«Нельзя человека оставлять наедине с искушением». (А. Поповский).
Прошло несколько дней. Дина даже не помнит, сколько именно, ибо дни, прожитые без Владислава, казались ей пустым прозябанием. Она осознавала, что у возлюбленного преподавателя кто-то есть, и это выводило девушку из себя. Дина безумно ревновала, но не могла заикнуться об этом. Кроме того Ира постоянно напоминала о том, что надо вычислить женщину, которая находится рядом с их мужчиной. Разговоры с сестрой также напрягали девушку и не давали покоя. Тем не менее она сама задумывалась об этом. Ещё её удивляло то, что одноклассники, которые пытались её шантажировать и не только, куда-то пропали. Всё это казалось таким странным, и пугало её. После того кошмарного случая девушка стала очень дёрганной и пугливой, пару раз ей даже приснился страшный сон, в котором эти ублюдки снова преследовали её. Дина просыпалась в холодном поту, это вызывало беспокойство близких. Девушке решили давать успокоительные, полагая, что это всё нервы из-за учёбы. Дина писала Владиславу, звонила, но он не отвечал, либо сбрасывал, либо абонент был не доступен. Девушка переживала, хотя понимала, что мужчина после всего произошедшего всерьёз задумался о целесообразности их отношений. Это настораживало Дину больше всего. Она не должна потерять его. Перед сном девушка достала из своего личного дневника фотографию преподавателя, распечатанную на принтере из социальной сети. Она долго смотрела на эту фотографию, не отрывая взгляда, внимательно всматриваясь в каждую черту на его лице, в каждую эмоцию. Дина любовалась и восхищалась им — своим героем, спасителем. Тем, кто владеет её телом и душой. Владислав был изображён на фото сидя, слегка облокотившись правой рукой на спинку стула. На нём была надета тёмная рубашка и светлые брюки. На лице, покрытом щетиной, блестела улыбка и, казалось, горели глаза… Видимо, фотография была сделана в студии профессионально. Это единственная фотография на его странице. И вроде бы он туда вообще не заходит, однако, с какой целью зарегистрирован? Может, просто потерял пароль? Наверное, это самое логичное объяснение. Сколько в интернете существует заброшенных страниц? Сотни. А то и тысячи уже. Причины могут быть разными. Но тем не менее, они остаются, словно фантомы… Заходя на такие странички, создаётся ощущение какого-то страха, таинственности… В голове возникает вопрос: «Почему давно не заходил (а)?» Ответ находится сам собой: «Потерял (а) пароль. Новая страница.» Однако, это всего лишь домыслы. Правду не узнать никогда. Так и Дина не знала всей правды, и от этого ей было неспокойно. Но дело тут вовсе не в его странице, а в том, что она толком ничего о нём не знает. Любимый, но такой далёкий, неприступный, скрытный. Она хотела бы больше знать о нём, но у неё не было такого права. Любимый не разрешал. Вот и сейчас она сидела в пустой комнате, освещённой лишь лампой, которую Дина то включала, то выключала, словно маяк, подавая сигнал… Она звала его, надеялась, что почувствует. «Я люблю вас. Только вас. Никто не сможет избавить меня от этого чувства, — прошептала Дина, облизнув пересохшие губы, склонившись над фотографией, глядя ему прямо в глаза. — Вы — мой, а я — ваша. Никто и никогда этого не изменит. Я хочу, чтобы ты… То есть, вы — любили меня. Я так скучаю по вашим нежным рукам, жарким обжигающим объятиям. Ваше тело… — девушка блаженно прикрыла глаза, поджав тонкие губы, представляя образ возлюбленного. — Я так скучаю. Я жду вас. Я верю, что когда-нибудь… Не смею мечтать, но… — Дина снова провела тонким пальчиком по лицу на фото. — Я хочу, чтобы вы остались со мной. Я готова подчиняться, исполнять любое ваше желание, быть идеальной для вас. Мне кажется, у меня получится сделать вас счастливым. Любимый. Я безумно хочу снова утонуть в ваших жарких объятиях. Владейте! Желайте! Будьте рядом со мной!» — Что? — внезапно в комнату вошла Ира. Дина мгновенно захлопнула дневник с фотографией и засунула его в стол, но он выпал. Девушка, покраснев, засуетилась и запихнула его в кровать под матрац. Ира, пронаблюдав эту картину, заулыбалась. Она находила забавным поведение сестры. В её голове появилась типичная мысль, что младшая сестра скрывает от неё свои сокровенные дела сердечные. Естественно, ей стало любопытно. — Что ты там прячешь? — спросила Ирина, улыбаясь. — Ничего, — робко обронила Дина, пятясь в сторону. — Мы же сёстры. Ты что, мне не доверяешь? — Ира попыталась коснуться плеча сестры, но та увернулась. — Доверяю, — с опаской глядя на старшую сестру, ответила Дина. — Тогда в чём дело? — Просто… Это личное. — Поделись. Я дам совет. Не стесняйся, — добродушно улыбнулась Ирина. Дина видела, что сестра искренне хочет помочь. Ей стало неловко, ибо она чувствовала себя виноватой, так как они обе влюблены в одного и того же мужчину. Как сказать об этом? Нет, сестра не поймёт. — Спасибо, но я справлюсь сама, — ответила Дина, однако, в её взгляде виднелся испуг. — Ты не доверяешь мне, своей сестре? — искренне удивилась Ира, ибо не понимала, почему сестра так испугалась и напряглась. — Это не моя тайна, — попыталась выкрутиться Дина, её глаза «забегали». — Да? А чья же? Что за странные игры? — Это тайна Алёны. — И что же за тайна? — Я не могу тебе сказать. — Ладно, — тяжело вздохнула Ира, понимая, что никакой информации от сестры не добьётся. — Я не буду приставать с расспросами. Захочешь — сама расскажешь. Не бойся, ты можешь мне довериться во всём, — улыбнулась она. — Хорошо, — ответила Дина, не спуская взгляда с сестры.***
В это время Владислав, как говорится, залёг на дно. Но, если бы хотя бы кто-нибудь мог догадаться, почему?.. Мужчина взял несколько дней за свой счёт по семейным обстоятельствам. Более того, он решал какие-то свои дела, соответственно, не проживал дома, а гостил у любовницы. — Может, переедешь ко мне? — прошептала светловолосая женщина, прикрывая обнажённую грудь одеялом и, не сводя своего хищного взгляда с мужчины. — Люда… — задумчиво покачал головой Владислав, устремив свой взгляд в никуда. — Мне бы очень хотелось, чтобы мы с тобой каждый день встречали вместе рассвет, — вздохнула она, проводя своими красными коготками по спортивному торсу Владислава. Людмила не была молода, как другие его любовницы. Она была в возрасте сорока пяти лет. Несмотря на это, выглядела женщина достаточно хорошо: белоснежные волосы кудрями лежали по плечам. Естественно, она была крашенная блондинка. Яркий макияж: алая помада, насыщенные серые тени на веках с неестественным блеском; ресницы, напоминающие то ли наращенные, то ли накладные; «тонны» тонального крема на лице, чтобы скрыть морщины. Её тело было ухоженным, но не идеальным: грудь третьего, а то и четвёртого размера, живот, конечно, не плоский, но и не висел. Не так давно у Людмилы была липосакция. Бёдра тоже были в порядке, без целлюлита. Единственный недостаток, что кое-где были заметны небольшие растяжки. Всё-таки женщина умела следить за собой. — Разве ты этого не хочешь? — спросила Людмила, пытаясь разглядеть в его глазах желание, но в них отражалось лишь холодное безразличие и отрешенность. — Я понимаю, что я не девочка, которых ты так любишь и, с которыми, — она вздохнула, казалось, еле сдерживая всплеск эмоций, — ты спишь. Но помни, что и сколько я для тебя сделала. Я не хочу тебя ничем попрекать, но я просто прошу тебя быть рядом. — А сейчас я разве не рядом? — невзначай отозвался Владислав. — Нет. Повисла напряжённая тишина. Каждый молчал, обдумывая что-то своё. Самое обидное — это ждать благодарности от людей. Особенно — от того, кого любишь. Не зря говорят, что любят ни за что-то, а вопреки. Пусть, даже, здравому смыслу. От любимого не ждут благодарности, а дарят себя всю без остатка. Что же есть любовь? Мазохизм? Наверное. В любом случае, это самоотдача. А когда мы ждём благодарности, то что это? Это уже взаимообмен. Тем не менее эта форма любви тоже имеет место быть. Но можно ли её так называть? Людмила не получала отдачи, поэтому не чувствовала удовлетворённости моральной. Чаще всего она нам более необходима, чем физическая. Владислав и не думал об этом. Ему было наплевать, что чувствует Людмила. Мужчина не верил, что кто-то может любить. Потому что он сам никогда не испытывал этого чувства. Страсть — да. Собственничество — да. А любовь — никогда. Ему не понять. Да и вообще мужчинам не дано понимать женщин. Такова жизнь. — Я провёл ночь с тобой, — нарушил тишину Владислав. — Прошу заметить, что не только эту. — Ты думаешь, этого достаточно? — с иронией в голосе спросила Людмила. В её глазах отражалась обида. — Я считаю, вполне. — А я так не считаю! Ты меня просто трахаешь! — Мы же ведь договаривались. Ты сама предложила, помнишь? — лукаво улыбнулся он. Женщина вспомнила об этом и мгновенно пожалела, готовая проклясть тот миг, когда сказала это, но ведь Людмила не ожидала, что ей захочется большего. Мы часто жалеем о том, что сказали, наверное, потому что меняется наша жизнь, обстоятельства, меняемся мы. А Владиславу только этого и надо. Мужчины любят припоминать женщинам их ошибки. Хотя это бывает довольно редко, но, если уж бывает, то такую возможность нельзя упускать. — Ты мне — должность в школе, ну, а я в свою очередь выполняю то, что так необходимо твоему женскому организму, — цинично продолжал Владислав довольно улыбаясь, наблюдая, как ей неприятно об этом слышать. — У меня нет склероза, я помню, — ответила она, стараясь выдержать эмоции. — Тогда я не понимаю, какие претензии? — Это не претензия, а лишь моё желание. И, кстати, если ты хочешь получить премию, то… — женщина коварно улыбнулась. Она снова почувствовала свою власть, заранее будучи уверенной, что всё будет так, как она этого хочет. Однако жизнь любит обламывать именно в такие моменты, когда ты уверен в себе на все сто процентов. — Шантаж? Хороший ход, но ты знаешь, что я не держусь за твою юбку, ведь я могу просто уйти. Людмила не ожидала такого поворота событий, к тому же наглость и неблагодарность её любовника сильно взбесили женщину. — Вот как ты заговорил! Ну давай! Вперёд! Скатертью дорожка! Только запомни: ты не сможешь без меня! Куда бы ты не пошёл — тебя вычислят! К тому же пропажа четырёх учеников — не случайна. А ещё… Она не договорила, так как Владислав схватил её за шею. — Заткнись! — он глянул ей в глаза, а во взгляде отражалась злоба и ненависть. Женщина очень испугалась, ведь она не ожидала, что заденет его настолько сильно. Ей казалось, что он непробиваем. Однако, никто не может знать, где у человека предел. Каждый из нас — это бомба замедленного действия и, когда рванёт — неизвестно. — Отпусти! — прошептала Людмила от нехватки воздуха. — Запомни теперь ты! — прошептал он ей на ухо. — Никогда не смей использовать шантаж против меня, иначе я придушу тебя собственными руками! Владислав отпустил её шею. Женщина жадно и порывисто задышала. От пережитого страха у неё даже потемнело в глазах, но вскоре она пришла в себя. — Я тебя поняла, — разочарованно сказала она и отправилась в душ.***
Вечером Владислав вернулся к себе в квартиру. Он достал бутылку вина, чтобы немного расслабиться. Разговор с Людмилой напрягал его. Он понимал, что многим ей обязан, однако, позволить ей себя шантажировать, мужчина не мог. Преподаватель сделал глоток из бокала, откидываясь на спинку дивана. Он почувствовал, как терпкий напиток, будто растекается по его жилам. Мужчина закрыл глаза, тяжело выдыхая. Денёк выдался ещё тот. Неожиданно раздался звонок в дверь. В голове уставшего мужчины пронеслось: «Кого ещё несёт?» Лениво ставя пустой бокал на журнальный столик, Владислав подошёл к двери, чтобы открыть её. В этот момент звонок прозвучал ещё более пронзительнее и дольше. Это немного вызывало раздражение. Владислав открыл дверь. На пороге стояла девушка. Она улыбалась и, казалось, готова была запрыгнуть к мужчине на руки. — Привет! — с «огоньком» во взгляде поприветствовала она. — Здравствуй, — произнёс Владислав. Похоже, он был слегка удивлён. Кого-кого, но эту девушку преподаватель не ожидал увидеть. — Не ждал? — усмехнулась красавица с густыми волнистыми волосами светло-русого цвета, лежащими по плечам. У девушки были голубые, как небо глаза, розовые губки «бантиком» и маленький «утиный» носик. При этом у неё было всё то, что так привлекало внимание Владислава: пышная грудь, тонкая талия, спортивные ягодицы. Ко всему прочему — длинные стройные ноги, которые невозможно было не заметить, так как девушка была в маленьком красном платье, достаточно коротком и откровенном, подчёркивающим всё её выдающиеся прелести. Цокая своими высоченными тонкими каблуками, девушка прошла на кухню. — Какого хрена в обуви? — слегка возмутился Владислав. Девушка ничего не сказала, бросив «скользкий» взгляд на обнажённый торс мужчины. Затем она облизнула губы, игриво улыбнувшись, прикусывая себе мизинец на руке, откровенно раздвинула ноги, наблюдая за его реакцией. Взгляд у неё был, словно у дикой кошки, выбравшейся поохотиться за добычей. Естественно Владиславу польстило её внимание, но в то же время возмутила её бестактность. Он улыбнулся ей так же «скользко» и похотливо, тем самым принимая её вызов. — Зачем ты пришла? — облокотившись о стену, спросил он, не сводя взгляд с хищницы. — Соскучилась, — ответила девушка, закидывая ногу на ногу, но не переставая смотреть ему в глаза с той же «жаждой». Затем она рассмеялась. — Je veux que vous*, — девушка снова залилась звонким смехом. — Ты пьяная? — догадался Владислав, улавливая тонкий аромат мартини. — Oui*, — продолжала смеяться девушка. — Хватит, — он взял её за руку, выводя из-за стола. — Vide! Arretez! * — не прекращая смеяться, сопротивлялась девушка. — Говори, что тебе надо, иначе я выкину тебя отсюда, — прошептал ей на ухо Владислав. Девушка резко перестала смеяться, не сводя с него взгляда. Он тоже смотрел ей прямо в глаза. — Мне нужна работа, — призналась она. — Я не биржа труда. Ты не по адресу. — Помоги мне! — она схватила его за руку. Мужчина улыбнулся, но одёрнул руку. — А что взамен? — Что пожелаешь. — Ладно, — неожиданно ответил мужчина. — Будешь работать у меня домработницей. Мне как раз необходима уборщица. — Что?! — девушка разочарованно и раздражённо взглянула на него. — А чего ты ожидала? Ещё раз повторяю: я — не биржа труда. — Издеваешься? — Нисколько. Учиться надо было, а не по «папикам» прыгать. — Только не надо учить меня жизни! Не тебе мне об этом говорить! — упрекнула она его. — Почему же? — продолжал парировать Владислав. — Ты постоянно таскаешься за мной, как прицеп. — Это вынужденная мера, — недовольно пробубнила девушка. — А я слышала, ты неплохо устроился под крылом старой тётки, — злорадная улыбка озарила её лицо. — Ты сейчас договоришься, моя дорогая, и вылетишь отсюда, как пробка, и больше никогда не позвонишь в эту дверь, — «натягивая улыбку» на лицо, сквозь зубы процедил Владислав. — Ладно, не злись. А можно мне пожить у тебя? — осматривая его квартиру, продолжала девушка. — Ты ещё и бездомная, — вздохнул мужчина. — Оставайся. Расплатишься натурой. Te es tres sexy! * Они готовы были наброситься на друг друга в ту же минуту и слиться в дикой и безудержной страсти, но неожиданно раздался звонок в дверь. — Ты кого-то ждёшь? — спросила девушка. — Нет, — ответил Владислав. Мужчина открыл дверь. На пороге стояла Дина. Девушка робко переминалась с ноги на ногу. При взгляде возлюбленного — тут же смутилась и опустила глаза. — Ты? — мужчина был удивлён. Он не ожидал увидеть свою ученицу в столь поздний час. — Простите, — едва слышно обронила она, чувствуя себя неловко, даже несколько нелепо. — Зачем ты пришла? — выйдя на порог и, закрывая за собой дверь, спросил Владислав. Дина стала догадываться, что ему сейчас вовсе не до неё. Скорее всего её возлюбленный не один. — Я волновалась, — прошептала девушка, улыбаясь сквозь накатившиеся на глаза слёзы. Мужчина почувствовал себя растерянно, но тут же собрался с мыслями. — Уходи, — твёрдо произнёс он, глядя ей в глаза. — Конечно, если вы не желаете, я не буду тревожить вас, — слезинки самозабвенно выкатились из глаз. — Не надо. Нельзя. Прекрати плакать немедленно! — попытался приказать он, почувствовав себя неловко, понимая, что кто-нибудь из соседей может заметить. — Простите вашу глупую рабыню, — прошептала она, вытирая слёзы с лица. — Тише, не надо. Иди, — он развернул её по направлению к лестнице. — Мы увидимся позже. — Как пожелаете, — Дина взглянула на него глазами, полными надежды, но в то же время отчаяния. — Влад, ну кто там? — послышался голос той самой девушки. Она вышла из квартиры, ибо ей стало очень любопытно. — Ой, здравствуй, девочка, — улыбнулась красавица, не понимая, что всё это значит. — Добрый вечер, — ответила Дина. Теперь ей всё стало ясно. Она снова сквозь слёзы взглянула на Владислава и улыбнулась его очаровательной спутнице. — Вернись в квартиру, — сквозь зубы процедил мужчина своей спутнице, уводя её обратно и закрывая дверь. — А зачем эта девочка приходила к тебе? — с улыбкой и недоумением во взгляде поинтересовалась девушка. — Лампочка перегорела. Родителей дома нет, — ляпнул первое, что пришло в голову. — Хм… Странно… В такой поздний час?.. — задумалась она. — Не заморачивайся. — Ладно. Жду тебя в спальне. Ты идёшь? — Да, сейчас. Иди ложись, я приду. Мужчина посмотрел в дверной глазок, подозревая, что Дина могла сидеть на лестнице, но её там не было. Почему-то Владислав испугался, что она может что-нибудь с собой сделать. Вроде он её не любит, но всё равно на душе неспокойно. Странно, он такого ещё не испытывал. Но чего так боялся? Возможно, остатки совести или страх за собственную жизнь? Вдруг правда всплывёт, и все узнают, что он — педофил, хотя это происходит и по обоюдному согласию, но ведь Дине нет восемнадцати лет, а это статья… Естественно, никто не хочет попасть за решётку, особенно, когда не знаешь, с какой стороны тебя накроет. Ведь и в прошлом у мужчины не всё так чисто, как хотелось бы…***
— Сколько ампул? — послышался голос с акцентом. — Я не помню точно, но около двадцати, — послышался знакомый голос… Мужчина был одет в белый халат как и его собеседник. — Recalcule tous jusqu`a demain. Le soir, une voiture viendra avec roues et one vingtaine d`ampoules.****
Владислав закрыл глаза. Прошлая жизнь снова замелькала, как в чёрно-белой киноплёнке. Он еле отделался от этих людей и то не уверен, что закрыл все свои дела до конца…***
Дина вернулась домой также незаметно, как и ускользнула. Девушка кое-как попыталась привести себя в порядок, чтобы кто-нибудь из близких не заметил её красных глаз. Она понимала, что всего лишь игрушка в его руках, но каждый раз в её душе затаивалась малюсенькая надежда… Однако, возлюбленный преподаватель каждый раз разбивал её надежду на тысячи мелких осколков… Скорее, даже, надежда Дины напоминала только что пробившийся маленький росток. Огромный мир не способствует его существованию: дуют ветра, зябнет почва, но он отчаянно произрастает вопреки всему. А Владислав безжалостно «вырывает несчастный росток с корнем из почвы, выбрасывая куда подальше». И вот надежда снова утеряна… Однако, «новое семя произрастает» вновь, каждый раз, когда её возлюбленный рядом, когда она чувствует его обжигающее дыхание на своей коже, прикосновения… От одного только воспоминания бросает в жар, в горле пересыхает, накатывает безумная «жажда», и утолить её может лишь он, подобный глотку холодной и чистой воды, в то же время жаркому палящему солнцу, сжигающему свою жертву дотла. Всё, чего сейчас хотелось Дине — рухнуть на кровать без движения, ибо она очень устала, и страдать больше нет сил. Но покой нам только снится… Любопытство — это такая штука, которая не всегда бывает полезна. Как часто мы думаем: «Лучше бы я этого не знал (а)?» Наверное, каждый с этим сталкивался. Дина удивилась, что свет горел в её комнате, ведь она полагала, что Ира давно спит. Девушка вошла и увидела родную сестру, сидящую за письменным столом при включённой настольной лампе. Ирина вглядывалась в какую-то тетрадь и судорожно потирала виски. Подойдя ближе, Дина с ужасом осознала, что эта тетрадь — ничто иное, как её личный дневник. И самое ужасное — это то, что Ира его прочитала. Дина не знала, как себя вести. Её руки судорожно задрожали. Казалось, она вся затряслась от волнения и нахлынувших на неё эмоций. Мозг девушки будто совсем отключился. Она резким движением выхватила свой дневник прямо перед носом сестры. Ирина не ожидала. Она даже не услышала, как младшая сестра вошла в комнату. Дина судорожно прижимала тетрадь к груди, её зрачки в глазах были расширены. Ирина на миг испугалась дикого взгляда сестры. — Кто разрешал тебе трогать мои вещи?! — раздался дикий вопль Дины, с хрипом, напоминающий истерику. Она мгновенно зарыдала, одной рукой прикрывая себе рот, пытаясь заглушить душевную боль. Второй рукой девушка судорожно прижимала дневник к груди. Ирина остолбенела, даже испугалась. Она не ожидала, что сестра ТАК отреагирует. Конечно, то, что она успела прочитать в дневнике младшей сестры повергло её в шок, но реакция Дины ещё больше удивила, даже, действительно, испугала девушку. — Я… Я… — Ирина попыталась оправдаться перед рыдающей сестрой, хотя, это Дина должна была ей объяснить, что всё это значит. — Не трогай меня! Не подходи! — закричала Дина. Она не переставала рыдать. — Успокойся, пожалуйста, — попросила Ирина, не зная, как ей себя вести. На шум подоспели родители. Ольга постучала в комнату дочерей. — Девочки, что случилось? — женщина была очень обеспокоена, особенно она волновалась за Дину. Ольга давно не слышала таких истошных криков дочери. — Пожалуйста, не говори! — неожиданно Дина отбросила тетрадь в сторону и вцепилась в ногу старшей сестры. — Успокойся. Я буду молчать. Отпусти, — Ирина была очень напугана неадекватным поведением сестры. — Я всё сделаю, о чём попросишь! Не выдавай! — Дина ещё сильнее прижалась к ноге сестры. — Всё в порядке, мам, — отозвалась Ирина. — Мы с отцом слышали крик, — пытаясь войти, сказала Ольга, но дверь была заперта. — Вам показалось, — неуверенно проговорила Ирина, с испугом глядя в умоляющие и блестящие нездоровым блеском глаза Дины. — Девочки, откройте, — попросила мать. Анатолию надоело всё это выслушивать. Он не привык сюсюкать. — Открыли быстро! Заслышав отцовский приказной тон, Ира открыла дверь. Дина заметалась по полу, швырнув свой дневник под кровать. — Почему ты на полу и в таком виде? — сразу начал отец, брезгливо взглянув на дочь. — Упала с кровати, — ответила Дина, опустив глаза. — Что за ерунда? Ира, — обратился Анатолий к старшей дочери, — что произошло? — Она упала, — еле слышно промолвила девушка, опустив взгляд. — В глаза мне смотри! — мужчина схватил старшую дочь за подбородок. — Почему у неё начался припадок? — Я не знаю… — испугано прошептала Ирина. — Сейчас возьму ремень — ты у меня заговоришь! — Не надо! Я переставила её вещи! — зажмурилась Ира. — И? — мужчина смотрел на дочь так, словно готов был пытать. — Не надо, дорогой, — попыталась смягчить супруга Ольга. — Молчи, женщина! — бросил он жене. Затем, снова обратился к старшей дочери. — Ты её как-то обидела? — Пап, ты что? — удивилась Ира, ведь она старалась относиться к младшей сестре хорошо. Она любила её по-сестрински. — Тогда что здесь произошло, чёрт побери?! — У меня случился нервный срыв и приступ агрессии, — ответила Дина. — Снова? — удивился отец. — Ведь мы же вылечили тебя после того случая. — Видимо, на неё что-то повлияло… — с сожалением проговорила мать. — Наверное, учёба давит на неё. — Ага! Конечно! Ну пускай дурой будет! — не выдержал мужчина. — Зачем ты так? — опустив глаза, проговорила Ольга. — А как? Что будем с ней делать? Опять давать лекарства? Женщина лишь тяжело вздохнула в ответ. — Не надо ничего, — вдруг сказала Дина. — Всё в порядке. Вы не должны страдать из-за меня. Этого больше не повторится. — Надеюсь, ты не будешь делать глупостей? — забеспокоилась мать. — Не буду. Можете не волноваться. Во всяком случае, пока… — Что это значит? — испугалась Ольга. На её глаза накатились слёзы. — Ничего. Я не буду делать ничего. Я даю слово, — попыталась улыбнуться Дина. — Но ты сказала «пока»… — Я ляпнула, не подумав. — Я сейчас возьму ремень — и все ваши печали в миг рассеются! — вмешался Анатолий. — Не надо, — остановила мужа Ольга. Дине пришлось выпить успокоительное, а на следующий день мать хотела показать её врачу.***
Оставшись наедине с младшей сестрой, Ира тихо сказала: — Откровенно говоря, от тебя, родной сестры, я такого не ожидала… Ты встречалась с ним и ничего мне не говорила в тот момент, когда я любила… — по её щеке прокатилась прозрачная слеза. — Знаешь, это подло. — Знаю, — спокойно ответила Дина. — Но я тоже его люблю. И поверь, моё сердце обливается кровью не меньше, потому что мне приходится делить его с другими женщинами, — девушка закрыла глаза, тяжело вздыхая. — Я знаю. Читала в твоём дневнике, — горько усмехнулась Ирина. — Ты его рабыня. Не понимаю, ты что, совсем с головой не дружишь? — Считай, как хочешь. Я просто люблю его. Он мой Господин. Он для меня — всё. — Тебе приятны унижения? — не понимала Ирина, потому что для неё это было дико. Девушка была глубоко потрясена, будто это всё — кошмарный сон. — Да. Но только, когда это делает со мной он. Никто больше не притронется ко мне без его позволения. — И ты осознано говоришь такие вещи?! — Ирина вскочила с кровати, поражаясь ещё больше. — Тебе не стыдно? — Стыдно, конечно, — горько усмехнулась Дина. — Но что поделать, если моя природа такова? Я наконец-то обрела смысл жизни. Он вдохнул его в меня, — Дина заулыбалась. — Если бы не он, я не знаю, чтобы было со мной. Я просто вижу в нём свой идеал. И пока мой Господин живёт и дышит на этом свете, я буду следовать за ним, повинуясь его воле. У Ирины чуть ли «челюсть не отвисла» от услышанного. Любого человека в здравом уме эти слова поразили бы. Хотя, если посмотреть на это с точки зрения психологии, то Дину можно понять, но не всем. Скорее всего тем, у кого такая же рабская психология. Раньше такая психология являлась нормой, но сейчас — это дико, к тому же, когда она сопровождается повышенной сексуальной активностью и садомазохистскими наклонностями. Однако такие люди тоже имеют право на жизнь. (Любой человек имеет право жить). Возможно, эти люди есть и среди нас. Бывает, мы их не замечаем, принимая за сумасшедших. Но чаще всего такие люди просто скрыты. Порой, они боятся даже самим себе признаться, что зависят от какого-либо человека настолько, что готовы на всё, на любые необдуманные поступки, словно крышу сносит… Бывает, что такие люди с самого начала ищут себе «хозяина», сильную личность, которая могла бы управлять ими. Так они чувствуют себя в безопасности рядом с доминантом, даже, когда сам доминант опасен для них… Многие так и мучаются, пытаясь найти подобное «счастье». Неужели кому-то в самом деле нравится подчиняться чьей-либо воле? Думаю, многие не признаются себе в этом, будут отрицать, но подсознательно «продолжать поиск». Чаще всего это люди, которые не знают, чего хотят от жизни. Они колеблются, следовательно, это неуверенность в себе — признание себя слабаком. (Пусть и не всегда сознательно). Человек начинает ждать, пока за него решат… Он не может сам. Каждый сталкивался с подобной проблемой решения. Возможно, кто-то даже испытывал моральное удовлетворение от того, что проблему решил кто-то, но не ты сам. Конечно, мы «выкрутились». Нет. Расписались в том, что нам необходим руководитель. Сильная личность. Доминант. И когда мы не можем, не умеем кому-либо отказать, в нас тоже появляется эта нотка слабости. Мы ждём помощи, что кто-то придёт, поможет, разберётся, всё решит за нас. Поздравляю, вы — наполовину сабмиссив. Чтобы стать им полностью — достаточно просто признать это в себе и осознать.***
Девушки долго не могли уснуть. Каждая обдумывала и перебирала в голове свои мысли. К тому же этой ночью с верхнего этажа слышались женские стоны: «Oh, oui!»