✵❖✵
Не суйся в Апокриф, говорили они. Он тебя проглотит, как многих до тебя, говорили они. Не попадайся демону знаний. И?.. Я вернулась. И осталась. Снова. Совершаю одну и ту же ошибку. Осознанно. Разумеется, надеясь на другой исход. Но это мои любимые грабли, на которые я ещё не раз наступлю и станцую на них ламбаду. Я сидела и осторожно помешивала изящной ложкой кровь в чёрном кубке, ножка которого была оплетена металлическими щупальцами, выделанными так, что их можно было принять при слабом освещении за живые, даже щевелящиеся. Искусная работа. И в этом любимом кубке Хермеуса я помешивала кровь всех ныне живущих меров. Полагаю, любимый напиток Моры. Да, таково моё извинение, и других идей у меня не было. Должно быть, кровь эльфов по душе Хермеусу, раз он каждый раз просит какого-нибудь героя принести ему красную жидкость, а взамен суёт свой вечно «возрождающийся» Огма Инфиниум. Вот только Лорд никогда не даёт его дважды одному человеку… Лорд-даэдра не жаловал гостей в его обители, однако я нигде не могла его найти, да и Апокриф далеко не маленький островок. Он несравним даже с Дрожащими Островами, коих он намного превосходил своими размерами. Так что… не дозовёшься Хермеуса, а уж если он решит меня убить в наказание за дерзость, то… ай, ладно! Пусть! Двести лет жизни для человека слишком большой срок! Давно пора в Совнгард… бесить всех своим существованием ещё там, а тут такой случай. Но всё же я запрыгаю от радости, если меня не грохнут. ― Смертная? И как же тебе удалось сюда забраться? Наверное, если бы вы, милорд, не хотели этого, то я бы и не смогла сюда прийти… ― Я… эм… извиниться хотела за своё совершенно неподобающее поведение, ― протянула я, опустив взгляд к полу, чтобы не встретиться с видящим меня насквозь взглядом Моры, а то опять же разволнуюсь, наговорю всякой чепухи, расхлёбывать потом замучаюсь. ― За того грифона и за Довакина… ― Что ж, я принимаю твои извинения, ― когда я решилась глянуть на лорда, тот уже задумчиво вертел свой кубок в руках, словно раздумывал пить или не пить? Отравлено или нет? ― Но это в последний раз. Как-то слишком легко он прощает мне последнюю, из совершённых ошибок. Но раз прощена, так можно и расслабиться. На свой страх и риск. К тому же демон знаний всё ещё колеблется, с подозрением глядя на алую жидкость в кубке. ― Это для тебя. ― Второй Огма Инфиниум не получишь. ― А я и не поэтому тебе кровь меров принесла! ― обиженно заявила я. ― Тогда зачем? ― Чтобы тебя порадовать, тентакля недогадливая, ― весело воскликнула я. Мог бы уже и сам додуматься, зачем и почему. В конце концов, он Принц Знаний или кто? Хотя о чём это я? Хермеуса Мору не интересовали такие приземлённые, по его мнению, понятия как потребность хоть иногда следовать основному инстинкту, здоровое либидо, оргазм и тому подобное. Слишком мелко, ему были бы интересны тайны Идеальных Повелителей или самих Девятерых. Что ему биология смертных? Даэдра и смертные из Нирна слишком разные, последние в этом плане не такие уж и увлекательные… Но, быть может, не такие мы уж и разные? Я с замиранием сердце робко дотронулась до шелковистых чёрных волос. В висках стучало. Это слишком дерзко. Что он сделает? Даст пощёчину? Рассмеётся в лицо? Испепелит на месте? Интересно, а он слышит это мракобесие у меня в голове? Рука лорда неожиданно провела пальцами по моей щеке. Глаза изучающе впились в лицо, словно увидели что-то новое, какую-то новую грань. ― Зачем ты мне нужна, смертная?.. ― задумчиво склонил на бок голову Принц Даэдра, будто сам себе задавая этот вопрос. ― У меня вообще-то имя есть, ― тихо проворчала я, вклинившись в только начинающийся монолог о моей никчёмности. ― Неважно, ― покачал головой Хермеус, отмахнулся, словно от назойливой мухи. ― Даже после всех твоих глупостей я тебя не уничтожил. Считай это великой милостью за выслугу лет. Можешь покинуть Апокриф и больше здесь не появляться, я не стану тебя больше удерживать. Искатели не будут тебя трогать, если ты решишь ещё погулять по моей библиотеке, но в мою обитель больше не приходи. От тебя нет никакого толка, ты больше не нужна мне.✵❖✵
Я появилась в Тамриэле где-то двести лет назад, как вы уже могли заметить. Жизнь и молодость держались лишь на магии… и то, скоро этим чарам придёт конец, я знаю. Чувствую. Уже заметно тяжелее переться неизвестно куда и зачем вслед за Довакином. Усталость настигала быстрее тело, не успевшее покрыться морщинами и на которое уже очень давно облизывается Ситис. Заметив неладное, Довакин стал спрашивать, что со мной, всё ли в порядке, на что я отвечала всегда положительно. Всё отлично. Но он тоже понял. Молчал, конечно же. Старался не давать мне лишний раз рисковать, не нагружать трудоёмкой работой. Да, старость это естественно. Зенитару бы не понравилось, если бы кто-то, пусть даже искусный чародей, жил бы столь непозволительно долго, постиг бы тайны бытия… а не дай Акатош ещё и Вселенную бы начал изучать! Пусть лучше поживут и умрут, негоже холопам из мрака невежества ступать в свет безграничного познания. К счастью, есть даэдра, которые с этим бы не согласились. Встать на сторону Харкона и примкнуть к Молагу Балу ― не было ошибкой, я придерживаюсь этой точки зрения до сих пор. Я не помнила себя от счастья, когда поняла, что никогда больше не буду мёрзнуть, хотеть есть, пить, что куча других человеческих потребностей для меня сгинули в Пустоте. Боязнь солнца? Надо пить кровь? Пф! Хорошая цена за все блага, что предлагает Молаг Бал. Плюс я не просто рядовой кровососущий, а целый вампир-лорд с собственной ипостасью. Об этом я и не могла даже мечтать! Впереди столетия, никаких седин и хандроза, только «вечно молодой, вечно пьяный» образ жизни, приключения и… Довакин на стороне Стражи Рассвета, недоумевающий и шокированный Нелот, а ещё злой как тысяча дремор Хермеус Мора. Вот о нём-то я и забыла… Довакина и Нелота ещё можно как-то пережить. В прямом смысле этого слова, а вот его… Признаться, я и не думала, что покровитель у меня уже вроде как имелся, когда я принимала дар Харкона. И, когда Принц Знаний пришёл в план Молага Бала, по моему донельзя удивлённому лицу Хермеус это понял и, само собой, оскорбился. ― Забудь, Хермеус, ― с притворным сожалением вздохнул Молаг Бал, издевательски усмехнувшись. ― Это моя смертная. Она же вампир? Значит, моя. Пусть даже полукровка. Отец Чудовищ восседал на троне в обличье жуткого существа, более всего напоминавшего высшего вампира: та же бледная серая кожа, длинные острые клыки, но помимо этого хвост, лениво свисавший на ступеньки у "царского стула"; рога, отходящие от скул и пронзительно голубые глаза, словно смотришь в чистое небо морозной зимой. Его несколько удивил визит Хермы Моры. Хотя маленькие стычки между Даэдричискими Принцами имели место быть из-за тех "самых-самых" последователей, которые имели наглость устроить себе Юрьев День и перебежать к другому покровителю. Хорошего героя иной раз жалко отдавать другому, так что иногда лордам приходилось нисходить до такого недостойного занятия, как делёж движимого имущества. Они старательно скрывали этот факт от смертных, чтобы те не возомнили о себе что-нибудь не то. ― Да? А ты не забыл, что для Принца Даэдра самое великое наслаждение и польза? Добрая воля. ― Думаешь, я силой её тут держу? ― злорадно оскалился Молаг Бал. ― Она сама этого хочет. ― Вряд ли эта смертная променяет мой Апокриф на твою Хладную Гавань. Будешь силой держать? Толку от непослушной, неверной души, сам знаешь, очень и очень мало. ― У меня вообще-то имя есть, ― напомнила я так, как будто это была просто констатация факта. Да, он часто называл меня "смертная", и я всегда обижалась, поправляла. А теперь? Пофигу. Сказала по привычке. Молаг Бал ощерился. ― Ты, друг мой, настолько погряз в своих бумажках, что забыл о самом главном: твои последователи должны быть убеждены, что их Принц помнит о них, заботится о них. Тогда-то они и будут смирно сидеть у твоих ног и с радостью выполнять любую твою прихоть. Ступай, юная вампирша, у тебя сегодня по плану сожжение поста служителей Стендарра. После организуешь своих волкихарских и пошлёшь на Стражей Рассвета. Пора раздавить этих жалких вредителей. И я покорно проследовала к выходу из мрачного тронного зала, пройдя мимо Принца Знаний как можно дальше от него, не взглянув на него в ответ, хотя понимала, что меня буквально прожигают изумрудный глаза, и даже задержав дыхание, хотя и дышала я всё ещё по привычке. И думала о Хермеусе чуть ли не каждый день тоже по привычке. Скоро пройдёт. Надеюсь… ― Софи… Мысль… не моя… проносится у меня в голове, оставляя горькое ощущение сожаления… раскаяния?.. Но я решила, что я гордая, независимая девушка и хозяйка своей жизни. К слову ― с Довакином, как с главой Стражи Рассвета и просто старым другом, я сохранила тёплые отношения и тайно сообщалась. Мы тупо ввели перемирие между своими подопечными, проповедуя мир между живыми и бессмертными и стараясь причинить как можно меньший урон друг другу. Брали крови столько, сколько нужно и только у криминальных личностей, деревни не вырезали, служителей Стендарра не жгли, вели себя хорошо, а Стража не преследовала нас. Пределом наших с Довакином мечтаний был враг, который бы сплотил и Стражу, и вампиров. Но это мы уже просим слишком многого. Жили почти в мире. Многим нравилось, ведь при Харконе даже и подумать о таком не могли. Но были и недовольные. За то на том закончились мои хорошие отношения с Молагом Балом, который тоже был не в восторге от моей политики и норовил подослать "героя", который убьёт, наконец, непокорную и отрёкшуюся от своего Бога Интриг, меня. И каждый раз его посланец терпел неудачу, погибая в основном от рук волкихарских, защищавших свою леди. Жизнь пошла своим чередом. Пока однажды Валерика, мать Сераны, не заразила меня идеей изучить Каирн Душ "от и до", вплоть до самих Идеальных Повелителей. Кто знает, к чему мы придём в своих изысканиях? Может, станем Идеальными? Может, научимся повелевать жизнью, смертью и душами как таковыми? Мучительная жажда знаний, прочно укоренившаяся внутри, не могла не привести меня в давно позабытый Апокриф.✵❖✵
Приехала на Солстхейм к Нелоту погостить и попроведать старого учителя, погостить и просто побыть на лоне природы, чтобы на квадратный метр приходился в лучшем случае один человек или эльф. Мы прогуливались по лесу в поисках ингредиентов, заглядывали в руины Мзулфта проверить, не вскрылили ли разбойники запертую кубом дверь в двемерскую историю, по вечерам сидели у огня, предаваясь воспоминаниям. Данмер рассказывал о Талвасе, который уехал три года назад на материк и стал одним из членов совета Телванни. Судя по всему, он оперился и показал им свой талант во всей красе, хотя Нелот утверждал, что его ученик всё та же неуклюжая неумёха. Но маги Телванни для него всегда были какими-то фокусниками. Я же поведала ему о Довакине, успевшему за это время завести семью. Женился на Лидии, через несколько лет перевёз семью поближе к "работе" в Рифт, уже имея на руках двух таких же белобрысых шалопаев, как и он сам. И лису ещё. Рыжую и пушистую. Хотя и горел огонь в очаге, но всё равно в комнате было сумрачно… но я могу поклясться своими клыками, что точно видела, как Нелот улыбнулся. Едва заметно, но действительно улыбнулся. Так проходили дни в Тель-Митрине, в обычных делах и без происшествий. Но так уж повелось: где я, там покоя не бывает. Одним прохладным после ночного дождя, но солнечным утром я стащила у Нелота одну из Чёрных Книг… Да, матюки на эльфийском будут слышны даже Мерунесу Дагону, но чёрт возьми, оно же того стоит. Надеюсь… Уже через каких-то полчаса я перенеслась из близлежащего леса в знакомый Апокриф. Вернее в какой-то тёмный его закуток, потому что пожелала остаться незамеченной Искателями, а в лучшем случае и хозяином Плана тоже. Возможно ли это? Увидим. Не теряя ни минуты, я сидела на полу и перелистывая очередной трактат о Каирне, написанный Хермеусом Морой лично. Здесь практически всё было написано им, кроме самых выдающихся творений смертных. Я увлеклась чтением и не сразу обратила внимание, что пол ранее не был таким… тёплым, как ни странно. Да и в Апокрифе в целом стало на порядок теплее. И пахло как-то странно… растениями! Выбравшись из закутка, в котором очутилась, я ахнула от увиденного, уронив челюсть чуть ли не на пол. По стеллажам вились тонкие змеи лиан, растопыривших свою густую листву, меж которой белели цветы. Около стен стояли горшки с разнообразными растениями и цветами, на площадках в почтительном расстоянии от книжных полок расположились сады с самыми настоящими деревьями и травой. Под ажурными мостами текла вода… В отдалении слышались раскаты грома, значит, и погоду Мора "создал" для полива?.. Похоже на то: всё, что вмещало в себя книги, находилось в закрытых галереях. По небу рассекало от одного его края до другого светило голубоватого цвета, испускающего мягкий, не слепящий глаза свет. Для пущей надобности по Апокрифу, меж стеллажей и в других тёмных углах летали маленькие светлячки. Золотистый свет от их тораксов вкупе с бирюзово-голубым от звезды создавали атмосферу таинственности в этой некогда мрачной и жуткой дыре. Я заворожённо бродила по Апокрифу, любуясь всем тем, чего никогда не должно было быть здесь, но вопреки всему и нраву Хермеуса в частности… здесь всё такое зелёное! Едва касаюсь пальцами нежных шелковистых розовых цветков на редких деревьях из рода Великого Древа, чтобы лишь убедиться, что это не сон. Среди малахитовой зелени садов они были словно розовато-белые жемчужины. Во время моих бесцельных блужданий мне встретились представители разных рас. А тут стало больше народу, я оказалась права в своей теории. Хермеуса Мору я нашла в его, так скажем, замке, а точнее в башне-обсерватории. И хотя мне настрого запретили здесь появляться в прошлый мой визит, сейчас интуиция давала мне зелёный свет. Я вошла в тёмный просторный зал, посреди которого расположилась громадных размеров машина ― телескоп, оставшийся ещё от двемеров. Содрогнулась, вспомнив, ценой каких мучений мне удалось достать ему эту штуковину: кучка исследователей, нанятая мной банда наёмников для охраны, двмерские руины, фалмеры, фалмеры, фалмеры, центурионы, резня, кровь, смерть… ― Я знал, что ты придёшь, ― голос Принц Знаний донёсся с балкона, он стоял спиной ко мне и, как бы тихо я не ступала, всё равно услышал. Кажется, к нему невозможно подобраться. ― Все пути, какой бы ты не выбрала, приводят ко мне. Да, ты говорил. Тысячу раз. Но я из принципа не соглашусь. ― С чего такие изменения? ― как бы невзначай спросила я у Хермеуса Моры. Тихо подхожу сзади. Он, конечно же, слышит. Осторожно обнимаю за шею со спины, со всем возможным удобством устраиваю подбородок на плече так, чтобы видеть, что делает Принц, и не мешать при этом. Это был один из тех моментов, когда даэдра пребывал в хорошем настроении и мог закрывать глаза на мои вольности. Карандаш в его руке царапает бумагу как-то неровно, резковато, явно не в попытке что-либо написать. Губы сами собой растягиваются в улыбке умиления: он рисует. Во всяком случае, пытается. То было непропорциональное, с разными лапами и квадратной мордой нечто, отдалённо напоминающее собаку или волка. Ему нравились волки. Они виделись ему занимательными. ― Слушай, а, может, мы немного "оживим" твой Апокриф, а? ― мурлыкнула я мужчине на ушко. ― Что ты имеешь в виду? ― удивился Мора. ― Если привнести сюда толику красоты, то смертные охотнее будут идти в Апокриф, ― сразу же нашлась я. ― Обстановка, знаешь ли, тоже влияет на психологию. А такая особенно благотворно… Я представила мир Апокрифа поросшим зеленью, цветущим, журчащим речушками, освещённым луной, а не мрачным, пахнущим пылью, стоящим на отравленных болотах. Видение передалось Хермеусу Море. Такого выражения лица у Принца Знаний я не видела никогда за то время, что мы знакомы. На нём отразился самый настоящий ужас. Он воззрился на меня ошалелым взглядом, и последовала весьма эмоциональная тирада о том, как вредна для книг влага (а какого же хрена тогда у тебя библиотека на болотах?!), о том, что где земля для растений, там и грязь; где растения, там и всякие насекомые… и вообще всё это не пойдёт на пользу ни книгам, ни Апокрифу в целом. Я кивнула и печально уставилась в мутное зелёное небо. Оно всегда подавляюще действовало на меня. Ещё и эти искатели с луркерами… ― Иди, Софи, проследи, чтобы Довакин следовал указаниям Септимия Сегония и собрал кровь эльфа для меня. ― Хорошо, владыка. Послушная и исполнительная… ровно до того момента, как он позарился на душу драконорождённого, моего друга. Дальше я увидела что-то, что чувствовала, видела и слышала уже не я. "Нет, я должна уйти… больше не выдержу… теперь точно уйду…", ― услышал Мора одну из мыслей, самую мрачную, словно воды Апокрифа, самую громкую. Это не казалось ему странным ― Апокриф "давил" на всех смертных, приходящих к нему из Тамриэля и рано или поздно сводил с ума, переваривал, изменял и давал новую жизнь в виде Искателя. Но состояние Софи его почему-то начинало беспокоить. С каких это пор, интересно?.. ― …Ты мне больше не нужна. В серых глазах блестят слёзы, но она отворачивается прежде, чем они прочертят мокрые дорожки по её щекам. Чародейка выбегает из обители, резко вспоминает, где находится, и принимается рыться в походной сумке, ища чёрную книгу. После уходит, он не видит ещё, казалось бы, столетия, но таковыми показались ему несколько лет одиночества и пустоты без задорной волшебницы. Печаль обвилась вокруг сердца даэдра удавом. Темноволосая девушка с горящими янтарными глазами стоит подле Молага Бала, глядя на своего нового покровителя с восхищением. На него самого ― не смотрит вообще. Благодаря ещё не до конца растаявшей связи между ними он улавливает её нежелание возвращаться, её отчаяние, налёт страха ― первые чувства, когда вампирша вспоминает Апокриф и Хермеуса Мору. Где-то глубоко в душе (или в чём, если не в душе, как говорят смертные?) что-то неприятно заныло. Становится ясно, что без неё уже не будет прежним Апокриф. Пусто без Софи. Хермеус смотрит на меня долгим взглядом, в котором я видела… и одиночество, и надежду. Я знала, о чём он думает. Да, между нами и вправду есть та самая связь. Я не слышу его мыслей сейчас, но я знаю их. А он, разумеется, знает мои. "Я доверил тебе свою слабость…". Я благодарна, медленно кивнула в ответ: "О ней буду знать только я". Он лишь улыбается в ответ. Подхожу к нему и встаю рядом, убрав от перил и положив одну руку даэдра себе на талию. На лице сама собой возникает довольная улыбка. ― Апокриф приблизился к голубой звезде… ― произнёс владыка, недобрым взглядом сверля светило. ― Звёзды, подобные этой, мало того что живут недолго и взрываются, так ещё и вред моему Плану могут нанести. ― Что за звезда-то хоть ты скажешь? ― Это Ригель, если я не ошибаюсь. ― Ригель... Ри-гель… ― повторяла я, пробивая знакомое название по внутренней базе данных. Не то чтобы я любила астрономию… ох, ладно, я просто боготворила эту изумительную науку в своё время, мечтала стать астрофизиком, изучать то неизвестное, что лежало за пределами Земли. С физикой я была в довольно тёплых дружеских отношениях, да безжалостная к покусанным гуманитариями царица наук по фейсконтролю не пропустила в мир вычислений и больших открытий. В какую степь меня занесло позже ― уже совсем другая история. Но астрофизик во мне рвал и метал, если не получал новой информации, так что… ― Постой-ка, а это не тот сверхгигант, ммм… вроде бы в созвездии Большого Пса? ― Ориона, ― мягко поправил Хермеус, казалось, не обращавший внимания больше ни на что, кроме своего нового неприятеля, мерцающего над нашими головами. ― Да, конечно, ― отмахнулась я. ― Вот только эта звезда в моей родной галактике, а где-то рядом там болтается моя родная планета. ― Ааа… так вот ты откуда, ― хитро Хермеус глянул на меня, оторвавшись от Ригеля, от света которого даже море-океан в Апокрифе приобрёл синий оттенок. ― Но, предупреждая твой следующий вопрос, нет, ты не сможешь попасть домой, даже если бы я согласился помочь. Почему? Наши с тобой миры разделены иными измерениями, непреодолимыми барьерами ни для кого. Разве что для аэдра, но и то вряд ли. Звёзды же, в отличие от других объектов, проецируются в оба, потому ты видишь похожее созвездие, но оно не совсем настоящее. ― Почему это? ― запоздало возмутилась я. ― Потому что материя не может находиться в… ― Да я не про это! ― бесцеремонно оборвала я даэдра, чем вызвала удивление и негодование разом. ― Почему это ты не стал бы мне помогать вернуться домой? Отчитывать за дерзость меня, как ни странно, не стали. Хермеус загадочно улыбнулся. ― Твоё место здесь, рядом со мной. Позже я лежала на шелковой простыне рядом с Принцем Знаний в объятиях его рук и щупалец. Вспоминала, как давеча ночью тёмно-зелёные щупальца, тёплые и упругие на ощупь, вырастали из человеческого тела даэдра, обвивали всю меня, доставляли немыслимое наслаждение. Да, Хермеус не ограничился естественными способами. Горячее дыхание согревало макушку. Рука, прижимавшая спиной к своему обладателю, не позволит ускользнуть незаметно. Я любовалась голубой звездой и думала, что одного высокомерного собственника я вполне могу терпеть, тем более мне отводят довольно много места в своей жизни, чем-то жертвуют и, кажется, любят…✵❖✵
Вроде бы и жизнь наладилась, и луркеры людей почём зря научились не жрать, и искатели исправно поливали цветы. И в один прекрасный день стоит Хермеус Мора на крыльце своей обители, смотрит на райские сады, освещённые синим светилом и маленькими летающими насекомыми. И, Алдуин его побери, наслаждается! В самом деле наслаждается видами! Я не могла не умилиться, выглядывая с балкона. Разумеется, была замечена, и как всегда растаяла от подаренной им ласковой улыбки. Идиллия, короче говоря. По чёрному мрамору балкона стремительно пробегает громадная тень, устремляясь к Принцу Знаний и дальше по одной её известной траектории. Впрочем, какая тень, таких же размеров и подарочки от этого летуна ― белая субстанция приземлилась аккурат на плечо Хермеуса. Нда… вывести результат бомбардировки, оказавшийся на бархате тёмно-зелёной мантии, будет нелегко. Демон знаний медленно проводил взглядом грифона, в спешке сматывающегося подальше после своей маленькой мести, затем повернулся и смерил испепеляющим взглядом. ― Честное слово, я не знаю, как он пробрался обратно, ― замогильным голосом произнесла я, припомнив, в какое бешенство приводили Хермеуса птицы, а в особенности грифоны. Через несколько часов пташка была поймана и скручена луркерами. Зверь брыкался к сетях, силился исцарапать придавивших его громадных гуманоидов с рыбьими головами, верещал так, что, наверное, его и в Нирне Седобородым было слышно. ― Искатели избавятся от грифона и точка. Этот зверь может испортить книги, ― Принц Знаний был категоричен и всем своим видом показывал, что с ним спорить бесполезно. Но не тут-то было. ― Ну, пожалуйста!.. ― взмолилась я, молитвенно сложив руки перед собой. Подросший грифон предусмотрительно затаился за моей спиной и поглядывал на хозяина Апокрифа оттуда с опаской. Я же наверняка выглядела ещё меньше на фоне громадного зверя, просёкшего кто тут большой любитель живности. Но как я не пыталась взглядом донести всю свою любовь к пернато-шерстяным детям матушки-природы, встречала всё тот же холодный взгляд и непреклонность… И разрыдалась. Горько-горько, осев на пол. ― Эгоист!.. Ы-ы-ы-ы… Я для него мир родной покинула, а он!.. Хермеус опешил от такого поворота событий. Да, не каждый день у тебя рыдает смертная, которая, как и все, должна была бы знать, где она находится, какие здесь все суровые и что любой неосторожный шаг ― смерть. Никто ещё ни сидел и не ревел перед самим Хермеусом Морой. Никто себе этого не позволял. Но это был ни кто-нибудь, а я. И в груди у даэдра что-то неприятно сжалось. Могло ли в нём зашевелиться некое подобие совести? Он никогда не знал, что это, не испытывал. Что ж, ему со мной многое в новинку. ― Ладно… оставь, если хочешь, ― сдался Мора, сел рядом, обняв и погладив меня по голове, наблюдал за реакцией. ― Спасибо! ― возликовала я и, чмокнув Принца Знаний в щёку, что стало для него приятной неожиданностью. Высвободилась из пленительных объятий, вскочила на грифона и только лишь успела отсалютовать, как крылатый зверь взмыл в тёмную высь, унося к матовой черноте и сверкающим алмазам звёзд. Раньше Апокриф был раем для желающих сойти с ума или умереть, а то и ещё что похуже. Сейчас План совершенно преобразился. Здесь я впервые чувствовала себя в безопасности. Апокриф и безопасность? Ни Довакин, ни Нелот мне бы не поверили. А ещё он живой, пахнущий цветами и тем неповторимым и любимым запахом книжной бумаги, свежестью рек и озоном во время гроз. И жило тут моё любимое существо, которое с горем пополам, но почему-то принимало меня с моими тараканами. Говорят, даэдра ― злые и вредные создания. Да, оно так и есть. Но не Хермеус Мора. Не для меня ― это точно. Я видела хозяина Апокрифа мягким и добрым, оберегающим одну непутёвую экс-смертную (а на данный момент ― вампиршу), любящим подшутить над гостями Апокрифа, обожающим волков и пытающимся научиться рисовать.