Вместо предисловия.
Это теплом рождается в груди и пылает, пульсируя в крови, растекаясь по венам с каждым ударом сердца, когда он рядом. От этого по всему телу бегают приятные мурашки, и земля уходит из-под ног, будто что-то тянет вверх. От этого хочется бегать вприпрыжку и визжать, пугая прохожих. Это дает веру в то, что можно обнять и простить весь мир… Он моё личное слегка неотесанное, но очень нежное счастье.***
Вы мечтали в детстве попасть в сказку? Я мечтала. Как и многие маленькие девочки, я мечтала о благородном принце, о моем принце, и как мы с ним, преодолев все трудности и невзгоды, поженимся и проживем долгую и счастливую жизнь. Но, мы вырастаем, и наши мечты разбивают вдребезги, да ещё и потопчутся на них, на всякий случай… Вот и я выросла. Выросла и узнала, что «моего принца» нет. Вернее, он есть, но счастьем он является для другой. А для меня он теперь просто друг. Знакомый. Никто… Сказочный январский вечер. Редкие хлопья снега размеренно падают на рельсы и на незащищенную навесом часть платформы. Там, под открытым небом стоит девушка, по-детски вытянув руку навстречу снегу. Её мысли также медленно и размеренно кружатся и легкая улыбка временами освещает лицо. Подъехала электричка, и девушка, с неохотой отряхнув снежное одеяние, шагнула в полупустой вагон. Надоедливо пискнул мобильник, напоминая, что невежливо не отвечать на смски… «Ты уже в электричке?» — засветилось на экране. «Да, встречай через минут двадцать» — отправила она ответ. Девушка вновь заглянула в окно и ахнула. Красота то какая! Словно волшебный экспресс мчит её в сказочную страну — снежный пух весело летит к земле, играя с ветром в догонялки и переливаясь в вечерних огнях. Да и плеер как по заказу, услужливо включил «Снег» Николая Носкова… В груди что-то екнуло, и радостный взгляд девушки потух. «Что ж, стоило бы уже привыкнуть, — подумала она, меняя мелодию, — но всё-таки…» «Следующая остановка…» «Вот черт!» Она пулей выбежала из электрички, чуть не накормив двери вагона подолом своей куртки. «Уфф… Успела! Так-с, а где Тима? Из-за восхваляемого мной снежного бурана, почти ничего не видно и очень холодно. Бррр. Кто это там под часами стоит? Нет, Тимоха выше… А рядом с лестницей? …куртка не та… слишком плотный…, а этот вообще…» — Еще немного, и мне придется разбираться со всеми парнями в радиусе десяти метров, — усмехнулся знакомый голос за спиной. — Тимка! — Девушка радостно обняла своего друга. — Это с какой же радости? — Неужели Вы не в курсе, София? — притворно удивился он, — Я же ревнивый, — с задором ответил Тимка, звонко поцеловав её в щеку. — О! Простите Тимофей, я не хотела задеть Ваших возвышенных чувств ко мне. — Усмехнулась девушка, поддерживая игру. — Поговори мне еще, — буркнул Тимка, и в его глазах отразилось то, что Софи никак не хотела признавать. Она заставила себя беззаботно улыбнуться и потянула его прочь от станции. — По-моему, мы договорились пойти к Криске, — заметила Софи, когда они завернули на дорогу, ведущую к дому ее друга. — Сначала я напою тебя чаем, а потом мы пойдем к Кристине, — уклончиво ответил он. — О нет! Неужели Кристи объявила мораторий на горячие напитки в холодный зимний вечер? — Ужаснулась девушка, натягивая капюшон поверх шапки. — Нет, просто моя мама испекла сладости, — с неохотой ответил Тимка, скрыв глаза под копной пепельно-русых волос. — Но твоя мама говорила, что не умеет печь, — недоверчиво напомнила Софи. — Вот именно! Поэтому я не хочу есть эти «сладости» один, — признался юноша. «Поразительная честность!» — Корыстный человек! В больнице мы всё равно будем лежать в разных палатах, — шутливо поддразнила она. — Ну… Если тебя постричь, то вполне сойдешь за парня, — хохотнул он, но тут же сменил тему. — Ты почему без перчаток? — Пара серых глаз недовольно уставилась на девушку. — А ты без шапки! — обиженно парировала София, всё еще под впечатлением от «сойдешь за парня». Тимка нахмурился и потянул к себе её руки. Теперь одна её рука утопала в огромной перчатке, а другая надежно покоилась в Тимином кармане, под присмотром его теплой ладони. И они продолжили путь весело подтрунивая друг над другом. После вполне сносных сладостей от Тимкиной мамы, ребята, наконец, отправились к подруге, где просидели до поздней ночи. Из дружеского плена ее спас все тот же надежный Тимка, проводив ее до дома и убедившись, что она вполне способна открыть дверь самостоятельно. — Мам, я дома! — окликнула София в темноту гостиной. — Софья, ты опоздала, — упрекнула её мать, открыв дверь кухни, и в гостиной, вместе со светом, рассеялся манящий аромат еды. — Переодевайся, иди мыть руки и бегом за стол, — скомандовала она. — Я уже в третий раз все грею. Курица наверно уже сгорела, — недовольно добавила она, покосившись на часы. Софи уже исполнилось 19, но мать все еще никак не могла свыкнуться с мыслью, что дочь где-то бродит за полночь. А желанием накормить (в любое время дня и ночи) свое неизменно голодающее дитя она могла переплюнуть самую любящую бабушку. — Прости, мамуль, но мой желудок еще наслаждается компанией булочек с маком от теть Тани, — виновато икнула девушка. — Хм… Может тебе лекарства дать? — сочувственно поинтересовалась женщина, смахнув непослушный темный локон с лица. — Мама, как ты можешь так говорить! Булочки получились очень вкусные, — упрекнула её дочь. — Ну-ну, если что, то ты знаешь, где аптечка. — Я в душ, — отмахнулась девушка. «Как приятно после долгого дня погрузиться в горячую ванну. Блаженство» София устало закрыла глаза и откинула голову на мягкий подголовник, сооруженный из полотенца. Через мгновенье девушка вновь открыла глаза, с удивлением обнаружив себя в чьей-то комнате. К горлу подкатил ком, когда она поняла, что комната эта ей знакома. Софи, несомненно, отдала бы всё на свете лишь бы забыть человека, которому она принадлежит, его лицо, его голос. «Голос, Боже, этот голос…» Она медленно повернулась, когда он в очередной раз настойчиво позвал её по имени. Он стоял на расстоянии полуметра, такой близкий и такой далекий. «Максим…» Его карие глаза сквозили болью, когда он мягким шепотом говорил ей самые жестокие слова на свете. «Нет, хватит! Только не снова!» Девушка захотела закричать, но что-то мешало. Внезапно она поняла, что ни то, что крикнуть, вздохнуть не может — что-то с силой сдавило легкие так, что перед глазами пошли темные пятна. Все вокруг заполнила вода, смыв Макса, его комнату, солнечный свет. Ничего вокруг, ничего кроме воды и боли. Нет, боли теперь тоже не было, только вода. «Софи…» Чей-то далекий и теплый голос, пытающийся пробиться сквозь толщу воды. «София!» Что-то знакомое колыхнулось в этой пучине ледяного небытия. «Нет… НЕТ! Не хочу!» Она начала барахтаться и извиваться, больно стукнувшись головой и, наконец, очнувшись. С силой схватившись за край ванны, девушка резко свесилась через него. Голова закружилась, а грудь больно сжималась, выталкивая из легких жидкость. Девушка распласталась на полу, судорожно глотая воздух. В дверь осторожно постучались. — Софи, солнышко, все нормально? — услышала она встревоженный голос матери. — Да мам, — выдавила девушка как можно более спокойно. — Я просто опрокинула на себя шкафчик. — Снова? — безнадежно спросила женщина, — Закругляйся родная, так ведь и уснуть в ванной можно, — предостерегла её мать. «Лучше поздно, чем никогда.» — Уже выхожу, — заверила девушка, подавив кашель. Ей понадобилось еще немного времени, чтобы окончательно прийти в себя. Софи завернулась в халат и побрела в свою комнату. Зазвонил надоедливый телефон, на экране замигала улыбающаяся фотография Тимы, и лишь это заставило девушку поднять трубку. — Да? — Софи, извини, что так поздно, — виновато начал Тимка, — Но мне кажется, что это важно. — Ничего страшного, Тим, — успокоила его девушка, жалея, что не может уткнуться ему в грудь и порыдать вдоволь. — Тима, ты меня слышишь? — насторожилась она, когда тишина в трубке затянулась. — Насчет завтрашней поездки, — неуверенно продолжил он, — Я подумал, что тебе стоит знать… Месяц назад они с друзьями запланировали уехать на выходные, распределили бюджет и сняли коттедж на всю компанию. Все как у взрослых. Только вот будет толпа неадекватных юнцов. — Что? — слегка рассержено спросила она, когда вновь повисла тишина. — Он тоже там будет, — выдавил Тима. — Кто он? Выражайся яснее! — раздраженно бросила Софи, прекрасно зная, кого имеет в виду Тима, и надеясь, что это не так. — Макс, он вернулся сегодня вечером и завтра поедет с нами. — Ясно, — охрипшим голосом ответила она. — Прости, но я подумал, что будет лучше, если ты узнаешь до поездки, — прошептал Тима. — Тогда у меня будет возможность отказаться, так ведь? — устало спросила девушка. — Да. — Святая честность. — Спасибо Тимка, полагаюсь на твоё воображение, предупреди меня утром, какую историю ты придумал, — с благодарностью произнесла Софи. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи. И… спасибо тебе за всё, — с чувством выпалила девушка. — Тебе не за что меня благодарить, — слегка смущенно ответил Тимка, прежде чем она отключила телефон. Скинув халат, девушка натянула старую футболку и залезла под одеяло, свернувшись калачиком. Слезы вновь потекли по щекам, и тихое рыдание утонуло в подушке. Мысли вновь и вновь возвращали её в прошлое, и она, не в силах остановиться, с наслаждением мазохиста прокручивала те воспоминания, где была так свободна и так счастлива… До тех пор, пока, заплаканная и разбитая, наконец, не уснула.***
Огромная библиотека, слабо освещена тусклым мерцающим светом. Посреди груды книг и свитков копошится юноша лет пятнадцати. Его темные волосы всклокочены, а зеленые глаза болезненно блестят от долгого сидения за книгами. Но юношу, кажется, это нисколько не тревожит. Он с завидной прилежностью изучает содержание книг, изредка что-то записывая в свою тетрадь. Открыв очередной свиток, он с удивлением заглянул в свои записи. Не веря своим глазам, юноша вновь сверил записи со свитком и издал радостный вздох. — Кир, ты просто тупица! — воскликнул он, отшвыривая книги, потерявшие свою значимость. Схватившись за медальон, который тут же засветился, юноша выбежал из библиотеки и направился вдоль по темному коридору в глубь спящего особняка. Он остановился перед высокими узорчатыми дверьми, потеряв на секунду всю свою решительность, но тут же вскинулся и резко распахнул двери, открыв взору помещение, служившее обитателям особняка столовой. Холодный лунный свет струился сквозь ряд витражных дверей, распадаясь на сотни цветных осколков, разлетевшихся по комнате. По стенам расположились витрины с фарфоровой посудой, тонкими изящными статуэтками, которые чуть подрагивали и звенели, когда юноша проходил мимо. Редкая птица нарушала тишину ночи, прячась в саду, который, в это время суток выглядел весьма мрачно. Дежурные свечи, догоравшие в своих поставках, тускло освещали помещение, отчего все вокруг обретало еще более длинные и неприятные тени. Старинные часы громко отсчитывали секунды, добавляя напряжения в общую мрачную атмосферу. Но он видел перед собой лишь массивный стол, расположившийся посреди столовой и украшенный красивой мозаикой из мрамора. — Сгинь! — приказал Кир, и тут же со столешницы слетели осколки мрамора, обнажив дерево с замысловатым рисунком, выжженным на нем. — Пробудись Печать Предков, — произнес юноша, отрезав прядь своих волос и швырнув её на деревянную столешницу, — Приказываю тебе Правом По Рождению. Стоило ему произнести это, как прядь его волос вспыхнула, за секунду превратившись в пепел, а рисунок засветился алым. Вся комната погрузилась во мрак. Даже мягкий лунный свет, пробивающийся сквозь разноцветное стекло витражей, померк. Осталось только алое свечение и абсолютная, неестественная тишина. «Чего ты хочешь, Потомок?» — раздался гневный голос потревоженных духов, разрезая тишину на лоскуты. Кир еле сдержался от крика ужаса. Глубоко вздохнув, он успокоился и заставил себя отбросить мысль о позорном бегстве. — Верните мне брата. — как можно более твердо произнес он. «Выражайся яснее, Потомок, твой брат никуда не исчезал» — заметил голос. — «Чего ты хочешь?» Юноша стыдливо прикусил губу, пытаясь правильно сформулировать свое желание. — Я хочу, чтобы с моего брата сняли наложенное заклятье. Теперь все верно? — неуверенно переспросил он. Тишина стала ему ответом, рисунок на столе потух, и мраморные осколки вновь украсили столешницу. Кир вздохнул и зажмурился, ощущая, как слабый свет вновь вернулся в комнату, а тихие неясные звуки ночи постепенно ожили. Он постоял еще немного, ожидая чего-то, а потом понуро побрел в свою комнату, надеясь завтра снова увидеть прежнего брата. Да, завтра они вместе посмеются над всеми невзгодами и злоключениями, которые, конечно же, уже позади. — Какое теплое утро, — зевнул Кир, сладко потянувшись в постели. За окном постепенно нарастало щебетание птах, рассеивая приятную утреннюю тишину… Неожиданный вопль нарушил утреннюю идиллию, и ошарашенный Кир метнулся из комнаты на звук, доносившийся с первого этажа, натягивая по дороге халат. Столовая. Это наверно служанка, накрывавшая на стол, увидела своего старшего господина и испугалась от его неожиданного появления. « Тьма меня побери!» — мысленно выругался Кир, выбегая в коридор. «Если верить преданиям, то брат должен был появиться в том месте, где находится фамильная реликвия. Но кто мог подумать, что это пророчество настолько буквально!» Юноша уже преодолел лестницу и, пролетев через коридор, чуть не врезался в дверной косяк. Кир распахнул дверь столовой и его глаза расширились от удивления, когда вся картина всецело предстала перед ним: над огромным обеденным столом сейчас красовалась сияющая сфера, выхватывающая откуда-то из другого пространства фрагменты светло-сиреневых стен, странных предметов и чьей-то незастеленной кровати. Сфера снижалась, постепенно приобретая более четкие очертания и, наконец, опустилась на стол большим пуховым одеялом, слегка лязгнув посудой, которую слуги уже успели рассервировать. — Не настолько буквально! — выдохнул Кир, застыв в дверях. Посуда под одеялом снова зазвенела, и до ушей Кира донесся жалобный стон. Служанка тоненько пискнула, но не посмела сдвинуться с места. Остальные слуги, вооружившись кто чем, испуганно поглядывали из-за кухонной двери. Нечто вновь заерзало под одеялом, гремя посудой и издавая недовольные звуки. — Что за черт! — услышал Кир недовольный возглас под периной. Сначала из-под одеяла показалась тоненькая ручка, настороженно ощупывающая пространство вокруг, а потом, резко скинув перину, его глазам предстала девушка в выцветшей одежде и с взлохмаченными вороными волосами. Она удивленно хлопала ресницами, всё время щупая себя за щеку. Её взгляд остановился на окаменевшей от ужаса прислуге… Тут уж нервы служанки не выдержали и, издав очередной вопль, она понеслась вон из столовой. Это отрезвляюще подействовало на незнакомку. Девушка немедленно вскочила на ноги, выставив перед собой вилку и обнажив неприкрытые ноги. Её темные глаза расширились от страха, и она нервно оглядывалась по сторонам, явно в поисках пути к отступлению. Кир нервно сглотнут, не понимая, что происходит и, обдумывая, правильно ли он понял записи в манускрипте. «Но это же так просто! Надо лишь попросить помощи старших предков и всё! Неужели они что-то напутали?! или, возможно я…, но тогда надо решать новую проблему. Если это воспринимать так, то получается, что эта дикая девушка…» — Брат?..***
Софи вновь приснился Макс, всё та же комната, те же слова… вновь она не в состоянии издать ни звука, вновь нахлынула волна непереносимой боли, но вместо непроглядной водной пучины, неожиданно перед девушкой возник Тимка, он прижал её к себе, но боль стала еще невыносимее. К старым переживаниям добавилось удушающее чувство неспособности подарить своему спасителю то, чего он желал, по щекам покатились слезы сожаления. Тима стал стирать слезы, почему-то обвиняя себя в них. «Прости меня, за то, что не смог помочь забыть» — шептал он, крепче прижимая Софию к себе, будто боялся, что потеряет. И это оказалось не напрасной тревогой — кто-то схватил её и высвободил из цепких рук Тимы. София беспомощно потянулась к другу, но девушку резко развернули и, неожиданно, незнакомец обнял её с нежностью, осторожно прижав, будто ценнейшее сокровище во всем мире. София вдруг оказалась не в состоянии бороться с ним, её единственным желанием было, что бы он никогда не разжимал своих объятий. Это было так странно, будто кто-то приладил к её опустошенной душе, тот самый кусочек, который восполнял её, разжимая тиски, сдавившие сердце. То, что этот мужчина прижимал её к себе, казалось Софи настолько правильным, совершенным. А еще она испытала то самое ощущение, которое можно почувствовать только во сне — будто они уже тысячу лет знакомы, будто его объятья самая обыкновенная вещь на свете. Юноша зарылся в её волосах, вдыхая их аромат. Кончиками пальцев приподняв лицо Софии, он заглянул в черноту её глаз. «Моё волшебное сновидение…» Его бархатный голос всё еще звучал в голове, когда суровая реальность вновь заявила о себе. И сразу всё пошло не так. Вместо привычной мягкости кровати Софи почувствовала, что лежит на чем-то жестком и неровном, она перевернулась на бок и тут же об этом пожалела, жалобно застонав. Окончательно проснувшись, девушка начала шарить вокруг себя с удивлением обнаружив, что умудрилась почивать на тарелках, столовых приборах и хрустальных бокалах. У Софии промелькнула мысль, что лунатизм это тоже болезнь и неплохо было бы к врачу обратиться, а то мама её прибьет за такое расточение посуды. Она резко скинула одеяло, поздно осознав, что с одеялом поверх головы мир кажется намного проще. Вокруг неё расположилась незнакомая светлая комната, судя по обстановке столовая, вдоль одной из стен красовался ряд высоких витражных дверей, через которые открывался вид на великолепный цветущий сад. И самое страшное то, что на нее сейчас уставились, по крайней мере, пять пар незнакомых глаз, а она сидит посреди этой комнаты на обеденном столе в одной футболке, прикрытая одним только одеялом. «Что тут происходит?!» Софи то и дело щупала себя за щеку, убеждаясь, что уже не спит, и что не стоило соглашаться на провокацию Тимы, вот тебе и булочки с маком. «Может, меня похитил какой-нибудь клан каннибалов, и я приглашена к ним на завтрак в качестве главного блюда?!» — Подумала она, встретившись взглядом с девушкой, которая буквально на глазах стала белее снега. Неожиданный вопль вернул Софию к реальности, и она резко вскочила, инстинктивно выставив перед собой первый попавшийся под руку предмет. «Вилка? Да чтоб тебя! А может, я действительно страдаю лунатизмом, и залезла к кому-то в дом?.. Ага, зимой в одной футболке и с тяжеленным одеялом на одном плече и с подушкой на другом! Накрыла понимаешь им тут на стол, и залезла сверху вздремнуть. Ну-ну, индийские йоги значит на гвоздях спят, а я на посуде. А как летний пейзаж за окном объяснишь? И их странную одежду?» Мальчишка, всё это время державшийся ближе к двери, осторожно приближался к Софи, примирительно выставив вперед руки. На его лице застыло сомнение, будто он раздумывал над чем-то. — Брат? — нерешительно произнес он. «Это он мне?!» — София даже вилку выронила — «Так и знала… Я попала в дурку! Точно! Мама ночью, пока я спала, вывезла меня куда-то далеко в южные страны, с глаз подальше. Действительно, кому нужна сумасшедшая дочь, спящая на посуде?» — Ты что спятил, Кир? — презрительно осведомился маленький мальчик позади него. «И когда он успел здесь появиться?» На вид ему было не больше пяти лет, те же каштановые локоны, что и у первого парня, только глаза не зеленые, а голубые, но что-то в чертах его детского личика показалось Софи смутно знакомым. — Брат? — совсем растеряно прошептал юноша, с удивлением обернувшись к мальчику. — Поздравляю, Кир! Ты справился со второй попытки! — воодушевленно воскликнул мальчик. — Ничего не понимаю, — признался Кир. «Какое совпадение!» — Если заклинание никак не сработало, и ты сейчас стоишь передо мной в этом обличии, то кто же такая эта бесстыжая? — Бесстыжая?! — возмутилась София, вернувшая власть над собственным голосом. — Мало того, что я проснулась неизвестно где, посреди обеденного стола как праздничный деликатес, так еще на меня чуть ли не с вилами! — она кивнула на слуг за дверью, вооружившихся столовой утварью, — и вы еще меня оскорблять вздумали?! — А он никого и не собирался оскорблять, мой брат просто подобрал более корректное слово, чем следовало. Разве это не ты сейчас стоишь в полуголом виде посреди столовой? Постыдилась бы. — надменно заявил мальчик. Гонору ему для пятилетнего не занимать. — Слышь ты, сопляк, — прорычала девушка, взбесившись от такого тона, от чего слуги и юноша по имени Кир одновременно вздохнули, будто она сказала что-то запретное, — А как, по-твоему, я должна была выглядеть, когда меня похищают из собственной постели? Возможно, если бы Вы меня заранее оповестили, я бы прежде чем спать лечь оделась бы более подобающе такому знаменательному событию! — Она расправила плечи так, что футболка стянула грудь, — Так что, катись своими претензиями, пока я тебя в угол не определила. Юноша густо покраснел и отвернулся, а мальчик медленно с неохотой отвел глаза, от чего Софи стало не по себе. — К твоему сведению, — с тем же тоном произнес мальчишка, — Я обращал людей в ничто и за меньшие проступки. — Он выждал многозначительную паузу, но Софи лишь скривилась и внесла его персону в список психов. — Но, учитывая твою непросвещенность, на первый раз я тебя прощаю. — О, как великодушно! — театрально вскинула руки Софи. «Точно, дурдом!» — А теперь объясните мне, что, черт возьми, здесь происходит?! — воскликнула она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Может, для начала слезешь со стола? — с невинным видом поинтересовался мальчик, — Кир, отдай ей свой халат, и распорядись, что бы Нано подобрала этой девушке одежду, — скомандовал он. — И пусть принесут завтрак в мой кабинет. Софи послушно слезла со стола и, завернувшись в халат, поплелась за мальчишкой. «Ну, раз он тут „главврач“…» — Я не говорил тебе идти за мной. И я не собираюсь с тобой разговаривать пока ты в таком виде, — сказа он, даже не обернувшись, — к тому же, ты наверно голодна. — Я не… — возразила было София, но последний довод подтвердил предательски заурчавший желудок. Ей пришлось последовать за Киром, который безмолвно проводил её в гостевую комнату, наотрез отказавшись разговаривать и быстро сбежал. Девушка недолго пробыла в одиночестве, почти сразу к ней в комнату вошла миловидная, слегка полноватая дама, неопределенного возраста. Ее мягкие посеребренные волосы были аккуратно собраны в пучок, а сама она была одета в старомодное длинное платье с красивыми кружевными вставками. Она принесла Софии ворох столь же старомодных платьев и какие-то еще вещи, о назначении которых девушка не догадывалась. — Ну, девочка, давай знакомиться, меня зовут Нано, — добродушно улыбнулась женщина, от чего тонкие морщинки на её смуглом лице углубились. — Ага, «нано-няня», — буркнула девушка. — Что? — София, мое имя София, — пробубнила девушка, недоверчиво разглядывая предложенный наряд. — А может у Вас пара джинс найдется? Ну, или хотя бы, просто брюки, — чуть ли не с мольбой спросила Софи, но женщина лишь отрицательно покачала головой. — Откуда ж Кир тебя похитил? — удивилась Нано, — Здешние женщины брюки не носят. «Значит, всё-таки похитили. Большого выкупа с меня не получить, так что тут дело в другом. Продать меня на органы? Глупо. Да им только моя незаконная перевозка в жаркие страны должна была в круглую сумму обойтись. Наверно, меня действительно похитила какая-то секта для какого-нибудь ритуального жертвоприношения. Не менее глупая версия, но… Но?! Господи, меня похитили, а я тут спокойно рассуждаю на тему „как меня убьют“! Надо бежать…» — София, ты замечательно смотришься в этом платье, — довольно произнесла женщина, разглаживая подол, когда девушка все же позволила себя одеть по местной моде. — Спасибо, — в тон ей промурлыкала девушка. В желудке опять громко проурчало. — О, да где же ходят эти лентяйки?! — недовольно воскликнула Нано, — Хотя, этого следовало ожидать. — Тут она хохотнула, — Обычно, когда Кир берется за колдовство, то после этого по дому кружат разъяренные горгульи и гарпии, а погожий летний день превращается в ледяной буран. Так что, слуги опасаются всего, что призовет Кир. — Я, стало быть, внушаю им страх? — подытожила София, вспомнив предположения о психбольнице. — Тогда, почему же Вы меня не боитесь? — О, я в этом доме еще с рождения Диметри, старшего брата Кира, и я, как их няня, видела все колдовские шалости, что творили эти сорванцы. Даже их родители знали далеко не всё, — заговорчески подмигнула служанка. — И многих еще людей, кроме меня, Ваши «сорванцы» похитили? — поинтересовалась девушка. — Похитили? — удивилась Нано, а потом понимающе улыбнулась. — Прости, девочка, моя неосторожная фраза ввела тебя в заблуждение, — мягко проговорила она, — Просто ты единственный человек, которого когда-либо насильно перемещали в этот дом. Вот я и оговорилась. — Так значит, меня «насильно переместили»? — уточнила Софи, — А чем же это отличается от похищения? — Ну… Тут желудок Софи вновь напомнил о том, что он пуст. — Ой, я же тебя своими разговорами совсем уморила, — спохватилась женщина, — Думаю, не стоит ждать, пока еду принесут сюда, лучше пойдем сами на кухню. София медленно плелась за грациозно шествовавшей женщиной, обдумывая план побега. Вариант ударить Нано чем-нибудь тяжелым и удрать через одну из витражных дверей, которые она видела в столовой, девушку не радовал. И, как ни странно, Нано, сама того не подозревая, помогла решить эту проблему. — София, девочка, — начала разговор Нано, положив перед девушкой миску чего-то незнакомого, но невероятно аппетитно пахнущего. Она сидела за небольшим дубовым столом, в просторной кухне, которая, из-за присутствия Софи, стремительно опустела. Нано не преувеличивала, когда сказала, что слуги её боятся. — Мне надо ненадолго отлучиться, если я не вернусь до того, как ты доешь, можешь выйти в сад, только не уходи далеко. — О да, конечно, — заверила её девушка, не веря своему счастью. Женщина вновь тепло ей улыбнулась и исчезла в двери. Софи подождала ещё пару минут, прислушиваясь к каждому шороху, а за тем, как можно более бесшумно распахнула дверь, ведущую из кухни в столовую. Сердце учащенно забилось, отзываясь эхом в ушах. Никого. Шаг, второй… Бой часов заставил Софию испуганно застыть посреди комнаты с зажатым рукой ртом. Непонятно, хотела ли она удержать испуганный крик или чуть не выпрыгнувшее сердце, которое застряло где-то в горле. «Просто настенные часы. Спокойно.» Снова шаг, второй… Вот уже теплый ветер приветственно растрепал волосы и девушка устремилась прочь от этого дома, в самую гущу зеленеющей перед ней рощи.***
Нано тяжело вздохнула и повернулась к мальчику, сидевшему за письменным столом над какими-то документами. — А теперь, Мэт, иди и верни эту девочку. — Я не стану этого делать, — равнодушно ответил мальчик, не отрываясь от бумаг. — Но… Он предостерегающе поднял взгляд и Нано замолчала. — Я не собираюсь делать это, потому что, во-первых, это ты позволила ей сбежать, буквально выпихнув из дома, а, во-вторых, это Кир её вызвал, вот пусть сам и возвращает. — Разве это Кир собирался поговорить с ней, о том, как она здесь оказалась? — поинтересовалась женщина. — Нет, просто Кир еще слишком молод, а она довольно симпатичная девушка… — Ты приревновал, — удивленно заметила женщина, прервав объяснения Мэта. — А сейчас ведешь себя, соответственно тому, как выглядишь. Мэт окинул её холодным взглядом, но женщина, казалось, стала еще выше от своей решительности. — Как я мог приревновать какую-то дикарку, которую видел в первый раз в жизни? — с презрением осведомился он. — Не об этом сейчас речь, ты должен вернуть ее. — Я никому ничего не должен, — решительно перебил её мальчик. — Ой ли? — фыркнула женщина, скривив бровь. — Во-первых, ей будет намного легче поверить твоим словам, когда она всё увидит своими глазами — если я не ошибаюсь, в её мире нет магии… — Нет магии, вот уж во истину дикари, — не удержался от комментария он. Женщина умолкла и принялась задумчиво рассматривать кружева на платье. — Продолжай, — нетерпеливо приказал ей мальчик, когда пауза затянулась. — Во-вторых, может Кир и причастен к этому (я вчера явственно ощутила его колдовство), но призвал её не он, а ты и, более того… — Я?! Ну, это уже наглость, Нано! Хватит, я достаточно услышал. Внезапно небо за окном почернело, погружая комнату во мрак и, оконное стекло, гулко задрожав, треснуло. В кромешной тьме только карие глаза Нано были четко видны, сейчас они отливали красным и в них клокотал гнев. — Нано… Мгновение и комната вновь залита солнечным светом. — Не забывай, с кем разговариваешь Ди… — Прости меня Нано, — не дал ей договорить Мэт. — Почему ты думаешь, что это я её призвал? — Я не совсем удачно выразилась. — Она оборвала себя, внимательно изучая мальчика, будто стараясь найти ответ на какой-то вопрос. — Я слушаю, — поторопил женщину Мэт, не слишком обрадовавшись ее раздумьям. Уж если Нано над чем-то ломает голову, значит быть беде. — Я думаю, что ее призвал Диметри. — Что?! — Мэт стремительно вскочил, так что бумаги разлетелись во все стороны. — Но как? Это невозможно! — Ты и сам прекрасно знаешь, что не бывает ничего невозможного, — осторожно парировала Нано. — На ней его кольцо. — Так ты считаешь… — он запнулся на полуслове. — Да вбей же, наконец, себе в голову, на ней кольцо! Мальчик медленно опустился обратно в кресло, обхватив голову руками. Нано приготовилась терпеливо ждать, пока он осмыслит сказанное, но Мэт неожиданно резко вскочил и направился к двери. — Я думаю, быстрее будет через окно, — заметила она. Мэт вскользь на нее взглянул, и Нано заметила отблески надежды на его лице. — Ты права, — согласился он, и тут же распахнулось окно. Уже на подоконнике он снова повернулся к Нано, — Спасибо.***
София бежала без оглядки, то и дело спотыкаясь о корни деревьев и не обращая внимания на ветки хлеставшие ее по лицу. Увидев, что лес впереди начал редеть, девушка ускорила бег. Вся исцарапанная, в изодранном платье, она выбежала к широкому лугу, и яркое солнце тут же ослепило её. Запутавшись в обрывках платья, она упала на землю, угодив руками в ледяной ручей, незаметный в густой траве. Он брал своё начало от подземного ключа, бившего из-под огромного валуна неподалеку. Девушка стала жадно пить воду, словно дикий зверь, пригнувшись к земле. Утолив жажду, она освежила лицо и шею, пытаясь отогнать слабость и сонливость охватившие её. Вдруг что-то затмило солнечный свет и София, медленно подняв свои глаза, в ужасе завизжала. Перед ней выстроилось около десяти всадников облаченных в средневековые одежды и вооруженные мечами и копьями, но Софи больше испугало то, что лица некоторых из них были покрыты темной чешуёй, сверкающей серебром на солнце. Ближе всех к ней был рослый воин, в темно-синем плаще. Его черные как смоль волосы свободно развевались по ветру, контрастируя со светло-карими отдающими алым глазами. Лицо его, некогда прекрасное, пересекали светлые бороздки шрамов, самый яркий из пересекал всю правую часть его лица. Наверно, таким люди древности видели бога войны. Он удивленно изучал Софию, которая зачарованно сделала шаг к нему, поздно заметив острие копья приставленного к её горлу. Она инстинктивно отскочила, прижав руку к шее, тонкие пальчики окрасились красным. «Да что же это такое творится!» — Не смей приближаться к лорду, недостойная! — возмущенно заорал на неё один из воинов, выставивший перед собой оружие. — Кто ты такая, что дерзнула встать на пути моего господина? — высокомерно спросил он. — Я… я… — от страха Софи потеряла дар речи и только испуганно уставилась на острие копья направленного на неё. — Как ты здесь оказалась?! Отвечай или умрешь немедленно! — Меня зовут София, я… я студентка, учусь в Москве. Мне девятнадцать лет. Живу с мамой. Еще вчера я была дома, предвкушала поездку в Подмосковье со своими друзьями, страдала из-за неразделенной любви и чуть не утонула в собственной ванной. А сегодня я проснулась на обеденном столе, окруженная сектой каких-то ненормальных людоедов в неизвестной стране! Меня помыли, переодели и накормили. Мне без тени смущения сказали, что я похищена и что мне всё объяснит какой-то малолетний псих, с зачатками извращенца! При первой же возможности я сбежала в лес. И вот я здесь, стою перед средневековым войском солдат-ящеров, во главе с пришедшим из мифов Богом Войны, которые черт знает, откуда появились! Еще вчера была зима! А сегодня я стою под палящим летним солнцем! — Софи глубоко вздохнула, размышляя, достаточно ли подробно она всё рассказала, — А теперь, ради Бога, скажите, что это розыгрыш, и в кустах неподалеку скрывается оператор, а это место просто огромный павильон для съемок! — умоляюще воскликнула она, еле держась на ногах. — Гедо, опусти копье, — приказал красноглазый всадник, соскочив с коня. Отстегнув свой плащ, он приблизился к девушке. Его внимание привлекло кольцо на испачканной кровью руке. Накинув плащ ей на плечи, он, с позволения ничего не понимающей Софии, осторожно стер кровь с кольца. — Это же… — только и прошептал воин, застыв на месте. — В чем дело? — Неуверенно спросила девушка, пытаясь вспомнить, откуда взялась эта странная печатка на ее руке. — Знаешь ли ты, от кого сбежала? — спросил воин, завернув её в плащ. — От человека, назвавшего тебя своей, — неожиданно услышала Софи, прежде чем смогла ответить. Перед ними, на камне, из-под которого бил ключ, стоял тот самый мальчик, которого Софи видела утром. И девушка готова была поклясться, что секунду назад он парил над этим валуном. — Что за ерунда… — прошептала она, ухватившись за руку воина. Голова будто свинцом налилась, и всё тело покалывали сотни раскаленных иголочек. Всё сильнее и сильнее. — Софи! — испуганно воскликнул мальчик, сорвавшись к теряющей сознание девушке, но воин уже подхватил её.