I See You

      Наконец, я здесь. В месте, где Усуи проводит весь свой день — учится, встречается с друзьями, занимается тем, что по душе. Представив его в школьной форме, записывающего лекции, сидя за партой, также в спортивном костюме, гоняющего мяч на поле, я вдруг смутилась. Пусть я никогда не увижу его лица для меня он красив. Я уверена, в школе он умеет отличиться. Однако Усуи говорил, что не любит подобные мероприятия, как школьный фестиваль. Тогда я удивилась его приглашению. Он привёл меня сюда, в школу. В место, где я хотела бы оказаться вместе с ним.       Усуи крепко вёл меня за руку. Я и сама вцепилась в него, как напуганная кошка. Хоть мне не виделись ларьки, толпы счастливых лиц, проходящих мимо, я была рада здесь находиться. Быть частью этого мира. Мир, в котором я не вписывалась ни под какие пункты. Мы неожиданно остановились. Я лишь ждала, пока Усуи вновь не поведёт меня в неизведанную реальность.       — Не бойся, — сказал он, повернувшись в мою сторону и подправив пиджак, который намеревался с меня упасть. — Ты увидишь всё моими глазами, — последовал невесомый поцелуй, оставленный на лбу, после чего мир снова завертелся. Я плелась за ним на непослушных ногах, словно ребёнок, растерянно держась за лоб. Его губы всё ещё касались меня, постучавшись в сердце бешеным ритмом. Ладонь от волнения взмокла, я хотела отдёрнуть руку, но Усуи не позволил даже пошевелить пальцами. Мы шли довольно быстро. Повсюду я слышала звонкие голоса. Кто-то говорил про какую-то еду, кто-то без устали твердил о вечере фейерверков, а я выпала из реальности. Неужели этот безобидный поцелуй настолько сильно на меня повлиял? Мне хотелось продолжения. Хотелось продлить дрожь в коленях, чувство полной отрешённости и неясности в движениях. Хотелось прижаться к его груди, слыша пульсирующее сердце у самого уха. Хотелось увидеть его в новом свете: смущённого, разозлённого, весёлого или грустного, чтобы раскрылись передо мной тысячи его эмоции. Мне хотелось продолжения.       — Вот здесь продают разные вкусности. Начиная от топпокки до жареных куриных ножек. Здесь обмен книгами. Можешь положить сюда свою прочитанную и взять отсюда что-то новое, — рассказывал Усуи, водя меня змейкой туда-сюда, вскоре мы поднялись по небольшим ступенькам и остановились. — А начиная с этой двери нас ждут комната страха, кафе горничных, испытания для влюблённых, конкурсы, кто кого перепоёт и перетанцует, а также спортивные состязания и тому подобное. Можем сразу пойти туда, что начинается со слов «влюблённые». Он легко с детским азартом засмеялся. Мне хотелось увидеть, как он смеётся, как его глаза от смеха слегка щурились, а взгляд его становился нежным и открытым. Я отчаянно пыталась нарисовать его образ, но всё выходило не так. Хотелось наблюдать за Усуи при солнечном свете, замечать, когда его светлые волосы развевал ветер и как он потом подправляет чёлку. Мне хотелось стать фотокамерой, чтобы хранить глубоко в памяти все его черты и привычки.       — Мы внутри школы? — спросила я, почувствовав под ногами гладкий пол, который вдруг стал беззвучным, как ковёр и запаниковала, когда Усуи отпустил мою руку.       — Ты в кабинете. Стоишь рядом с партой, где я сижу — произнёс он откуда-то из дальнего угла. Я задержала дыхание и опустила ладонь на поверхность стола. Усуи правда учится здесь, общается с друзьями, на обед ест бэнто. Таков его мир. Если бы мне выпал шанс хотя бы день провести вместе с ним, как ученица Сэйки, мы бы подружились. Я сидела бы рядом за соседней партой и надоедала ему своими разговорами или злилась, когда он обходил бы меня в учёбе. А после школы мы бы шли смотреть кино: с него билеты, попкорн за мной. Если бы фильм оказался скучным, мы бы уснули на задних местах, держась за руки. В завершении ещё час другой гуляли бы по ночному городу и разбежались, едва ощутимым поцелуем, коснувшись губ друг друга.       — О чём задумалась? Содрогнувшись всем телом, я метнулась назад, но Усуи непроизвольно поймал меня за руку и замер. Мы оба не понимали, что происходит. Эта неловкая тишина в кабинете играла с нами в злую шутку. За стенами этой школы собравшиеся люди в дружной компании праздновали, пробовали вкусности, играли. Никто не знал о нашем существовании. Мы словно испарились, переместившись в свою атмосферу.       — Садись. Вот сюда, — сказал Усуи крайне быстро и усадил меня на стул. На мгновение я уловила исходившее от него трепетное волнение. Он облокотился на парту и надел на меня наушники. Зазвучала неизвестная музыка. Убаюкивающая, заставляющая сжиматься сердце, вместе с тем яростная, пронизывающая до мурашек. Там пелось на иностранном языке, что-то о рае и ангелах. Никогда бы не подумала, что Усуи любит подобные песни.       — Знаешь, ты сегодня… другая, — с непривычной нежностью произносит он и кладёт мою руку себе на бедро, касаясь пальцами моей ладони, вырисовывая на ней непонятные узоры. Вся моя внутренняя сущность готова взлететь от его прикосновений, но я усилием воли приказываю себе успокоиться.       — В каком смысле?       — Красивая. Слишком.       — А-а, это благодаря Сакуре. Она всегда выходит за рамки, когда дело касается макияжа, наряда. Перебарщивает. Усуи на выдохе улыбается и преподносит мою руку к своим губам.       — Я не только о макияже и наряде. Твой взгляд на всё происходящее, твоя улыбка, эмоции на лице. Всё это. Вновь наступает тишина. Я стараюсь дышать ровно, ощутив подкативший к горлу ком. Хотелось закричать, выплеснуть наружу терзающие чувства радости и одновременно страха перед неизведанным. Усуи поворачивается, садится передо мной на корточки, берёт мои руки и шёпотом произносит прямо у моих губ:       — Похоже, ты влюбляешься в меня, Аюдзава. Оцепенев на доли секунды, я среагировала машинально, приподнялась со стула в тот же миг свалившись обратно. Наши губы сомкнулись в желанном поцелуе. Он показался мне настолько сладким на вкус, что я забыла обо всём на свете. Усуи крепко держал меня за плечи, словно я могла сейчас сбежать.       — Не отступай. Не прячься от меня, — прошептал он, прервав самый сладостный момент в моей жизни. Я сжалась в спинку стула как пружинка, чувствуя стыд и одновременно бурлящую, неконтролируемую радость. Затем послышались счастливые возгласы и громкий хлопок.       — О, началось, — Усуи двинулся к окну, притянув меня за собой. Звуки взрывающихся фейерверков не смогли затмить мысли о только что случившемся поцелуе в моём сознании. Для Усуи это казалось сущим пустяком, но я не могла отойти от потрясения до сих пор чувствуя его губы на своих.       — Кстати, Аюдзава, — протянул он с неким азартом и приобнял меня за талию, лишив меня земли под ногами. Я произнесла что-то бессвязное, Усуи продолжил: — Через четыре дня у меня день рождения. Что подаришь?       — Подумаю, — всё, что удалось мне выдавить. Размышлять сейчас над подарком я была не в состоянии.