Not gonna die

Данте проснулся на рассвете и долго вглядывался в тёмный потолок комнаты в поисках глубинного смысла собственной жизни. Отчётливое понимание, что этот рассвет вполне может оказаться последним, не пугало. Он, по крайней мере, знал, ради чего на это шёл. Человечество в целом тут было абсолютно не причём – от людей он ничего хорошего не видел. Жизни, по большому счёту, и не было – было выживание в атмосфере всеобщей ненависти. Люди боялись и ненавидели его как опасного психа, регулярно пытаясь упечь то в тюрягу, то в психушку, демоны ненавидели и пытались убить просто за факт его существования. Приходилось отвечать миру тем же, только чтобы выжить и не свихнуться. Нет, он признавал, что среди людей тоже встречались неплохие экземпляры, но для него они были чем-то вроде Санта-Клауса – и хочется верить, что добрый старичок с мешком подарков существует, и понимаешь, что никогда его не видел. Тем более, по здравом размышлении, стоило бы вообще-то задать себе один вопрос – почему за свободу человечества должны впрягаться не люди, а два нефилима, в которых человеческой крови ни капли? Так что человечество в целом, в принципе, могло идти в задницу. Но сейчас у него появились те, ради кого можно и умереть. Забавная девчонка с баллончиком волшебной краски, которая притворялась сильной, но отчаянно нуждалась в защитнике, и братец – хакер-революционер, вообще первое в его жизни существо, готовое терпеть его таким, какой есть, со всеми заморочками и отвратительным характером. Сломанный диван впился между рёбер какой-то особо надоедливой пружиной. Данте повернулся на бок, и взгляд упёрся в мирно спящего брата. Такой Вергилий не был похож на лидера опаснейшей террористической организации, да и на хоть сколько-нибудь серьёзного противника тоже. Расслабленный, спокойный, со смешным следом от подушки на щеке, он вызывал какое-то странное чувство щемящей нежности. Данте погладил близнеца по спине, и татуировка мягко засветилась под его пальцами. Между лопаток кольнуло приятным теплом. Вергилий пошевелился, приоткрыл сонные глаза. – Данте? Пора? – Ещё нет, – он мотнул головой, бросив быстрый взгляд на будильник. – Поспи ещё, братишка. Захватившие его чувства были настолько непривычными, что казались чужими. Ежедневно доказывая миру своё право на существование, он отвык чувствовать что-то настолько светлое. Данте мягко повёл ладонью вверх, зарывая пальцы в светлые волосы, и спящий братец расплылся в совершенно счастливой улыбке. Мда, если и у него в такие моменты настолько же дебильное выражение лица, то понятно, чего Кэтти всё время хихикает. Согнув пальцы, он легонько почесал брату за ухом. Вергилий заурчал, как большой сонный кот, чуть выгибая спину. Похоже, несмотря на всю разницу в прошедших жизнях, ласки обоим досталось одинаково. То есть, не досталось совсем. Данте улыбнулся и стёр со щеки щекочущую каплю, с удивлением растёр между пальцев. Слёзы? Это с какой радости? Мелькнувшую идею Данте отфутболил подальше, пока не успела сформироваться. Глубоко вдохнул, аккуратно перебрался через брата, хлопнул по будильнику, отключая его, и, подцепив штаны и меч, направился к двери. За спиной метнулась тень, и чужие руки оплели надёжным мягким теплом. – Когда собираешься сбегать, не надо так громко думать. – Всего лишь собирался приготовить завтрак и дать тебе выспаться, – Данте откинул голову на плечо брата, закрыл глаза и постарался расслабиться. Если учишься доверию, то прекращать нельзя. – Тогда зачем тебе Ребеллион? И почему ты так громко ругаешься? Ну да, все мысли, которые сейчас были – и те матом. Данте вздохнул и открыл глаза. – Посмотри на меня. Нет, извращенец, не туда. На шрамы смотри. Многовато их, не так ли? – Достаточно, если помнить о том, что тебе пришлось пережить, – тёплые пальцы брата скользнули вдоль парочки особо выделяющихся. Данте резко выдохнул, едва не сорвавшись на стон. Когда вся жизнь похожа на фильм ужасов, а единственное, чем можно его разбавить, это алкоголь, драки с демонами и секс, остаётся или стать мазохистом или превратить своё тело в сплошную эрогенную зону. Или совместить. А кожа на едва затянувшихся шрамах была очень чувствительной. Вергилий усмехнулся ему в шею и аккуратно вытащил меч из ослабевшей руки. – Вот и хватит их добавлять. Я не пущу тебя одного на верную смерть, что бы ты там себе не придумал. Лучше защищай меня в бою, а не так. Будем будить Кэт или пусть спит? — Пусть спит, — Данте мотнул головой, кое-как возвращая способность мыслить здраво. – На кофе моих кулинарных способностей хватит. — Тогда вот тебе задание: пока я принимаю душ, сделаешь нам кофе и тосты, — не выпуская Ребеллион, Вергилий подобрал Ямато и так с обоими мечами и убрёл в ванную. Зануда. Данте постоял в коридоре, покачиваясь с пятки на носок, послушал шум льющейся воды, двинулся в сторону кухни. Плюнул на всё и вломился к брату. Не просто же так тот не стал запираться? Ванная в этой квартире была благословенным местом отсутствия конспирации. Все остальные помещения скрывала полутьма опущенных жалюзи и выключенного света – попасться на глаза вездесущим живым камерам означало умереть, чего, разумеется, не хотелось. Яркое электрическое освещение с непривычки заставило Данте сощуриться, а потом хищно ухмыльнуться, разглядывая обнажённого брата. Вергилий замер всего на мгновение, а потом вернул ему совершенно идентичную усмешку и повернулся обратно к смесителю. Горячую воду отключили, что ли? Порадовавшись, что раздеваться уже не надо, Данте сделал шаг вперёд и переступил бортик ванны, тоже вставая под льющуюся из душа воду. Нет, тёплая. Тогда чего братец там так внимательно выглядывает? Когда-то давно в детстве они действительно были похожи как две капли воды, только по разноцветной шевелюре и можно определить, кто где. Сейчас различий было куда больше, и Данте жадно подмечал каждое. Во-первых, Вергилий почему-то был выше. Хотя тут Данте сам виноват: постоянно горбился и напрягался, ожидая нападения из-за каждого угла. Положив руки на плечи брата, Данте дёрнул уголком рта – даже кожа различалась. У него смуглая, выдубленная солнцем и ветром, с россыпью неприятных шрамов, у близнеца – неестественно-светлая из-за постоянного торчания за компьютером и морщинки вокруг глаз из-за него же. Зато взгляд у них сейчас наверняка одинаковый – расфокусированный и слегка безумный. И насчёт “у меня больше” братец, конечно, привирал. Такой же. Что ж, лишних полчаса ещё есть. Отвлёкшись, Данте поскрёб ладони. Пальцы у него были жёсткие, привычные к фигурной рукояти Ребеллиона, касаться такими гладкой кожи брата казалось совсем неправильным. Но других у него нет. — Данте? – в голосе Вергилия звучало вежливое любопытство. Подавшись вперёд, Данте прижал близнеца к холодной кафельной стене, цепляя его ощущения. По спине прошёлся холодок, по нервам – ожидание и лёгкий испуг. Совсем лёгкий, но он всё же был, что обижало. Как будто они не делили жизнь пополам. — Расслабься, брат. Теперь твоя очередь доверять мне. Он легко провёл кончиками пальцев по груди брата вниз, отмечая развитую мускулатуру. Чувствовалось, что Вергилию не приходилось ежедневно сражаться за собственную жизнь, однако его досуг составляют не только компьютеры. Под влажной кожей он чувствовал ток родной горячей крови, и собственное сердце начало биться синхронно с тем, что было под ладонью. Данте спустил пальцы ему на бёдра. С губ Вергилия сорвался резкий короткий выдох. Дошло. Данте ухмыльнулся и, не дожидаясь, пока братец родит какую-нибудь тупую фразочку, плюхнулся на колени, надёжно фиксируя близнеца в одном положении. Облизнул губы. Не то чтобы раньше приходилось делать что-то подобное… но того, что происходило между ними, вообще никогда раньше не было, так что… Выкинув из головы лишнее, Данте уверенно накрыл губами напряжённый член. — Дан…те… А вот эти полузадохнувшиеся интонации ему определённо нравились. Чужая плоть во рту не вызывала отторжения. Впрочем, в близнеце его уже не напрягало ничего, кроме, разве что, манеры чересчур вычурно и многословно изъясняться. Но сейчас братец на это точно неспособен. Данте попробовал языком опоясывающие ствол набухшие вены, жмурясь от близкого кровотока. Казалось таким естественным ощерить клыки и почувствовать горячую солёную влагу на языке… Одёрнув себя, он облизал головку, забирая глубже. Пальцы оправившегося от первого шока Вергилия вплелись в волосы на затылке, притиснув ближе к чужому паху и едва не устроив ему внеплановое удушение. Глухо рыкнув, Данте послал по связи всю глубину своего возмущения, но пальцы никуда не исчезли, только сжались крепче. Пришлось подчиниться жёсткому властному ритму, тем более что, украдкой глянув вверх, Данте убедился – братец не соображал ровным счётом ничего. И конечно, надолго его не хватило – не прошло и минуты, как в рот выплеснулась горячая влага. Ладонь Вергилия упала на его плечо, Данте отстранился, облизываясь. Не кровь, конечно. Но тоже неплохо. Горло саднило, но это ненадолго. Поднялся на откровенно подрагивающие ноги и взглянул брату в глаза. Ответный взгляд был шальным и откровенно блядским, но искорки разума уже возвращались. Круто, а то у них ещё спасение мира по плану. — Данте, — Вергилий опустил взгляд ниже. Ловить его не было нужды, Данте и сам отлично чувствовал, что стоит у него – дай боже каждому. Но спасение мира не подождёт. И непримиримо мотнул головой. — Брысь. Данте взрослый парень и может справиться сам. — Я так не думаю, — тёплые мягкие пальцы легли поверх его собственных и каких-то парой движений отправили прямиком в нирвану. *** Весьма освежённые, они пили кофе на кухне и смотрели рассвет на экране ноутбука. До начала очистительного богослужения и решающего боя оставалась всего пара часов.