Классовые предрассудки

Последние деньги Эйд потратил на автобус. Он сидел, напряженно глазея в окно в опасении пропустить нужную остановку, и думал о том, как будет добираться обратно. И зачем вообще ему это делать. В его родном городе шансов найти ночлег и еду у него было не больше, чем в любом другом месте. То есть, практически никаких. Он бы и сюда не поехал, если бы домик в лесной глуши не был оплачен заранее на все выходные. Целых три дня в тепле и уюте! Эта мысль отдавала такой отчетливой горечью, что хотелось скривиться. Вот только страшно было привлечь этой гримасой внимание других пассажиров. Немногочисленных, хоть это радовало, но скучающих, а значит, потенциально опасных. Он понятия не имел, как следует говорить с этими людьми, задумай они пойти с ним на контакт. А поездка все длилась и длилась. Эйд пытался припомнить, когда в последний раз ему приходилось ездить в автобусе. Выходило, что еще в детстве. И не на таком, конечно, холодном и тряском, а на приличном экскурсионном автобусе, с такой же приличной и приветливой публикой. От воспоминания хотелось взвыть и удариться головой о стекло. Он бы даже, быть может, попробовал бы, вот только не был уверен, что за такое хулиганство его не прогонят из единственного доступного ему сейчас транспорта. В воспоминании было тепло и ослепляющее солнечно. И за окнами сияло море. А сам он мог при желании позволить себе купить не только билет куда угодно, но и сам автобус. Или даже всю автобусную компанию. Может быть, стоило бы так и поступить. Да что угодно стоило бы сделать! Ведь никто, никто не ограничивал юного Эйда в выборе! Нет! Ему непременно следовало заняться никому не нужными исследованиями. И заниматься ими так самозабвенно и с таким рвением, было ему ну вот обязательно! Нет бы перепробовать все подряд, как кузен Питер! Так наверное, хоть какое-то завалящее умение, способное прокормить его и обеспечить, нашлось бы. Но как заработать на чертовых медузах?! Выходя из автобуса, он все-таки не выдержал и помотал головой, разгоняя по какому уже кругу бредущие грустные и перепуганные мысли. Надо было смириться и начинать искать хоть какой-нибудь выход. Осознать уже, что вот это и есть его жизнь, и другой больше не будет. Да и вообще, неплохо бы осознать, где он находится. Эйд осмотрелся недоуменно и проводил взглядом отъезжающий автобус. Вроде бы, название остановки было нужное. Но даже эта информация определенности не добавляла. По обеим сторонам от дороги темнел вековой лес, будто с картинки из книги сказок, и не было видно никаких указателей. И ведь сколько раз уже ему приходилось ездить этой дорогой! Но, видимо, из машины оно все выглядело слишком уж иначе, чтобы быть полностью уверенным в выбранном направлении. Впрочем, их тут было всего-то два. Пока, по крайней мере. Эйд вздохнул и двинулся следом за автобусом. Кажется, эту остановку он, хоть смутно, но припоминал. По его прикидкам, идти было не мало. Он шел, постепенно успокаиваясь и смиряясь с позорными плутаниями в темноте, и представлял, что его уже ждут. Наверняка Эрик уже на месте. Развел огонь в камине и теперь валяется на диване, забросив длинные ноги на подлокотник, иначе бы просто не уместился, и пьет свой плебейский чай с какой-то травой, кажется, сорванной прямо по дороге к дому. Эйд никогда ничего такого не пробовал, заваривая себе кофе, но сейчас был бы рад и траве, и вообще чему угодно. В животе голодно забурчало, и Эйд ускорил шаги, надеясь, что свернул в нужную сторону. Попасть в дом нужно было как можно скорее, пока он попросту не упал здесь и не умер под ближайшей сосной, в ближайшем сугробе. Да и пробирающийся под одежду холод активно добавлял скорости. Эйд шагал и прикидывал, что случится раньше, он доберется до места или же схлопочет обморожение. Знакомая колымага затормозила рядом с ним, когда он мысленно уже склонялся в сторону второго варианта, а перспектива примерзнуть тут до весны не казалась такой уж неприятной. Подумаешь! Зато есть хотеться не будет! И гудящие ноги наконец успокоятся. - Господин! – весело и изумленно окликнули его из-за распахнувшейся пассажирской двери. – Это вы? Что случилось? Потянуло на прогулки под звездами? Но Эйд так замерз и так вымотался от этой дороги, что ответить попросту не успел. Тело будто бы само потянулось к теплу и уюту. Он и сам не заметил, как оказался внутри, страстно обнимающим смеющегося от такой новости Эрика. Тот прижал его к себе, и даже по спине с усилием потер-похлопал, будто пытаясь согреть. Эта его привычка дотрагиваться просто так, в знак радости встречи или просто мимоходом, порядком Эйда обычно удивляла и даже напрягала, заставляя незаметно отстраниться, но сейчас он и думать об этом забыл, отогреваясь от пробравшего до костей холода. Он молча тискался с Эриком до тех самых пор, пока не сообразил, что так они точно никуда не доедут, и с сожалением не отстранился. - Я хотя бы, - проговорил он, пристегиваясь ремнем безопасности, - в ту сторону шел? - Ага, - ответили ему все так же насмешливо, но утвердительно, - вон он поворот, видите? Вы были почти на месте. Так где ваша машина? - Дома, - пожал плечами Эйд и скуксился еще горше, - наверное. И знаешь, называй меня просто по имени. Больше я не господин. - Это как? – изумился Эрик так искренне, что на секунду Эйд даже слегка приободрился. Неужели есть хоть кто-то, кто еще не знает о его позоре? - Да обычно, - сказал он и пожал плечами преувеличенно равнодушно, - изгнали из семьи. А потом Эйд прикусил собственный язык. Ведь не собирался же говорить! Если Эрик не знал, так зачем было сообщать? Еще хоть немного, хоть три дня побыть как будто бы прежним собой. Счастливым балбесом из высшего общества. Но врать не хотелось. Не Эрику уж точно. - За что? – спросил тот возмущенно, и почему-то от этого тона стало тепло. Как будто Эрик не верил, что Эйд может быть виновен в чем-то настолько ужасном. - Ни за что, - чужое участие, пусть и простого работяги, сейчас заставило дать трещину последней приличной холодности, - я просто не сумел доказать, что не виноват. Они помолчали. Эрик остановился и вышел из машины, чтобы открыть ворота, а Эйд подумал, что будет скучать. И по этому домику, о котором в другое время и думать-то не думал, и по самому Эрику, о котором думал как раз слишком часто. - Если, - сказал он, когда мужчина вернулся, - ты хочешь уехать сейчас, то это ничего. У меня есть расписание автобусов. А дом и еда оплачены до понедельника. Тот моргнул, снова удивленно, нахмурился, но промолчал, должно быть, обдумывая, хочет он уехать, или не хочет. Заговорил лишь войдя уже в дом и снимая в прихожей куртку. И только тогда Эйд вдруг понял, насколько Эрик сейчас зол. Да не просто так, а на него самого! - И почему же, - проговорил он сдавленно, заставляя отшатнуться, шарахаясь к самой стене, - я должен захотеть уехать? Эйд моргнул перепугано, вдруг понимая, что широкие плечи Эрика застят ему свет, и вообще этот здоровяк занимает полприхожей. И, чтобы от Эйда сейчас осталось только мокрое место, ему достаточно будет просто резко развернуться. Даже драться не надо! И что происхождение его больше не защищает, понял более чем отчетливо. И что то самое столкновение с представителем низшего класса, которого он так опасался всю дорогу, настигло его здесь прямо сейчас. И целую долгую секунду он пытался сообразить, что же сделал не так. Что такого сказал, что его так разозлило? Эрик шагнул ближе, и Эйд внезапно прозрел, на что только что вроде как намекнул. Он помотал головой, судорожно формулируя, что вовсе он не думал, что Эрик с ним ради сомнительной радости покувыркаться в постели с аристократом, или потому, что ждал от Эйда какой-нибудь выгоды. За все время их знакомства Эрик ни разу у него ничего не попросил, и на подарки смотрел будто на забавную шутку. Да и пытаться ему что-нибудь подарить Эйд давно перестал, больно уж неловко все это выходило. Он вовсе не это имел в виду! Сам не знал, что, но точно не это. Или просто не понимал? Слова кружились в его голове, перепуганные, почти панические, но наружу выбраться не могли сквозь плотно заткнувший горло ком. Эрик шагнул еще ближе, заставив вжаться в стену плотнее, а потом вдруг удивленно фыркнул, замер на миг и рассмеялся. Стало обидно и стыдно. Особенно от охватившего Эйда облегчения. - Вы что, господин, - спросил он, отсмеявшись, и потянулся расстегнуть молнию на его пальто, - решили, я вас тут убивать буду? Давно, типа, мечтал, а тут такая оказия? Он откапывал, выуживал нервно подрагивающего Эйда из верхней одежды, стянул шарф, противно мокрый от дыхания, и даже по плечам похлопал насмешливо, а тот так и не нашелся, что тут ответить. - Не называй так, - попросил едва слышно, уже не пытаясь скрывать охватившую его горечь, - пожалуйста. Понимаю, это забавно. Но не называй. Эрик замер, мотнул головой, недоуменно и будто бы даже виновато, а потом протянул руку и сжал его за плечо. - Прости, - сказал просто и искренне, - я не смеялся. Просто по привычке назвал. Не обижайся, ладно? Проходи, давай. И расскажи толком, что там случилось. Может, можно чем-то помочь? От всего только что пережитого, а еще от тепла хорошо протопленного дома Эйд позорно шмыгнул носом, но только пожал плечами, а потом разулся и вошел уже в комнату. С мороза казалось, что тепло оглушает, сжимает бережно со всех сторон, и Эйд блаженно прижмурился, замирая оттаивающим столбиком посреди уютной гостиной. Что ответить Эрику он не знал. Он был уверен точно, что никаких таких сведений никаким конкурентам не передавал. Но понятия не имел, как это доказать. Ни тогда, ни сейчас. - Эрик, - позвал он, когда сообразил, что руки и ноги уже почти вернули себе чувствительность, - а давай не будем про это все разговаривать? Зачем нам вообще какие-то разговоры? - И то правда, - хмыкнул тот, входя в комнату и отчего-то сладко потягиваясь. Должно быть, устал за рулем. – Я соскучился. И он снова обнял Эйда, порывисто и крепко, прижал спиной к себе на пару секунд, но потом вдруг щекотно фыркнул в затылок и отстранился. Эйд тут же насторожился и огорчился. Он рассчитывал на долгие объятия, да и не только на них, и теперь не понимал, куда это Эрик собрался. И почему. - Ты весь холодный, - комично-обвиняющим тоном объяснил свои действия тот, а потом, не позволяя обидеться и расстроиться еще сильнее, бесцеремонно подтолкнул его к противоположной от входа двери. – В душ. Немедленно! - Ладно, - буркнул Эйд, здорово смущаясь от такой заботы. Как с маленьким с ним, честное слово! – Ты еще спину мне потереть соберись! И конечно же, Эрик тут же собрался, не слушая возмущений и возражений. Да Эйд и сам не знал, зачем сопротивляется. Неловко у него все это выходило и глупо. Потерянный статус будто перечеркивал все его прошлые чувства и представления о реальности, и он путался, не разделяя насмешку и заботу, прелюдию и снисходительность. Оставалось лишь горько сжимать губы, да все так же по-детски шмыгать носом, маскируя подступающие слезы под начинающуюся простуду. И не ясно было, понял ли Эрик что-нибудь, или просто соскучился, но любил он его в этот раз прямо там, в душе, просторном и светлом, заставив опереться руками о высокий борт ванны. Выходило не слишком удобно, и ноги скользили по кафелю от особенно сильных и размашистых движений. А еще было вдруг до скрипа зубов унизительно. Раньше, позволяя Эрику взять над ним верх, он чувствовал себя едва ли не эстетом, благородно позволяющим необъятному мужлану доставить себе удовольствие, подмять под себя, стиснуть крепко, а потом брать его тело, заставляя пошло вскрикивать и трепетать. Теперь же ему будто указывали на его новое место. Эйд знал, по крайней мере, пытался себя убедить, что это простое совпадение, что именно сегодня у Эрика не оказалось настроения побыть снизу. И что никогда, совсем никогда в этом не был ему важен статус, лишь вдохновение, желания их обоих. Но убедить не выходило. И Эйд дергался малоосмысленно, двигался ему навстречу, бестолково и вдруг неловко, будто бы мстил самому себе за что-то, или старался поскорее привыкнуть к тому, что выбора у него больше не будет. И плакал. Беззвучно и без всхлипываний. Просто текли по лицу слезы, жгучие, едва ли не ядовитые, напрочь отгоняя любые проблески удовольствия. Нет, возбуждение было, тяжелое и почти механическое, бродило внутри безвыходно и принужденно. И что со всем этим поделать, он себе и не представлял. Вот уже и Эрик, выдохнул удовлетворенно, отстранился аккуратно, как делал всегда, заставил его распрямиться и прижаться к своей груди, все продолжая ласкать и наглаживать. И Эйд честно пытался сосредоточиться, ведь теперь-то все и вправду было для него одного. Вот, его гладили, сжимали ласково, и даже целовали шею, и ухо покусывали, и вообще так старались, но образ только что пережитого, пусть и не существующего унижения все равно стоял в голове, не давая расслабиться. И вот тогда Эрик в самом деле заподозрил неладное. Он развернул Эйда к себе, сперва с удивлением, а потом с заметным испугом всмотрелся в заплаканное лицо и тут же ухватился, сжал его плечи. Не больно, но крепко. И заговорил о том, о чем Эйд не мог и представить в такой ситуации. - Ну ты чего? – прозвучало ошарашено, но вдруг совсем мягко. Казалось, так мягко Эрик до этого в принципе не говорил. – Зачем же? Тебе плохо? Что случилось? Почему ты молчал? Эй! Ну хоть сейчас-то скажи что-нибудь! Эйд! Тот зажмурился и помотал головой. Не было слов, да даже если бы и были, они не протолкнулись бы в распухшее горло. - А ну, - снова безапелляционно, но бережно его толкнули назад, заставили переступить через бортик. И воду включили, теплую, едва не горячую. – Вот так. Давай. Прекращай дрожать и говори. - Я не дрожу, - машинально как-то возразил Эйд, а потом понял, что врет, и поправился: - Это просто истерика. - О! – обрадовался Эрик неизвестно чему и даже по плечу его хлопнул. – Так ты разговариваешь! Какая истерика? Почему? Мы же уже с тобой это делали, помнишь? И ни разу не было никакой истерики. Что такое-то? Эйд головой покачал и скользнул на дно ванны, чтобы подставить лицо под бьющую из крана струю. - Сделай кофе, а? – попросил он нагло, а потом виновато, робко заглянул в удивленные глаза. – Ты умеешь? А я сейчас успокоюсь. - Но ты же не кончил, - растерянно как-то возразил на это его любовник. Или бывший любовник? Эйду подумалось, что наверняка это их последняя встреча, а он тут все портит какими-то глупостями. - С этим я тоже как-нибудь разберусь, - пообещал он уверенно и горько, невесело усмехнулся. – Заодно и потренируюсь. На будущее. - Ладно, - Эрик сузил глаза, пугая непонятной злостью. Что такого он в этот-то раз сказал?! – Будет тебе кофе. Через минуту. А потом вдруг склонился, перегнулся через борт ванны и взял член Эйда в рот. Да сразу глубоко и так плотно, что тот едва не перепутал удовольствие с болью. Эйд зажмурился, вскрикнул негромко, просто от удивления, и вцепился в крепкие плечи. И, вот счастье, в его голове не осталось ни одной связной мысли. Кроме разве что «не утонул бы». Плывущим взглядом он следил за движениями Эрика и за подступающей, быстро прибывающей водой, и все гадал, что будет тот делать, если начнет захлебываться. Прекратит или задержит дыхание? И как долго это продлится? Но выяснить это так и не удалось. Эйд кончил, стоило первому выдоху в воду защекотать ему кожу на животе. Они долго еще не спали в ту ночь. Сидели на кухне, и Эрик пробовал оставленный хозяином домика кофе. Слишком дорогой для него, и совсем теперь недоступный для Эйда. Говорил, что напоследок. Ведь когда еще доведется. А Эйд все рассказывал, уже спокойно и почти без эмоций. И о визите в его кабинет начальства и людей из безопасности. И о глупых обвинениях. И о тщательно, но безуспешно затертых следах его пребывания в системе. И о яростных, обвиняющих и полных презрения взглядах. О том, как обо всем этом пришлось докладывать матери. Ведь представителей высоких семей нельзя судить, будто простых смертных. Но их можно простыми смертными сделать, раз и навсегда закрыв путь в родной дом. И, разумеется, нельзя было и думать, чтобы вернуться к работе. И о том, что деньги, которые незаметно сунули ему в обе руки оба родителя, наличными, разумеется, сколько их уместилось в ладонях, подошли к концу без остатка. И что уходить отсюда Эйду придется пешком, потому что не хватит и на автобус. И что еду, если такая останется от той, что была в доме, он тоже хотел бы забрать с собой. Рассказывал, но больше не плакал. Будто кончились слезы, да и эмоции кончились. Зато он, как будто впервые, рассматривал Эрика. Такого красивого и большого. Такого роскошного в своем пролетарском облике. Всего, начиная от под машинку обстриженной головы, карих глаз, носа, неожиданно породистого, начисто изводящего из лица всю простоватость, тех самых плеч, от которых терял голову столько раз, тяжелых, жестких ладоней и до длинных, о боги, каких же длинных, ног. А еще вспоминал, сколько раз мечтал невзначай, ну пусть будет невзначай, оказаться с Эриком где-нибудь в людном месте. В таком, где собирались люди его круга. И пройтись вот так рядом, легонько придерживая его за талию. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, что этот мужчина его целиком и полностью. Осмотреться, хвастливо и нагло. Это ведь Эрик! Не чета глупым, хилым и пухлогубым мальчикам, модным среди его кузенов и братьев вот уж какой сезон. И даже гибким атлетам, идеальным, будто с картинки, которых предпочитали мужчины, да и женщины тоже, но чуть постарше. Эрик вне всякого сомнения заткнул бы за пояс их всех. А еще спровоцировал бы шумный скандал. Как же так! Отпрыск такой семьи и в компании какого-то работяги! Уму не постижимо! Эйд знал, что никогда бы на такое не решился, он скрывал эту связь от всего света разом, но как же сладко ему было об этом мечтать. И от того, как все вдруг перевернулось, делалось больно и смешно. Теперь он был недостойным партнером для такого мужчины. А вот самого Эрика, казалось, это все и вовсе не волновало. Он допил кофе и доел свой припозднившийся ужин. Дослушал невеселый рассказ. А потом нахмурился, как будто в задумчивости. - И куда ты пойдешь? – это было единственным, что он спросил. - В лес, - Эйд пожал плечами и фыркнул. Ему было страшно, но тепло и сыто, и он все метался от одного к другому, не зная, что выбрать. - Ну, положим, там ты зимой не выживешь, - просветил его Эрик с такой серьезностью, будто бы и правда поверил. – Да и летом тоже. Ты ведь даже съедобные грибы от несъедобных не отличишь! - Ну, почему же! – светским, прохладным тоном возразил ему будущий лесной обитатель и аристократично пожал плечами. – Отличу. Съедобные грибы это те, что кухарка положила в еду. Все остальные совершенно точно несъедобные. - А ты логичен! – обрадовался Эрик и усмехнулся совсем легко, как делал это обычно, и от этой гримасы у Эйда снова больно кольнуло под сердцем. – Но у меня к тебе есть альтернативное предложение. Поехали со мной. Поживешь у меня дома. Посмотришь. Может, что и придумаешь? А? От этих слов Эйд замер где-то на полувдохе и уставился на Эрика как на степной пожар с ужасом и неверием. - Правда? – спросил он, прекрасно понимая, что наверняка же тот пошутил. Ведь пошутил же? Ну зачем ему нужен дома Эйд без рода без племени? - Ну а что? – мужчина хмыкнул, заметно смущаясь и даже умиляясь его замешательству. – Так поедешь? - Спасибо, - только и проговорил тот, разрываясь между стыдом и облегчением. Ему не надо больше возвращаться в сугробы! – Я даже не знаю как… спасибо! - Да не за что, - пожал Эрик плечами и утащил последний бутерброд с его, Эйда, тарелки.