***
Это утро было худшим из всех. Хотя, так было всегда, когда в доме появлялась Елена. Наша ненависть друг к другу была слишком взаимной, чтобы что-то менять в этих отношениях. Поэтому, даже сейчас, казалось бы, из-за мелочи, которую можно пропустить, я загорелась подобно маленькому угольку. — Ты рылась в моих вещах! — прошипела я, закрывая спиной вход в свою обитель. Брюнетка, немногим старше меня, стояла в дверном проеме, потирая руку. Зеленые глаза смотрели на меня с лютой, плохо прикрытой ненавистью. Я держалась рукой за поцарапанную щеку, возвращая ей аналогичный взгляд. Елена переступала с ноги на ногу, сжимая в руке мой запасной телефон. Тот самый второй смартфон, спасающий меня от полной изоляции. — Ты лжешь своему отцу, сбегаешь под покровом ночи, а теперь еще и второй телефон завела? — женщина скривила алые губы, после чего с размаху впечатала моего бедолагу в пол. Послышался чудовищный хруст пластмассы, металла и стекла: смартфон разлетелся на маленькие шестеренки и кусочки помятого материала. Я почувствовала тупой укол где-то в районе груди: сердце при взгляде на электронного друга, покинувшего этот мир всего секунду назад, едва не остановилось от накатившей боли. Злость, которую я старалась контролировать, вырвалась наружу нескончаемым потоком. Мои личные демоны больше не могли оставаться в стороне. — Мразь, — слетело с моих губ грязное ругательство. — Ты мне не мать, ты не имеешь права делать такие вещи! Вали в то дерьмо, из которого тебя достал мой отец! — Закрой свой рот, я воспитывала тебя, когда твоей матери не стало, и эта вся твоя благодарность мне?! Благодарность за мою любовь к тебе и к твоему отцу?! — женщина сорвалась на крик, преодолела расстояние между нами за два шага и отвесила мне вторую пощечину, царапая багровыми ногтями бледную щеку. На коже заалели маленькие бусинки крови. — О какой любви ты мне говоришь?! О любви к деньгам моего отца?! Мне тошно смотреть на таких, как ты, — я отшатнулась от нее, принявшись торопливо натягивать на себя бежевое пальто. Злость, съедающая меня изнутри, с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее. Отсчитывая каждый удар своего сердца, я схватила с кровати сумку и, проходя мимо Елены, обронила как лед холодное: — Ты просто ободранная, жалкая кошка, которую мой отец пожалел по своей глупости и сейчас, — я остановилась в дверном проеме, смиряя ее спокойным, безразличным взглядом. — эта кошка настолько обнаглела, что проще ее пристрелить, чем продолжать терпеть ее хамское поведение. Не забывай, кто ты такая и кто мы. С этими словами я направилась прямо по коридору, игнорируя визг Елены, летящие мне в спину угрозы и всевозможные проклятия. Слушая размеренный стук своих каблуков, я старалась выровнять сбившееся дыхание. К черту, серьезно. Я больше не намерена тратить на нее свои нервы. Такие перепалки случались в фамильном доме Скориковых каждый день. Каждый день с тех пор, как Елена появилась здесь. Она могла спокойно поднять на меня руку, спустить с лестницы в воспитательных целях, отключить отопление в комнате при минусовой температуре за окном. И это было меньшее из всего, на что она была способна. Я не один раз говорила отцу о ее выходках, но мне не верили. Она творила свои дела пока его не было дома, а когда папа возвращался, она убеждала своего мужа в том, что я поранилась на занятиях стрельбой или в ВУЗе. В итоге в минусе оставалась я. — В университет, — скомандовала я, садясь в машину к Алексею. Открыв глаза, он прервал свой сон и молча завел мазератти. Охранник часто спал сидя прямо в машине и быстро выходил из этого состояния, стоило только подать сигнал. На улице обозначилось значительное потепление, что было весьма странно для нашей суровой зимы. Температура на термометре подходила к плюс десяти. Вот только я была уверена, что такая аномалия продлиться недолго. Отпустив Алексея, я подождала, пока машина отъедет. Прикоснувшись к воротнику пальто, я нащупала на нем маленького металлического жучка и, сжав его двумя пальцами, смяла до состояния металлической крошки. Когда мы с Олей шутили по этому поводу, я вспомнила о методах отца. И шутка перестала быть забавной. Направившись в спортивный полигон, я проигнорировала любопытные взгляды проходивших мимо людей. В помещении для стрельбы в восемь часов утра не было ни единой души. Это расслабляло. Кинув сумку на скамью, я достала из кармана ключ от железного шкафчика с оружием. Чувствуя ужасную злость на всех вокруг, я заряжала один из пистолетов патронами и надевала специальные наушники на голову. Наметив цель, я сделала несколько выстрелов в голову манекена. Но вместо того, чтобы попасть в нужное место, пули врезались в покрытие за ним. И сколько бы выстрелов я не делала, сколько был сил не вкладывала, результат был один — промах. Еще очень давно учитель по стрельбе сказал мне, что когда ты неспокоен, ты не имеешь контроля над своим телом. Если мысли не в порядке, твоя пуля никогда не настигнет цели. Я всегда спорила с ним, прекрасно понимая, как была неправа. — Что ты здесь делаешь? Его голос обрушился на меня словно ушат ледяной воды. Отложив наушники, я перезаряжала пистолет в тот момент, когда входная дверь скрипнула, и на пороге появился Евгений Александрович. Голубые глаза с интересом скользнули по моим рукам, лицу и обстановке полигона. Облаченный в светлые джинсы, черную рубашку и кожаную куртку, молодой преподаватель сложил руки на груди, ожидая объяснений. — Пропускаешь занятия? Не слишком ли самонадеянно? Смерив парня холодным взглядом, я сделала два глубоких вдоха. Почему именно он нашел меня здесь? Всемирный закон подлости не перестает меня удивлять, ведь под его раздачу всегда попадает именно моя задница. — Сейчас пара анатомии, а не легкой атлетики. — И что? — он выгнул светлую бровь, прислоняясь спиной к стене. Рассматривая меня, словно картину в Эрмитаже, Громов ожидал моих весомых аргументов. Жаль, но их не последовало. — Собирайся, я отведу тебя на пару и скажу, что задержал. — Я никуда не пойду. Я опешила от его тона. Какое должно быть дело до меня этому человеку? Почему он просто не прошел мимо, когда увидел меня здесь? На этот счет у меня было очень мало версий, но где-то на задворках здравого смысла кто-то упрямо шептал, что Евгений Александрович просто хочет мне помочь. Вот только я всячески заглушала этот голос внезапно объявившейся совести. — Скорикова, почему бы тебе просто не послушать умного совета и не пойти со мной? Я ведь не хочу тебе навредить. Знаешь, — он размял шею, настигая меня всего в два шага и заглядывая в глаза сверху вниз. — либо ты рассказываешь мне, что случилось, либо молча следуешь за мной на пару и не задаешь лишних вопросов. Его руки опустились мне на плечи, а глаза принялись изучать каждый сантиметр моей физиономии. Выражение лица Громова было слишком серьезным, чтобы я могла подумать, будто он просто шутит. Но рассказывать о семейных драмах едва знакомому человеку? Нет, не думаю, что это действительно хорошая идея. После смерти мамы я мало кому доверяю. Даже Оля не знала и половины того дерьма, которое льется на меня каждый день. — Хорошо, — сухо проговорила я, позволив ему снять с себя наушники. Скользнув подушечками пальцев по моим щекам будто невзначай, Громов подался вперед, выпутывая аксессуар из моих волос. Уткнувшись носом в его грудь, я почувствовала приятный запах мужского парфюма. В голове невольно всплыло несколько непристойных мыслей, которые я мгновенно заглушила разрушительным потоком здравого смысла. Отшатнувшись от него на шаг, я схватила свою сумку и позволила увести себя из полигона. Мы молча шли по пустым коридорам, не решаясь нарушать эту тишину. Громов просто понимал, что вряд ли сможет добиться от меня желаемого ответа. А я могла поклясться, что так оно и будет. В итоге слова казались в нашей ситуации слишком дешевыми и неправильными, чтобы их говорить. — Не делай глупостей лишь потому, что у тебя неважное настроение, — выдохнул он напоследок, прежде чем открыть кабинет на кафедре анатомии. Бросив преподавателю несколько слов, он подтолкнул меня вперед, чтобы не стояла в нерешительности перед дверью. Вернув ему серьезный, с нотками усталости взгляд, я смело шагнула через порог, лишая его возможности меня остановить. Громов хотел этого. Будто за последнюю секунду нашего зрительного контакта он смог что-то разглядеть, понять, познать. Что-то очень важное. Нечто, дающее ответ на все его вопросы. Но теперь он не сможет до конца обмозговать это и вскоре просто забудет, сославшись на разыгравшееся воображение. Я ненавидела себя. Тот брошенный мною взгляд сквозил не только усталостью и серьезностью, но и немой мольбой. Мольбой о спасении. — Скорикова, пожалуйста, расскажите мне про связки коленного сустава…***
— Где ты была с этим красавчиком? — Оля не давала мне покоя даже после четвертой пары. Всячески игнорируя ее, я не могла придумать, как объяснить свое появление в компании нового преподавателя на пару по анатомии. Вдаваться в подробности произошедшего желания не было совершенно никакого. В моей собственной голове творился настоящий хаос, появившийся по вине Громова. Миллион вопросов и ни одного ответа. — Я собираюсь в «дыру», — остановившись около колонны, вздохнула я. Переведя взгляд на взволнованное лицо Оли, я поняла, что она еще вернется к этой теме. — Но твой отец следит за тобой и Алексей точно уже стоит около главного входа, — подруга покачала головой, будто не веря своим ушам. — Ты только недавно сильно на него нарвалась, хочешь больше неприятностей? — Мне плевать, — произнесла я одними губами, машинально касаясь царапин на лице. «Дыра» — это скрытая от посторонних сеть магазинов и клубов. Там можно было найти абсолютно все. От китайских лавок с лапшой, до магазинов с оружием. Один из последних я и собиралась посетить. Когда мама была еще жива, мы часто выбирали для меня новые пистолеты и кинжалы. Мою маму звали Агния. Великолепная женщина с аристократической, холодной красотой и любящим, большим сердцем. Агния учила меня самообороне, изо дня в день, умоляя меня быть осторожной. Она всегда боялась, что я могу сильно вляпаться и не выбраться из нахлынувшего болота своими силами. Я всегда твердила, что со мной все будет хорошо, но… Прости, мам, я плохо держу свои обещания. До назначенного места был час езды. Сначала мы сели на трамвай, который ехал за город, туда, где располагались спальные районы. Было очень непривычно ехать на чем-то столь громоздком и не компактном, но ощутить нечто столь простое было для меня маленьким открытием. Если раньше я брала машину брата и ехала на ней, то сейчас заботливый Ник не должен был знать, куда его сестра навострила ласты на ночь глядя. Вздохнув, я прислонилась лбом к холодному стеклу и уставилась на пейзаж за окном. На дворе стоял декабрь, и народ готовился к зимнему празднику, когда страна коллективно не просыхает несколько дней подряд. В детстве я считала его прекрасным. Мама всегда умела создать атмосферу настоящей сказки. После ее ухода, отец никогда не праздновал Новый Год со мной. Шляясь по светским вечеринкам с Еленой, он и вовсе забыл о моем существовании. Приставив ко мне Алексея, отец думал, что дарит мне друга, вот только он глубоко ошибся. Угрюмый охранник никогда не мог понять меня. Разглядывая светящиеся елочки, разноцветные гирлянды и счастливых людей около своих домов, я думала, как же было бы здорово когда-нибудь вновь проникнуться давно забытым волшебством. — Поль, приехали, — Оля подергала меня за плечо, вырывая из мира воспоминаний и несбывшихся надежд. Моргнув, я потерла виски и встала, поправляя складки своего пальто. На улице стало намного холоднее, от дневного тепла не осталось и следа. На конечной остановке трамвая были толпы людей, стремившихся скорее попасть домой. Я выдохнула маленькое облачко пара, оглядываясь и пытаясь сориентироваться. Небольшая новогодняя ярмарка слева, позади жилые дома, впереди многоэтажки, справа магазины. — Нам туда, — я указала в сторону многоэтажных домов и стремительным шагом начала настигать намеченную цель. Оля, ойкнув, потащилась за мной на своих огромных каблуках. Засунув руки в карманы, я мотала головой по сторонам, боясь где-нибудь увидеть охрану отца. Но кругом не было ничего, кроме веселящихся людей, елок, магазинчиков и неугомонных малышей. Постаравшись расслабиться, я расправила ноющие плечи. Через несколько минут мы все-таки дошли до нужного места. Вскинув голову, я смерила взглядом устремившийся в небеса многоэтажный дом. Внизу, как и планировалось, была крутая лестница, ведущая в подвал. — Ты уверена? — Оля брезгливо поморщилась, когда нам в нос ударил едкий запах плесени. Ничего ей не ответив, я отворила металлическую дверь и скрылась во тьме помещения. Помявшись несколько секунд, подруга неуверенно двинулась следом. Пробираясь сквозь непроглядную темноту на ощупь, я дотронулась рукой до чего-то очень теплого и едва не завизжала, но во время остановила себя. Крик комом застрял в горле и медленно спустился к желудку, утопая между внутренними органами. В лицо мне ударил яркий свет, после чего невысокий, коренастый мужчина грубо схватил меня за шиворот, выдыхая в лицо мерзким перегаром: — Кто? Закашлявшись, я перехватила его руку в районе запястья, вынуждая стража отпустить меня. Голос, севший буквально секунду назад, вновь обрел былую силу. — Клиент Скорикова и ее сопровождающая. Я почти выплюнула эту фразу ему в лицо. Услышав внушающую уважение фамилию, страж отступил в сторону, бормоча извинения. Потушив фонарь на сенсорном телефоне, он вскочил на ступеньки, распахивая перед нами нужную дверь. Вырвавшись на свежий воздух, я вздохнула с облегчением. Мерзкий смрад, наполнивший легкие, начал потихоньку из них выветриваться. — Хорошая у них охрана, — нервно усмехнулась Оля, к которой дар речи вернулся только сейчас. Я сухо кивнула в ответ на это меткое замечание. Охрана действительно была хороша, учитывая, что помимо стража во тьме скрывался еще добрый десяток парней похуже, но об этом Оле было знать необязательно. — Красиво, — я слегка улыбнулась, замечая открывшийся перед нами мост. Ровно за ним и располагалось место, которое люди звали «дырой». Мост извивался над речной гладью, ведя куда-то вниз, в неизвестное. Это и казалось мне прекрасным, не знать, куда может привести новая дорога. Подруга моих восторгов не разделила, но лишь удрученно вздохнула и поплелась за моей неугомонной задницей. — Похоже на чайна-таун! Я хмыкнула. В чем-то Оля была несомненно права. Яркие лавчонки с красными огоньками, воздушные змеи, стремящиеся улететь, китайская музыка и огромное количество азиатов действительно напоминали обычный чайна-таун. Вот только вряд ли в «обычном» китайском уголке торгуют оружием выдающиеся мастера своего дела со всего мира. — Можешь подождать меня здесь, — я кивнула Оле на магазин в дизайнерской одеждой. Глаза девушки тут же стали по пять рублей при одном взгляде не манекены. Без долгих прощаний, Оля на максимальной скорости скрылась в обители пестрых нарядов и туфель. Я же двинулась вниз по узкой улочке. Отворив дверь знакомого мне с детства магазина, я услышала звонкую трель колокольчика. Хозяин оружейной лавки, пожилой мастер Хаяо, встретил меня сдержанной улыбкой, жестом приглашая подойти к витрине. — Добрый вечер, мастер, — я поклонилась китайцу, прежде чем сделать несколько шагов вперед. — Давно тебя здесь не было, я начал беспокоиться. Но что привело наследницу в такое место в столь поздний час? — Я не смогу дать точного ответа, — я распахнула полы пальто и, выудив из кармана несколько крупных купюр, посмотрела на пожилого мужчину с внезапно накатившей усталостью: — Я хочу новый пистолет, что-нибудь действительно стоящее, мастер. Кивнув мне, Хаяо одним ловким жестом спрятал предложенные деньги в карманы красного китайского одеяния. Облокотившись о витрину, я принялась ждать, пока мужчина принесет мне обещанный товар. Неожиданно, колокольчик снова звякнул. На пороге появилась фигура незнакомца в капюшоне. Он мог бы вполне оказаться новым клиентом, но что-то в этом образе все же настораживало. Нахмурившись, я принялась нащупывать маленькие ножички позади себя. Заметив это, человек в два шага приблизился ко мне вплотную, тем самым лишая дополнительного времени. Сердце ухнуло в пятки, но инстинкты сработали безотказно. Рука с небольшим кинжалом метнулась к его горлу, заставив незнакомца держать дистанцию. Но и он тоже не был промах: холодное лезвие второго кинжала уткнулось мне в поясницу. — Оружие детям не игрушка, — усмехнулся он. И голос, которым была сказана эта фраза, оказался до боли знакомым. Приоткрыв от изумления рот, я уверенно сняла с парня капюшон. Светлые волосы, нахальная улыбка и парочка прожигающих насквозь голубых глаз. Знакомый набор, очень знакомый. — Как тебя пустили в «дыру»? — Могу задать тебе тот же вопрос, малыш, но сейчас не очень подходящее для этого время, — он схватил меня за плечи, резким движением прижав к своей груди. Не успела я возмутиться, как за пределами лавки послышались чьи-то крики и парочка выстрелов. — Во что ты успел вляпаться? — шепотом поинтересовалась я, но, наткнувшись на серьезный, не требующий возражений взгляд, прикусила язык. — Готова бежать? Эта фраза была мало похожа на вопрос, но я все же кивнула, решив оставить ее без комментариев. Призвав подоспевшего Хаяо к молчанию, я приняла из его рук небольшой пистолет, пряча его в потайной карман пальто. Стоя в обнимку со своим преподавателем по легкой атлетике, я отсчитывала бешеные удары надрывающегося сердца. Один, два, три… Его запах кружил голову, но я старалась твердо стоять на ногах и не думать о таких глупостях. Шесть, семь, восемь… — Сейчас, — сказал Женя немного громче, чем надо, и ровно после его слов в лавку ворвались двое неизвестных. Несколько пуль тут же полетели в нашу сторону, но Громов успел спасти от них нас обоих. На бегу извинившись перед мастером, я ринулась вслед за горе-преподавателем, уже явно не сомневаясь: так умел бегать только спринтер.