Красавица и чудовище.

Pov Alexis. Я проснулась и увидела рядом спящего Криса. Вот блять. Как я могла это сделать?! Что вообще вчера на меня нашло? И что теперь делать?! Я даже не люблю Кристофера. Почему это произошло? Как бы я хотела сейчас поговорить с Дмитрием, но мы ведь поссорились. Почему все так сложно? — О чем думаешь? — услышала я парня. Он открыл глаза и стал смотреть на меня. — Ни о чем, — он стал мило улыбаться, а затем потянулся поцеловать меня, но я отдалилась. — Что происходит? — спросил Андерсон. — Слушай, Крис, не хочу ранить тебя, но… Мне нравится Уильям. — Ты серьезно? После этой ночи? — он усмехнулся и стал держать меня за талию, — все было прекрасно, как после этого я не могу нравиться тебе? Тогда зачем все это было? Для чего? Пойми, если бы Уилл хотел быть с тобой, то он уже давно бы это сделал. И лежал бы здесь мой брат, а не я, — это меня задело. Я понимала, что часть из этого правда. — Но я не чувствую к тебе того, что чувствую к нему, — говорила я. Это было неловко — говорить такие слова парню. Я быстро встала и начала одеваться. — Уйдешь как шлюха? — он поднял бровь. — Моя комната, так что… Шлюха здесь ты, — я вышла из спальни и пошла вниз. В холе было очень красиво. Вильгельм все-таки украсил дом. Точно, сегодня же Рождество. Отличный повод напиться. Pov Dmitry. Я проснулся в объятиях Джеймса. Это правда случилось. Я стал смотреть на него. Он был очень милым, когда спал. — Хватит пялиться, — сказал он с закрытыми глазами. — Нет, — ответил я. Он открыл их и улыбнулся. Я поцеловал его, — с Рождеством. — С Рождеством, — Мерфи подвинулся и стал ближе ко мне. Мы были на расстоянии одного поцелуя. — Ты должен уйти, — говорил я, — будет странно, если мы спустимся одновременно. Да и я не хочу, чтобы Алексис заметила, — он кивнул. — Тогда мне пора потому, что через пять минут мы уже должны завтракать, — Джей собрался и ушел. Я вздохнул и пошел в ванную приводить себя в порядок. Затем я оделся и пошел завтракать. Повсюду висели украшения. Уют и комфорт были на высоте. — С Рождеством! — поздравил я всех, когда вошел в столовую. — С Рождеством! — ответили мне. — А где Джаред? — спросил Джеймс. — Его машину уже сделали, мистер Мерфи. Он и Ваш брат уехали, — сказал Вильгельм. Я лишь закатил глаза. Просто не мог слушать что-то о Мерфи младшем. Алексис молча ела свою кашу, что было странно. Скорее всего что-то случилось. — Алексис, как спалось? — ухмыльнулся Кристофер. На нее посмотрел Уильям. — Ужасно, — сказала она. Девушка даже не смотрела на этих двоих. — Почему? — полюбопытствовал парень. Чего он добивается? Или это я ничего не понимаю? — Что происходит? — шепотом спросил я у Джеймса. Он лишь пожал плечами. — Не знаю, может ты виноват? — после этих слов я просто ахуел. Она переспала с Крисом и не сказала мне! Да как она могла?! Ну, с одной стороны, мы поссорились, но блять… — Я? Что же я сделал? — усмехнулся Андерсон младший. — Отстань от нее, — сказал я. Алексис впервые подняла голову и посмотрела на меня. — Прости, ты что-то сказал?! — он недовольно посмотрел на меня. Что за дебил?! — Я сказал тебе отстать от нее, — я перестал есть. — Я не понимаю, в чем дело? — спросил Джеймс. — Ну же, Алексис, расскажи им, — откинулся на спинку стула Крис. Алекс посмотрела на Уилла. Вот черт. — Нет. — Ты, наверное, хотела сказать «Да». — Нет. Отъебись от меня, — она убрала за собой посуду и пошла наверх. — Ты идиот, — сказал я. — Ты даже не знаешь, что произошло. Как ты можешь судить меня? — спросил парень. — Я знаю Алексис лучше всех. И я знаю, что было этой ночью. Не думай, что я не слежу за тобой, Андерсон младший, — сказал я и пошел наверх. Я не знал, стоило ли мне поговорить с Алексис или нет, но… Лучше все наладить. Я постучался и она открыла дверь. — Входи, — сказала она и я сделал это. — Алекс, я… — не успел я извиниться, как она крепко обняла меня, — прости. — Нет. Ты прости. — За что? — За все, — было долгое молчание, но я сумел его нарушить. — Что произошло? — я сел на стул, а она на кровать. — Думаю, ты и сам знаешь. — Ты бы не реагировала на его вопросы так, если тебе бы понравилась эта ночь. — Не могу поверить, что мы говорим об этом… — Поверь, мне тоже в новинку, — я улыбнулся и она тоже, — ну так что? — Вчера… Я просто сидела в своей комнате и писала мысли в дневнике. Затем пришел Крис и начал говорить, что будь он на месте своего брата, то мы бы уже встречались. Затем я каким-то образом почувствовала, что хочу его. Ну и вот, что вышло. Утром я сказала, что люблю Уильяма. Он был очень зол и я спустилась завтракать… — я был немного удивлен от такого поворота, ведь Алексис не шлюха и не спит с кем попало. Что-то не чисто. — Уильям знает? — я изогнул бровь. — Думаю, да. Легко было догадаться по нашей беседе за завтраком. — Может ты с ним поговоришь? — С кем?.. С Уиллом? — я кивнул, — я думала с ним поговорить, но… Ему это неважно. — Ты этого не знаешь. Просто поговорите. — Ладно… — вскоре я ушел в свою комнату. Pov Alexis. Когда Дмитрий ушел, то я стала писать в дневнике. Я не могу понять, что это было? Зачем я это сделала? Черт. Мы с Уильямом даже не встречаемся, но я чувствую будто изменила ему. Ненавижу себя. И Кристофера. Нужно поговорить с Уиллом. Вот только, что я ему скажу? Прости, я переспала с твоим братом, надеюсь, все в порядке, да? Ужас. Я закрыла дневник и захотела поиграть на пианино. Я спустилась вниз и пошла в комнату отдыха, но услышала голоса. — Она еще не знает? — спросил Крис. Я стала вслушиваться, — ты ведь знаешь, что рано или поздно она поймет? Не ходить ночью по дому, запретный четвертый этаж, не ходить в твою оранжерею, быть осторожной в лесу и твое холодное отношение к ней… — о чем он говорит? — скоро полнолуние, — сейчас в моей голове все вставало на свои полки. Серебряный кол, который убьет вожака… Серебро… Сон с волком… Пианино и… Уильям… О, боже. — Ей лучше не знать. — Лучше, не лучше, но… Она не глупая. Как и ее отец, — мой отец? Что здесь происходит? — Причем здесь мистер Марс? — Он был лучшим другом нашего отца. Как думаешь, почему он уехал? — Думаешь, я знаю? Мы были малы. — Он узнал, что Бенджамин — оборотень, а значит и мы тоже. Но мистер Марс говорил, что все в порядке. Потом наш отец обратил его и вскоре у того родилась дочь, — боже. То есть я? Оборотень? — Она не может им быть. Насколько я знаю, ее мать была беременна еще до того, как приехал мистер Марс в наши края. — В любом случае, ее отец узнал о нашем. Она может узнать о тебе и обо мне. Надеюсь, ты не забыл про прием у Димитровых? Точнее, про их бал. — Не забыл. — Отлично. Теперь мне нужно идти к стае. Посмешище, — все ясно. Я быстро ушла и поняла, что теперь мне нужно срочно поговорить с Уиллом. Хватит секретов. Я зашла в его кабинет на четвертом этаже. Меня больше ничего не пугало. Я подошла к окну и стала смотреть вдаль. Не могу поверить… — Алексис… Что ты тут делаешь? — услышала я парня, — уходи. — Я все знаю, Уильям, — я повернулась к нему. Видимо, он не был удивлен, — я знаю, кто ты такой… — Ты все слышала… — он приложил пальцы к переносице. — Да, Уилл, я все слышала, — я стала нервничать и подошла к нему ближе, — как долго ты собирался не говорить мне? — Я вообще не хотел говорить тебе об этом. — Почему? — я уже не могла сдерживать слезы, — ты знал о том, что мой отец — оборотень и ты не сказал! — Слушай, хватит! Ты бы не поняла этого! Ты бы подумала, что я сумасшедший! — Это ведь ты взял ту коробку, которую мне передал мой бывший дворецкий. — Я хотел оградить тебя. Ты не поверишь, как трудно каждый день это делать. Как трудно бороться с желанием рассказать все тебе… — Но почему тогда сюда врывается твой брат и только после этого я понимаю, что происходит? — Алекс, я… Мне жаль. — Да иди ты к черту! — я быстро ушла из кабинета со слезами на глазах. По пути я столкнулась с Дмитрием. — Что случилось? — Ничего! — я быстро вышла из дома и завела машину. Я хотела убежать отсюда. Я не хотела жить потому, что узнала слишком много. Я выехала и поехала к городу. Дул ветер, шел снег и были большие сугробы, но это не мешало мне нестись со скоростью Света. В моей голове был отец. Мне больно и я не могу это скрыть. Я заметила на дороге волка и его красные глаза. — Блять! — я резко свернула направо и моя машина полетела в озеро. При соприкосновении автомобиля и поверхности воды треснул лед. Машина быстро заполнялась водой и я не могла открыть двери. Почти не осталось воздуха и я набрала в рот столько, сколько его осталось… Pov William. Я быстро спустился вниз и заметил следы машины, а затем услышал как треснул лед и что-то большое стало погружаться в воду. Я быстро побежал к мосту и увидел машину Алексис. — Нет, нет, нет, — я прыгнул в воду с этого моста. Вода была очень холодной. Ее кадиллак погружался на дно, а я пытался быстрее подплыть к нему. Я не прощу себе, если она умрет. Приблизившись к передней двери, я выбил ее и взял Алексис за руку. Она была без сознания и я уже слышал, как вода заполняет ее легкие. Быстро взяв ее, я начал плыть наверх. Я вылез из воды, таща ее, и положил на снег. — Алексис, — она не просыпалась, — Алексис! — я стал делать массаж сердца, но это не помогало. Я стал делать дыхание рот в рот и продолжал массажировать, — нет, нет, нет… Не покидай меня, — она очнулась и стала выплевывать воду, а затем я обнял ее, — боже, ты жива! — я не отпускал ее. — С Рождеством, — улыбнулась Алекс. — Худшее Рождество в моей жизни, — мы встали и к нам прибежали Джеймс с Дмитрием с двумя полотенцами. — Ты ебанутая! — заорал Смирнов и обнял ее, — ты же могла погибнуть, дура! — Я тебя тоже люблю, Дима, — она улыбалась. Как человек после такого может улыбаться? Я потрясен. Мы зашли домой и я провел девушку до ее спальни. Я быстро зажег ей камин и расстелил постель. — Раздевайся, — настойчиво сказал я. — Что? — она выпучила свои глаза. — Раздевайся, — я подошел ближе, — иначе это сделаю я. Алексис пошла за ширму и стала снимать с себя одежду. — Ты должна принять горячую ванную. — Я смогу сама. Ты можешь идти. — Хорошо, — я вышел из ее комнаты и пошел вниз. Pov Alexis. После того, как Уильям вышел, я пошла в ванную. Принимая ее, я думала о том, что только что произошло. Волк с красными глазами — вожак…«Посмешище» — звучал голос Кристофера в моей голове. Это был он… Выйдя оттуда, я быстро оделась и пошла ужинать. На столе красовалась еда и напитки в праздничном стиле. — Очаровательно, — сказала я. За столом сидели не только мы четверо, но и Филипп с Вильгельмом. — Где твой брат? — спросил Джеймс у Уильяма. — Не придет, — ответил парень. Мы переглянулись. — Думаю, самое время сказать тост, — сказал Дмитрий, — Уильям? — Конечно, — он встал с бокалом красного вина, — этот год был очень трудным, но его последние месяцы были прекрасными, ведь в нашу семью вступило двое человек. Дмитрий и Алексис. Может я и кажусь мудаком, но… Я стараюсь защитить вас, ребята. Что дается мне с трудом, — он посмотрел на меня, — хочу пожелать вам счастья и терпения. Ну и тебе, Алекс, здоровья, — я улыбнулась, — сегодня мы чуть не потеряли тебя. А вам, парни, я желаю удачи. Обоим, — это было странно, — Филипп и Вильгельм, я буду бесконечно благодарен вам за то, что вы делаете. Вам желаю процветания. — С Рождеством! — сказали мы все и чокнулись. Поужинав, мы пошли в гостиную. Под елкой уже лежали подарки. — Самое время открывать подарки! — сказала я. Все улыбнулись. Я подошла к Уильяму, — это тебе, — он стал открывать его. — Интересно, — он ухмыльнулся. — Всем нужна пижама на Рождество, — усмехнулась я. — Спасибо, ну, а это тебе… — я увидела коробку своего отца, — подумал, что это важнее какого-то браслета. — Спасибо, Уилл… — я поставила ее на пол. Все благодарили друг друга за подарки. — Это не будет Рождеством, если у вас в руках не будет какао с зефиром, — сказал Филипп и подал нам кружки. — С Рождеством, — мы подняли руки и выпили. Пробило двенадцать. Все стали о чем-то говорить. Было тепло и уютно. Pov Dmitry. — Спасибо тебе за часы, — сказал я Джеймсу. — Все для тебя, — он улыбнулся мне. — Как насчет того, чтобы пойти на улицу? — спросил я у всех. — Хорошая идея, — ответила мне Алекс и надела куртку поверх пижамы. — И ты пойдешь вот так вот? — спросил Джеймс. — Я тоже, — пожал я плечами и надел куртку, — так… Вы идете? — Плевать на все, пойдемте, — сказал Уилл. Он будто изменился после того, как Алексис чуть не умерла. Только я не могу понять, что он ей сделал, что она заплакала? Мы вышли на улицу и сразу после этого мне в спину прилетел снежок. Я повернулся и увидел Джеймса. — Ты серьезно? — спросил я, улыбнувшись. — Наверное, — он пожал плечами и попал мне в живот. — Ну все, — я быстро пошел к сугробу и слепил снежок, а затем попал ему в лицо. Я стал смеяться, но потом в лицо прилетело мне. Вот только не от Джеймса, — Алексис, блять, — я стал убирать снег с лица. Девушка же заливалась от смеха, но я заметил, что Уильям отбросил снежки и побежал к ней, а затем они упали в сугроб. Парочка громко смеялась, мы же с Джеймсом посмотрели друг на друга и кивнули. — Большие объятия! — крикнул он и мы побежали к Алекс с Уиллом. — Лучшее Рождество в моей жизни, — улыбнулся я.

***

Позже мы зашли в дом и стали греться у камина. — Давайте поиграем? — спросил Джеймс. — Во что? — присел на кресло Уилл. — В бутылочку, — ответил тот, — на каверзные вопросы. — Давайте, — сказала Алексис и мы все взяли бутылку от вина и положили ее на столик. — Я первый, — сказал Уильям. Интересно. Он начал крутить и выпало на Джеймса. — Ну отлично, — сказал тот с улыбкой, — тебе даже спрашивать у меня нечего. Ты все и так знаешь. — Вообще-то, нет, — он улыбнулся, — ты гей? — Я бы, — ого. А вот этого я не знал, — ты ведь знал это. — Я проверял, — ухмыльнулся Андерсон. Окей. — Моя очередь, — сказал Мерфи и выпало на меня, — Дмитрий. — Да? — Почему ты переехал сюда? Из России, — хм. Хороший вопрос. — Мой отец получил здесь работу, на тот момент моя мама была в декрете и мне было три года. — И ты не помнишь Москву или Питер? Где ты родился? — Я родился в Питере, но после переезда был там лишь раз, когда мы с мамой забирали оставшиеся документы оттуда. Там очень красиво, — я вздохнул. — Я читал русскую литературу, — сказал Уилл, — честно, мне понравилось. Очень глубокий смысл, — я улыбнулся потому, что мне стало тепло на душе от его слов, — что ж, Дмитрий, крути, — я сделал это и выпало на подругу. — Почему ты плакала перед тем, как ты чуть не утонула? — спросил я у нее. Она посмотрела на Уильяма. — Узнала, что отец… Хотя не важно. Мне трудно говорить об этом, Дима. — Ты в порядке? — спросил я у нее. — Да, в полном, — сказала Алекс, — уже поздно и я хочу спать. Может в следующий раз поиграем? — Да, конечно, — мы убрали бутылку, а она ушла наверх. И все равно что-то здесь не так. Я был на кухне и сюда пришел Джеймс. — О чем думаешь? — он стал наливать себе воду. — Ни о чем, — ответил я, запив пиво. — Брось, скажи мне, — мы посмотрели друг другу в глаза, — Дмитрий? — Мне кажется, что Алекс и Уилл скрывают что-то… — Как мы с тобой? — довольно улыбнулся он и поцеловал меня. — Нет. Не могла она просто заплакать и уехать отсюда лишь из-за отца. Здесь что-то еще… — Не думаю, что мы должны лезть в их дела. Главное, что она здесь. — Ты прав. Возможно, я накручиваю себя. — Возможно, — мы улыбнулись. — Иди сюда, — я притянул его к себе и стал целовать. Pov Alexis. Я уже чистила зубы, но подумала о Уильяме. Мне нужно поговорить с ним. Я быстро умылась и спустилась на этаж ниже, а потом пошла к спальне Андерсона. Я постучалась и он открыл дверь. — Можно? — спросила я. Он кивнул и я вошла. — О чем ты хочешь поговорить? — Обо всем, что происходит… — он сел на кровать. — Я слушаю. — Я не просто так свернула в озеро. На дороге стоял волк… С красными глазами, — он нахмурил брови, — я так поняла, что это Крис. — Да… — А еще… Я поняла, что тебя изгнали из стаи. — Как? Как ты это узнала? — он подошел ко мне. — Я читала книгу и там было кое-что. Вот и узнала… — Понятно… — Кстати, что за бал Димитровых? — спросила я у него. — Бал, посвященный объединению трех стай оборотней, главная из которых — стая Димитровых. — А к какой относитесь вы с Крисом? — Стая полумесяцев, — он стал наливать бурбон в стакан. — Почему называются по-разному? Они Димитровы, вы — полумесяцы. — У всех оборотней есть своя особенность. У нас это родинка в виде полумесяца. Она появляется при обращении либо рождении. У Димитровых — это альфа, которого зовут Николаус Димитров. Он самый первый волк этой стае и был первым, кто заключил договор об объединении стай. Скажем так, его кровь течет во всех его оборотнях. — Ого… А третья? — спросила я. — Стая солнца. Их особенность — это сила защиты. Это одна из самых сильных стай, которые я знаю. — А зачем приехал Кристофер? — За мной. — Не совсем понимаю, — я запила бурбон, — ты ведь не в стае, зачем ты ему нужен? — В поединке вообще-то победил я, но отвлекся. Он нанес мне удар и я упал после чего его избрали вожаком. Крис предпочел убить меня, но за меня вступился мой отец. Теперь старшины требуют нового поединка. Честного. Только он уже не будет на выбор, а на смерть. — И ты пойдешь? — я подняла бровь. — Да, — ответил он и сел рядом. Я опустила глаза на пол. Я не знала, что сказать, ведь могу больше его не увидеть. — В любом случае, до этого еще месяц. Я предполагал, что ты пойдешь со мной на бал потому, что туда вход желательно с парами. — Я ведь даже не оборотень. — Они не узнают, — он подошел ближе, — я могу рассказать тебе об оборотнях и ты будешь более уверенно смотреться. — Хорошо. Стой, а почему ты идешь туда? — Так как мой отец, Бенджамин Андерсон, был почетным членом этого совета. По традиции приходят все потомки. — Поняла, — я поставила стакан, — ну так что? Расскажешь? — он кивнул. — У оборотней все не так, как у людей. Все чувства обострены: слух, осязание, обоняние, зрение и вкус. Мы обращаемся лишь тогда, когда захотим, кроме полнолуние. Именно в эту ночь мы себя не контролируем. Когда требует ситуация, мы превращаемся… — А что обозначает оттенок глаз? — спросила я у него. — Красный — у главы стай, старейшин. От ярко-желтого до янтарного у тех волков, которые в стае. Голубые у омег, тех, кого изгнали. — Я видела сон, где… У волка были глаза почти янтарного цвета… У тебя случайно не такие? — я подошла к нему. — Да. — Но почему они не голубые? Ты ведь сказал, что… — Я был изгнан не всеми. Этого не признавали некоторые лица из моей стаи, поэтому они остались такого цвета. — Ясно, а что насчет обостренных чувств? Думаю, ты слышал, как я ходила по дому… — И как ты была в оранжерее, когда врала мне. — Врала? — Да. Я слышу не только внешние, но и внутренние звуки. Например, твое сердцебиение. Когда ты врешь, оно учащается, — и тут я стала заливаться краской. — Ты не представляешь, как мне сейчас неловко, — я приложила пальцы к переносице. Он лишь улыбнулся, — ладно, а превращение? Это… Больно? — Когда ломаются почти все твои кости? Конечно, — жесть. Аж не по себе, — но боль уходит, если ты делаешь это часто. Я уже не чувствую ее. — А ты… Убивал? — Нет, Алексис, я не убивал. Поэтому Крис жив. — Я рада, что ты его не убил. — Почему? — Тогда я бы не встретила тебя… — я посмотрела ему в глаза. — И ты бы не была с ним той ночью, — он подошел к окну и стал пить дальше. — Уилл, я… Я не могу сказать тебе, что именно случилось. Для меня это не играет никакой роли. — Я знаю… Поэтому я и говорил, чтобы ты держалась от него подальше. Он использует свои, скажем так, чары. — Чары? — Да. Каждый оборотень имеет такой дар, как очарование. Так мы подчиняем людей. В особенности, тех, кто нам симпатичен. — Интересно… — прокомментировала я, — а та роза в оранжерее? — Она исцеляет. При ядах и так далее. — А белое пианино? — Не стоит говорить о нем, — в комнату постучались. — Сэр, Вам звонят, — сказал Вильгельм. — Алексис, тебе пора в постель. Спокойной ночи. — Спокойной, — я ушла оттуда и пошла к себе в комнату. Что он скрывает? Почему не стоит говорить о белом пианино? Что такого плохого в этом? Нужно все разузнать…