Наблюдая за тобой

Лорд-Защитник, кого ты спас или защитил? Справился ли ты со своей задачей? Смог ли ты спасти жизнь той, кого преданно любил тогда, давно? Той, что улыбалась тебе так открыто и приветливо. Той, что пустила тебя в свою жизнь и в своё сердце, которое ты снова и снова носишь в своих руках, потрёпанное и истерзанное, шепчущее истину вперемешку с усталыми вздохами, полными желания освободиться от оков того, что с сомнением, но ещё можно назвать плотью. Её кровь на твоих руках снится тебе до сих пор. Смог ли ты спасти собственную дочь, закованную в каменную тюрьму, чьи пустые холодные глаза смотрят в пучину бесконечности, ныне став украшением помещения, обычным предметом интерьера? Кем или чем угодно, но не возлюбленной твоей дочерью, которую ты учил сражаться и быть готовой ко всему. Ты ничего не смог. Снова. Пёс, зажатый в угол, схваченный строгим ошейником, оскаливающий клыки тогда, когда поздно, когда бешёную псину уже хотят пристрелить, направляя ствол ружья прямо меж глаз. Её, твою дорогую Эмили, могут разбить в мелкое серое крошево, в пепел и штукатурную пыль, которая выдохнется вместе с ветром с ладоней ненавистной тебе женщины. Прямо перед Башней, прямо тебе в лицо, будто плевок в то, что ты создавал и берёг всё это время. Эти осколки будут ранить твоё сердце снова и снова, если ты не справишься. Я так долго наблюдаю за тобой. Наблюдаю за ней. За вашими свершениями. Время не стоит на месте, и твои песочные часы ссыпают песок безжалостно в нижнюю колбу, оставляя всё меньше минут на возможности. Я, пожалуй, знаю, сколько тебе осталось дышать. Во всех вариациях множественности Вселенной, в каждом отражении каждого зеркала других миров. Жаль ли мне? Наверное, я бы солгал, если бы сказал, что мне не жаль, что ты мало чем отличаешься от остальных, кого коснулись мой взор, моя длань и моя милость. Люди хрупки, словно стаканы, наполненные водой. В каждом таком сосуде трещина, вода постепенно утекает прочь, прямо в объятия Бездны, пока стакан не останется совершенно пустым. Да и со временем тоненькая нить трещинки становится паутиной, расширяется, позволяя каплям утекать быстрее, стремительно унося с собой короткий человеческий век. Разве что это мирное течение времени можно оборвать одним лишь взмахом руки, тогда стакан разобьётся. Ты стареешь. Я вижу седину в твоих волосах, я вижу бесконечную усталость в твоих глазах, пусть и полных решимости мстить, рвать глотки, вновь кидаться грудью на врагов, пока тебе не переломают кости, не вывернут рёбра, не вытащат из груди сердце. И даже тогда ты, захлёбываясь кровью, будешь бороться. Я вновь смотрю на тебя, в твои глаза. Я вновь перед тобой, раскрывающий объятия Бездны с поющим безбрежным океаном вечного забвения, полного обрывков воспоминаний. Здесь — твои, личные, смешанные в огромный ком из чувства вины и желания вернуть время назад, желания успеть всё исправить. Ты не был готов к этому, но в то же время был готов. Всегда. Я увижу твою смерть, Корво Аттано. Возможно, уже видел. Или, быть может, это мои странные, задумчивые, отстранённые видения где-то на краю невозможности, ещё не решил. Иногда мне хочется вскользь заметить, что костлявая рука, как вы, люди, себе представляете, никогда не доберётся до твоих губ, никогда не заберёт твоего дыхания. Всё верно. Потому что это сделаю я. Когда придёт твой час смертного покаяния, будешь ли ты истерзан волками, брошенный в набитый кольями овраг, или умрёшь в своей постели от сердечного приступа, будто изнеженный вельможа. Я приду к тебе и заберу твой последний выдох в свои ладони, заберу с твоих окровавленных или иссушенных губ последний поцелуй, закрою твои глаза и накрою тёмным покрывалом окоченения твоё покинутое жизнью тело. Я провожу тебя в последний путь, подарю тебе прощальную панихиду, все киты бесконечности будут петь для тебя. И только после отпущу парить в вечном мареве Бездны. Или не смогу отпустить? Этого я тоже ещё не решил. Но вот ты здесь, и я с трудом сдерживаю лёгкую улыбку, чуть не скользнувшую по губам. Я снова протягиваю к тебе руку и предлагаю свой дар, ту самую милость, вырванную насильно. О, мой дорогой Корво, ты можешь отказаться, можешь попробовать справиться своими силами, я вижу это в твоих глазах. Я всё равно не смогу не наблюдать за твоей судьбой, слишком заинтригованный, слишком обвинённый в чём-то, что напоминает примитивные человеческие чувства. Ты поджимаешь губы, хмуришься, когда протягиваешь руку в ответ, принимая мой дар вновь. И я не могу сдержать улыбку.