You are like my universe

Они видятся слишком редко для людей, которые привязываются друг к другу за доли секунды. Чанёля всегда слишком много для фанатов и слишком мало для неё. Но она всё равно каждый вечер продолжает писать ему сообщения в духе «не переусердствуй», «будь осторожен» или «одевайся теплее». Беспокоится о нём – это как привычка, и сжимать в руках мобильник в ожидании ответа – тоже. И каждый раз этими своими ответами Чанёль разбивает ей сердце, потому что «я совсем не устал» - явная неправда. Ей бы ужасно хотелось, чтобы он отдохнул. Чтобы они отдохнули. Вместе. Вдвоём. Где-нибудь далеко-далеко, хотя бы пару денёчков, чтобы каждую секунду видеть его счастливую и заразительную улыбку и уставшие добрые глаза. Но она никогда не попросит его об этом, потому что знает, насколько для него важны участники ехо и их совместная деятельность. Знает, что это его мечта, а мешать осуществлению его мечты она даже думать не смеет. Её подруга говорит, что это глупо, потому что «он ведь твой парень, ты имеешь право побыть с ним хоть немного». Но она не может, потому что каждый раз, когда хочет затронуть эту тему, она видит перед собой Чанёля, восхищённого большого ребёнка с искрящимися глазами. Он рассказывает о прошедшем концерте или интервью слишком эмоционально, размахивая руками и сбивая с журнального столика очередную статуэтку. А она даже злиться не может – только мягко улыбается и качает головой. Чанёль обещает купить ей кучу таких, а она отказывает и только легко касается губами его щеки. Да и любит она его слишком сильно. Любит до дрожи в коленках и до искорок перед глазами. И когда он говорит «я люблю тебя», то у неё сбивается дыхание, а сердце колотится, как бешенное, щёки вдруг предательски краснеют, а он только ухмыляется, по-доброму так, и притягивает к себе для объятий. В его объятьях всегда тепло и хорошо, и забываются все невзгоды и проблемы, а ещё есть чувство защищённости, которое окутывает с головы до кончиков пальцев на ногах. И от этого хорошо, от этого замечательно. А в такие дни, когда за окном идёт дождь, его не хватает больше всего, потому что Чанёль – солнце. Тёплое и яркое, согревающее душу и сердце. В такие дни она садится в кресло и кутается в плед, греет пальцы о горячую чашку с ароматным чаем и бросает взгляды в сторону рядом лежащего телефона – вдруг он ответит на её очередное «одевайся теплее, на улице дождь». Он не отвечает. Занят, наверное, ведь как раз сейчас у ехо интервью, и он улыбается ей с экрана телевизора. Но беда в том, что эта улыбка не только для неё – она для всех его фанатов, и от этого больно, но она держит себя в руках. Ведь «я люблю тебя», которое он говорит ей, совершенно отличается от того «я люблю вас», которое он каждый раз говорит фанатам. Оно интимнее, тише и от этого замечательнее. Интервью по телевизору уже давно закончилось, и сейчас идут новости, которые слушать совершенно не хочется. Она смотрит в окно и теплее кутается в плед, думая, не замёрз ли он и есть ли у него зонтик. Чанёль знает, что она переживает, поэтому долго стоит перед дверью в квартиру, думая, как бы не попасть под праведный гнев, когда она увидит его промокшего до нитки. А ведь она писала ему, чтобы он взял зонт и оделся теплее. Он открывает дверь своим ключом и разувается в прихожей, а когда поднимает голову, то видит перед собой её, совершенно недоумевающую, что происходит. Чанёль улыбается, виновато так, но искренне, за что на его плечи накидывают тёплый плед. И подзатыльник оказывается совсем не сильным, а еле ощущаемым. Она улыбается счастливо-счастливо и встаёт на носочки, обхватывая его лицо своими маленькими ладошками. - Я же… - Говорила, знаю. Она не может злиться на этого большого ребёнка, совершенно не может, даже когда он делает такие безрассудные вещи, как пробежка под осенним дождём. А Чанёль не может просто так смотреть в её глаза, поэтому он обнимает её за талию и утыкается в шею, легко касаясь кожи губами. - Ты мокрый, - бурчит она, а потом принимается пледом вытирать его мокрые каштановые волосы. - Я люблю тебя, знаешь? – тихо-тихо спрашивает Чанёль, а у неё сердце уходить в пятки, как всегда после этих слов. Она выдыхает и блаженно улыбается. - Знаю.