You are like my universe

Курсы по дизайну заканчивались на следующей неделе, как раз перед Новым годом, поэтому ей стоило бы закончить работу, благодаря которой она сможет полноценно их закончить и получить сертификат. И поэтому она пишет эту работу именно сейчас, ночью, сразу после празднования Рождества. На часах два часа ночи, а на экране ноутбука – два несчастных абзаца, которые и вступлением-то не назовёшь. Она тяжело вздыхает и запускает пальцы в волосы, массируя кожу головы. Становится чуточку легче, и она снова смотрит уставшими глазами в учебник, а затем на экран ноутбука. Её пальцы снова начинают бегать по клавиатуре, набирать текст, редактировать, исправлять ошибки и к трём часам у неё уже есть три полноценных страницы и даже переход к основной части. - И почему ты не спишь так поздно? – она вздрагивает от неожиданности, но сильные руки Чанёля обнимают нежно и притягивают ближе к нему. Он улыбается, а его дыхание щекочет кожу шеи. - Это из-за курсов, я же говорила тебе, - она поворачивается так, чтобы видеть его сонные глаза и растрёпанные после сна волосы. Чанёль заснул почти сразу после того, как они вернулись с рождественской вечеринки, и она была рада этому, ведь хоть немного, но он всё же сможет отдохнуть. Он утыкается носом ей в шею и сопит, а она только и может, что умилительно улыбаться. - Я расстроился, когда не нашёл тебя рядом, - Чанёль обнимает ещё крепче, а она тихо смеётся. - А я расстроена тем, что мне нужно писать это, - она кивает в сторону ноутбука, а Чанёль поднимает голову и пытается вчитаться в иероглифы, но сонные глаза улавливают смысл только в словосочетании «дизайн интерьера». - Этот твой дизайн забирает тебя у меня, - он недовольно бурчит и целует кожу плеча, которую не скрывает его же широкая футболка. - Кто бы говорил, - она отдёргивает футболку, чтобы прикрыть плечо. - Ай, ты злая, - хоть Чанёль и говорит так, но во время этого он обворожительно улыбается, что делает невозможным обиду на него. – Чего толкаешься? - Потому что кое-кто мешает мне, - она возмущённо приподнимает бровь и смотрит на Чанёля. - Я вообще на кухню шёл за водой, - он встаёт с дивана, ерошит свои каштановые волосы и плетётся на кухню. Она смотрит ему вслед, улыбается и качает головой из стороны в сторону. Он всё же такой невозможный, тот, кого она будет любить, даже если он ведёт себя вот так. Без таких вот вещей Пак Чанёль перестал бы быть Пак Чанёлем, и она уверена, что ей бы этого ужасно не хватало. Кухню и гостиную разделяет только стол с барными стульями, поэтому она видит, как Чанёль чрезмерно долго ищет чашки, хотя прекрасно знает, где они лежат, как он размышляет, налить воду из чайника или из кувшина, который стоит на столе, хотя в этом нет абсолютно никакой разницы. Она закатывает глаза и возвращается к своей работе, потому что нужно хотя бы начать печатать основную часть, но Чанёль тем временем лезет в холодильник и достаёт оттуда остатки лаймового пирога и слишком громко стучит тарелками. Она тяжело вздыхает, встаёт с дивана и идёт к кухне. Она аккуратно скользит по кухонной плитке и обнимает Чанёля со спины, утыкаясь носом между его лопаток. От него всегда почему-то пахнет морем и солнцем, и когда этот запах окутывает с ног до головы, то дышать становиться трудно, но на душе так спокойно и ничего уже не волнует. Вот и сейчас, стоило ей лишь на секунду потерять бдительность, как сильные руки Чанёля обхватили её за талию и посадили на кухонную тумбу. - Ай, - верещит она и сильно хватается ладошками за широкие плечи. – Пак Чанёль, какого чёрта? - Попалась, - довольно говорит он и кладёт ладони на её бёдра. - На часах полчетвёртого утра, - она верещит и смеётся, когда он проводит пальцами по её коже. – Прекращай, - просит она, но Чанёль беззастенчиво продолжает водить ладонями по её рёбрам. – Серьёзно, - она хватает его за запястья. - Ты уверена? – он в вопросе приподнимает бровь, на что она уверенно кивает. – Тогда сделаем так. Чанёль берёт её на руки так быстро, что она даже не успевает ничего понять, только крепко вцепляется в чужие плечи, а в глазах её такой шок, что Пак смеётся громко-громко и чуть ли не спотыкается о журнальный столик посреди гостиной, но всё равно целенаправленно продолжает идти к их комнате. В комнате он опускает её на кровать, а сам идёт к двери, чтобы закрыть её на защёлку. Она смотрит на Чанёля и совершенно недоумевает, что он задумал, а он продолжает улыбаться и просто проходит мимо неё и ложиться на кровать. - Ну давай, - преспокойно говорит он. - Что давать? – не понимает она и несколько раз моргает. - Боже, - он приподнимается на локте, а второй рукой берёт её запястье и тянет на себя. – Спать давай, глупая, - говорит Чанёль, прижимает её к себе и укрывает одеялом. – Ты и так уже три дня сидишь и пытаешься написать эту работу, у тебя есть ещё пять, а сегодня тебе стоит отдохнуть. У неё внутри сердце пропускает удар, потому что так заботиться умеет только Чанёль. Она прижимается крепче к нему, обхватывает руками талию, а ноги переплетает с его ногами. Вот так ей хорошо, вот так ей лучше всех на свете, потому что у неё есть личное солнце, которое зовут Пак Чанёль. - Спи, - тихо-тихо говорит Чанёль и гладит её по волосам. - Ты тоже, - она поднимает голову и смотрит в его глаза – уставшие, но такие счастливые сейчас. – У нас ещё есть полноценных четыре часа для сна. - Если менеджер не позвонит, - хмыкает Чанёль. - А ты трубку не бери, если он позвонит, - она удобнее устраивается в чанёлевских объятиях. - Не буду, - он целует её макушку и закрывает глаза. Когда она просыпается, то Чанёля рядом не оказывается. Но на белой простыне лежит записка. Она потирает сонные глаза и цепляется за циферблат электронных часов – одиннадцать часов утра. Она удивлённо моргает и берёт в руки записку. Ты так сладко спала, что я даже не осмелился тебя будить. Прости, мне позвонил менеджер, поэтому пришлось уехать. Постараюсь освободиться пораньше и помочь тебе с твоим дизайном. Люблю. В конце было пририсовано маленькое сердечко. Она прижала записку к груди и упала обратно на подушки. - С чем ты мне поможешь, глупый? – спросила она в никуда, но на сердце всё же было тепло. Пак Чанёль – её личное солнце и море спокойствия.