Нерушимый договор

      — Короче, Сэйя, что мы имеем? — Я распласталась на кресле, лежа поперек и болтая ногами в воздухе.       — Мы имеем, что твоя планета на грани исчезновения. Все, кого ты знала, погибнут, все исчезнет. Это из плохих новостей. Хорошая новость — в твоей компетенции все восстановить, раз уж мы не знаем, как победить Хаос с меньшими жертвами, — ответил Коу, сжимая между длинными музыкальными пальцами сигарету. Давно не видела в его руках сей предмет.       — Как-то я не могу смириться с тем, что все погибнут. Мама, папа…       — Мне тоже не хочется, чтобы твои старики умирали. Все-таки, они мне заменили моих родителей. А твой отец, он просто шикарный.       — Не говори о них так, будто они уже умерли. Нужно придумать способ уничтожить Хаос раз и навсегда.       — Ты понимаешь, что его не разрубить мечом, не сдуть ветром, и вообще, что ты собралась сделать «ничему», разве что ничего?       — Если бы я знала, что я буду делать, не прожигала бы целую неделю здесь на Кинмоку. Я даже не знаю, с чего начать, понимаешь? Нужно, наверное, тренироваться, проверить свои возможности вообще. А я не знаю, что мне делать.       — Тренируйся на бумажных мишенях, — надеюсь, он сказал это в шутку, — а я пока что засяду в библиотеке и буду искать информацию о том, чего боится Хаос.       — Была бы здесь Галаксия… Она уже имела с ним дело, могла бы помочь советом.       — Советом, как впустить Хаос в себя, а потом убивать мирных людей ради звездного семени? Обалдеть, какой дельный совет.       — Хоть что-то. Но где она сейчас?       Знаете, общество обесхвосченного Хвостатого мне даже стало приятным. Рядом с ним я чувствую, что меня понимают, что мне желают добра и что я в безопасности. Это странно, учитывая, что временами мне не просто хочется проводить с ним время, бывают минуты, когда вот очень хочется вцепиться в него мертвой хваткой, зацеловать до смерти и даже чего больше… Пока у меня еще остались последние капли разума и проблемы, которые отвлекают от его безумно притягательных глаз, развратной усмешки и соблазнительного тела. Все-таки, жизнь в одной комнате на протяжении недели дала мне возможность полностью рассмотреть торс моего формального мужа.       А что Коу? Этот чертенок займется изучением какой-то библиотечной мифологической литературы, расстегнув верхние пуговицы рубашки и спустив очки-невидимки на кончик носа. Уверена, на них даже диоптрий нет. Или невзначай пройдется от ванной до шкафа с ширмой, обмотавшись одним полотенцем. Или встанет выключить верхний свет, пройдясь по комнате в одних боксерах. Нет, моя женская сущность определенно начинает не выдерживать.       В такое время определенно нужно больше думать о том, что меня ждет нечто трагичное, великое и сложное, но нет. Я думаю о том, какой же Сэйя обалденный. Может, во мне только сейчас подростковые гормоны проснулись?       Сегодня я решила провести время в библиотеке вместе с ним. Поискать что-нибудь сама. Но даже здесь привлекательность Коу не оставила меня в покое. Снова эта расстегнутая черная рубашка, значительная небритость, незажжённая сигарета в зубах и почерневшие глаза.       — Скажи мне одну вещь, Харука, а Нерушимый договор уже действует?       — В каком это смысле? — Кажется, я понимаю, к чему он ведет.       — Понимаешь, миссис Коу, — снова заговорщицки, маняще начинает говорить Сэйя, — все твои обтягивающие брюки, майки и отсутствие бюстгальтера сводят меня с ума. Я, знаешь ли, мужчина, и даже, найдя объяснение всему этому, что на Кинмоку просто не существует такого вида белья, я все равно на все это, как бы тебе поправдивее сказать, возбуждаюсь.       Это меня уже совершенно вывело из себя. Да как он смел разглядывать меня! Когда он вообще успел? Он же вечно увлечен то книгами, то сигаретами, то прогулками верхом на каких-то черных животных типа лошадей. Неужели ему вообще до меня есть дело?       — Да что ты себе позволяешь, Коу?       — А что такое? Я просто спрашиваю у тебя разрешение налево. Ты ведь моя жена, и, вообще-то, у нас медовый месяц, каким бы он ни был.       — Вот именно, жена! Как можно спрашивать у жены разрешение на поход налево?       — В типичной ситуации я бы не спрашивал, сама понимаешь. Тут речь идет о том, как бы не умереть прямо на девушке…       — Господи, Коу, можешь заткнуться?       — Нет уж, Коу, не заткнусь. Раз наш брак не был закреплен брачной ночью, он ведь проведен не до конца?       — Никаких измен!!! Вдруг ты правда умрешь, никто же еще не проверял.       — Ты боишься за меня?       — Да, черт возьми, я боюсь потерять единственного друга, который мне помогает.       — Спорим, что ты не выдержишь до конца недели? Харука, сколько можно противиться самой себе. Я же вижу, как ты на меня смотришь. — Он делает шаг ко мне. — Мы взрослые люди, в твои двадцать три уже можно.       — Иди на хрен, Коу! Пошел… — не нахожу нужного слова, почему-то теряюсь, когда Коу сокращает дистанцию и берет мое лицо в свои руки.       — Не можешь даже накричать на меня как следует? — сказав это, он крепко целует меня, я отвечаю ему пощечиной и вылетаю из библиотеки.       Отлично, Харука. Он видел, как ты на него пялишься. Просто замечательно.       Так, битва с Хаосом, битва с Хаосом, битва с Хаосом.       Черт! Не могу о ней думать, когда в голове Коу и его накаченный торс.       Найти Галаксию. Просто найти Галаксию.       Коу такой красивый, какой же он сексуальный!       Мама и папа могут умереть, Харука.       Прекрасный генерал Коу спасет меня!       Чего? Ну уж это слишком! Этот сопляк спасет меня от Хаоса? Вы чего, совсем уже?       Но он такой красивый…       Выбегаю в сад, чтобы развеяться и подышать свежим воздухом. Вокруг эти ужасные деревья, оливы. Не знаю почему, они у меня в голове проецируют образ их слащавой Какюу. Легка на помине, вон плывет в мою сторону в своей юбке а-ля «баба на чайнике».       — Харука! Вот ты где, родная!       — При всем уважении, когда это мы породнились?       — Родная душа моего названного брата — моя родная душа. Не поведаешь мне, как поживаете с Сэйей? У вас все в порядке, милая?       — Эм, да. Знаете, все просто замечательно. Мы поженились. Мы очень рады. Мы счастливы, — на автомате раздраженно выговариваю я.       — Знаешь, Харука, твой отец, величайший правитель, рассказал мне о Вашем горе. Ваша трагедия знакома нашей планете, и это очень печально. — Принцесса начинает плакать и крепко обнимает меня. — Все, что у тебя есть — это любовь твоего мужа. Вместе вы способны на многое, на то, что никогда не осилите раздельно. Вы — два могущественных воина. Сила Воителя в Сэйе пока еще не окрепла, но именно она будет верным спутником твоей силы.       — Спасибо за совет, Какюу. Но Уран — моя планета, и я в силах во всем разобраться сама.       — Нет, нет, нет! Не говори так, — продолжает напевать принцесса, — ты и Файтер должны сделать это вместе! Ты только помоги его силе раскрыться. Поверь, он намного сильнее тебя, поверь, тебе нужна такая сила. Его сила.       Стараюсь быстрее отвязаться от разговора. Я вышла на улицу, чтобы выветрить из головы мысли о Коу, а не слушать песни о том, какой он невероятный.       — Хорошо, Какюу. Я приму все к сведению. — Уже разворачиваюсь и пытаюсь уйти, но она резко дергает меня за руку.       — Значит так, Тено-Коу! — Вот этот тон для нее нетипичен. — Слушай сюда внимательно, я, думаешь, шутки с тобой шучу? Ты думаешь, мне безразлична судьба вашей системы? Я пережила все это! Это ужасно! Я совершила ошибку — не приняла помощь вовремя, а потом сбежала, как понтер! Этого ты хочешь? Чтобы все, что тебе важно, превратилось в прах из-за гордости? Восстановив планету, ты не воскресишь близких. Всю жизнь тебя будет сжирать чувство вины за то, что ты могла это все предотвратить, но была горда. Ты дура, Харука, если не позволишь Файтеру сражаться с тобой бок о бок. Ты даже не представляешь, что течет в его крови.       — Тогда скажи конкретнее, раз заботливая такая.       Резко сменив тон на свою привычную слащавость, Какюу протянула:       — Ты все узнаешь в свое время. Дай ему раскрыться. Вся его сила зависит только от твоего желания, Харука Тено-Коу…       А затем эта клишейная принцесса скрылась между ветвями олив. Интересный разговор. Ситуация становится все более напряженной, абсурдной и непонятной. А много ли у меня осталось времени?       Возвращаюсь в комнату и пластом лечу на кровать, закрывая голову подушкой. Даже тишина кажется сейчас громкой. Голова раскалывается от всего, что наговорила Какюу. Переворачиваюсь на спину, отрываю подушку от головы и вижу над собой нависающее лицо Коу, который стоит рядом с кроватью.       — Что?       — Харука, прости меня.       — Ты белены объелся? Когда это ты просил прощения за подкаты?       — Я прошу прощения не за подкат, я извиняюсь за то, что видел тебя обнаженную.       — Нет, ну мне казалось, что тема сисек давно раскрыта после того, как кто-то приказал всем избавить меня от рубашек.       Коу часто замотал головой и ответил:       — Не, не, не. Я видел тебя совсем голую, так что, прятаться больше не имеет смысла.       Видя то, как я заскрипела зубами и покраснела от ярости, он с невинным взглядом вытащил из-за своей спины красивейшую книгу, на которой была фотография всей моей семьи, сделанная полторы недели назад на нашей свадьбы.       — Это что за полиграфия?       — Это мой подарок жене. Так вот, смотри, какая у тебя попа, — произнес он, открывая альбом на странице с моей детской фотографией. У всех есть такие фото с пляжа, когда вам еще года два.       — Сука! Где ты взял этот позор? А ну, отдай!!! — Быстро отреагировав, Коу выбежал с альбомом в коридор.       Мы носились по замку минут десять, прежде чем Коу испарился с поля зрения. Я пошла искать его в пролетах между окнами, не найдя его, но обнаружив альбом на подоконнике, я села его полистать.       В нем была вся моя история от рождения до свадьбы. Вот мы с мамой на Земле. Отдых на море, поездка в Лос-Анджелес, первая тренировка на треке, первая машина, мы с Мичиру, вырезанные из газеты, фото со всеми воителями перед тем, как старлайты улетели на Кинмоку, фото всех моих побед, мое выступление на концерте с Мичиру и еще каким-то скрипачом, наше фото с Мамору, тоже вырезанное из журнала, а вот и наше новогоднее фото.       Он подошел и обнял за плечи.       — В этом альбоме вся ты, Харука. Знала бы ты, чего мне стоило выпросить все эти фото у Усаги и твоей мамы. Они им очень дороги.       — Зачем же ты забрал это у них?       — Потому что, Харука, ты так же дорога и мне, но, в отличие от этих счастливцев, у меня нет ничего, связанного с тобой. Нет ни одной частички тебя.       — Это что…       — Это признание в любви, Харука Коу. Мое признание в любви тебе. Самой необычной, самой красивой, смелой, отважной, чуткой и замечательной жене на свете. Я серьезно отношусь к нашему браку и хочу сделать все, чтобы и для тебя он не был фикцией. На этот раз я спрашиваю сам. Не по воле твоего отца, прошлых жизней или еще кого-то. Харука Тено-Коу, ты принимаешь мои руку, сердце, душу и все остальное?       В моем сердце, кажется, что-то только что хрустнуло, потрескалось и разбилось вдребезги. Кажется, это не выдержал такой лобовой атаки камень, который окружал его все эти годы. Я не знаю, что мне на это ответить. Я слишком быстро влюбилась в своего «врага», слишком быстро приняла то, что моя прошлая натура притягивает меня к нему, слишком быстро я поняла, что люблю его. Достаточно было всего лишь посмотреть в его синие, незабываемые и неповторимые глаза, чтобы окончательно потерять голову.       — Сэйя Коу, не по моему характеру…       — Да заткнись, Коу, — выпалил он и в прямом смысле заткнул меня страстным поцелуем. Без прелюдий, милости и ванили.       Сегодня мне как никогда приятны его ласки, как никогда приятно его дыхание на моей шее и его необузданные, требовательные поцелуи. Наши пальцы одной руки сплетаются в прочном замке, а вторые руки на его груди и в моих волосах. Первая дверь, которая нам попалась вела в наше любимое место — библиотеку. Справившись с замком, Сэйя поднял меня за бедра на руки и усадил на стол. Сначала в сторону улетели наши рубашка и майка, но стоило ему только дотронуться до моей ширинки, меня как током поразило.       — Стой! Пожалуйста, остановись, Сэйя.       Запыхавшийся Сэйя слегка обозленно, но очень нежно, посмотрел в мои глаза:       — Что случилось?       — Я это не так себе представляла, я не готова, не могу.       — Подожди, ты…       — Да вот, так вышло. Не доволен?       — Подожди, — прошептал он и накинул на меня свою рубашку.       Он снова подхватил меня на руки и, еще больше распаляя поцелуями, унес в нашу комнату.

***

      POV: Сэйя.       Я даже не предполагал, что она может ответить взаимностью, я верил и надеялся, ведь скрывать свои чувства и желания больше не было сил. Но мог ли я представить, что прочитаю в ее глазах положительный ответ? В моей голове поселились сомнения, что это всего лишь желание меня после моих провокаций в течение недели, но нет. Так отвечают на поцелуи только любящие люди. Так не отвечала мне ни одна проститутка, так не целовала меня даже Куколка.       Она никогда не признается мне в своих чувствах. Не в ее правилах разводить сопли и слезы. Она сможет лишь доказать это.       — Стой! Пожалуйста, остановись, Сэйя.       Что? Нет, мне так сложно оторваться от тебя, Харука. Что же ты делаешь? Подожди, ты напугана? Неужели ты еще девушка? Ты боишься? Харука Тено боится чего-то?       Ты моя, Харука Тено. Ты только моя и больше ничья. Еще ни один мужчина в мире не посмел назвать тебя своей. Ни один не посмел притронуться к моему Ветру. Ты и есть Ветер.       В каком-то полусне, совершенно не помня от безумства ничего… Я опомнился, лишь когда на тебе не осталось одежды. Душа к душе, сердце слышит стук твоего сердца, твои глаза просят близости. Нежно, плавно, настойчиво. Мы все равно недостаточно близко, все равно недостаточно чувствуем друг друга. Я чувствую, что тебе больно, но ты прижимаешь меня еще сильнее. Не отпускаешь ни на секунду. Вот что такое настоящая потеря рассудка. Ты — мое безумие, мое слабое место.       Тебе не нужна детская нежность, а у меня просто на нее нет терпения, ведь я так долго ждал этого. Я чувствую, как ты словно растворяешься во мне, чувствую, что наконец-то ближе уже некуда. Мы — один мир. Если и есть ради чего умирать, рождаться, воевать, то это ты. Женщина, которую я люблю всем своим существом.       Вот ты страстно смотришь в мои глаза. С вызовом, с решительностью. Вот ты сладко, чуть хрипло произносишь мое имя, вцепляясь пальцами в мои волосы. А теперь ты сладко сопишь, устроившись на моем плече, уткнувшись в мою шею и забросив на меня конечности. Устала.       Моя. Моя самая необычная, самая красивая, сильная, смелая, отважная, чуткая, такая неземная…