О вы, которых ожидает. Отечество от недр своих. И видеть таковых желает, Каких зовет от стран чужих...
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык...Назови мне такую обитель, Я такого угла не видал, Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал?...
***
Помниться, как в маленькой скудной квартирке мы с Катюшей сидели в широком старом скрипучем и пропахшем запахом юности моего прадеда кресле - я поближе к маленькому учебному столику, Катенька позади меня, обвив мою шею своими розовенькими тощими вечно холодными ручонками, выглядывая из-за моего плеча и свесив ножки в вязаных чулочках с подлокотника. Ее вьющиеся каштановые локоны приятно щекотали мою кожу. Перед нами располагалась увесистая книга, я сидела и изучала ее содержание. Сестренка любила слушать когда я читаю, я говорила ей, что ей еще рано такое слушать, так как по возрасту она просто не могла многого понять понять, что ей еще рано забивать свою светлую головку, но она всячески отрицала все, что я говорила. Однажды, когда постоянная отговорка поднадоела ей, она сказала вот что: Мне не важно, что ты читаешь. Мне просто приятно находиться рядом. Мне просто необходимо находиться рядом. Мне просто приятно слушать, когда ты читаешь. Я люблю, как ты читаешь. Мы с сестрой проводили много времени друг с другом. Я любила сестру. Сестра любила меня. Мы были, как одно целое. Только вот все вокруг считали иначе. Первые недели, первые месяцы... Да что там! Даже когда я бываю проездом в родном городе, то.. Все это время в плоть до сегодняшнего дня меня обсуждали. Именно обсуждали, так как осуждать было не за что. Многие могли бы сослаться на мое поганое поведение в детстве, но это было не достаточно весомой причиной для оправдания гибели родителей. Виной всему послужили обстоятельства. Почти за три года до их трагичного исчезновения из нашего мира у моя мать родила девочку. Дочка была не от отца, то есть являлась внебрачным ребенком. Назвала в честь ее любимой художницы - Медведевой Екатерины Ивановны. Мать хотела, чтобы второй ребенок приобрел хотя бы что-то с ее стороны, со мной дела были плохи, как я уже говорила. Что меня очень удивило, так это то, что все члены семьи приняли ее, как родную. Я не ожидала подобного... Жизнь в доме изменилась с появлением новорожденной Екатерины. Родители сблизились, отец носился с ней, как с... даже не знаю, кто больше ее любил - мать или отец. Еще один странный нюанс - папа знал, что ребенок не его. Я ожидала окончательного развода после выяснения обстоятельств, даже не знала, как ему рассказать про то, что застукала маму с официантом из кафе через квартал от нашего дома. Но после его реплики в палате - Как родная - с мягкой улыбкой на губах я остолбенела. Все любили Катерину. Всех раздражала Кира. Так длилось не долго. Вскоре все живущие в огромном доме - мама, папа, мамина сестра и ее муж - просто перестали тратить лишние нервы, лишний раз напрягать голосовые связки, губы и тратить кислород на общение со мной. Я занималась с ними общим делом только в трех случаях - пора завтрака, пора обеда, пора ужина. Я восприняла это, как должное. Все любили Катерину. Все не замечали Киру. Только тогда, когда Кира научилась говорить и более-менее держаться на своих двух и произошла наша первая встреча. То есть для нее. Одним ранним утром я решила перед школой зайти в библиотеку запастись литературой на ближайшие месяца два, хотя я прекрасно осознавала, что среднее количество книг для нормального человека на такой срок - десять-пятнадцать - могло оказаться прочитанным мною за десять-пятнадцать дней. Я оделась и, медля, спустилась в низ по скрипучей лестнице, боясь кого-нибудь разбудить. К тому времени уже светало, но была середина января, не так уж и рано. Обувшись, я уже хотела открыть дверь, как вдруг почувствовала что-то. Когда я обернулась, то увидела сквозь толстые линзы очков дитя. Ее растрепанные кудряшки торчали в разные стороны, она была тощая, будто ее морили голодом, она некрепко стояла на босых ножках в своей серенькой сорочке и сонно потирала глазки, держа меня за подвороты черных брюк, которые свободно болтались на мне. Ее детский голосок дрогнул и она еле разборчиво произнесла - Ты хто?. Я растерялась, но позже осознав, что родители ей обо мне ничего не говорили, но видеться с ней не запрещали, то я тоже ответила - Привет, Катя. Я Кира, я твоя старшая сестра. Знаешь, кто такая старшая сестра? - спросила я. Она ответила, что знает и что у нее никогда раньше не было старшей сестры. Сказала, что часто меня видела, но родители ничего не говорили, а подходить ко мне запрещали. Она говорила так откровенно, правдиво, тянула слова, но я кое-как их разбирала. Она говорила так и с каждым произнесенным ею словом в груди начинали воскресать давно прогнившие цветы любви и ласки, а на лице расцветала улыбка. Стекла очков запотели. Под ними пробежали бликующие на свету слезы. Я поняла, почему все пропитались к ней любовью. Потому что она невинное воплощение ангела, которого послал с небес сам Господ, чтобы она защищала свою обитель. Уверена, она вырастет отличным человеком. Она вырастет отличным от меня человеком. Вот такой вот каламбур, да? Все любили Катерину. Я любила Катерину. Счастливые минуты кончились, прибежала запыхавшаяся мать об руку с отцом и отдернули малютку от меня. Ей пришлось отпустить штанину. Девочка что-то говорила, а родители распинались перед ней, поглядывая на меня. В итоге отец с опечаленным лицом исчез в лабиринте коридоров этого дома, а мать и точь в точь похожая на нее сестра-близнец презренно взглянули в мою расплаканную физиономию и ,фыркнув, удалились в том же направлении. Одиночество сменилось нежностью, а зависть лаской. Я родилась заново. Родилась моя любовь. Любовь к Кате. И я не знаю, что сможет пересилить ее в моей жизни. Она непоколебима. Катенька стала частенько бегать ко мне на второй этаж. Одинокий этаж. Опустевший этаж. Этаж, на котором обитали лишь я и старый ненужный хлам в четырех соседних комнатах. Я научила ее читать, хотя родители считали, что это нереально, девочкам желательно учиться читать с четырех, а малышке было только два с половиной годика. В итоге, одним осенним вечером я встретила семью, ой, точно же, простите... В гостиной на софе сидели чужие мне люди и с улыбками до ушей слушали детский возглас - Шла Са-ша по шо-ссе и со-са-ла суш-ку!! - а затем восторженные аплодисменты взрослых. Я ухмыльнулась. Наверное, слишком громко хлопнула дверью, потому что спустя мгновение передо мной выскочила обладательница завораживающих кудрей. Мы поприветствовали друг дружку и я заключила ее в свои объятия. К нам неловко подошли взрослые и молча смотрели на меня. После мама молвила - Слышала? Да наша принцесса просто вундеркинд!! Глядите, какая умница! - женщина подскочила к ребенку и, взяв под руки, подняла вверх, куда-то понесла. Я молча последовала в комнату. И вот однажды моих родителей вызвали в школу. Директриса хотела поговорить с ними на счет частых драк. Нет-нет, я не настолько распущенна, просто, как в далеком детстве говорила бабушка, Боженька одарил меня неимоверной красотой и чистым сердцем. Эта поганая красота и сердце обошлись мне дорого. В общем, из-за меня часто дрались мальчишки, а, бывало, и девчонки. В итоге, когда приходилось объяснятся, большинство начинало обвинять меня, не рассказав о сути проблемы драки. А кто-то вообще говорил, что я его охмурила и как-то околдовала, так как, по его словам, в такую дурочку он бы никогда не влюбился бы. Меня же мало кто слушал, так что приходилось нервно покуривать в сторонке.Подозреваю, что именно из-за ее мерзких генов красоты со мной всю пубертатную жизнь и происходило то дерьмо, о котором я тебе сейчас рассказываю.
... Они погибли в авто катастрофе на железнодорожном переезде. Подробностей не знаю. Не посвящают в них. А я имею право знать. Хотя бы мгновенная смерть. Не мучились. Именно с того момента я осознала, что именно я обязана оберегать сестру. Она должна быть со мною. Хоть тресни, ни за что не позволю тетке разлучить нас. Только через мой труп. Именно. Через труп. Один вопрос мучает меня...Хочет ли этого Катя?