Пламя

Марго в задумчивости бродила по саду. Она не думала ни о чём, просто наслаждалась теплом и благоуханием цветов. В последнее время она научилась не думать, потому что думы всегда приносили слишком большие мучения. Блуждая в одиночестве, принцесса зашла в самую глубь Тюильри. Про себя это место она называла "долиной роз". Именно по её желанию на этом не очень большом лугу высадили огромное количество роз, разных цветов и видов. "Разумеется, принцесса должна любить розы!" – рассмеялся Карл, когда одинадцатилетняя сестра попросила его об организации такого для неё места. Она никогда не боялась быть не оригинальной. Возможно, в этом зачастую и выражается оригинальность. С тех пор, Марго часто приходила сюда, чтобы просто посидеть или что-нибудь почитать. Сейчас она дошла до сюда, чтобы так же ни о чём не думать. Королева Наваррская едва успела устроиться на скамейке, как послышался шорох. Странно, кто сюда мог прийти? Обычно все гуляют по аллеям и располагаются на центральных лужайках. Кто же это? Подняв глаза, Маргарита едва подавила вскрик. Это было неожиданно. Но как же так? Она ведь совсем неподготовлена! А к встречам с этим человеком нужно было тщательно морально готовиться. Он, судя по его виду, тоже был удивлён. Какое-то время они просто стояли и смотрели друг на друга, выхватывая взглядом знакомые черты. Но молчать дальше было бы глупо. Здесь не было придворных, которые уличили бы их в нелепом поведении, но привычка вырабатывается с раннего детства и привыкаешь наедине вести себя так же, как и на людях. – Прекрасный день, герцог. Не находите? – она, наконец, нашла в себе силы ляпнуть первое, что пришло в голову. – Действительно, Ваше Величество, – кивнул он. – Вы вернулись быстрее, чем мы вас ожидали. – Ещё в начале этого месяца. – Да, я знаю. И как война? – Сложно сказать, – поддал губы он. Осада Ла-Рошели ни к чему не привела, и, судя по всему, герцог был крайне недоволен этим. Ведь он рассчитывал быстро расправиться с протестантами, а они, неизвестно откуда, взяли силу на сопротивление. Но сейчас Генрих думал не о своих неудачах, а о той, которая стояла перед ним. И снова повисло неловкое молчание. Как странно... Такие бесконечно близкие друг другу люди, но сейчас такие далёкие. Маргарита встала, чисто машинально делая пару шагов к нему. Они впервые оказались наедине с тех пор, как между ними всё так нелепо закончилось. Сейчас ей бы хотелось просто прикоснуться к нему, просто услышать от него хоть что-нибудь. Но на полпути Марго остановилась. Это ведь ловушка. Всё произойдёт, как обычно с ним. Генрих вопросительно смотрел на неё. Он не смел нарушить границу между ними, потому что начала строить её она. Значит, и разрушит она тоже, а он не уверен, что достоин этого права. Валуа повернулась вправо, только бы не смотреть в его всевидящие холодные глаза, в которых совсем недавно пылала такая страсть. Взгляд её выхватил розовый куст, который обвивали ствол дерева, накрывающего лужайку своей пышной кроной. И прямо сверху она увидела прекрасную белую розу, такую светлую, что она казалась ненастоящей. – Достаньте мне ту розу, – указала Марго на неё. – Розу? Гиз явно не привык собирать цветы, но есть уж она так хочет... Без лишних разговоров он рванулся в дереву и, на боясь испортить одежду или же ободрать руки, начал взбираться по нему, благо, там было не очень высоко. Наконец, заветный цветок был у него руках. – Прошу вас, – спустившись обратно, он галантно протянул ей розу. Маргарита принята её и тотчас заметила следы крови на шипах. – Вы порезались? – Сущие пустяки. Маргарита тихо ойкнула. Шипы оцарапали и её пальцы. И сейчас на стебле розы их кровь смешивалась. Хоть что-то у них теперь будет общее... Но что дальше? Они вновь стояли и молчали. Генрих не привык к такому. Сейчас от твёрдо знал, что, в конце концов, вернёт её. Так к чему ждать? Ведь по её понурому виду ясно, что всё это время она скучала. И он тоже. Значит, не стоит дальше мучаться друг друга. – Марго... – начал он. Стоило ему произнести её имя, как она вздрогнула. Сейчас он заведёт разговор. О них. Но она не готова! Королева прекрасно осознавал, что не в силах принять никакого решения, потому что ей страшно. – Нет, я передумала, – поспешно перебила она его. – Хочу ту, – девушка капризно поджала губы, указывая уже на красную розу, которая мирно росла на земле среди других. Но Генрих за ней не пошёл. Он подошёл слишком близко к Марго. Их лица оказались разделены ничтожным расстоянием. Маргарита знала: если он её поцелует – она пропала. И пускай! Всё равно! И её губы уже нетерпеливо приоткрывались в ожидании поцелуя, глаза закрывались. Но он не поцеловал. – Вы сами не знаете, чего вы хотите, Ваше Величество, – прошептал Гиз прямо ей в губы. С этими словами он резко отодвинулся и, развернувшись спиной, пошёл прочь. – Неправда! Я знаю! – не успела сдержать свой порыв Маргарита, выкрикивая это ему вдогонку. Тогда он остановился и обернулся к ней, выжидающе глядя. – Генрих... Я... Но на большее у неё не хватило мужества. Марго больше ничего не сказала. – В таком случае, вы просто трусиха, Ваше Высочество. Сказав это, он стремительно ушёл, оставляя позади её, поражённую, взволнованную с белой розой в руках и кровью на пальцах. *** Маргарита была в смятении. В свои покои она практически вбежала. Этот разговор абсолютно выбил её из колеи. Гиз всегда на неё так действовал! Это человек однажды погубит её. Ворвавшись в комнату, Марго обнаружила, что до сих пор сжимает розу в руках. Она ненавидела белый! Несчастный цветок был отброшен куда-то на пол, а королева бросилась на кровать, начиная яростно комкать подушку. – Эм... Марго... Что с тобой? – раздался чей-то недоумённый голос. Королева удивлённо села на кровати. Она была растрёпанная, растерянная – одним словом, жалкий вид. Человеком, неожиданно нарушившим её уединение, была Анриетта. – Что ты здесь делаешь? – Жду тебя уже минут десять, – ответила Неверская, поражённо смотря на подругу. – Мы же договаривались с тобой попить чаю... – Точно! Марго совсем об этом забыла. Стоило Генриху появиться в её личном пространстве, как все мысли выветрились из её головы. Подумать только! Он делает её безвольной. – Жюли! Подай нам чаю! – крикнула она, вставая с кровати и нарочито элегантно проходя в гостиную к маленькому столику. – Так что с тобой произошло? – недоумевала Анриетта, следуя за ней. – Пустяки, – отмахнулась Маргарита. Несмотря на то, что герцогине она полностью доверяла, рассказывать о сегодняшнем инциденте ей совершенно не хотелось. Она сама до конца не разобралась, что же всё-таки происходило. И тут, ей пришла навязчивая идея. Она резко остановилась посреди комнаты. – Я хочу праздник! – заявила Марго. – Что? Какой праздник? Королева Наваррская задумчиво приложила палец к губам. – Можно, например, день цветов. Неверская рассмеялась. – Что это с тобой? День цветов? Довольно-таки банально, не находишь? – И что же? Ладно, если не день цветов – то что-нибудь другое. Всё равно. Главное, что мне необходим праздник! И как можно скорее! – безапелляционно заявила она. Ей нередко приходили в голову такие идеи. Уж по части придворных увеселений Валуа всегда была первой. И если уж она что-нибудь хотела – это обязательно воплощалось в жизнь. – Что ж, если тебя это развеселит, – пожала плечами Анриетта. – И кого же мы позовём? – Только друзей, – заявила Маргарита, а потом поняла, что друзей осталось не так уж и много. – Ну можно ещё несколько придворных, – дополнила она. И тут, послышались чьи-то громкие голоса, смех и топот ног. Звуки эти раздавались прямо из приёмной. Тотчас раздался и визг перепуганной Жюли. Девушки вздрогнули. – Бог мой, что это?! – вскричала Анриетта. В тот же миг дверь распахнулась и в комнату ввалились смеющиеся Анри с Франсуа. – Марго, мы решили, что просто необходимо тебя навестить! – выпалил герцог Алансонский. – О! Герцогиня, добрый день! Принц прошествовал к поражённым дамам и галантно приложился губами к руке каждой. – Просим простить нас за столь неожиданное вторжение, – промолвил король Наваррский, – проделывая то же самое. – Добро пожаловать, – только и смогла вымолвить Марго. Эти двое последние месяцы всё время проводили вместе. Кажется, даже в таком месте как Лувр возможно возникновение дружбы. До появления Анри Франсуа постоянно скучал, не зная чем заняться. Теперь же у него был товарищ во всех затеях. Беарнец тоже был рад тому, что при дворе ему удалось найти друга. И появлялись они всегда шумно и внезапно, как и сейчас. Вдруг лицо Анриетты осветилось восторгом. – Марго! – выпалила она, хватая подругу за руку. – Вот кто нам поможет! – Точно! – подхватила её идею королева. – Мы хотим устроить праздник, – обратилась она к молодым людям. – Праздник – это всегда прекрасно! – воодушевлённый изрёк Франсуа. – Так чего же мы ждём? – нетерпеливо воскликнул Анри. – Пошли скорее, нужно, в таком случае, успеть подготовить всё до вечера. Вы ведь хотите сегодня? Девушки переглянулись. – А к чему ждать! – улыбнулась Марго. И, весело переговариваясь, эти четверо покинули её покои, направляясь вниз, чтобы заняться подготовкой. Разумеется, разрешения они спрашивать ни у кого не собирались. В конце концов, двое из них были братом и сестрой короля Франции, а ведь хоть чем-то это положение должно им в жизни послужить, не только же ему приносить сложности и страдания. Вскоре по всему Лувру уже разнеслась весть, что сегодня в саду будет устроен праздник. Всполошённые слуги забегали по дворцу, придворные поспешно засобирались. Затеянное жемчужиной дома Валуа всегда отличалось изысканностью, пышностью, весёлостью и безграничностью, поэтому все были крайне воодушевлены. К тому же, в последнее время не происходило ничего примечательного, помимо пасхального бала, который прошёл несколько скучно, неизвестно по каким причинам. А в этот день в саду на большой лужайке перед фонтаном на скорую руку установили шатёр, повесили гирлянды, которые из цветов плели на скорость придворные дамы, решившие устроить из этого соревнования. В шатре прямо на траву поставили столы, на которых расположились блюда с фруктами, поставляемыми во Францию из жаркой Испании, и пирожными, которыми славились повара Лувра. Разумеется, также было принесено огромное количество вина. Франсуа позвал лютнистов, Марго с Анриеттой пригласили танцовщиков. Также было объявлено, что мероприятие пройдёт в античном стиле. Желающие могли прийти в костюмах, напоминающих одеяния древних греков или же римлян. Эта идея появилась неслучайно, поскольку подобные костюмы можно было смастерить мгновенно и на это не нужно было тратить неделю. Королева Наваррская и герцогиня Неверская, любительницы переодеваний, тоже предстали в образах богинь. Маргарита изображала Афродиту, а Анриетта – Афину. Валуа поверх нижнего платья обмотала вокруг себя шёлковую ткань цвета утренней зари, заколов её на плечах двумя серебряными брошами, а на талии – жемчужным поясом. Волосы она оставила распущенными, в уши надела жемчужные серёжки, а голову украсила венком из роз нежно-розового цвета. Её подруга же использовала для костюма голубую ткань, одолжила для него у Марго золотые броши и массивный пояс, расшитый бисером. В руку она взяла копьё, которое для неё герцог Алансонский бесцеремонно стащил из коллекции оружия, хранящейся во дворце, которую собирал Генрих II. "Всё для прекрасной валькирии", – объявил принц. Таким образом, девушки вскоре были готовы и, надо сказать, выглядели они великолепно. – Вы решили стать девственной богиней, Анриетта? – рассмеялся Франсуа, когда дамы появились в гостиной, где два помощника в организации праздника поджидали их. – О да! – подхватила его смех молодая женщина. – Сегодня я сама непорочность! – И мудрость, – шутливо дополнила Маргарита. – Подождите, а как же вы, молодые люди? Франсуа и Анри были без костюмов. – Что за непорядок? До праздника остался час, а вы не готовы! – Анриетта угрожающе потрясла копьём. – Мне тоже стать Афиной? – хмыкнул Франсуа. – Скорее ревнивой Герой. На девственную богиню вы не тяните, Ваше Высочество, у вас слишком хитрый вид. – В таком случае, Анри будет мужем Геры – Зевсом! – расхохоталась Маргарита. Король Наваррский покосился на принца и на пару шагов от него отошёл. – Дорогая моя супруга, поверь, у меня немного другие предпочтения, – обратился он к ней. – Ладно, – смилостивились она. – Ты мог бы быть Гермесом, он тоже повсюду поспевал. С этими словами Маргарита начала судорожно думать, что бы надеть на него. И тут её взгляд упал на прекрасную бархатную портьеру бордового цвета. Анри, проследив за её взглядом, хотел предостеречь королеву, но она уже стремительно неслась в сторону окна. – Помогите мне снять это, кто-нибудь! – воскликнула она. – Нет, только не это! – воскликнул Анри. – Нас обвинят в разграблении Лувра. Так уж и быть, если ты так хочешь, мы с Франсуа наденем костюмы, но позволь нам их сделать из ткани, а не из портьер. – Так уж и быть, – сдалась она. – Найдём вам ткань. Стараниями двух неугомонных дам вскоре молодые люди тоже были в костюмах. Король Наваррский, как и предлагала Марго, стал Гермесом. В довершение к костюму из белой ткани, ему на голову водрузили рыцарский шлем, поскольку другого не нашли. Этот предмет был также на время позаимствован из дворцовой коллекции оружия. К шлему изобретательная Анриетта привязала лентами два крыла, изящно вырезанных ими из бумаги. Франсуа же переоблачился в Александра Македонского. – Вот так, – заявил он. – Хоть чем-то буду выделяться из вашего олимпийского общества. – О великий завоеватель! – съязвила герцогиня Неверская, надевая ему на голову венок из листьев. – Что это? – не понял принц. – Лавровый венок, – как само собой разумеющееся объяснила она. – Но это не лавровые листья! – Естественно! В саду они не растут. – Но из чего вы его сделали? – Понятия не имею! Были там какие-то кусты... Но разве частности важны? Позже Анри назвал это "кустовым венком". Наконец, все худо-бедно были готовы. Пришла пора преступать непосредственно к празднику. Как и любое торжество в Лувре, это началось шумно, чтобы таким и пробыть вплоть до утра. Собрались все молодые люди двора (более пожилые, как правило, ходили только на официальные мероприятия, а подобные предпочитали пропускать, оставаясь в тишине и покое). Когда все собрались вокруг шатра в саду, было уже темно. Зажгли множество факелов, которые придали лугу ещё более сказочный и таинственный вид. Тёмные сумерки освещались извивающимся пламенем, блики которого падали вокруг. За шатром был установлен небольшой помост, сооружённый на скорую руку, который прикрыли различными тканями. Франсуа взобрался на него и громогласно произнёс: – Господа! Мы начинаем наше сегодняшнее торжество, но, для начала, давайте поблагодарим нашу музу, – с этими словами он протянул руку сестре, стоявшей под помостом, и она, опираясь на неё, поднялась к нему. – Моя сестра, королева Наваррская – главная вдохновительница сегодняшнего вечера. Давайте же сегодня воспевать богиню любви и красоты. За тебя, дорогая! – с этими словами он осушил серебряный кубок вина, который держал в руках. – Да здравствует Афродита! – закричали многие присутствующие, тоже поднимая свои кубки, а затем опустошая их. Марго счастливо рассмеялась. Снова она была в центре внимания, как и раньше, королева бала. Так было всегда, сколько она себя помнила. С самого детства её воспевали, считали жемчужиной двора. И вот, она вновь на вершине мира. Всё стало, как прежде. Заиграла музыка, начался весёлый пир. Вскоре возле Маргариты с Антиеттой образовалась группка девушек в костюмах нимф. Они восторженно обсуждали праздник и разнообразие костюмов, шушукались по поводу того или иного придворного. Среди них была и Шарлотта де Сов, которой очень шёл её наряд из тончайшей светло-зелёной ткани, струящейся вниз по её стройной высокой фигуре. – А давайте танцевать! – предложила Марго. Её тотчас поддержали. Девушки заняли центральное место перед шатром. По кивку герцогини Неверрской полилась высокая нежная мелодия и они заскользили по свежей траве. Танцевали они босиком, как настоящие нимфы и богини. Мягкие движения рук, извивающиеся юные тела в переливах отсветов факелов, взвивающиеся при каждом шаге лёгкие светлые ткани, летящие по воздуху локоны, воздушные улыбки и звон хрустального смеха, сливающегося с переходами мелодии. Это было необыкновенное зрелище. Прекраснейшие женщины Франции исполняли танец, столь грациозно и искренне, что от этого захватывало дух. Их молодость и красота заставляли поверить в то, что в жизни ещё осталось наслаждение и смысл. Когда они закончили, ряды зрителей взорвались апплодисментами. Дамы изящно поклонились и разошлись, упиваясь всеобщим вниманием. Маргарита с Анриеттой устроились рядом с Анри и Франсуа, которые сегодня вызвались быть их рыцарями. Они заняли бортик фонтана, недолго думая усевшись на его край и заявив, что сегодня хорошие манеры и правила этикета им не помешают. Девушки, подхватив их беззаботный настрой, здесь же опустились на траву. Вскоре появились слуги, которые разносили подносы с различными вкусностями. Наибольший ажиотаж в этой компании вызвали подносы с напитками. Хватая один из кубков и протягивая его Анри, королева Наваррская убеждённо заявила: – Ты обязательно должен это попробовать! – Что это? – осведомился он, принимая напиток у неё из рук. – Белое вино из чёрного винограда. Его делают в Шампани. – Белое из чёрного? Хм, чего только не повидаешь во Франции! Но посмотри, оно пузырится!* – Действительно! Это так забавно! Они рассмеялись. – Давно я не видел её такой счастливой, – шепнул Франсуа на ухо Анриетте, кивая на сестру. Герцогиня не сдержала улыбки. – По крайней мере, в данный момент я очень рада за неё. Молодые люди принялись рассматривать толпу и обсуждать, кто кого изображает. – Посмотрите! Вон там Арес, ходит в тёмном одеянии, беседуя с толпой нимф, но имея при таком женском внимании весьма сдержанный вид! – Анри показал куда-то в сторону деревьев, отделяющих поляну от Лувра. – Действительно, – подтвердила Анриетта. – А ведь Арес был любовником Афродиты. Милая, не пора ли тебе заменить его в свои сети? Уж развлекаться – так развлекаться. – Но это же Генрике! – засмеялась Маргарита, которая допивала уже четвёртый кубок вина. Остальные трое повнимательнее пригляделись. – Действительно, – подтвердил Франсуа. – Он так быстро вернулся с войны. Все полагали, что она продлится дольше, – заметила Анриетта. – Там вышла весьма неприятная ситуация. Гугеноты никак не желали сдаваться. – Поэтому герцог Анжуйский решил, что пора оставить их в покое? Принц усмехнулся. Он и сам теперь не прочь был отпустить пару шуточек в сторону брата, из-за провала его кампании. – Нет, он туда в скором времени вернётся, – всё же разъяснил Франсуа. – Единственное, что мне кажется странным, так это то что они на этой войне не прикончили друг друга с герцогом де Гизом. Помнится, в последние годы у них были не лучшие отношения. – Эти двое слишком заняты погоней за властью, что им не до друг друга. – Ладно. Оставим в покое эти скучные разговоры о войнах. Право же, не лучшая тема для такого прекрасного вечера. Давайте займёмся более приятными вещами. Например, раз уж сбежавший с войны Арес нам не подходит, необходимо найти гиацинта! – не сдавалась Неверская. Это персонаж тоже скоро нашёлся. Юноша с венком из гиацинтов на голове как раз проходил неподалёку. – Да это же наш славный друг господин де Леран! – с удивлением обнаружила Анриетта. – И он здесь! Кто бы мог подумать? Это был тот самый гугенот, которого Маргарита спасла в Варфоломеевскую ночь. На следующий день он ушёл с перевязанными ранами, на прощание безумно трогательно благодаря свою благодетельницу. Он смотрел на неё восхищённо и называл ангелом-спасителем. И вскоре, буквально через месяц, они узнали, что он принял католицизм и вошёл в свиту герцога Алансонского. – А почему бы и нет? – хмыкнула Марго, рассматривая его. – Но гиацинта несчастной Афродите пришлось оплакивать, – заметил наваррец. – Ах, нет! – тотчас воскликнула Валуа. – Ты прав. Несчастной любви и трагедии нам точно не нужно. Значит, дорогие друзья, ваша богиня остаётся с вами, а не уходит на поиски любви. Её поддержали три радостных возгласа. – По этому поводу предлагаю ещё выпить! – озвучил идею Франсуа. – Да тебе и повода не нужно! – расхохотался Анри. – Вот всегда ты меня разоблачаешь! Гул голосов, смеха и музыки сливался воедино. Тёплый воздух растворял в себе сотни ароматов цветов, духов и весны. Яркие краски мелькали перед глазами. Жизнь снова казалась прекрасной. В центре луга уже изрядно подвыпившие придворные пустились танцевать. Это был не торжественный церемониальный бал, поэтому они позволили себе просто двигаться в своё удовольствие. Звучала задорная мелодия. Музыканты наперебой играли то одно, то другое. Неугомонная четвёрка с радостью влилась в большой хоровод, который начал виться вокруг шатра, огибать горящие факелы и растягиваться по всей площади действа. Это общее движение было наполнено нескончаемым хохотом, неугомонным улюлюканьями и стремительностью, замедляемой лишь тем, что изредка у кого-то, кто явно перебрал с алкоголем, подкашивались ноги и он падал, сбивая общий ритм. – Я устала, – заявила Анриетта, возвращаясь к выбранному ими месту у фонтана. – Ещё вина? – Франсуа галантно предложил ей кубок. – Вы это специально? – немного заплетающимся языком, но с ещё вполне осмысленным взглядом лукаво спросила она. – Собираетесь меня напоить и соблазнить, Ваше Высочество? – Как знать, дорогая Анриетта! В этот момент герцогиня не удержалась на ногах и начала падать на принца, который опирался о край фонтана. Он предусмотрительно поймал её, но возвращать на место не планировал. Это и увидела подошедшая к ним Маргарита. – О нет! Мой брат обольщает мою подругу. Видеть это решительно выше моих сил! – насмешливо протянула она, поворачиваясь к Анри, который следовал за ней. – Ты только посмотри, чем они занимаются в наше отсутствие! – Ничем неприличным мы тут не занимаемся, – запротестовал Алансон, всё же отрывая Неверскую от себя. – Пока что, – хихикнула она. – Бедняжка моя. Да ты уже едва ли стоишь на ногах, – Маргарита подхватила её под локоть, от греха подальше усаживая на траву. – Тебе стоит немного посидеть. И не совращай нашего малыша! Франсуа насупился. – Это я-то малыш?! Марго вновь не сдержала смеха, глянув на него. Он безумно сердился, когда она в очередной раз напоминала ему о том, что он её младше. – Ты несносна! – фыркнул он. – Принцессам нельзя пить! – А я королева, – заявила она, присаживаясь рядом с подругой, которая уже достаточно быстро начинала приходить в себя, становясь готовой к новым возлияниям. В это время Франсуа подошёл к Анри, приобнимая того за плечо. – Посмотри, какие там нимфы! Стайка девушек вновь принялась за танцы, но их движения уже имели весьма сомнительный характер, будучи куда более развязными, чем танцы, исполняемые вначале. – Нимфы превращаются в ночных бабочек, – вкратце описал эту картину король Наваррский. – Кстати, к слову о нимфах. Где же твоя? – Точно! – Анри хлопнул себя по лбу, немного не рассчитав удар, из-за чего в следующую секунду ему пришлось поморщиться от боли. – Я же назначал ей свидание сегодня ночью. И совсем забыл! А она, должно быть, уже ждёт меня в моих покоях! Друзья мои, я должен вас покинуть! Меня ждут! – объявил он. – Герой-любовник, – засмеялась Анриетта. – Какой у меня ответственный муж, ни за что не заставит даму ждать! – подхватила её смех Марго. – Кстати, передавай привет моей матушке, если встретишь её! Екатерины Медичи на этом празднике жизни явно не было. Значит, она находилась в Лувре. Возможно, наблюдала, а, возможно, сердилась, что они все слишком громко шумят и мешают ей. Наваррец нарочито церемонно им поклонился, на прощание осушая ещё один кубок того самого белого из Шампани, который заботливо предложил ему Франсуа. Сделав это, он пошёл прочь, провожаемый их смехом. Но, стоило ему дойти до края луга, как он развернулся и пошёл обратно, а, оказавшись там, откуда только что явился, опустился на траву, рядом с друзьями. – Знаете, – пьяным голосом промолвил он, – во-первых, я не совсем помню куда идти. Во-вторых, я понял, что мне с вами так хорошо, – последнее слово он протянул нараспев. И его голос потонул в очередном взрыве смеха. *** Праздник длился уже настолько долго, что все постепенно начинали трезветь. Четверо людей, изначально затеявших всё это, по-прежнему держались вместе, искренне наслаждаясь компанией друг друга. Всё и дальше было бы прекрасно, если бы Маргарита не увидела знакомое лицо, среди мелькающих мимо людей. Это был Генрих и он был не один. С ним рядом прохаживалась молодая светловолосая женщина, которая заливисто смеялась, нарочито откидывая голову назад и привлекая взгляды к своей изящной белой шее, а также то и дело хватала его за локоть. А Гиз с интересом изучал взглядом орнамент на её корсаже. Королева Наваррская нахмурила изящные брови. – Анриетта, – обратилась она к подруге, кивком указывая на них, – я забыла, как зовут эту даму в костюме Артемиды с луком и стрелами? Уж герцогиня Неверская знала каждого придворного со всеми подробностями его биографии и могла сходу выложить все последние сплетни о нём, даже если бы вопрос об этом задали, разбудив её посреди ночи. – Франсуаза де Ноай, – мгновенно ответила она. – Ты забыла? Она же придворная дама королевы. Надо же, ещё одна девственная богиня! Прямо как я. – А она красива, – рассеянно подметила Марго. – Он идиот, – прокомментировал Франсуа, смотря по направлению взгляда сестры, которая не могла перестать наблюдать за Генрихом. – Смотрите, надел костюм Аполлона! Надо сказать, костюм этот герцогу шёл. И, к восторгу придворных дам, верхнюю его часть он надел на голое тело, из-за чего прекрасно был виден его атлетический торс. – И пальца твоего не стоит, – подтвердил Анри, тоже поворачиваясь к объекту всеобщего обсуждения. – Тоже мне, Аполлон нашёлся! – Что интересно, – продолжил Алансон, – муж мадам де Ноай его сторонник. Полагаю, либо он не в курсе, либо бедняге приходится смириться с тем, что любезный герцог обхаживает его жену. – Зная нашего дорогого герцога, это ненадолго, так что, в общем-то, супругу Франсуазы недолго придётся мучаться, – ехидно подметила Анриетта. И опять все рассмеялись. Все, кроме Маргариты. Опять он бегает за сотнями женщин! Будто это не сегодня между ними впервые за долгое время состоялся разговор! Но, с другой стороны, они ведь толком ничего и не обсуждали... Вдруг вообще всё время их романа Маргарита была для Генриха "одной из"? Просто задержавшейся дольше других. – Не хмурься, – легонько шлёпнул её по плечу Анри. – Улыбка тебе идёт куда больше. – Он прав! – присоединился к нему Франсуа. – Ты сегодня здесь самая красивая. О! И вы, конечно, моя обворожительная Анриетта! – поспешил исправиться он, заметив угрожающий взгляд герцогини. Марго улыбнулась. Как хорошо, что есть те, кто готов её поддержать. Но всё же ей не удалось не пересекаться с Гизом. Лишь на минутку Валуа решила покинуть свою компанию, для того чтобы дойти до стола с пирожными и, взяв несколько, вернуться. Но в шатре она нос к носу столкнулась с ним. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом он резко схватил её за руку и куда-то потянул. Она, сама не зная почему, позволила увлечь себя за деревья, в место, где их никто не видел и они могли спокойно поговорить. С его лица мгновенно сошла самодовольная улыбка, с которой он ходил весь вечер. Теперь, напротив, Генрих казался взволнованным. В его серых глазах отражались языки пламени, танцующие на факелах. Сам он в этом тёмном освещении действительно напоминал античного бога. Его кожа золотилась а в светлых волосах играли блики костров, зажжённых на лугу. Но её больше не обманет оболочка прекрасной бездушной статуи. – Я думал о нас сегодня, – выпалил он. – О нас? – она пыталась придать тону холодности, что, при её дрожащем голосе и бурлящим в крови вином, получалось из ряда вон плохо. – Не понимаю о чём вы, – специально обращалась к нему на "вы", стремясь показать отчуждение. – Мы сегодня говорили. Впервые за столько времени. – Это была случайная встреча в саду. – А два года до этого тоже были случайны? Кажется, он был зол, хоть и скрывал это. Маргарита стояла твёрдо. Он, находясь перед ней, не осмеливался её коснуться. Сейчас, в образе прекрасной и безжалостной богини любви, Маргарита казалась непоколебимой. Мраморное лицо, поджатые губы. Но, как бы она не хотела притвориться, ей никогда не стать ледяной статуей. И Генриху было прекрасно известно, что внутри, в её сердце, бушуют тысячи чувств, которые просто разрывают её. – Для вас, видимо, да, – с горькой иронией ответила королева. Знал бы он как тяжело ей дались эти слова! Гиз схватил её за плечи, и она вздрогнула от прикосновения его горячих рук. – Марго, я скучаю! – в отчаянии прошептал он, смотря ей прямо в глаза. Воздух между ними стал электризованным, все эмоции оказались на пике. Сейчас они либо выплеснутся, либо сойдут на нет. – Афродита с Аполлоном никогда не любили друг друга, – тихо проронила она, отводя взгляд. – Возможно. Но и мы не в древней Греции, а во Франции шестнадцатого века. Не пора ли сломать стереотипы? К тому же, согласись, они были бы очень красивой парой, – усмехнулся он, всё ещё не отпуская её. – Слишком, – Маргарита тряхнула плечами, сбрасывая его руки. – Когда что-то кажется предельно идеальным, значит, в этом определённо кроется подвох и что-то здесь нечисто. И вот опять. Он хотел всё вернуть. В конце концов, прошло уже столько времени! А она опять упрямилась. Он делал шаг навстречу, а она спешила сделать два назад, подальше от него. Но ведь так они ни к чему не придут! А она ведь любит его. Это предельно ясно. Поэтому она периодически грустна последние полгода, поэтому сейчас отводит взгляд, не в силах смотреть ему в глаза. Так зачем мучать себя? – Ты ведёшь себя глупо, – покачал головой Генрих. – А ты ещё глупее! – парировала она. – Ладно, – не выдержал он, – продолжай упрямиться, делать вид, что счастлива, а меня ждёт очаровательная графиня. Больше Гиз ничего не сказал. Просто ушёл, едва сдерживая ярость. Опять оставил её одну. Но она же сама его прогоняла! А несчастная Марго, проводив его взглядом, не выдержав, позволила сдавленным рыданиями вырваться из груди. Она медленно опустилась на траву, закрывая лицо руками. За что он так её мучает? Только ей удалось развеселиться, обо всём позабыть, как снова пришёл он, снова бездушно разрушил хрустальные границы её хрупкого мирка и снова оставил её одну в слезах. Такой и нашли её Анри, Франсуа и Анриетта, обеспокоенные её долгим отсутствием. – Вот ты где! – воскликнул Алансон. – Моя бедная жемчужинка, что с тобой! – ахнула герцогиня Неверская, присаживаясь на коленях рядом с подругой и обнимая её. Маргарита, ничего не ответив, уткнулась ей в плечо. – Опять этот ублюдок?! – принц сжал кулаки. – Можно я убью его? – Нет! – испуганно вскинула голову Марго. – Не надо! – Так, – король Наваррский присел на корточки напротив неё, пальцами приподнимая её подбородок. – Это решительно невозможно! Почему ты плачешь в такой день? Мы просто обязаны исправить подобную несправедливость. Девушка улыбнулась сквозь слёзы. Все эти месяцы, несмотря на то, что ему и самому приходилось тяжело, поскольку он стал при дворе практически пленником, Анри всегда стремился поддержать её и вернуть ей хорошее настроение. В отличие от большинства, кого она знала, он был действительно добрым человеком. – Для начала, – продолжал юноша, – выпей. Это сразу решит половину твоих проблем, – он протянул ей очередной кубок вина, который она с благодарностью приняла, тотчас осушая и чувствуя, как приятная жидкость разливается по организму. – И сейчас мы пойдём смотреть рассвет, – закончил он. – Рассвет? – удивилась Анриетта. – Именно, – кивнул Анри. – Поверьте мне, мои дорогие жители города, нет ничего прекраснее рассвета. Трое остальных переглянулись. Они, при бурной придворной жизни, редко вставали раньше полудня, поэтому видеть рассвет им доводилось нечасто, только если с ночи, когда уже под конец бала, уставший и захмелевший, выходишь на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Анри протянул руку жене. Она, приняв её, поднялась на ноги. Франсуа так же поднял с травы Анриетту. – Я, когда жил в Наварре, практически каждый день вставал, чтобы посмотреть на рассвет, – сообщил беарнец. – Куда же мы пойдём? – осведомился герцог Алансонский. – Давайте к пруду. Там должно быть лучше всего видно, – предложила Маргарита. Её тотчас поддержали. Вновь смеясь и переговариваясь, молодые люди направились к пруду, который располагался в другой части сада. Путь их лежал через луг, который сейчас, уже под конец ночи, выглядел не так свежо и торжественно, когда праздник только начинался. Трава была во многих местах примята, ещё оставшиеся придворные тут и там ходили, сидели, лежали. Кто-то уснул прямо здесь, кто-то продолжал веселье. Многие влюблённые парочки уединялись под кронами деревьев, думая, что из никто не видит, однако они были практически на всеобщем обозрении. Столы с угощением были почти полностью разобраны. Ткани, которыми были устланы они и помост, оказались запачканы вином, кремом, соком от фруктов. Цветочные гирлянды в нескольких местах были оборваны. Видимо, кто-то неосторожный случайно за них ухватился. Должно быть, завтра слугам полдня придётся всё это убирать. Дружная четвёрка с улюлюканьем оглядела всё это и единогласно пришла к выводу, что французский двор, как всегда, не гнушался излишеств во всём. Пройдя через луг, по центральной аллее они направились в сторону пруда. Когда молодые люди оказались перед ним, на горизонте начали пробиваться первые солнечные лучи. Марго полной грудью вздохнула свежий ночной воздух. Недолго думая, она бросилась вперёд по высокой траве. Уже начинавшая появляться роса оставалась на её босых ступнях, травинки щекотали маленькие ножки. Сейчас, несясь к пруду, она вдруг ощутила необыкновенную свободу, которой не чувствовала уже давно. За ней со смехом бросились её спутники. – Марго, подожди нас! – окликнул её Франсуа. Но она продолжала бежать. Ей казалось, что если сейчас она остановится – упустит этой миг неожиданно пришедшей беззаботности. Добежав до самого края, королева опустилась на землю, протягивая ноги вперёд и касаясь ими поверхности воды. Догнавшие её друзья устроились рядом. У каждого из них сейчас, пожалуй, был не лучший период в жизни. Сложности в стране, в личной жизни, многочисленные потери – всё это приносило боль. Но у них была юность, которая дарила радость. Солнечный диск начал медленно подниматься. Сам горизонт был не виден за деревьями, но постепенно солнце поднималось всё выше и выше. Наконец, его стало видно и здесь. Оно окрашивало невесомые облака в нежно-розовый цвет, подсвечивая их своим золотистым сиянием. В этот момент Марго невольно вспомнила рассвет, который она встречала несколько лет назад, впервые просыпаясь на плече любимого. Тогда они лежали на траве, Генрих обнимал её, шептал нежные слова. Облака в то утро не казались такими розовыми. В них было больше золота и бездонной синевы. Но сейчас всё изменилось. Это другое время, другой закат и Генриха сейчас нет с ней. И что же? Она не будет плакать и печалиться. Сейчас она не станет думать о нём, а лишь будет наслаждаться тем, что есть. Люди, которые сейчас рядом с ней, – всё, что она имеет. Но и этого уже немало. Солнце поднималось всё выше. Его свет отражался в зеркальной поверхности пруда, и она тоже приобретала дивный нежный оттенок, который сложно описать словами. И впрямь, что может быть прекраснее рассвета? Анриетта восхищённо промолвила: – Вы были правы, это необыкновенно! – Знаете, – задумчиво промолвил Анри, одну руку закидывая на плечо Франсуа, который, в свою очередь приобнимал Анриетту, а вторую укладывая на талию Маргариты, прижимая ее поближе, – я тут понял, что мне очень хорошо с вами. Я впервые за долгое время ощущаю покой и защищённость. Несмотря на то, что мы переживаем не лучшие времена, наше прошлое окутано болью и кровью, а наше будущее, кажется, пока что не сулит нам лучшего, здесь и сейчас жизнь прекрасна! – воодушевлённо заявил он. – В данный момент нет ни Франции, ни принцев, ни королей. Есть только мы с вами. Каждый из нас что-то потерял. Кто-то больше, а кто-то меньше. Но, по крайней мере, даже сейчас, когда нас окружает мрак, мы хотя бы есть друг у друга, – слова лились откуда-то из глубин его души, а все присутствующие, наблюдая за прекрасной картиной, внимательно слушали его. – Вы все мои друзья и сейчас вы, пожалуй, всё что у меня есть. И, подумайте сами, когда мы ещё будем так молоды, полны сил и беззаботны? Даже несмотря на то, что в каждую минуту один из нас может упасть мёртвым, будучи заколот кинжалом или отравлен ядом, пока этого не случилось, мы живём. И надо жить, потому что другой жизни и другой юности у нас не будет, – заключил он. И в этот момент каждый из них ощутил, насколько Анри прав. Несмотря ни на какие трудности и мрак, они могут испытывать счастье, просто оттого, что живут. Они способны жить только одним мгновением и от него брать всё. И тогда, что бы ни случилось в следующую минуту, они будут понимать, что всё до этого было не зря и они действительно жили. --------------------------------- *Шампанское, как таковое, появилось много позже, однако в 16 веке делали белое вино, которое чем-то было на него похоже.