Nightmare Asylum

POV. | LYDIA MARTIN | Резкая и тупая боль, отдающая в пояснице и пульсирующая в затылке, не отрезвляет, так как я не чувствую её, она есть, но существует будто параллельно со мной. Переворачивая твердый мир с головы до ног. Не заживающие шрамы на запястьях дают о себе знать, они чешутся, заставляя меня рвать аккуратно зашитые хирургом швы, и оставлять навсегда отметину рваных рубцов на бледной коже. Размытым миром, я непонимающе осматриваю облезший потолок. И чувствую, как кровь вытекает струйкой из моего затылка, пачкая прилипшие к лицу рыжие локоны. Я с опозданием ощущаю боль, когда остатки шока спадают с меня. И вместе с болью мой мир взрывается тысячами и тысячами голосов в моей голове. Мои уши страшно закладывает, и кажется будто я контужена, гул из непонятных, неразборчивых мне голосов, дезориентирует меня. Но самый громкий звук, отдающийся в моем сознание, является душераздирающий женский крик, что режет мой чувствительный слух, как грубая наждачка. И ко мне не сразу, но приходит понимание, что это мой крик. Мое тело полностью не контролируемое мной, бьется в конвульсиях, и я чувствую, что задыхаюсь от нехватки воздуха. Я понятия не умею сколько длится моя пытка, словно под толщей воды я ухожу на дно. Без возможности всплыть на твердую землю.  Но непостижимым мне образом я все-таки сумела набрать достаточного количества воздуха, дабы мой мозг заработал и я смогла включить свой аппарат жизне-обспечивания.  Голоса в моей голове резко затихли, и через призму воды, сковывающей все мои действия, я смогла расслышать чей-то если слышимый голос. Он звал меня, и, найдя в себе силы, я плыла на него, как за яркий маяк.  — Мартин! — сильная пощечина по холодной щеке, боли от которой не чувствовала. Я вскочила, набрав в легкие столько воздуха, что начала сильно кашлять, буквально отхаркиваясь от всех своих внутренних органов —Твою мать, какого хрена сейчас было?  Раздраженно-взволнованный парень сидел на коленях возле меня, и все еще пытался привести меня в чувства.  — Это что была паническая атака? — Стилински свел свои черные брови к переносице и в упор уставился на меня. Я еще не могла насытиться кислородом, поступающим в мои легкие. И поэтому тупо не замечала ни его, ни его горячей руки, лежащей на моей голой коленке. Я даже не заметила, как единственный предмет моей одежды еле держался на моей груди.  — Ты мне ответишь или нет? — прикрикнул парень на меня, но я так же в упор не замечала его, вплоть до того момента, как неизвестный мне мужчина подошел к шатену сзади, опасно сжимая небольшой ножик в руках. И тогда меня будто холодной водой окатило. Я тихо прохрипела Стайлзу, что-то о ноже и опасности, которая уже близко. Не была уверенна, слышал ли он меня. Но его рука, что покоилась на моей ноге исчезла. И через несколько секунд я услышала глухой шлепок о мокрый кафель, и позже нечеловеческий рык.  Мой разум не хотел меня слушаться, и я просто как умалишенная прижала голые коленки к груди, и тряслась от холода, забирающийся мне под самую кожу.  На тот момент мой инстинкт самосохранения дал полный сбой, и мне было абсолютно плевать что со мной будет дальше. Я уже почти умерла один раз, и знаю, что это не так уж и страшно. На самом-то деле.  — Блять, Мартин, приди в себя, и помоги мне вытащить эту штуку! — Стилински одной дрожащей рукой схватил меня за руку и рванул на себя. Я еле успела сдержать другой рукой грозившиеся сорваться с меня мокрое от воды полотенце. Юноша матерился на меня, и крепко, до хруста костяшек пальцев, сжимал мою ладонь.  — Завяжи это сранное полотенце! И наконец-то помоги мне! — Стайлз встряхнул меня со злостью, его светло-карие глаза потемнели. Несмотря на все его попытки, я была еще не здесь, не с ним. Мой взгляд был стеклянным, смотрел сквозь него, а тело было, как тряпочная кукла.  Так и не увидев от меня никаких ответных действий, парень плюнул, напоследок выругавшись на меня матом. Вцепившись в рукоять ножа, что торчала из его предплечья, он стал медленно вытаскивать. Обычно всегда без эмоциональное лицо, исказилось от боли, но это всего лишь была секунда промедления. Дальше его лицо приняло маску не проницаемости, и он надавил на нож. Он не смог сдержать рыка боли, крепко сцепив зубы, багровая кровь хлынула из раны. Но острое лезвие, все еще находилось в его предплечье.  — Чертов мудак не промах, вставил свою зубочистку до того, как я его вырубил... — Стайлз бубнил это больше себе, чем мне. Его лицо посерело, а пот ручьем стекал с его лица. У него был ужасный видок: порезанная скула, небольшой синяк на левой щеке. И, конечно, эти почти черные глаза, в которых даже не видно радужки. Эти глаза излучали ледяную ярость и злость.  Сцепив зубы, он закрыл глаза, и вздохнул побольше воздуха в легкие, намереваясь, что есть сил дернуть рукоять ножа. Я наблюдала за ним несколько минут, уже более и менее приходя в себя, но не предпринимала попыток, дабы помочь ему. До этого момента я просто не могла стоять и смотреть. — Дай мне. Я сделаю это, — хриплым голосом прошептала, зная, что он меня прекрасно услышит. Не дав ему возможности сказать мне «нет», я подошла к нему вплотную, перед этим не забыв привязать полотенце на груди.  Мои руки не дрожали, схватившись за рукоять.  — Раз, — прошептала я. Вдох.  — Два, — выдох. — Три, — вдох. Резко выдернув злосчастный нож, он тут же звякнул и ударился с протяжным звуком на пол. Горячая кровь хлынула из открытой раны, и когда-то серая майка Стилински окрасилась в темно-бордовый оттенок.  — Блять, помоги снять футболку... — он говорил рвано, с придыханием. Было ясно, что ему чертовски больно, но он терпит. Без слов, дабы не злить его еще больше, я потянула край майки вверх.  — Ты тупая, или да? Я рукой левой пошевелить не могу... — прошипел он, словно змея. — И что ты мне предлагаешь?  — Сорви её с меня, порви. Делай что-хочешь, но старайся не трогать плечо. Ибо мне не жить... — Тебе нужна помощь высоклассифицированного специалиста, Стилински! Что я могу сделать, если ты истекаешь кровью?... — Просто. Делай. То. Что. Я. Сказал. Я замолкла, острыми коготками начала рвать майку на его груди. Футболка рвалась клочками, так что на двадцатой секунде я просто на просто забила на это дело.  — Делай это нежнее, что ли... — пытался успокоить либо меня, либо себя, Стилински, — у тебя же был парень?  — Нет, — четко отрезала я.  — Ты что... — усмехнулся, — а впрочем не важно. Представь, что я парень, о котором ты мечтаешь...  — Ты, блять... Стилински, истекаешь кровью, при чем тут парень мечты. Ты уж точно не входишь в список моих фаворитов, — дрожащими от озноба пальцами, я рвала эту злосчастную майку на нем, стараясь не смотреть на его торс, уж очень мне не хотелось краснеть от этого придурка... — Оу, ты меня презираешь, да? Ненависть — это хорошое чувство... — Ненависть и презрение — это разные понятия, — напоследок огрызнулась я, расправившись с остатками пропитанной кровью ткани. Его плечо выглядело не очень хорошо. Точнее, очень плохо.  Я сама по себе очень впечатлительный и слабонервный человек.  — Стилински, тебе нужен врач... — отвернувшись от ужасной картины, что предвстала передо мной, и еле сдержав рвотные позывы, — твоя рана... Выглядит ужасно!  — Нет, — он засмеялся почти не слышно, но от этого звука мурашки побежали по спине.  «Я никогда раньше не слышала его смеха, и не думаю, что хочу услышать вновь...» — Врач, который может мне помочь, сам нуждается в помощи...  — О чем ты?  — Не важно, если не хочешь жмурика на своих плечах, то достань из кармана моих брюк зажигалку.  — Зачем? — мой голос дрогнул. Уж извините, но я на это не нанималась. Картина маслом: я абсолютно голая, прикрытая лишь тонкой махровой тряпкой, и окровавленный парень с голым торсом. Просто отлично... — Прижечь мне рану... — он зашипел от боли и зажмурил глаза.  Я в шоке распахнула глаза. — Ты псих, просто чокнутый, — схватив рваные тряпки от майки, я замотала их в плотный жгут. И скрипнув зубами от поступающей тошноты, крепко перевязала рану Стилински. Пока он шипел и матерился от боли, я незаметно засунула руку в карман его брюк и вытащила красную зажигалку.  «У этого ненормального в руках даже обычная зажигалка станет предметом опасного оружия». — Серьезно? — запоздало опомнился парень, потирая завязанное плечо. Стилински будто ставил под сомнение правдивость моих слов. Я несколько секунд непонимающе хлопала глазами, но потом поняла, что мои слова доходят до его мозга намного позже. — Ты не просто псих, ты еще и садист, — утверждала я, указав на бессознательно лежавшего мужчину, — ты ведь чуть его не убил...  — ПОКА не убил!  Я не могла больше контролировать свою, неизвестно откуда взявшуюся, злость, тыкая ему пальцем прямо в грудь. — Ты... Я просто ненавижу тебя!  Стайлз изогнул свои брови, и засмеялся, злобно, угрожающи. — Ты серьезно думаешь, что я садист и псих? Какая же ты глупая, Мартин! Ты не можешь видеть настоящих людей, ты видишь лишь оболочки, фальшивые маски. Ты не натуральна, Мартин, ты полностью состоишь из фальши. Что врать самой себе так круто, да? Знаешь что, я наблюдал за тобой, и за этот короткий промежуток я узнал всю тебя, ибо я срываю с людей их уютные, фальшивые маски, и вижу все, что они скрывают. И я вижу тебя насквозь, всю твою подноготную. Что ты пытаешься скрыть от чужих глаз... Но не от меня, — он говорил не отрываясь от моих глаз, и мне стало так страшно. Этот человек еще истекает кровью, но говорит так горячо и живо.  Вот я дура, кто меня за язык тянул говорить этому человеку свои чувства. Да вообще, ему ничего не стоит говорить, совсем ничего. Но я молчала, позволяя ему тем самым продолжить втаптывать меня в грязь.  — Ты, и только, ты садист, Мартин, — он говорил это тихо и спокойно, его голос не поднялся ни на одну октаву. Но я четко слышала каждое слово, сказанное им. — Что? Стилински, ты просто рехнулся? Да? — я задыхалась от возмущения, и чувствовала, как ярость медленно вспыхивает во мне сине-красным пламенем.  — Нет, ты не тот садист в привычным понимание этого слова. Ты хуже, ты моральный садист. Ты любишь причинять другим боль, может быть даже не понимаешь этого. Но я знаю, что это так. Мы с тобой, Мартин, с разных полушарий. Ты любишь причинять боль другим, я себе. И мы оба упиваемся этой болью. Не так ли? — парень наклонил голову набок и улыбнулся, от этой улыбки мне почему-то стало так холодно, что я передернулась от неожиданности. Он все еще сжимал свое предплечье, где была алая рана . Он упивался своей болью.  — Ты просто... пс...  — Псих? Я уже слышал это, Мартин, давай. Придумай что-то новенькое, — Стайлз гаденько ухмыльнулся. Да он просто издевается надо мной! Ну уж нет, я больше не собираюсь это терпеть. И я сделала непопровимое. В тот момент, я просто не смогла контролировать свои эмоции, которые били через край. Я замахнулась, и со всей силой, на которую я только была способна, ударила ему в нос. Удар был сильным, даже очень.  Его голова моментально дернулась в сторону, и я услышала, как хрустит носовая перегородка. Кровь брызнула из носа, и я от шока выпучила глаза, смотря на кровавые костяшки пальцев. Волосы парня, которые всегда были в полном беспорядке, больше похожие на воронье гнездо, на время закрывали его глаза. Лишь тоненькая струйка багровой крови текла к его тонким губам. Он моментально слизнул её. И мне стало так чертовски страшно. Ведь если обычные люди за такое могут сильно ударить, то психи обычно убивают. Дура, как я могла забыть, где я нахожусь, и с кем....  Я вот-вот хотела кинуться бежать, но меня остановил тихий, еле слышный голос. И мне показалось сначала, что это глюк. Плод моего воображения, но нет. Это был Стайлз, он смеялся сначала тихо, а потом так громко, что просто закладывало уши.  — Ты действительно слишком глупа, чтобы понять. Кто я на самом деле, Мартин. А жаль, ты могла бы мне даже понравиться... — он вытер уже засохшую кровь с губ. — и мне действительно жаль, — толкнув меня плечом, в своей привычной манере, он ушел, ровной походкой. Будто совсем и не чувствуя боль... Как бы я не хотела этого, но в этот момент я поймала себя на мысли, что я хочу узнать Стилински, настоящего. Разгадать его загадку.