***
— Эмма! Ты вообще меня слушаешь? — громко осведомилась Мэри Маргарет, щелкнув пальцами прямо перед глазами Свон. Со дня её рождения прошло две недели. Их трудно было назвать запоминающимися или отличившимися какими-то событиями, скорее, их можно отнести к списку бесполезных. У школьников жизнь шла как-то так: школа, дом, школа, дом, друзья, школа, дом. Иногда это надоедало, но, а что оставалось? На улице было холодно, снег то лежал, то таял, а потом снова выпадал. Все уже вовсю ждали Рождество и Новый год, ведь это были одни из любимых праздников всех детей. Норман вернулся где-то через четыре дня после празднования дня рождения падчерицы. Они с Эммой практически не контактировали, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. И если раньше, взять хотя бы на пару-тройку месяцев раньше, они могли и поужинать вместе, и вместе посмотреть телевизор, забыв о выходках мистера Свон, то сейчас их семьей назвать было трудно. Скорее, сожителями, делящими квартиру. Они не обсуждали тот разговор про мысли и желания Нормана, да Эмма желанием и не горела. Киллиан же тоже провел эти дни довольно однообразно. Он уже и сам не замечал, что мысли о Миле его не посещают. И это придавало какую-то легкость и даже свободу, по которой парень так скучал. Но сердце всё равно было не на месте, и причину этого он не знал. Да и значения особого не предавал. Как-то Дэвид пригласил его к себе в квартиру, где они, если так можно выразиться, поговорили по душам. И на этом интересные события его жизни закончились. Киллиан и Эмма не виделись. Точнее, да, пару раз они встречались в школе, разговаривая понемногу, но на этом их взаимодействие заканчивалось. Оба не решались поговорить о «запланированной» встрече, инициатором которой стал Киллиан еще на дне её рождения. Эмма не решалась заговорить первой, боясь, что Джонс может среагировать как-то не так — рассмеяться или что-то в этом роде. Но с другой стороны она думала о том, что он не такой. Да, возможно, он не идеальный — достававший, слишком самоуверенный, самовлюбленный, — но он был верным, как ей казалось, чувственным и в целом хорошим, хоть он и пытался всячески скрывать это, словно с этим у него ассоциировалось что-то плохое. А Джонс боялся надавить на неё, боялся сделать что-то поспешное. Чем же от его старых подружек отличалась Эмма? Ну, она не была очередной подружкой, и именно это стало немного отталкивать парня. Она, по его мнению, была слишком хорошая для него. — А, что? — Эмма посмотрела на подругу, отвлекшись от созерцания падающих снежинок за окном. Что-что, а снег она любила. — Я спрашивала, что ты по контрольной по праву получила? — передернув бровями, произнесла Бланшар, поднеся к губам стакан с соком. Блондинка грустно усмехнулась. — Четыре, — даже как-то обреченно ответила она, вновь принявшись рассматривать погоду за окном. Они молчали. Но тут мимо Свон почувствовала, что на неё что-то пролилось, и, ошарашено выдохнув, посмотрела на «преступника». Им оказался их с Мэри одноклассник, Эдди. Он славился своим дерзким характером, неумением признавать свои ошибки и любовью к подколам и мелким издевательствам. Он выглядел как маленький обжора из какого-нибудь фильма: слегка пухленький, с темными волосами, тонкими бровями, серыми глазами и тонкими губами. На голове неизменно была кепка с каким-то малоизвестным логотипом. Он был из довольно бедной многодетной семьи, и поэтому Эмма ему даже сочувствовала, думая о том, что его характер — лишь способ для самозащиты, броня от остального мира, так же, как у нее закрытость. — Ты что творишь?! — громко воскликнула девушка, да так, что дети с ближайших столиков тут же, как по команде, развернулись в их сторону. По лицу одноклассника блондинка поняла, что разлил сок он не специально, но… — Ой, Свон, прости, — максимально невинно и тихо сказал парень, смотря на Эмму с какой-то грустной, но многообещающей полуулыбкой. И один Бог знал, как у девушки руки чесались, чтобы ему врезать. — Слушай, иди, поплачься мамочке, она наверняка тебя пожалеет! А хотя постойте-ка, у тебя же её нет! Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Эмма уже собиралась подойти и ударить парня со всей силы, чтобы понял, что сказал, но её остановила Мэри Маргарет, крепко сжав руками её плечи. — Эмма, он того не стоит, — произнесла она, хотя сама была зла, рассерженно смотря на торжествующе улыбнувшегося Эдди. Без слов он пошел дальше, и только тогда-то девушка поняла, что он действительно облил её случайно, ибо в руках у него был поднос, и, наверное, ему просто было неудобно. Но сейчас блондинку это уже не волновало. Чувствуя, как глаза начинает жечь от непрошеных слез, она схватила рюкзак, лежащий на стуле, и направилась прочь. Бланшар последовала за ней. Никто из школы, за исключением учителей, директора и Мэри Маргарет с Реджиной, не знали, что Эмма была приемной в семье, зато многие знали о смерти Джоанны, ибо Свон очень тяжело её переживала. И никто, кроме подруг, никогда не разговаривал с ней на эту тему, зная и понимая, что девушке нелегко об этом говорить. И сейчас Эдди перешел опасную черту. Добежав до туалета, Эмма вошла и встала напротив зеркала. Настроение пропало, одна слеза всё же скатилась по щеке, как она ни пыталась не плакать. Ей было больно. Даже не из-за того, что одноклассник испортил ей кофту и брюки и не из-за его дерзости, а от одного напоминания. Ведь ей только-только стало легче, она только-только перестала на этом зацикливаться… это как насыпать соль на заживающую рану. Через пару мгновений дверь тихо открылась, и вошла Бланшар. Она, нахмурившись, встала рядом с Эммой, искоса наблюдая за ней, а потом спросила: — Всё нормально? — Эмма молчала, смотря на свое отражение в зеркале: слегка опухшие глаза, хотя она так и не заплакала, хотя желание было сильным, сбившееся судорожное дыхание. — Если хочешь поговорить, то я готова выслушать. — Нет, Мэри Маргарет, спасибо, — постаравшись выдавить улыбку, прошептала Эмма. Но потом, словно что-то придумав, она выпрямилась и воодушевленно посмотрела на подругу. — У меня есть идея. Мы отомстим за его такое отношение! — Нет, ты что, — немного испуганно начала отговаривать её Бланшар. — Месть — не выход! Он того не стоит! — Да нет. Мы закрывали глаза на его поведение слишком часто! Вспомни, сколько раз он задирал других детей или, к примеру, ребят со средней или начальной школы! — не унималась Свон. — Пойми, ему просто нужно показать, что так делать не надо. К тому же, он заслужил это! Мэри Маргарет тяжело вздохнула, пристально взглянув на подругу. Эмма так же смотрела на неё, сложив руки на груди, ожидая её ответа. Спустя полминуты брюнетка ответила: — Возможно, ты и права, но участвовать я в этом не хочу. Прости. С этими словами Бланшар покинула уборную, отправившись, вероятно, в класс. Вздохнув и еще раз посмотрев на себя в зеркало, она в победном жесте щелкнула пальцами и отправилась на поиски двух своих новых сообщников.***
— То есть ты хочешь отомстить Эдди, я правильно поняла? — в скептическом жесте передернув бровями, поинтересовалась Реджина, в упор смотря на Эмму. Та уверенно кивнула, также смотря на одноклассницу. — Свон, ты хоть понимаешь, что он делает всё это не со зла и что разговаривать с ним бесполезно? — Понимаю, — спокойно ответила Свон, переведя взгляд на Киллиана, преспокойно стоящего в стороне и наблюдающего за ситуацией со стороны. — Но, знаешь, меру тоже знать надо. Какой бы тяжелой жизнь у него не была, это не дает ему права издеваться над другими. К тому же, сегодня он перешел черту, — уже более приглушенно закончила она. — Что он такого сказал, что ты так взъелась на него? — спросил Джонс, наблюдая за Эммой. Та не ответила, взглядом дав понять, что говорить об этом не намерена, и Реджина с Киллианом без слов всё прекрасно поняли. — Так вы поможете мне или как? — тихо спросила девушка, исподлобья посмотрев поочередно на каждого присутствующего. — Знаю, возможно, моя месть покажется вам слишком глупой и абсурдной, и я пойму, если вы уйдете, просто… это очень важно для меня. — Конечно, поможем, Свон, — ответил за обоих Джонс, но Реджина и так собралась соглашаться. Она по себе прекрасно знала, что чувствует Эмма, ведь её личность часто выставляли не в очень приятном свете просто из-за богатого отца. Но когда касаются чего-то слишком болезненного, личного, сокровенного, молчать и бездействовать никогда нельзя. Эмма благодарно улыбнулась и стала раскрывать уже придуманный план мести.***
На самом деле, Киллиан с первых слов Эммы понял, что на месть её план вряд ли похож, скорее на злую шутку. И он гордился её таким подходом, ведь, как он понял, Эдди делал все те действия не со зла, а скорее в свою защиту. Его просто нужно было проучить, и, надо признаться, план Эммы просто идеально подходил в данной ситуации. Многие ребята из класса Свон и Миллс уже в то время потихоньку начинали готовиться к экзаменам, предстоящим в выпускном классе, и Эдди относился как раз к категории этих людей, и, что было на руку «мстителям», именно в тот день у него был факультатив по химии, что дало чуть больше времени на подготовку. Реджина сумела разузнать, что в тот день он будет заниматься один. План был таков: пока Реджина, специально напросившись на тот самый факультатив, следила за передвижениями «жертвы», Киллиан и Эмма готовили всё для «праведной миссии», как они её окрестили: они собирались намочить пол коридора перед кабинетом мыльной водой, чтобы пол стал скользким. Не зная подстроенного действа, Эдди непременно должен был упасть. Собственно, на этом план Свон и подходил к концу, только перед этим она собиралась поговорить с ним. Джонс был против той самой беседы, ведь ему казалось, что подросток может наброситься на неё с кулаками, и что тогда? Бить он эту девушку уж точно не позволит. Договорились они обо всем довольно быстро, и, отсидев все свои уроки, собрались около главного входа. Сказав друг другу напутственные речи, на протяжении которых Реджина всё время закатывала глаза под смешки Джонса, они разошлись по своим «позициям». Факультатив по времени длился пятьдесят минут, и этого времени вполне было достаточно на подготовку. Распрощавшись с Миллс, которая направилась в кабинет химии, Джонс и Свон решили переждать, пока коридор опустеет, и просто сели в столовой возле окна. Эмма, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, смотрела в окно. Вновь пошел снег, и девушка, как показалось парню, наблюдала именно за ним. Лицо её не выражало никаких эмоций. Брюнет еле слышно усмехнулся; на самом деле, он и сам сейчас ни о чем не думал. Когда Эмма попросила его о помощи, он согласился, не раздумывая, даже не думая о том, что она предложит. Её телефон, лежащий на столе, начал звонить, оба вздрогнули. Свон, посмотрев на высветившееся имя, выключила мелодию. Не отклонила вызов, а именно отключила телефон. Киллиан вновь усмехнулся. — Кто это? — спросил брюнет, и девушка обернулась. Её зеленые глаза сейчас смотрели доверчиво, что было для него немного необычно, но в то же время до мурашек приятно. Она начала доверять ему, и это казалось ему прекрасным и важным. Эмма не с каждым даже просто разговаривала, что уж говорить про доверие. — Мэри Маргарет, — честно призналась блондинка, обняв себя руками. — Почему не ответила? — задал вполне логичный вопрос парень, но Свон вновь посмотрела в окно. Он уже думал, что отвечать она не будет, но она вновь заговорила: — Я не хочу с ней разговаривать. Не сейчас, — девушка глубоко вздохнула, но молчала. Молчал и Киллиан, ожидая продолжения её речи. — Понимаешь, она ведь была со мной, когда… — она осеклась, вновь выстроив стену, не желая говорить причину своей злости на Эдди и Мэри. — Но помогать отказалась. Понимаешь? — Что он такого тебе сказал, что ты так взъелась на него? — тихо, но с напором спросил парень, и девушка вновь посмотрела на него, но на этот раз в её взгляде было осуждение. — Я тебе доверяю, просто мне интересно. За тот недолгий промежуток времени, что мы общаемся, я понял, что ты довольно терпеливая, но если тебя что-то не устраивает, ты решаешь всё словами. Но не действиями, как сейчас. Свон молча слушала слова Киллиана. Он не знал, что творится у неё в голове, но догадывался, что она переосмысливает всё сказанное им. Возможно, его слова на неё подействуют, и она расскажет ему истинную причину своего урока для Эдди? Он очень хотел этого. Хотел сломать еще одну стену, сделать еще один шаг в её сторону. Эмма нравилась ему, Киллиан этого уже и не отрицал, и поэтому для него крайне важно было знать правду. — Пойдем, все уже ушли, — оставив вопрос парня без ответа, сказала Свон, вставая со своего места. Вздохнув, Киллиан тоже встал и направился вслед за блондинкой. Взяв в кладовке два ведра, много моющего средства, швабру и тряпку, они набрали воду в ведра и направились к кабинету химии, постоянно проверяя, нет ли за ними хвоста. Но, что радовало обоих, дети покинули школу, за исключением тех, кто готовится к экзаменам. Они больше не разговаривали о случившемся. Киллиан не хотел портить настроение ни себе, ни девушке, в то же время признавая, что уже сделал это. Эмма была немного хмурая и расстроенная, хотя и пыталась это скрыть. Подойдя к кабинету, Свон отправила однокласснице сообщение, подтвердив, что они уже подошли. Далее всё произошло довольно быстро: вылив добрую часть моющего средства в ведра с водой, Эмма и Киллиан вылили почти всю мыльную жидкость на пол, а затем девушка, с помощью тряпки и швабры, распределила всё равномерно. Выждав несколько минут, она сама решила проверить, достаточно ли скользкий пол. Пробы были удачными, ибо она сама чуть не упала. После всех действий она вновь написала Реджине, и та сказала, что сообщит, когда Эдди захочет выйти из кабинета, чтобы они смогли вовремя покинуть «место преступления». — Придумала, о чем будешь говорить с Эдди? — спросил Киллиан, встав рядом с девушкой. — На самом деле, нет, — честно призналась она, нахмурившись. — Может, я и вообще ничего не буду говорить. Пусть сам думает, чем он заслужил подобное отношение. Джонс усмехнулся. Он по-прежнему пытался уловить, насколько же важной была её проблема, ради чего она пошла на такой поступок. Его размышления прервал звук, оповещающий пришедшее сообщение. Достав мобильный и быстро пробежавшись глазами по тексту, она взглядом дала понять парню, что всё начинается, и они зашли за угол. Сначала дверь с противным гулом, от которого оба, как по заказу, поморщились, отворилась, затем раздались шаги. Тяжелые и медленные. Свон закусила губу, ожидая, когда всё произойдет, и Киллиан, поглядев на неё с секунду, улыбнулся. Но тут раздался визг, а затем подросток, вскрикнув, упал. Он начал сразу сыпать мелкими ругательствами, сопровождаемыми стонами, полными боли, и Джонс даже присвистнул, таким образом словно оценивая проделанную работу. Свон же облегченно выдохнула, прикрыв глаза. Только они, перебросившись взглядами, пошли по направлению к выходу, как кто-то крикнул: — Свон! Джонс! Стоять! Остановившись и одновременно развернувшись, они увидели Грэма. Он явно был зол, что было даже немного удивительно, если учитывать его характер. Поняв, что их разоблачил Эдди, который, потирая ушибленное место на бедре, стоял сзади учителя, синхронно вздохнув, они пошли к учителю.***
Поговорив с учителем и еще не ушедшим в то время директором о произошедшем, ребята были немного подавлены. Эмме пришлось извиниться перед одноклассником за случившееся, и даже Киллиан не знал, как тяжело это для неё было; она просила не говорить отцу, заверив взрослых, что подобного больше не повторится. Посовещавшись, учитель и директор решили все же не звонить родителям нарушителей, но безнаказанным они это оставить тоже не могли. На улице всё ещё шел снег. Слой уже лежавшего на земле белого покрывала был небольшим. Им выделили небольшой участок во дворе школы, и задачей ребят было убрать этот самый снег. Ни Эмма, ни Киллиан никогда не участвовали в исправительных работах, и для обоих этот опыт был в новинку. Но они ничего не говорили по этому поводу, понимая, что каким бы Эдди не был засранцем, свое наказание они заслужили. В малой степени. Грэм выдал обоим по лопате, и они вышли на улицу. Срывающиеся с неба снежинки теперь не казались такими уж красивыми, скорее наоборот — они падали на нос, глаза, губы, доставляя дискомфорт. Киллиан, как представитель мужского пола, выполнял чуть больше работы, нежели Эмма, но тоже ничего не говорил. Он следил за ней. Она вновь словно закрылась за какой-то невидимой стеной, не разговаривая, словно даже не думая ни о чем. Делала она свою работу сосредоточенно, торопилась, но молчала. — Знаешь, — вдруг заговорила она, поставив свою лопату ровно и держась за неё обеими руками, — как бы там ни было, я ни о чем не жалею. Но, — она осеклась, посмотрев себе под ноги, — я хотела попросить прощения за то, что ты сейчас тоже здесь. — Свон, брось, — он подошел к ней чуть ближе, — я же сказал, что в любом случае помогу тебе. Так что не переживай. Ведь, знаешь, — он лукаво усмехнулся и продолжил, — я прошел как соучастник, хотя мог тебя отговорить от твоей затеи. Так что всё нормально. Девушка улыбнулась. На её щеках проступил румянец, и парень так и не понял, от чего — от холода или доли смущения, что промелькнула в её взгляде. Оглядевшись, брюнет выдохнул, отметив, что свою работу они выполнили. — Устала? — спросил он, и блондинка кивнула, шмыгнув носом и вжав голову в плечи. — Так, ладно, пойдем, отдадим лопаты Хантеру, сделаем, так скажем, отчет о проделанной работе, и пойдем по домам. Только я тебя провожу. Только она собралась что-то сказать по поводу его высказывания, как он, подмигнув подруге, взял обе лопаты и отправился к дверям школы. Быстро поговорив с Грэмом и попрощавшись с ним, ребята взяли свои вещи и направились к дому Эммы, по пути разговаривая о всякой ерунде. Иногда у обоих создавалось такое ощущение, словно ничего не было, словно не было мести Эдди, не было плохого настроения Эммы. Оба наслаждались общением и совместным времяпровождением, диалогами. Уже на пороге её дома, когда Киллиан, попрощавшись, собрался уходить, Свон сказала: — Слушай, Киллиан, — она немного тяжело дышала, словно собираясь с духом, а парень терпеливо ждал её слов. — Я хотела сказать, что обязательно расскажу тебе обо всем, — она взяла его за руку, став мягко поглаживать тыльную сторону его ладони большим пальцем, — и о словах Эдди, и о своей семье. Я хочу, чтобы ты доверял мне, — она осеклась, посмотрев в его глаза. — Тебе я доверяю, и мне очень уютно с тобой, ты стал мне другом, — она усмехнулась, — это даже странно. Ведь прошла всего пара месяцев. Я хотела сказать, — она вновь остановилась, поджав губы и посмотрев на брюнета, терпеливо ждавшего продолжения диалога, — просто… дай мне время. — Хорошо, Свон, — он тоже улыбнулся, наблюдая за ней. — Я буду ждать столько, сколько потребуется. Если не хочешь, можешь вообще не говорить, мне достаточно уже того, что ты считаешь меня другом, — они улыбнулись друг другу. Он перевел взгляд на их руки, продолжая улыбаться, а потом, вновь посмотрев на девушку, которая также тепло улыбалась, чуть крепче сжав его руку, сказал: — У тебя руки холодные. Выпей чаю. Пока. — Умеешь ты момент испортить, — смущенно переведя взгляд куда-то в сторону, сказала Свон, разжав руки. — Пока.