И тогда я уйду

Два года в учебке пролетели незаметно. Друзьями я не обзавелся. Общался с одногруппниками, но не переходил определенную границу доверия. Иногда на совместных тренировках встречался с Падди. Парень считал чуть ли не своим долгом чем-то зацепить меня. То шуточки сомнительного содержания отпустит, то начнет настаивать на спарринге. В пару нас тренер не любил ставить, поскольку заканчивались эти бои одинаково: объявлялась ничья, а нас уносили к медикам. Если я брал ловкостью и быстротой, то Падди пользовался тем, что был крупнее и мощнее меня. Но ни один из учебных боев не мог заcчитаться чистой победой кого-то одного. Оттого я был сильно удивлен, когда мой давнишний враг неожиданно показал себя с другой стороны. Наше укрытие подрагивало от каждого ракетного залпа. Меня тоже трясло. Но от страха. Даже не предполагал, что могу так бояться. Хотелось выть и закопаться глубже под землю. Падди явно ощущал мою нервозность. Вначале просто сжимал мою ладонь, а потом приподнял лицевую защиту шлема. А дальше случилось такое, что повергло меня в шок. Даже ракеты стали не важны. Падди, этот засранец и тупая гора мышц, меня поцеловал. Пока я хлопал глазами от недоумения, парень усилил поцелуй. Чуть прикусил нижнюю губу, провел языком по верхней. А вскоре его язык уже переплетался с моим. И это необычайно возбуждало. Видел я раньше целующиеся парочки. Но сам за время учебы так ни с кем и не сошёлся. Отчего-то парни считали, что у меня скверный характер. На самом деле, я в первое время очень боялся, что все поймут и узнают о моей потере памяти. Потому специально огрызался и наживал врагов. Что я делал в той лаборатории, мог только предполагать. Союз воюет с Метрополией давно. И как раз основная причина – генетические опыты Метрополии над разумными. В общем, эту часть своей биографии я тщательно скрывал. Оттого отклонял все предложения в дружбе и, конечно, в сексе. Мне и симуляторов хватало. Хватало раньше. Но вот этот поцелуй под шквальным огнем возбудил так, что десантный защитный комбинезон стал очень некомфортным. В районе паха стало тесно. Целовались мы с Падди долго и с упоением. Даже не заметили, когда все стихло. Мой передатчик был разбит. Но Падди сумел связаться с терром Лемом. И даже получил указания куда двигаться. – Чтобы нас проще было забрать из одного места, – пояснил Падди, начав продвигаться наружу. Укрытие у нас оказалось действительно хорошим. Та перегородка устояла. Да и остальные перекрытия выдержали. Но чтобы выбраться наружу, потребовались немалые усилия. Вначале я подсадил Падди. Потом он вытянул меня за руку. А дальше мы какое-то время стояли молча. В принципе, я представлял, что такое массированный ракетный удар. Но реальность выглядела куда страшнее. От здания правительства ничего не осталось. Вернее, в той куче было много чего намешано, и оно еще полыхало огнем, но выживших искать не стоило. И повстанцы, и правительство Зеры были погребены вместе. Падди же увлек меня в сторону, откуда шел сигнал маяка терра Лема. Укрытие терр выбрал действительно лучшее из того, что можно было найти за те доли сета, что у нас были до запуска ракет. Терр успел спрятаться под корпусом первого бота. Бот сбили повстанцы, но часть бронированных элементов конструкции уцелела. Под ними терр и укрылся. И не один. Рядом лежал десантник Ники. Выглядел парень паршиво. Шлем с него терр уже снял, но толком даже обработать не мог, поскольку сам был ранен в руку. Здоровенный кусок пластика торчал выше локтя терра. У Ники же был посечен весь комбинезон. Прочная ткань с самыми современными наворотами не смогла сдержать осколки. Кажется, неповрежденным у Ники было только то, что прикрывал жилет. Терр смог уложить голову раненого себе на колени и в данный момент усиленно запрашивал медиков. Вот только по правилам медицинский бот появится, когда будет дано подтверждение, что зона безопасна. К тому же считалось, что у нас свои медики имеются. Каждому боту выделялся персонал. То, что из четырех десантируемых рот только одна сумела приземлиться, а потом еще попала под обстрел, умники из штаба, похоже, и не вспомнили. Я же не стал мешкать. Вскрыл индивидуальный пакет и сразу вколол Ники все положенные капсулы. Потом еще у Падди забрал пакет и стал примеряться, чтобы повторить. – Ты что?! – возмутился Падди. – Такая доза может стать смертельной. – Смертельной для того, кто почти умер? – огрызнулся я. – Помоги лучше терру. Терр Лем свой пакет еще не доставал. Но с помощью Падди смог вколоть все причитающиеся при ранении капсулы. Ники продолжал хрипло дышать и выглядел так, что вот-вот умрет. Похоже, его взрывной волной откинуло. Броник от удара сплющило. И, скорее всего, ребра сломаны. Из курса оказания первой помощи я помнил, что кровь горлом идет у тех, у кого пробиты легкие. Но возможны и другие повреждения. В любом случае сейчас важно не дать парню задохнуться. Так что протер салфеткой его рот от крови и начал делать искусственное дыхание. – Смотрю тебе понравилось целоваться, – попытался пошутить в этой ситуации Падди. – Только помни, что я ревнивый, – также поддержал шутку терр Лем. А я только вспомнил, что действительно этот десантник был близок с терром. Они считались официальной парой. Представляю, каково сейчас терру видеть, что возлюбленный умирает, а медики не спешат. До личного браслета Ники сейчас было не добраться, и все внешние чипы комбинезона тоже были раздроблены. Так что ориентироваться мне приходилось только визуально. Щупал пульс на шее время от времени и снова вентилировал легкие Ники. Казалось, что прошла вечность до того момента, как прилетел спасательный бот. Ники со всеми предосторожностями переложили в гелиевую капсулу. Терра Лема медики тоже попытались в капсулу упаковать. Но он на них рыкнул, и все от него отстали. Мы же с Падди умудрились не получить ни одного ранения. Так что в бот забрались самостоятельно. Чуть позже оператор сообщил, что видит еще три зеленые точки. Двоих парней успели донести до капсулы. А третий умер. Итого: пятеро живых из сотни парней нашей второй роты и терр. Мне это даже обсуждать не хотелось. Для штабных мы всего лишь штрафники, которых не жалко было бросить в самое пекло. И если не выжили, то значит, не повезло. Терр Лем не был так лоялен к командованию, которое не дало нам времени отойти на безопасное расстояние. Гневные высказывания терра долго раздавались в коридоре медицинского отсека. Только толку от этого сотрясения воздуха никакого. Мертвых не вернешь, а штабным и раньше было наплевать. Медики еще раз осмотрели нас с Падди. Врач заверил, как невероятно повезло. Действительно, повезло, и не один раз. А если бы командование дало нашей роте хотя бы несколько сетов на выход из зоны удара, то выживших было бы намного больше. Снова и снова я недоумевал по поводу таких странных решений. Так, пребывая в раздумьях, посетил пустой пищеблок. Падди нам выбрал что-то овощное. Потом он меня потащил в душевые. И уже на выходе конкретно облапал. – Нужно же как-то расслабиться, чтобы стресса не было, – прошептал парень мне на ухо. Только устали мы сильно. Полноценного секса не получилось. Отдрочили друг другу да и уснули, обнявшись. – Кто бы мог подумать, что моя личная заноза в заднице может быть таким ласковым мальчиком, – разбудил меня поцелуями Падди. Я же лежал расслабленно, принимая эти знаки внимания. Действительно приятно. Даже очень. А уж когда губы Падди приблизились к низу живота, то я уже конкретно желал получить секс. Падди действовал умело. Немного погладил яйца. Обнажил головку члена. Лизнул капельку смазки, а потом вобрал полностью мой член в рот. Я тихо охнул и вцепился в плечи парню. Минет Падди делать умел. Не думаю, что я смогу повторить подобное. Вбирал он так глубоко, что головка явно попадала в горло, и это возбуждало неимоверно. К тому же это был мой первый минет. Ничего удивительного, что кончил я быстро. И снова мы продолжили целоваться. Я помог Падди руками. Тот кончил. И пообещал мне еще много чего. Но пока стоило сходить на завтрак и вообще разузнать обстановку. С завтраком все получилось удачно. Но узнать что-то конкретное не удалось. Куда нас потом переправят, никто сказать не мог. Из пяти рот десантировались четыре и, считай, все погибли. Выжившая пятая рота была задействована в сборе трупов и нейрочипов. Мы, как побывавшие в бою, в этой похоронной миссии участия не принимали. Почти трое суток провисели над бывшей правительственной резиденцией. Могли бы и быстрее управиться. Но большая часть дронов тоже была уничтожена. И если разбирать завалы вручную парням не пришлось, то вынимать нейрочипы пришлось самим десантникам. У кого-то началась истерика. Я как раз решил проведать нашего терра и слышал, как медики пытались обездвижить парализаторами тех, кто оказался неадекватным. Падди, что пришел следом, мрачно оглядел всю эту суету и утащил меня «лечиться народными методами». В смысле, сексом. Я честно признался, что раньше секса не имел, потому Падди меня и не торопил. Но анальную пробку и вибро уже приготовил. Потом долго и вдумчиво растягивал, не забывая целовать и бормотать какие-то нежности. Его член давно был в полной боевой готовности. Но парень меня жалел. Размеры этого «орудия» соответствовали габаритам хозяина. Лично я тоже сомневался, что в меня это можно запихнуть. А Падди очень желал трахнуть меня по-настоящему. Первое проникновение заставило закусить губу. Но я решил терпеть. Падди поливал себя и меня смазкой. Пытался протиснуться глубже. До конца вогнать свой член так и не рискнул. Потом уже начал осторожно двигаться во мне. Как мне удавалось сдерживаться и не орать – отдельная история. Еле дождался, пока партнер кончит. Падди же, кинув средство защиты куда-то на пол, поспешил меня успокоить. – Мой маленький, мой хрупкий. Прости, что причинил боль, – покрывал мое лицо поцелуями Падди. – На спаррингах мне больше от тебя доставалось, – напомнил я. – Ты меня тоже потрепал изрядно, – окончательно подмял под себя мое тело Падди. – Но как твоё самочувствие сейчас? – Такое впечатление, что у меня в попе побывал здоровый член, – огрызнулся я. Падди хохотнул и продолжил ласки. Так в тихих сексуальных развлечениях мы провели несколько дней. Лекарство это оказалось самым действенным. Медики еще раз нас проверили и сообщили, что можем отправляться на базу. Вот только перед этим меня вызвал к себе для разговора терр Лем. – Алис, я ручаюсь тебе, что о нашем разговоре не узнает никто и никогда, – начал мужчина. Я как-то сразу насторожился. Начало оптимистичным не выглядело. Оказалось, что опасался я зря. Терр действительно был мне благодарен. Отчего-то он уверовал, что я спас Ники. Парень был еще плох, но уже точно не умрет. В ответ терр Лем решил мне немного помочь. – Штаб на Аргоне почти полностью уничтожен. А вместе с ним и все архивы, – продолжил терр. Он, как мой непосредственный начальник, был в курсе, что я имел пометку о пиратстве, но не более того. – Эти хищники из ведомства тебя никогда не оставят в покое, – заверял терр. – Вначале закончится один контракт. Потом они найдут способ заставить тебя работать дальше. Оклад мизерный, условия службы самые тяжелые. Я слушал и со всем соглашался. Терр же решил мне помочь сменить нейрочип, пока еще никто толком эти чипы не пересчитал и не зафиксировал. Не до того было. Один парень, которого забирали медики вместе с нами, все же умер. Как раз его нейрочип терр сейчас и предлагал мне. – Обычная городская шпана. Ничего криминального. Вербовщики отловили его на Земле и отправили к штрафникам, – продолжал терр повествование. Мне предлагалось поменять нейрочип. Имя останется прежним. Вот только ДНК теперь будет на другом нейрочипе. Ведомственных архивов о пирате Черном Лисе не сохранилось. Не сохранилось данных и о вживлении мне «чистого» нейрочипа с особой пометкой военного ведомства. Так что я улечу на базу уже с другой биографией. Парнишка, чей чип мне предлагал терр, был сиротой. Да и никто во время военных действий не станет копаться в анкетах. Единственное сомнение у меня вызывала сама активация чипа. О чем и спросил терра, промолчав, что, в принципе, сам могу это сделать. – Ты думаешь, что командовать ротой штрафников посылают доблестных героев? – хмыкнул терр Лем. – Я своего рода тоже штрафник. Так что нейрочип тебе перепрограммирую. Имел раньше такую нелегальную практику, за что и был сослан. Больше ничего о себе терр не стал рассказывать. А я и не настаивал. На другой день я улетал на базу уже с новым нейрочипом. Падди посвящать в свои столь кардинальные преобразования не стал. Для него я так и остался Алисом Кораблевым.