И тогда я уйду

На базе нас ожидало сразу несколько сюрпризов. Кто-то из руководства все же подсуетился. Всем выжившим при десантировании на Зеру и обстреле ракетами предложили своеобразную компенсацию – выбор дальнейшего места службы. Я сразу написал рапорт о переводе меня в пилоты. – Алис, ты оборзел, какой из тебя пилот?! – возмущался Падди. – Туда попадают после пяти лет учебы в училище. – Вот пусть и отправляют вначале учиться, – пожал я плечами. Падди почесал затылок. – А я куда? – задался он вопросом. – Твоя жизнь, тебе решать. – Тогда я тоже в пилоты. – Пиши рапорт, – придвинул я планшет. По-видимому, на наш счет местные чиновники имели какие-то специфичные указания. Потому возражать не стали. А еще вручили по серебряному треугольнику за тот бой на Зере. Падди этой награде искренне обрадовался. Нацепил на парадную форму, покрасовался. Я только хмыкнул и закинул безделушку в малый контейнер. Меня на данный момент волновало наше поступление в летное училище, а не эти награды. Помню, как на пиратском корабле я хотел нейрочип пилота себе вживить. Отчего-то полагал, что вот так сразу начну управлять кораблем. Наивный. Там столько всего отрабатывать на тренажерах и симуляторах, что не один год требуется. Плюс кубы нейрочипа добавляют постепенно, чтобы сделать нагрузку на мозг минимальной. Пока же у меня появилась легальная возможность получить образование. Да и пилоты на флоте всегда востребованы. А это хорошая зарплата и уверенность в завтрашнем дне. При условии, конечно, что доживешь до конца войны. Изначально в пилоты попадали только те, кто мог оплатить дорогостоящее образование. Лишь во время войны ситуация изменилась. Но все равно это было престижное учебное заведение. Мало того, здесь обучали еще и женщин для гражданской авиации. Дамочки собой явно гордились и задирали носы. Мы с Падди после штрафной роты заметно выделялись на общем фоне. И дело даже было не в программе обучения. А во всем остальном. То, как эти курсанты проводили досуг, общались друг с другом, проводили интеллектуальные игры, какие-то собрания по вечерам и долгие беседы с распитием безалкогольных напитков. Падди на это дело посмотрел один раз и предложил мне не тратить время, а пойти в нашу комнату и потрахаться. Я к такому предложению отнесся с должным интересом. Мышцы у меня уже стали эластичными. У медиков я получил какие-то капсулы для ануса. Так что процесс начал приносить удовольствие не только партнеру, но и мне. А уж в какие позы меня ставил Падди, так это словами не передать. Так что нам и вдвоем было интересно. В курсантскую жизнь мы в полной мере не влились и позже. Не очень-то хотелось. Тем, кто побывал в реальном бою, скучно слушать рассуждения психологов о правилах адаптации и прочей заумной чухне. Видел я все эти адаптации. Видел, как блевали, как истерили и бились в приступах те, кому довелось собирать нейрочипы с трупов. Падди в этом плане был со мной солидарен. Как-то мы теперь были на «одной волне» и понимали друг друга с полуслова. Даже на практических занятиях по пилотированию мне было намного проще, если в пару ставили моего любовника. И вот что интересно, в постели Падди ни разу не позволил мне стать активом. Зато беспрекословно подчинялся моим указаниям во время учебных полетов. Я и сам понимал, что во многих аспектах опережаю друга. Быстрее реагирую, быстрее просчитываю траекторию. Чувствую корпус корабля как свою родную шкуру. И много еще чего, что давалось мне практически сразу. Не знаю, что там со мной намутили в лаборатории генетики Метрополии, но память я получил идеальную. И, пожалуй, еще такую же идеальную (с точки зрения Падди) внешность. – Красавчик, ты совершенен, – обычно выцеловывал мое тело Падди вечером, постепенно возбуждаясь и возбуждая меня. Лично я ничего совершенного в своём мелком теле не видел. Мне даже мышечную массу не удалось набрать. Какой-то рельеф появился, но не такой, как хотелось бы. И я с завистью разглядывал крупное, накачанное тело моего партнера. Вот где самое совершенство! Какая ширина плеч, какой рост! Меня поначалу вообще принимали за девушку. В первый раз комендант не хотел пускать в мужское общежитие первого курса. Пришлось идти за старшим куратором. Тот подтвердил, что я курсант мужского рода. Доказывать свою половую принадлежность потом пришлось даже соседям. Но им и грозного рыка Падди вполне хватило. Тренер по рукопашному бою тоже не знал, в какую группу меня ставить, если я внешне выгляжу слабее некоторых девиц. Тут мы с Падди устроили показательный спарринг. Но мне потом тренер еще выделил в партнёры какого-то старшекурсника. Не поверил, что я реально отбивал атаки Падди. Курсанта я с удовольствием повалял по площадке, доказав свою состоятельность. Все же подготовку десантников не сравнить с той, что дают будущим пилотам. А для меня в учебке отдельно подбирали курс, чтобы я мог воспользоваться именно своим легким весом и быстротой. Но через пару месяцев уже все в училище запомнили, что я особь мужского пола, которая может дать по морде. А если будет мало, то им мой партнер Падди добавит. Так что приобрести друзей в училище у нас не получилось. Я этим фактом был не сильно расстроен. Главное, что заветная цель – звание пилота, - ожидала меня в ближайшем будущем. Война с Метрополией продолжалась и конца ей не было видно. И если заводы по выпуску кораблей и звездолетов успевали обеспечивать флот техникой, то людские потери так быстро не компенсировались. Я ожидал, что меня после выпуска назначат дублером. Выпускники училища обычно год, а то и два летали в качестве помощников. А тут вдруг приказ о назначении меня первым пилотом корабля десантного типа. – Ты лучший выпускник по всем дисциплинам, – пояснял мне назначение куратор. А я набрался храбрости и написал рапорт о том, что хочу получить одним из пилотов бота Падди Гру. Мой друг действительно пока тянул только на пилота бота. Он старался, учился, но изначального образования ему не хватало. Обычный парень из нищих кварталов Земли с трудом окончил школу. А в училище преподавали высшую математику, пространственную геометрию, программирование и прочие предметы, которые Падди давались с трудом. И это еще при том, что я каждый вечер занимался с ним индивидуально. Так что пилот бота был пределом карьеры Падди. Мою просьбу удовлетворили. Военные заинтересованы в том, чтобы задания выполнялись успешно, и если есть что-то, что улучшит эти показатели, то почему бы и нет? Снова попасть к десантникам теперь в новом качестве оказалось волнительно. Пусть это не было штрафной ротой, но все равно неприятные воспоминания накрыли меня с головой. Командир корабля Илино Дув оказался примерно моим ровесником. Такими же юными были А-терр и терры рот. Кажется, Союз собирал на войну всех, кто хоть немного подходил по возрасту. Чуть позже я прогулялся к техникам. Познакомился, покачал головой. Мысленно употребил не совсем цензурные слова. Эти малолетки точно знают, как выглядит двигатель? Или экипаж собирали по принципу – на войне взрослеют быстро? Вообще-то моя личность тоже произвела впечатление. Когда командир огласил общее построение на первой палубе, то почему-то все уставились на меня. Среди десантников послышались шепотки, что, может, стоит доверить пилотирование кому-то из пилотов бота? – Говорил я тебе – надень награды, – попенял мне потом Падди. – Командир про парадную форму не упоминал, – возразил я. – Потому что он дурачок молодой, – втолковывал мне Падди. Я бы и сам мог догадаться, что лучше было предстать на первом построении в парадной форме. Но у меня к серебряному треугольнику добавились еще три награды. Обычные «Крылья». Эти самые «крылышки» были обязательны с ношением парадной формы: своего рода не столько награда, как отметка о выполнении определенных нормативов или выслуге лет. Годы учебы входили в общую выслугу. И мне по прошествии пяти лет подписания военного контракта вручили первое Крыло, а потом еще два за успехи в учебе. Вот только это Крыло отчего-то считалась самой позорной наградой. Помню, как наш терр Лем о ней отзывался. Мол, научился у комбинезона зад-перед отличать – получи «крылышко». Нашел кнопочку включения переговорника – еще одно. Вообще-то это было не так. Крылышки давали за каждые пять лет службы, за отличную учебу и прочие мелкие заслуги. Среди курсантов ходила распространенная байка, что если отсосал начальству, то тоже крылышком поощрят. Нужно ли говорить, почему я не захотел надевать все эти цацки? Тут выбора нет: или парадная форма со всем, что положено по уставу, или обычный повседневный комбинезон. Я выбрал комбинезон и впечатления на экипаж не произвел. А мне как-то было на это мнение наплевать. Волновало лишь то, куда нас отправят. Наконец, на корабль закончили грузить оружие и какую-то мелкую технику. Командир зачитал полетный лист. Ничего сложного в первом рейсе не было. Мы должны были лететь на Аргону и там страховать наземные службы. До Аргоны я корабль довел успешно. Не в первый раз посещаю эту планету. Последний год в летном училище у нас было много практики. И порт Аргоны я знал как родной. К тому же старший диспетчер меня хорошо помнил. Редко кто из курсантов приземлялся с первого захода. Док на Аргоне немного своеобразный, чем обусловлено такое расположение на берегу моря, никто уже и не помнил. Курсантов же пригоняют в этот порт еще и для прохождения практики посадки корабля на воду. Это я тоже делал четко и без ошибок. Вот и в этот раз передал позывные и начал заходить в порт. Потом уже в частном порядке поприветствовал диспетчера. Получил поздравления с пилотированием своего первого корабля. Кажется, никто из экипажа моей виртуозной посадки и не заметил. Молодой командир сам на Аргоне еще не был. Террам не до того, чтобы наблюдать за маневрами корабля. Падди и так знал, как я это умею делать. Еще четыре пилота ботов демонстративно из кают не выходили. Отчего-то эти парни, закончившие летное училище на Земле, считали себя большими профессионалами, нежели я. Еще сутки мы ждали дальнейших распоряжений. Наконец, руководство флота о нас вспомнило. Велели лететь, высаживаться и прикрывать штурмовиков. Падди потом делился со мной впечатлениями от этой «прогулки». Кому и чему мы должны были помогать, так никто и не понял. Боты парней выгрузили. Те полдня потусовались. Перекусили. Посидели в тени бота и под вечер взлетели. Я всех подобрал и вернулся в док. А нас поздравили с успешно проведенной операцией и всем вручили по значку. Угу. То самое знаменитое Крыло. Еще два дня ничего не происходило. А потом пришел приказ возвращаться на базу. Падди по поводу таких военных операций имел свое мнение. Но воздержался высказываться вслух при всех. – Это вам не штрафные роты. Прогулка мальчиков на природу с легким чаепитием, – тихо ругался мой партнер вечером в нашей каюте. Я был с Падди не согласен. Хотя через два подобных вылета вынужден был согласиться. И даже начал примерно предполагать, по какой причине Союз и Метрополия так долго воюют. Если и с той, и с другой стороны такое бездарное командование, то немудрено вести бесполезные боевые действия годами. Но главное, что нашей жизни пока ничего не угрожает. Честно говоря, я когда первый раз отдал команду на вылет ботов, то переживал невероятно. Падди для меня друг и любовник. Одно дело, когда незнакомый пилот ведет бот, а другое – близкий тебе человек. Так что пока условия этой войны меня устраивали во всем.