И тогда я уйду

Бои над Трэн разгорелись нешуточные. Я по-прежнему был дублером. Вернее, не сидел за пультом управления. Но своими странными способностями контролировал Ежи. Особо подправлять пилота не пришлось. Звездолет люффина в самих боях мало принимал участие. Для этого имелись более юркие штурмовики. Кроме того, шесть звездолетов нашего флота в любой момент готовы были прикрыть главнокомандующего. Только перевеса пока не было ни с чьей стороны. Корабли сходились в схватке, подбивали определенное число техники и отступали. Как наши, так и Метрополии. Мы ждали подкрепления. И, похоже, противоположная сторона тоже. Корабли Союза прибыли раньше, чем Метрополия собрала свои силы. Я склонялся к версии, что у врага тоже не все хорошо с командованием. Иначе чем объяснить, что всего шестнадцать малых кораблей вышли (без прикрытия) из гипера и предстали перед нашим флотом, уже насчитывающим двадцать звездолетов и более полусотни кораблей. Корабли противника мы уничтожили быстро. И теперь Трэн полностью окружили суда Союза. С десантированием не спешили. Хотя приказ о ракетных запусках командующий отдал. Немного постреляли. Я не особо вникал. И вообще надеялся, что на эту планету не придется садиться. По пути почитал информацию, что люффин сбросил для всех членов экипажа. Очень кстати. Теперь я хотя бы понимал, за что и почему воюем. Именно на Трэне велись генетические и биологические разработки. Видеосюжеты об уродцах, животных-монстрах и прочих извращениях генетиков как-то меня не взволновали. Зато к информации о биологическом оружии я отнесся со всей серьезностью. Цифры потерь со стороны Союза ошеломляли. Одна из планет вообще была объявлена карантинной зоной. Выживших организмов на ней не осталось. И все это после нескольких залпов специальными снарядами. В очередной раз я подивился причудам военных. И какой смысл уничтожать все живое на планете? Сами-то они тоже не смогут воспользоваться теми ресурсами еще несколько десятков, а может, и сотен лет. Хотя как акт устрашения вполне сработал. Вообще-то не все члены Метрополии поддерживали политику правительства. Планета Лика до сих пор умудряется держать нейтралитет, хотя и числится колонией Метрополии. Может, были и другие планеты, кто не желал воевать. Только рычаги давления всегда можно найти. Единственное, в чем я так и не разобрался, по какой причине вообще Метрополия решила напасть на Союз? Своих восьми планет было мало? Желание повоевать и опробовать биологическое оружие? Так или иначе, но воюют Метрополия и Союз уже пару десятков лет. Конфликт то затихает, то вновь разгорается. Довольно весомую роль в провокациях играют расплодившиеся пираты. Они не придерживаются ничьей стороны, нападают и на тех, и на других, воруют людей, продовольствие, технику. Базируются пираты, в основном, на той самой Лике. Планета представляет собой ледяную пустыню. Жизни на поверхности нет. Изначально шахтерские города располагались под землей. Сейчас там какая-то невообразимая по сложности система подземных переходов. Я немного полистал информацию и согласился с тем, что пиратам на Лике есть где укрыться. А биологическое оружие на планете, не имеющей атмосферы, бесполезно применять. Подчинить Лику не смогут ни Метрополия, ни Союз. Впрочем, у нашего люффина совершенно другие планы. И я с ним был полностью согласен. Если ликвидировать производства и лаборатории, то Метрополия потеряет свой приоритет. На мой взгляд, с этого и нужно было начинать. Хотя когда я просмотрел хронику войны, то понял, что раньше военных звездолетов у Метрополии было гораздо больше. И воевали они вблизи границ Союза. Та же Зера теперь никак не определится, кому она подчиняется. В общем, политический расклад был сложным и запутанным. Спасибо люффину, что поставил перед нами четкую задачу – захватить Трэн. Мне этот мужчина нравился. Умный, интересный собеседник. Да и внешне привлекательный. Единственное, что я пока не понял, имеется ли пара у люффина. Ежи на этот счет ничего внятного не ответил и велел изучать историю войны. А я пытался отследить перемещения главнокомандующего внутри звездолета. Это чтобы определить, кто к люффину приходит «в гости», или к кому он сам наведывается. Вот только моих способностей, чтобы охватить весь звездолет, не хватало. Если люффин уходил на нижние палубы, то я из своей каюты его уже «не видел». Возможно, командующий просто обсуждал с техниками вооружение или еще что-то. Но у меня откуда-то появилась ревность. И ведь даже повода для этого не имелось. И все равно такое равнодушие к моей персоне со стороны Дамира Васти задевало. Снова и снова появлялись какие-то смутные ощущения о потерянной памяти, что любить меня должны все без исключения. Угу. Мне этих всех точно не нужно. Но от более близкого знакомства с люффином я бы не отказался. За ужином в очередной раз разглядывал мужчину. Что я в нем нашел такого, отчего у меня все обмирает в груди, когда он поворачивается в мою сторону? Он не молод уже. Особенно это заметно по глазам. Легкие морщинки, уставший взгляд. Но эти темные карие глаза меня завораживали. Сочетание со светлой кожей и черными волосами получалось эффектное. Отчего-то мне импонировала подобная внешность. Снова отголоски памяти «напомнили», что, кажется, я и сам был немного похож на люффина. Чушь, конечно. Не могли же генетики настолько преобразовать мое тело? Сам командующий точно свое тело не преобразовывал. И если проходил процедуру омоложения, то давно. Зато не забывал посещать тренажерный зал и занятия по рукопашному бою. Я на эти тренировки тоже сходил. Вместо комбинезона надел трикотажные штаны и майку. Впечатление произвел на всех, кто в этот момент занимался. Парни только что не облизывались, глядя на мой живот, когда майка задиралась выше. – Пилот-дублер, уточните время своих индивидуальных занятий у оператора, – рыкнул на меня люффин и в общий зал велел не пускать. И что это было? Проявление ревности или нежелание видеть рядом с собой больше, чем это положено по службе? Так что оставалось только ловить те моменты, когда мы встречались на командном пункте. Конечно, еще я следил и откровенно любовался мужчиной во время своих «виртуальных полетов». Но за три месяца службы на звездолете наши так называемые отношения так никуда и не продвинулись. Историю войны я проштудировал основательно. Понял, отчего Ежи посоветовал мне вникнуть в это все. Нашел я описание гибели супруга люффина. Тогда он был еще командиром десантного корабля. А его возлюбленный был пилотом бота. Сухие факты исторической хроники сказали о многом. Помню, как я сам переживал, отправляя Падди на высадку. И эмоции Дамира Васти вполне смог понять. Прошло много лет с момента гибели мужа, а люффин так ни с кем и не сошелся. Возможно, не хочет больше привязываться и испытывать горечь потери. Хотя в нашем случае, если и погибнем, то вместе на одном звездолете. Только я постараюсь этого не допустить. Есть у меня какие-то способности, вот и буду их использовать в полной мере. Применять эти свои неординарные навыки мне пока не было нужды. Мы спокойно висели на орбите планеты. Звездолеты Союза прибывали, укрепляя оборону. Штурмовики обстреливали ракетами наземные цели, выжигая производства. Высадили десант в специальных защитных костюмах. Те что-то там отвоевали. Я этими событиями мало интересовался. Да и не положено пилотам знать все детали наземных операций. Впервые позвал меня люффин на заседание, когда решался вопрос о какой-то лаборатории. – У нас приказ доставить на Землю данные и часть оборудования, – ввел в курс дела главнокомандующий. Идея ему самому не очень нравилась, но приказ есть приказ. Вот только осуществить погрузку оборудования было непросто. Сама лаборатория располагалась на острове. А у нас во флоте нет ни одного грузового корабля. Боты и катера не смогут взять оборудование. Так что есть только один способ – приземляться и взлетать уже с грузом. – Я читал в твоём личном деле, что ты хорошо зарекомендовал себя посадками на воду, – продолжал тем временем люффин. Я еще раз просмотрел сканеры местности. – Звездолет не посажу, но десантный корабль вполне, – заверил я. – Три дня на ознакомление с кораблем и подготовку, – без особых эмоций отдал команду Дамир Васти. Мне столько времени не требовалось. Но, как было велено, три дня провел на десантном корабле. Проследил за освобождением мест для погрузки оборудования. Опробовал, как меня слушаются дроны, проверил лично защитные костюмы всего экипажа и фильтры очистки в шлюзе. Пусть это не было моей работой, но я откровенно скучал. И совершенно не нервничал. А вот командующий – напротив. Пришел на корабль перед отстыковкой. Выслушал мой отчет. Причем, пока я демонстрировал на экране свои будущие действия, люффин стоял так близко у меня за спиной, что я буквально ощущал тепло его тела. Дамир вопросов не задал. Кивнул. Но уже на выходе обернулся и произнес: – Постарайся вернуться живым. На эту фразу я только что не фыркнул. Лично я никакой опасности для себя не видел. Новейшие пульсаторы десантников должны заблаговременно парализовать живых существ. А согласно распоряжению люффина я должен выгрузить парней и сразу взлететь. Только когда придет подтверждение о безопасности, я опущусь на остров. Заход и посадку на водную поверхность я отработал как по учебнику. А потом лихо подкатил к острову, используя воздушную систему торможения. Меня вынесло как на воздушной подушке. Пришлось пару кругов вокруг острова намотать, чтобы снизить скорость движения и красиво зарулить на причал. Там я продолжал удерживать корабль на весу все то время, что десантники выгружались. В переговорник мне было слышно, как парни тихо ругаются, что те брызги воды из-под днища корабля закрывают обзор. Но как только последняя группа отошла на приличное расстояние от корпуса, я начал разворачивать корабль, загоняя его корпус на сушу. Взлететь с водной поверхности этот корабль точно не мог. Так что я совершал маневр и слушал отчет оператора. Оператор короткими фразами сообщал командиру о том, что происходило. Вскрытие первой системы защиты. Шлюзы. Взрыв перед проходом. У нас потери - одиннадцать человек. Я тем временем потянулся своим сознанием, куда мог достать. Видел коридоры. Импульс парализатора действительно обездвиживал людей. Ненадолго. Если бы еще программисты могли удачно взломать систему защиты, то проблем было бы ещё меньше. Оператор продолжал передавать отчет. А я отчего-то заволновался. По идее, эти лаборатории должны иметь такую степень защиты, что туда не стоило и соваться. Впрочем, команду люффин подбирал придирчиво. Но мое беспокойство все нарастало. Сознанием я устремился куда-то вниз. И вдруг увидел, как взрываются одно за другим помещения лаборатории. Несколько мгновений я еще наблюдал за этим огнем, а потом заорал: – Всем срочная эвакуация! На корабль!!! Командир с недоумением посмотрел на меня, но не возразил на моё самоуправство. По дисплею оператора я следил, как начали выбегать десантники. Тех, кто уже вышел на поверхность, я успевал забрать. Но сознание видело огромный огненный смерч, что устремился по коридорам. Дальше я уже не рассматривал, сколько парней успело заскочить в шлюз. Взлетные двигатели взревели одновременно с вырвавшейся на поверхность лавой огня. Нас тряхнуло. И снова я своими суперспособностями удержал корабль и повел на орбиту. Скорость задал такую, что самого чуть не расплющило в кресле. Подобные перегрузки уже не требовались. Тот взрыв нас бы точно не достиг. Только от страха я задействовал еще какие-то резервы своего организма. А потом долго сам пребывал в недоумении, когда оказалось, что ни одного двигателя у корабля не осталось. Техники решили, что это мы растеряли часть деталей на орбите. Меня же продолжало трясти от страха и эмоций. Я точно знал, что вел корабль уже без двигателей. Вряд ли эта оплавленная масса деталей могла функционировать. Я же не взлетал до последнего момента, пытаясь принять на борт как можно больше десантников. И все равно половина из них осталась на острове. Парней было жалко, а лаборатории – нет. Вот и хорошо, что не осталось ни оборудования, ни записей тех генетических экспериментов. Теперь ни у одной воюющей стороны не будет преимущества и средств давления. Но пока меня ждал отчет люффину.