Темные аллеи

Хмурое настроение нападало внезапно. Сердце сжималось от непонятного, щемящего чувства какой-то потери. Она начинала растерянно моргать, теряя нить разговора или действия, отвечая невпопад. – Алиса, я вижу, тебе нужен отпуск, — ответил Рогов, переводя взгляд с бумаг на бледное лицо с кругами под глазами. – Ничего подобного, Олег Семенович, — горячо возразила капитан, содрогнувшись от мысли остаться один на один со своей депрессией. – Меня Викторыч за тебя взгреет и будет прав. Здоровье надо беречь, его потом не за какие деньги не купишь. Возьми дней двадцать, в кадрах есть путевки в Ессентуки, в Подмосковье. – Не преувеличивайте. Витамины попью, и снова огурцом. Сержа лучше отправьте, он вроде жениться надумал. – Ну хорошо, я не настаиваю. Если что, приноси рапорт в любое время. Капитан плотнее закуталась в кардиган, сидя перед компьютером. По утрам уже прилично холодно, и в домах робко появляется отопление. Батареи делаются чуть теплыми сверху и ледяными снизу, но народ все равно ликует — слава, слава великим коммунальщикам! Они, слово боги, вдруг внемлют молитвам, и нехотя даруют тепло, за которое, кстати, обычный гражданин отдает до половины своей зарплаты. Алиса внезапно поняла, что ей даже не с кем сходить на кофе — Ленка почти все время с Арменом. Их роман завертелся стремительно и страстно, подруга, виновато улыбаясь, прячет счастливые глаза и зацелованные губы. Сотников уехал сразу же. Не прощаясь, не говоря ни слова. Девушка каждый день вспоминала события двухнедельной давности, испытывая острый стыд. На Лешку накинулась, наговорила другу черт знает чего. С Вороновым вообще позор вселенского масштаба. Вроде как предлагать дружбу, и тут же стрелять в лицо. Этот трижды проклятый лист выставил все в черном цвете. Дурная шутка, глупый поступок, недостойный офицера полиции. Его чувства вполне понятны, всегда, когда сталкиваешься с человеком с двойным дном, испытываешь злость, разочарование, и … отвращение. От последнего слова кровь бросилась ей в лицо, окрасив щеки бордовыми пятнами. Этого стоило ожидать. Когда пытаешься дотянуться до того, что тебе не ровня, обязательно грохнешься лицом в грязь. Ясно, что в прокуратуру больше ходить не стоит, сердце вспыхнет и сгорит заживо под ненавидящем взглядом сапфировых глаз. И вообще, все к лучшему. Дружба — это доверие, а как можно доверять прокурорскому, тому, кто стоит по другую сторону системы? По другую сторону жизни? Воронов слишком идеален. Он, судя по всему, прожил идеальную жизнь — любящие состоятельные родители, школа с медалью, универ с красным дипломом, иняз, спорт, прокуратура. Никаких резких поворотов и подводных камней, все именно так, как запланировали папа с мамой, стоя у колыбели с синеглазым младенцем. Затем правильное питание, соблюдение режима сна, холодный душ по утрам, дорогая одежда из натуральных тканей, шитая исключительно на заказ. В машине играет Моцарт и Бах, тонкий аромат парфюма за пятьдесят девять тысяч, портфель «Тексьер». Обласканный судьбою со всех сторон, он никогда не поймет простого мента. Алиса вздохнула. Ее собственная судьба далека от идеала. Вечно скандалящие родители, крохотные зарплаты бюджетников, не позволяющие отдать дочь в школу творчества или курсы английского языка. Она прекрасно помнит, как стояла у прилавка, затаив дыхание, разглядывая многочисленные импортные кисти и краски, ничего не прося, кроме дешевой гуаши, потому что маме будет нечем платить за квартиру. Школьный период — нудный и тяжелый, словно одиннадцать лет в тесной душной клетке. Универ — глоток свежего воздуха, возможность заниматься тем, что интересно. Никакого правильного питания. Хрустящие сочные чебуреки тети Фатимы с Центрального рынка, пирожное «картошка» и бумажная котлета из столовки. Одежда, шитая трудолюбивыми китайцами и турками, сумка из «кожи молодого дерматина». В машине играет грубоватая Пинк или истерично визжат Король и Шут. Служба в полиции — она такая, не в кабинете с евроремонтом и кондиционером. Она на улице, во всей красе неприглядной изнанки жизни. Шмыгнув носом, капитан взяла со стола рабочую папку. Надо бы поднадзорных навестить. От одной мысли про клошаров на душе потеплело. Они — простые люди, бездомные, но на удивление чуткие и душевные. С ними можно быть собой, смеяться и печалиться над очевидными вещами, не боясь очередного провала. Перед Ниссаном открылся шлагбаум, пропуская на территорию свалки. Выйдя из машины, капитан пошла по тропинке к месту обитания компании. К ее огромному удивлению, полянка недалеко от ворот оказалась пуста. Палатки, оббитые строительными отходами, лежали разобранные. Из-под навеса сиротливо выглядывали остатки «роскоши» — разномастные чайные сервизы, любовно собираемые Пугачевой. Где же все? Судя по всему, все заброшено уже несколько недель. Погода полностью повторяла хмурое настроение, серое небо сбросило на землю первые капли затяжного осеннего дождя. Раскрыв зонт, Алиса быстрым шагом направилась к вагончику сторожа, с опаской смотря на мутную жижу под ногами. Постучавшись, вошла в крохотную тускло освещенную комнатку, окунувшись в густой запах борща с чесноком. – Привет, дядь Толь. Приятного аппетита. А где мои? На поляне пусто… Опрятного вида старичок встал из-за стола, улыбаясь в совершенно седые усы. – Проходи, дочка. Обедать будешь? У меня бабка борщечок свеженький наварила. – Нет, спасибо, мне бы про Боксера и компанию узнать. – Молодежь, все на диетах сидите… А бичи ушли. – Куда ушли? — девушка нахмурилась. – Не знамо, куда. Вещички собрали, и учамчиковали. Путин сказал, вперед, в светлое будущее. – В «светлое будущее»? — переспросила капитан. – Ну да. Колхоз, наверно, какой-то. И как теперь без них? Директор ругается, убирать территорию некому. Других набирать надо. А только где сейчас найдешь приличных бичей, чтоб не воровали? — ворчал под нос дед. Алиса вышла на улицу, последний раз окидывая взглядом свалку. Действительно, в последнее время клошаров становится все меньше. В 90 года после печально известных событий множество людей оказалось без работы и крыши над головой. Испытание бездомностью — одно из самых драматичных. Многие быстро опустились на самое дно, полностью потеряв навык нормальной жизни. Клошары из «той жизни» умели крутиться, они собирали бутылки, банки, ветошь, бумагу, самозабвенно рылись в мусорках в поисках пропитания и одежды. Словно стаи диковинных зверей, боролись за городские джунгли, знали, что такое труд. Клошары сегодняшние очень от них отличаются. Многочисленные социальные службы снабжают одеждой. Подчас они имеют гораздо больший гардероб, нежели простой человек. Есть с помойки?! Работать? Вы в своем уме?! Выдаются бесплатные талоны на питание, гипермаркеты вывозят тонны просроченных продуктов, ну, а на выпивку можно легко получить, раз в неделю сдав металл на лом. Эти клошары ленивы. День-деньской они возлежат на солнышке, грея косточки и отращивая жирки, размышляя о бренности бытия. Примеров возвращения к нормальной жизни не так много. Однажды наплевав на социальные устои, личность преломляется. Словно в кривом зеркале, стираются границы дозволенного. Падение вниз обманчиво кажется свободой. Алиса вспомнила Яна*. Однажды в полицию пришел мужчина, пояснив дежурному, что хочет увидеть оперуполномоченного Иванову. Девушка приняла его, окинув взглядом подтянутую фигуру, чистую стильную одежду, приятное лицо человека, ведущего трезвый образ жизни, навскидку давая чуть больше тридцати лет. Он был бездомным. Почти год назад очнулся в Светлогорске, на лавочке, поняв, что абсолютно ничего про себя не помнит. Так началась его новая жизнь. В местной полиции не пустили на порог, посоветовав держаться подальше. Да, и такое бывает. Гонимый голодом и отчаянием, он поначалу прибился к вокзальным клошарам. Пару недель находился в алкогольном угаре, валяясь в тряпье на загаженном перроне, желая только одного — покинуть этот мир. Но дух оказался сильнее тела. Придя в себя, ужаснулся, решив смиренно принять испытания и бороться. Первым делом выбрал себе имя — Ян. Затем обратился в соцзащиту, получив приличную одежду и еду. Жилье нашлось за городом — выбрал одну из заброшенных дач с ветхим домиком, которую полностью привел в порядок, засадив такой сад и огород, что даже приезжали из местного журнала. Неофициально устроился на несколько работ, в свободное время помогая пожилым соседям. Судьба оценила его усилия и подкинула новый сюрприз. У заброшенной дачи оказалась хозяйка. Успешная переводчица давно жила во Франции, вовсе не навещая родного города, но чудом оказавшись проездом, решила взглянуть на домик, где провела счастливое детство. Заброшенное жилище стало добротным домом с потрясающим садом, везде чувствовалась крепкая рука мужчины. Затем к воротам вышел и сам Ян. С первого взгляда Эмма поняла, что нашла то, о чем мечтала, слоняясь по узким улочкам Парижа, томясь и грустя. Уже через месяц было принято решение уезжать из страны. Останавливало лишь одно — для государства Ян оставался клошаром. Человеком, которого не существует. Опять же помог случай — в руки попала газета из Озерного, городка в нескольких часах пути. Большая статья ко дню Полиции повествовала об Алисе Ивановой, профессиональном розыскнике. Алиса помогла, подключив Интерпол. Его на самом деле звали Андрей, гражданин Литвы, инженер, поехавший отдыхать на побережье Черного моря и пропавший без вести. Яной звали мать, поэтому это имя всплыло в памяти. По версии уголовного розыска, его ограбили и ударили по голове, закрытая черепно-мозговая травма вызвала амнезию. С помощью врачей Андрей немного вспомнил прежнюю жизнь, воспринимая случившиеся как знак свыше: что-то он делал неправильно, получив второй шанс. С тех пор каждый Новый Год Алисе приходит красивая открытка из Парижа, подписанная сначала двумя именами, а затем и третьим. Капитан вздохнула. Как жаль, что лишь немногие подобные истории имеют счастливый конец. Подавляющее большинство заканчиваются заведением дела «неустановленный труп». Как бы что подобное не приключилась с обитателями свалки. И куда их нелегкая унесла?! Ничего не сказали, не посоветовались… В дурном настроении она вернулась в отдел, пытаясь сосредоточиться на очередном материале. За стеной что-то происходило. В соседнем кабинете что-то с грохотом падало, похоже, мебель, сейфы, люди… Кто-то жалобно застонал. – Что за адский беспредел?! Рехнулись они там, что ли?! — девушка мгновенно вспыхнула гневом, догадываясь, чем занимаются коллеги. Через секунду резко дернула на себя дверь, врываясь к Юре и Владу, операм — зональникам. В кабинете царил бардак, перевернутые стулья, пол усеян бумагами, в углу зажат чернокожий парнишка лет двадцати, прижимающий руку к окровавленному носу. – Вы чо, блин, творите?! ***** ****** ****** вам Рогов натянет **** ** ***!!! – Слышь, тебе какое дело, а? Вали по-хорошему, мы преступление раскрываем! — Влад угрожающе надвинулся на капитана. – Слышь, рот закрой. Я жуликов закрывала, когда ты еще пешком под стол ходил, — Алиса включила умудренного опера, — во дворе прокурорский, в соседних камерах хочешь сидеть?! – Набежали, крысы, — процедил сквозь зубы Юра, — говорил тебе, не надо его буцкать! – Не боись. Поколем этого гада, — Влад многозначительно посмотрел на задержанного. – Еще раз распустишь руки, я сама приведу сюда прокуратуру. И УСБ, — четко сказала девушка, глядя в глаза коллегам. – А ты гадюка, самая настоящая, — сплюнул Юрий. – А вы дебилы. Тоже самые настоящие. Я забираю его, — она кивнула на затравленного парня. – Да забирай! У нас этого добра валом. И проваливай, да поскорее! Капитан вывела парня, усадив его на стул в своем кабинете, достав из ящика стола перекись водорода и салфетки. – Держи, вытри лицо. – Это игра такая, да? Как в кино. Плохой мент, хороший мент, — парень заговорил на чистом русском языке, глядя себе под ноги. – Это не кино. Это жизнь. Как тебя зовут? – Сэм, — последовал краткий ответ. – За что тебя доставили? – За это, — буркнул парень, доставая из кармана джинсов пакетик с белым кристаллообразным веществом. – Соль? — сурово спросила капитан. – Соль, — согласился Сэм, — самая настоящая. Еду солить. – Ты издеваешься? Я имела ввиду наркотик. Он тоже так называется. И выглядит, один в один. Только люди от него ласты склеивают или в дурку пожизненно заезжают на десятый день употребления. – Я знаю, что есть наркотик, но я не наркоман! Я с мамой живу, работаю. А соль с собой беру. – Зачем? Звучит подозрительно — хожу на работу с солью! Думаю, ты мне лапшу на уши вешаешь, — Алиса скрестила руки на груди. – Да нет же!! — он почти взмолился. — Я курьером работаю, пиццу разношу по центральным улицам. Весь день на ногах, мама с собой покушать дает, колбасу, яйца вареные. Понимаете?! – Хм… — девушка думала, глядя на лопоухое лицо. — Ты кто по национальности? – Русский я, — хмуро заявил парень, — а что, не видно? Она улыбнулась, качая головой. — Да как тебе сказать…. – У меня мама из Озерного, отец с Уругвая. Уехал туда девятнадцать лет назад, и с концами. Мы раньше в Лазаревском жили, потом тетка квартиру оставила, сюда переехали. Я работаю, маме помогаю, на учебу коплю. – Это интересная история. Сейчас проверим, — девушка достала телефон, набирая эксперта. – Леня, привет! Ты в Отделе? Можешь зайти ко мне на минутку с экспресс-тестом на наркотики? Через четверть часа содержимое пакетика, растворенное в колбе, показало отрицательный результат. Эксперт широко улыбнулся, смело вручая Алисе лакмусовую бумажку. – Наука подтверждает — соль поваренная, хлорид натрия. Можешь отпускать чунгу-чангу, — уходя, Леонид покосился на Сэма. – Ну, вот все и прояснилось. Я рада, что ты не соврал. Держись от наркотиков подальше, и лучше не бери с собой специи. Я не всегда смогу прийти на помощь. В кабинет завались напарники. – Лиса, прохлаждаешься? А мы втык получили от Рогова. – Первый раз, что ли? — усмехнулась капитан. – Не первый. Оперативка пришла. Якобы в городе Барон. – Что-о? Бред какой-то. Вор, укравший у государства миллиард, решил вернуться в родной город? Ностальгия замучила? Серж скривился. — Этой собаке все нипочем. Обобрал фонд Капитального строительства, и окопался где-нибудь на Мальдивах. Я, если честно, тоже не верю, что он в Озерном. Блатные бы сразу чухнули на поклон. Алиса пошарила в ящике стола, достав ориентировку на Баронова Станислава, бывшего главу Администрации, ныне находящегося в федеральном розыске, прикрепив ее на стену. – А что у нас за гость из солнечных джунглей? — Коля подошел к Сэму. – Это мой клиент, и он уже уходит. Проводив парня, капитан села в машину, задумчиво колеся по городу. Крутанув ручку радио, улыбнулась. Группа БандЭрос ворвалась в салон, моментально подняв настроение. Здравствуй буря, прощай штиль, Она не тонет, это не ее стиль. Ракеты в воздух, прощай Вьетнам, Опять хрипит бит по радиоволнам. Из полуслова, из пары фраз Она начнет все с нуля в который раз. К бурям нам не привыкать, думала Алиса. Раскисать из-за прокурорского?! Да сколько раз такое было! Этим комнатным собачкам никогда понять уличного дворнягу, — вот славно, на этом порешим. Какой-то вихрь налетел на душу, сердце быстро и глухо забилось в груди. Капитан внимательно прислушалась к ощущениям, удовлетворительно хмыкнув. Она знала этот порыв. Перемены. Душа требует перемен! Посмотрев на себя в зеркало заднего вида, развернула машину, поехав на центральную улицу. – Вот так, пожалуйста, — Алиса сидела в кресле, показывая своей парикмахерше фото из Инстраграмма какой-то стильной блондинки. С огромным удовлетворением девушка наблюдала, как ее белокурые локоны падают вниз. Под ухом жужжала машинка, выстригая виски под ноль. Отлично. То, что надо. Волосы до плеч — это уже не модно. Бритые виски, короткий затылок, дерзкая прядь челки падает на глаза. К такому образу нужен новый гардероб, и премия ко Дню полиции как раз кстати. Магазин «Люкс» она обычно обходила стороной, завидев на витрине лодочки на шпильке и рваные колени джинсов. Думаю, пришла пора в него зайти. Алиса редко соглашалась с продавцами, но сегодня ничего не смогла возразить, взглянув на свою аккуратную маленькую попу в Levis и ножки на каблучках. Не лабутены, конечно, но тоже очень мило. С косухой смотрится бесподобно. К каблукам, правда, придется привыкнуть, и как в них машину водить, ну да ладно, мелочи! Выйдя на улицу, сразу же поймала несколько заинтересованных мужских взглядов. – Думают, я красивая бездельница в поисках приключений? Ха-ха, сюрприз! — пропела себе под нос, садясь в машину. Так. Нужно что-то еще. Татуировка! – Ты в своем уме?! — затараторил внутренний голос, — волосы обрезала, накупила безумных шпилек, теперь тату! Ты хочешь маме инфаркт сделать? – Спокойно, без паники, тату будет маленькое и для посторонних глаз не видное. Лично для себя. Серж давно советовал тату салон рядом с вокзалом, якобы туда со всего побережья едут. Неприметное здание без названия сначала разочаровало, но увидев работы Руслана, бородатого мастера, Алиса окончательно избавилась от сомнений. Он создавал на коже акварельные рисунки, легкие, невесомые, словно сотканные из нежных полутонов, или агрессивные, вызывающие откровенный страх. Капитан записалась на сеанс, пребывая в возбужденном состоянии от собственной безрассудности. Заходя в Отдел на планерку, заметила как минимум пятерых, застывших с открытыми ртами. Алиса Иванова на шпильке?! И джинсы подраны на коленке?! А уж прическа?! Будет о чем потолковать местным кумушкам, с сарказмом думала она. Она не тонет, это не ее стиль. – Лиса, колись, что случилось? — Серж с удивлением смотрел на блестящие носы туфелек. – Почему что-то должно случиться? Я просто немного поменяла стиль. – Нифига себе немного, — присвистнул Коля, — и как ты теперь будешь цыганей ловить, а? На таких стропилах далеко не убежишь. Действительно, как же цыгане, о них не подумала, Алиса закусила губу. – Ладно, хорошая новость. Планерки не будет. Барон все-таки в городе, разведка доложила. Рогов срочно умотал в комитет. Всем остальным сказал смотреть за городом, мало ли урки зарамсят. Алиса вышла с Отдела, в уме набрасывая план. Барон — личность одиозная, в халупе жить не будет…. Ее размышления прервал негромкий окрик. Кто-то звал ее по имени-отчеству. Обернувшись, капитан увидела Сэма, выглядывающего из-за ограды. – Привет. Ты что здесь делаешь? Опять накосячил? — девушка подошла ближе, нахмурив брови. – Алиса Александровна, я знаю, где ваш Барон, — серьезно заявил парень. – Ты знаком с Бароновым? – Да нет же! Я видел фото у вас в кабинете. Сейчас объясню, только зайдем за куст, чтобы никто не увидел! Я относил заказ, дверь открыл какой-то тощий мужик, говорит, это с морепродуктами? Я говорю, мол, да, с ними. Тут из соседней комнаты выходит этот ваш Баронов, и морщится, типа я это есть не буду, кальмары мороженные и все такое прочее. Я забрал деньги, и сразу к вам! Там еще машина стояла, БМВ 555, мне сказали, это их! – Где это? — Алиса мгновенно почувствовала азарт, кровь забурлила по венам, предвкушая раскрытое преступление. – Гостиница «Версаль» на Речной улице. Номер люкс, пятый. – Спасибо. А теперь иди, тебя не должны здесь увидеть. Быстро усевшись в машину, Алиса первым делом скинула туфли, натягивая привычные ботинки. Ночка обещает быть жаркой. Включив рацию, немедленно вышла в эфир. – Всем автопатрулям и оперативным сотрудником, поступила информация. Баронов может находиться в «Версале» по Речной, окружаем как можно плотнее! На сторожевой контроль БМВ 555. Передала Иванова, розыск. – Принял, принял, принял, — сообщала рация разными взволнованными голосами. – Алиса, возвращайся в Отдел, — это Викторыч. — Извините, но нет, — пробурчала капитан, сосредоточенно управляя машиной. До Речной недалеко, Озерный — маленький город, в нем не существует больших расстояний. – Всем постам, БВМ 555 на объездной, выезжает из города, — дежурный ДПС сообщал информацию по камерам. – Вот блин горелый, не успели! — Алиса чуть не взвыла, стиснув зубы. — В догонялки хочешь поиграть? Плохая идея. Вырулив на выезд, погнала что есть силы. Сзади послышалась сирена — патрульные «семерки» и «уазики». Водители выжимали все силы из стареньких машин. – Мда, эти бэху точно не догонят. – Мы на двенашке, за тобой, уже три раза заглохли, будь проклят отечественный автопром, — Серж и Коля тоже гнали. – Иванова, держи дистанцию. Рогов и Ильинский на моей Тойоте уже выехали. Барон скорее всего вооружен, — начальник Отдела пристально следил за операцией. Осенью вечером машин на трассе немного, преследование вести не так трудно. Алиса без труда держала БМВ в поле зрения, решив дождаться подкрепления. Да и оружия нет, а то можно было бы по колесам бахнуть. – Мы сломались, — обреченно сообщил Коля. – Мы не выжмем, чует моя задница, не выжмем, — водитель «семерки», казалось, был на грани нервного срыва. – Веди преследование в зоне видимости, — Рогов давал команды, — между нами не больше двадцати минут пути. – Через двадцать минут он выедет в Адыгею, там нет камер, там нет постов, в темноте потеряем сразу! — капитан почти кричала в рацию. – Я знаю. Мы что-нибудь придумаем, — Олег Семенович, казалось, сам не верил в то, что говорил. – Пока вы придумаете, поздно будет, — Алиса мельком взглянула на себя в зеркало. Мокрое от пота лицо, взъерошенные волосы, прищуренные злые глаза. – Не уйдешь, гад! — прошипела она, вцепившись в руль, что есть силы нажимая на газ. Ниссан жалобно крякнул, делая рывок вперед. Это последний ровный участок пути, дальше сплошные повороты, не разогнаться. Сейчас или никогда. Стрелка спидометра закатилась за экран. Алиса поравнялась с черным БМВ, заглядывая в салон. Темноволосый толстяк ей улыбнулся, причмокнув губами. Капитан показала ему неприличный жест, резко выкрутив руль, на скорости больше 120 километров врезалась в блестящий бок иномарки. Скрежет металла, рев мотора, звон разбитого стекла — все смешалось в один ужасный звук, барабанные перепонки, казалось, не выдержали. Алиса подняла голову, испытывая головокружение и тошноту. Память на секунду стерлась, она непонимающе смотрела на кровь на руках и развороченный салон. Двигатель съехал с оси, но ноги не прижал, можно выйти. Сдавленные ругательства заставили прийти в себя. Девушка отстегнула ремень, медленно вылезла с сидения, доставая из-за пояса наручники. БМВ пострадала прилично, дымившийся двигатель давал понять, что поездка окончена. Вся правая сторона превратилась в гармошку. – Сука, что ты наделала?! Да я тебя… да я тебя…. — Барон сидел на асфальте, сплевывая кровью. Судя по всему, пострадал он не сильно, кроме разбитой губы не видно никаких повреждений. – Вы задержаны по подозрению в совершении преступления. Вы можете хранить молчания, воспользовавшись статьей 51 Конституции. Чистосердечное признание смягчает наказание, — Алиса подошла, намереваясь воспользоваться наручниками. Рядом резко затормозил какой-то джип. Запахло паленой резиной, хлопнула дверь. К месту аварии подбежал высокий худой мужчина с неприятным жабьим лицом. – Вы за это сядете, вы! — тыкал он в Алису костлявым пальцем, — я адвокат! – Баронов задержан. Возбуждено уголовное дело по факту хищения. Ваш подзащитный украл у государства немного денежек. Пару миллиардов, если точнее. – Вы провели задержание неправомерно! Моему клиенту причинен тяжкий вред здоровью! Готовьтесь, госпожа Иванова. Надеюсь, ваши коллеги выделят вам лучшую камеру. Но я лично постараюсь, чтобы вы попали на «черную»* зону, с вас там живо спесь собьют! Взвизгнули тормоза — из Тойоты вышли Рогов и Ильинский, звук сирены становился все ближе — «семерочки» все же дотянули. – Ну что, Баронов, доигрался? — Рогов подошел к преступникам. – Это вы доигрались. Ваша сотрудница нарушила закон, и будет за это наказана, — адвокат брызгал слюной, истерично нападая на полицейских. – Алиса, я…. — Ильинский подошел к капитану, разводя руками, не зная, что сказать. Девушка стояла около разбитого Ниссана, нежно гладя по мигающей фаре. – Прости, малыш, так было нужно…. ****** – Материал в следственном комитете. Мы сделали все, что смогли — не дали людям Барона купить справку о телесных повреждениях. Его осмотрел наш врач, дал заключение на пару синяков, но у комитета своя позиция, ты знаешь. Дело абсолютно непредсказуемо, — Рогов говорил тихим голосом, смотря в глаза Алисе. Девушка вышла во двор, стоя под навесом, прячась от мелкого дождя. Кто-то сжал ее плечо. Ленка. Подруги обнялись. – Ну вот, опять ты в историю попала. На этот раз серьезно. Викторыч удручен, значит, дело не под контролем. – Спасибо, подбодрила! – Я так за тебя переживаю! Ну, зачем ты это сделала? Черт с ней с машиной, ты сама могла погибнуть! А теперь и карьера под вопросом. И свобода! – Я просто делаю свое дело. Хорошо ли, плохо — не нам судить…. Алиса прекрасно понимала, что дело швах. Для следственного комитета возбудить дело на сотрудника — как с добрым утром, по гораздо менее веским основаниям. Капитан видела сочувственные лица коллег, и против воли по спине ползли мурашки. В душе медленно поднималась смутная тревога, предчувствие грозы. Она поймала себя на том, что мысленно собирает вещи для тюрьмы. Оказавшись дома, убрала в шкаф новые лодочки. Они не скоро пригодятся. В СИЗО ходят в калошах. Как сказать маме? Как не сойти с ума в четырех стенах узкой камеры? Как вообще жить дальше?! Людская психология примитивна. Если посадили — значит, виновна. Все былые заслуги превратятся в пыль. Все друзья и знакомые мгновенно станут чужими. Только сила духа поддержит тлеющий огонек жизни…. Вот уже почти три ночи подряд Алиса не могла спать, о еде тоже не было речи. Днем вздрагивала от каждого звонка, натягиваясь, как струна перед разрывом, готовясь выслушать вердикт об аресте. На четвертый день зазвонил телефон. Увидев на дисплее незнакомый номер, сердце упало. Плохие новости, иначе и быть не может. – Да, — сдавленно ответила капитан. – Алиса Александровна? Это Титов, следователь следственного комитета. – Здравствуйте, — ладони вспотели настолько, что гладкая трубка едва не выскользнула из рук. – Я звоню вам сказать, что материал по задержанию Баронова ушел в прокуратуру. – Как это — ушел? – Ну не своими ногами, конечно, — на другом конце провода рассмеялись, — его затребовали и вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Вы свободны. – ... Ммм… Как?! Разве прокурорские могут?! – Только один. Воронов — вам эта фамилия о чем-нибудь говорит?