Темные аллеи

      Алиса уже добрых полчаса молча сидела перед кухонным столом, на котором лежало запечатанное письмо с синим прокурорским штемпелем.       Наконец, глубоко вздохнув, взяла его в руки, разорвав корешок. Подрагивающими непослушными пальцами достала сложенные листы бумаги. Глаза быстро побежали по строчкам.       Заявление гражданина Баронова рассмотрено, изучены материалы уголовного дела и записи переговоров по рации. Задержание с применением риска для здоровья подозреваемого признать правомерным. В возбуждении уголовного дела в отношении Ивановой отказать. Точка. Размашистая роспись. Воронов.       Алиса непонимающе уставилась в окно. Вопросов два. Как, черт возьми, он смог без скандала забрать материал у следственного комитета, который, как пить дать, впился клещом в возможность линчевать мента.       Второе. Зачем?! Разве не пофиг, казнят или милуют Алису Иванову?       Викторыч. Наверняка все замыкается на нем. Это он, не иначе, проел мозги прокурорскому другу, снова спасая свою непутевую сотрудницу.       Как бы то ни было, все закончилось так же неожиданно, как и началось. Надо признаться, перспектива попасть в тюрьму заставила задуматься о некоторых вещах. Может, это всё знаки свыше? Стоит позвонить Леше, извиниться, написать рапорт на перевод. Вести спокойную жизнь штабиста?       И посоветоваться не с кем. Ленка вся ушла в любовь, мама заранее известно, что скажет, больше друзей нет.       Воскресное утро не радовало, несмотря на хорошие новости. В холодильнике тоже уныло, яйца и колбаса. Сразу понятно, какое блюдо будет на завтрак, обед и ужин. Даже пиццу заказать не вариант, до зарплаты четыре дня, кошелек предательски тощ.       Ниссан. Мысль о любимой машине причиняла боль. Знакомые гаишники сжалились, не бросив железного друга ржаветь на улице, отвезли в служебный ангар. По самым скромным подсчетам на ремонт нужно не меньше ста тысяч. Есть восемьдесят, отложенные на поездку в Чехию. Эх, не бродить нам по узким улочкам Праги, любуясь готическими соборами, печально думала капитан.       После обеда руки потянулись к мольберту. На просторном балконе лежало все для рисования. Тяготея к живописи, она частенько мечтала рисовать, жалея об отсутствии времени.       Смахнув пыль с доски, прикрепила чистый лист акварельной бумаги. На стойку пристроила подсохшие краски, капля воды — и квадратики ожили, сверкая всеми цветами радуги. Карандаш, наточенный «по технологии Ефимыча», старого учителя из художки, нервно и порывисто заскользил по поверхности.       Хотелось резких линий, четкости и простоты. Темное небо. Темная подворотня какого-то дома. Высокая долговязая фигура. Рука сама выводила силуэт. Алиса нахмурилась. На заштрихованном фоне, полуобернувшись к художнику, стоял остроносый человек. Порывы ветра развивали черные волосы, но он не вжимался в воротник пальто, наоборот, вскинул острый подбородок, сжав тонкие губы….       Психанув, капитан сорвала лист. Еще чего не хватало — Воронова рисовать!!.. Через полтора часа пол был усеян незаконченными рисунками. Везде высокий мужчина стоял спиной, смотря то вдаль, то на звезды. Иногда он поворачивался в профиль, бросая скептические взгляды. Иногда даже не открывал глаз, и тень от густых ресниц падала на высокие скулы.       Я мазохист, равнодушно думала капитан. Ефимыч говорил — рисуй то, что рисуется. Если рука сама выводит изображение, смирись, не препятствуй. Дай ей свободу, и посмотри, что получится.       Получилось портфолио заместителя Озерского прокурора, ха-ха.       Алиса подошла к окну, зябко поежившись. Сквозь запотевшее стекло виднелось низкое белое небо. Казалось, побелело все — асфальт, деревья, даже воздух стал плотнее, подернутый дымкой.       – Снегопада не ожидается! — бодро передали по местному каналу, капитан хмыкнула, недоверчиво подняв брови. Если Озерские метеорологи уверенно заявили, что снега не будет, значит, надо лезть за теплыми сапогами и свитерами.       *******       – Навалило, Федор?!       – Ешкин кот, навалило! Кто ж знал, что навалит!       Алиса скривила лицо, разбуженная бодрыми голосами под окном. Дворник вышел на дело, не забыв оповестить об этом всех жителей пятиэтажки.       Открыв глаза, сладко потянулась. В комнате тепло, удивительно, неужели у коммунальщиков появилась совесть?       Сев на кровати, несколько секунд не могла понять, что происходит. Заложило уши. Из-за занавешенного окна лился странный белый свет, от которого болели глаза. Резко поднявшись, откинула гардину.       Снег. Везде. Черные разводы выхлопных газов и пыли еще не осели, белоснежная пелена нетронутого первого снега накрыла Озерный.       Первая мысль — детский восторг, накрыл Алису с головой. Она завертелась у окна, пританцовывая от предвкушения вдохнуть сладкий морозный воздух.       Вторая и последующие мысли были не столь оптимистичны. Ты не в детстве, когда снег означал, что пришли зимние каникулы и можно целыми днями беситься во дворе. Сейчас осадки не предвещают ничего хорошего, да и в южном городе мороз — коммунальное ЧП. Разом лопаются все трубы, заносит дороги, ломается котельная и останавливается хлебзавод. Без машины придется топать ножками по гололеду.       Вздохнув, капитан открыла шкаф, извлекая пуховик, шапку и шарф.       Одевшись, с грустью посмотрела на себя в зеркало. Мда. Ну почему так?! Вот Ленка, например, — даже в собачий холод умудряется выглядеть, будто погода ее не касается. Коротюсенькая курточка — радикулитка, куцая юбочка, тонкие колготки, сапожки на шпильке, и порхает же по льду, зараза, как по подиуму!       Капитан Иванова представляет прямо противоположное зрелище. При небольшом минусе кожа на лице начинает слезать, каким только кремом не мажь. Стоит ногам замерзнуть даже самую малость, почки немедленно возмутятся. Замерзшие уши тут же вызовут дикую ангину. Руки покроются болячками. Упадет давление. Алиса с детства поняла, что холод — категорически не ее стихия, напасть, от которой нужно спасаться любыми способами.       Кожаные сапоги на натуральной овечьей шерсти, «бабкин фасон», как говорит Ленка, пофиг, главное, тепло! Термобелье — кальсоны, майка, сверху свитер, жилетка, пуховик, шапка (не тонкая тряпочка для красоты, а настоящая, монументальная, на подкладе), шарф, завязанный до глаз.       Подавив порыв переодеться в тонкое осеннее пальто, капитан вышла из квартиры, повторяя про себя «ты не на машине, если замерзнешь, будешь долго и нудно болеть». С ходу провалившись в снег по колено, проклиная дворника и нечищеные дорожки, потихоньку пробиралась к центральной улице.       Наличие машины не спасло бы. В курортном городе снег выпадал даже не каждый год, грейдеров было один или два, которые пускали на федеральную трассу, оставляя горожан в белом плену.       Несмотря на довольно значительный для Озерного минус — градусник показывал -10, Алиса запарилась, пробираясь сквозь сугробы. Общественный транспорт встал, и сотни бедолаг вынуждены тащиться пешком.       Ветер усиливался, бросая в лицо горстки льда, капитан ниже надвинула шапку, идя почти вслепую. Тяжелое дыхание сбивалось, она на секунду опустила шарф, с наслаждением вдыхая свежий воздух. Что-то заставило ее остановиться.       Навстречу шел высокий мужчина в длинном черном пальто. Казалось, вихрь его не касался, настолько легко ступал по скользкой неровной поверхности. Белоснежная пелена то и дело полностью скрывала его фигуру, обрушившись порывом из миллиона снежинок, но он каждый раз выходил победителем, демонстрируя явное превосходство перед стихией.       Алиса, для которой поход в непогоду представлял нечто сродное восхождению на Эверест, не могла не восхититься невозмутимости этого человека.       Вздохнув, она продолжила свой путь, неуклюже и грузно ступая, сопя от напряжения. Мужчина поравнялся с ней, скользнув взглядом. Тонкие губы на секунду дернулись в усмешке. Или ей показалось?!       О нет, Воронов! Новая красная волна затопила капитана. Безмятежный и статный прокурорский, рассекающий непогоду, как ледокол воды Арктики, и огородное пугало, медведь в валежнике, Алиса Иванова. Девушку закусила губу от досады. Надо было надеть легкое пальто! Ну и что, что замерзла бы, как собака, зато не выглядела бы глупо. И жалко. В очередной раз. Аллочка небось в норках и соболях щеголяет, под которыми легкие дизайнерские платьица!...       Швырнув сумку на стол, с наслаждением скинула верхнюю одежду.       – Кто-то сегодня не в духе, — чересчур громко прошептал Серж, подмигивая.       – Не имею понятия, о чем ты, — буркнула девушка, потирая озябшие ладошки, — налейте мне кофе, и я переверну мир!       – Вот и славненько. Хандрить будем позже. Наши давние друзья объявились.       – Какие еще друзья? — капитан угрюмо уставилась на напарника.       – Та-дам, — пропел Серж, — Жаба и компания.       Алиса ахнула, приложив ладонь ко лбу.       Черные риэлторы. Не прошло и пяти лет!       – Откуда инфа? Как давно? Подробности?       – Воот, узнаю прежнюю Алису, — удовлетворительно хмыкнул Коля.       – Мои гаврики видели. Пришли к собутыльнику, кстати, обладателю трехкомнатной квартиры в центре, и глазам не поверили. Лежит их друг на чистой постели, а вокруг суетится бабень жирная с бородавкой на носу. Травки, говорит, ему завариваю, чтобы пить бросил. Знахарка я.       – Знаем мы эти травки, — мрачно усмехнулась Алиса, — три месяца — и в деревянный ящик с диагнозом «цирроз печени». А квартирка переписана на тетю.       – Я посмотрел по базам — Жаба три месяца назад вышла по УДО. Сидела в Удмуртии, помнишь же?       – Помню. А подельники?       – О, тут самое интересное. Свершилось чудо! Вся троица вышла на «свободу с чистой совестью» в один день!       – Как так?!       – А так. Три разные колонии в один день приняли волевые решения о досрочном исправлении граждан, промышлявших убийствами с целью завладения имуществом.       – Да ну не может быть! Ошибка может? — начала капитан.       – Никакой ошибки! — резко оборвал Коля, хлопнув кулаком по столу. — Когда я вспоминаю события пятилетней давности, у меня мороз по шкуре…       Алиса поежилась, почувствовав, как у самой забегали ледяные мурашки. Пять лет назад предприимчивая бывшая адвокатесса, лишенная статуса из-за грязных игр, наняла узбека Алимхана и местного жителя Клопа, с которыми выискивала одиноких стариков, сирот или алкоголиков с имуществом. Не гнушались ничем, обдирали подчистую. Раиса Сергеевна по кличке Жаба втиралась в доверие, представлялась знахаркой или врачом, поила отравой, наркотиками, и как только дарственная на жилье была подписана — в дело вступали Алимхан и Клоп. Потерпевших вывозили в заброшенные дачи, сажали на цепь, и давали только отвар, от которого разрушалась печень. Человек погибал в ужасных муках.       Тогда, чтобы соединить все ниточки и доказать восемь эпизодов почти весь уголовный розыск Озерного полгода жил на работе. Точку поставили Алиса, Коля и Серж, найдя живой последнюю жертву. И пусть в суд ушло только три эпизода, банда черных риэлторов, казалось, ушла в небытие. Истратив все свои ресурсы и разделенная тысячами километров, больше не сможет плести паутину из гнусных убийств.       — Так и шо сидим? Ждем, когда новых жертв зафаршмачат? — Алиса мгновенно переключилась из режима «грустные мысли о бытие» в «рыцарь без страха и упрека». — По коням, и вперед. Пресечем гадов на корню.       – Они как пить дать в Ермоловке. Идеальное место — заброшенное село, недалеко от города, ни на одной карте его нет.       – Думаешь, они вернулись на старое место? — недоверчиво протянул Коля.       – Думаю да. Дорожка туда протоптана, да и Жаба со своими куриными мозгами вряд ли способна на оригинальность.       – Согласен. Только наша служебная «десятка» туда не доедет. Резина лысая, а там смотри что твориться, — Серж кивнул на окно, за стеклом густо валил снег.       – Я знаю, кто нам поможет, — подмигнула Алиса.       *****       – Да не могу я! У меня кроль дома второй день не кормлен! Издохнет, бедолага! — возмущался Федя.       – Это будет весьма кстати. Давно я не ел крольчатину в сметане, — Коля ухмыльнулся.       – Да вы…. Да вы… Сердца у вас нет! — запальчиво замахнулся Сивокобыленко, но был зажат в угол Сержем. — Слушай, Сивый, не парь мозги. Поднимай свою задницу и езжай куда сказано. Или снова макнуть?!       Федор побледнел, нижняя губа противно затряслась, Алиса отвернулась. Она прекрасно помнила, как Сивый, будучи новеньким опером, взял на себя непосильную ношу «стукача», сообщал начальству обо всех разговорах и делах, происходящих в уголовном розыске. Пацаны быстро раскусили двойного агента, и бедолага был опущен головой в унитаз. Позже, прилюдно покаявшись, был вроде как прощен.       – Жду на улице, — буркнул Федя, схватил видавший виды овчинный тулуп с плешивым лисьим воротником, и бросился вниз по лестнице.       – Ну и колымага, — шепотом ругался Серж, усаживаясь в серую «Ниву». Машина когда-то была белой, но из-за грязи и многочисленных заплаток давно потеряла цвет. Еще в ней отсутствовала печка, ремни безопасности, не работал звуковой сигнал, из приборной панели торчали пучки рваных проводов и, судя по запаху, на заднем сидении частенько обитала собака, лохматый Граф Де Монте Кристо, помесь овчарки с двортерьером. Федя, в юности перечитавший Дюма, питал слабость к приключениям и дворцовым интригам, решил приобщить к ним и пса. Но, несмотря ни на что, машина была на вес золота. Мощный мотор и колеса, замотанные в цепи, делало ее проходимой по всем бездорожьям и снегам.       – Мы околеем, пока доедем, — весело заметил Коля, и машина тронулась с места, тяжело, но уверенно преодолевая лед и сугробы.       Путь занял больше двух часов, с тремя остановками за горячим кофе, без которого водитель и трое пассажиров промерзали до костей.       – Сивый, ты не человек! Как можно ездить без элементарных удобств! — зло бросил задубевший Серж.       – Так я ж с Графом. Он меня греет не хуже печки….       На фоне черных стволов замерзшего леса показались покосившиеся домики заброшенной Ермоловки. Окна зияли выбитыми стеклами, словно рваные рты, застывшие в безмолвном крике. Алиса поежилась и шмыгнула носом.       – В прошлый раз они обосновались в пристройке сразу за первым домом. Давайте разделимся, и полазаем тут, — Коля дернул ручку двери.       – Я с Алисой, — поспешно заявил Федя, явно не желающий оказаться в компании парней.       – Хорошо. На связи, — согласился Серж, выходя из машины.       Алиса вдохнула свежий морозный воздух, по колено погружаясь в снег. Быстро накинула капюшон и натянула на лицо шарф. Ледяная буря чуть поутихла, лишь изредка обрушивая ледяные хлопья. Напарники пошли вверх по единственной улице, они с Федей побрели вниз.       Несмотря на день, на улице было сумрачно. Серое небо нависало так низко, что казалось, цеплялось за голые верхушки тополей. Кругом запустение, но капитан шестым чувством улавливала нечто зловещее. Восемь человек распрощались с жизнью в одном из этих домов. Восемь невинных душ испустили последний вздох в страданиях, проклиная своих мучителей…. Некстати вспомнилась «Битва Экстрасенсов», участники которой утверждали, что призраки частенько бродят близ таких мест.       Спутники дошли до последнего дома. Нигде не видно и следа пребывания банды Жабы.       – Мда… похоже, никого, — Алиса растерянно озиралась по сторонам.       – Слушай…– глухо отозвался Федя, — там за деревьями, в овраге, еще один дом есть. Там трава сочная, я ее кролям мешками драл…..       – Еще дом? — воодушевилась капитан, — потопали!       Силы были почти на исходе, холод пробирался даже сквозь кожаные сапоги и шерстяные носки, но она лишь крепче сжала зубы, пробираясь сквозь сугробы, местами доходившие почти до бедра.       Показался овраг — Алиса протерла запорошенные глаза, ясно увидев аккуратно прочищенную дорожку. Тут явно кто-то поработал!       – Зуб даю, тут они, эти душегубы… бежим отсюда! — Федя подобрался, явно готовясь бежать как можно дальше.       – Нет, — твердо сказала Алиса, не отрываясь глядя на Сивокобыленко, как удав на кролика, — мы пойдем, и посмотрим, кто там.       – Я… а если они нас убьют?! — не унимался Федя.       – Глупости. У меня табельный пистолет под курткой, — соврала Алиса, — я сто раз так делала.       – А, ну если пистолет, тогда ладно, — уважительно протянул Федя, решительно шагнув за Алисой вниз по склону.       – Надо свернуть с прочищенной дороги, она как на ладони видна. Обойдем дом с другой стороны.       На удачу, лес был довольно плотный, спутники пробирались медленно и незамеченными. Если в жилище кто и есть, они явно не ожидают гостей, Жабе невдомек, что едва только она ступила на старую дорожку, опера уже пронюхали про ее делишки, — думала Алиса. Дом представлял собой ветхое, но еще крепкое строение. Дым из трубы не валил, в окнах темно. Невысокий забор из стальных прутьев окружал строение.       – Посмотрим поближе, — Алиса подставила ногу на прут, пробуя забор своим весом, — выдержит, полезли!       Пот ручьями стекал по ее телу, свитер прилип к спине, ноги варились в сапогах, пуховик сковывал движения. В теплое время года перемахнуть через ограждение не стоило труда, но зимой при валящем снеге и теплой одеждой задача усложнилась в разы. Каждый сантиметр давался с мучительным трудом….       – Знаешь, а я ведь ел собак… – приглушенный Федин голос прервал ее мысли.       – Что? — переспросила капитан.       – Собак… ел….       – Федя, — Алиса перекинула ногу через прутья, начиная сомневаться в адекватности спутника, — ты несешь какой-то бред.       – Ничего не бред, — обиделся Сивый, — я взаправду. После армии работал на стоянке, там собака ощенилась. Ну Каримыч, наш старший, говорит, не пропадать же мясу, и налепил из них хинкали. Вкусно….       Капитана замутило, захотелось сплюнуть в снег, но она сдержалась.       – Это ужасно. Сивокобыленко, ты извращенец.       – Неправда! — взвился спутник, — в Корее это вообще деликатес!!       – А на острове Мумба-Юмба человечина деликатес, и что, теперь будем людей жрать?! Алиса спрыгнула в снег, провалившись до середины бедра, не удержав равновесие, плюхнулась грудью.       Федя чертыхнулся, пытаясь пробраться сквозь сугробы.       – Надо подойти со стороны стены, где нет окон.       Путь в несколько десятков метров казался бесконечным. Ноги увязали, снежинки били в лицо, застревая в ресницах, шарф давно покрылся ледяной коркой и больно царапал лицо. Наконец, показалась стена, к которой капитан привалилась спиной, тяжело дыша. Следом подполз Федя, шмыгая носом.       – Заглянем в окна. Если никого нет, попробуем двери.       Девушка, сделав над собой усилие, медленно пошла к низким окнам. Осторожно заглянула в запыленное стекло. Внутри темно, у стены старая софа и колченогий стул, больше ничего нет.       – Похоже, пусто. Осмотримся внутри.       Немного осмелев, спутники вылезли из сугробов на прочищенную дорожку.       Послышался шум подъезжающего автомобиля. Еще пару секунд — и с горы их увидят.       – Сюда, быстро! — зашипела Алиса, потянув Федю за воротник, нырнув под высокое деревянное крыльцо, порядком прогнившее.       Сидеть на коленях на льду, уткнувшись в воротник Сивокобыленко, нещадно вонявший псиной, было ужасно, капитан сжала зубы, натягивая промерзший шарф.       Сквозь щели можно было увидеть машину, старенький фургон, остановившейся в паре метров от дома. С водительского сидения ловко спрыгнул мужчина восточной внешности, помогая вылезти толстой тетке в кашемировом пальто.       – Алимхан и Жаба, старые знакомые, — прошептала капитан одними губами.       Подельники вошли в дом, но буквально через пару минут вышли. Жаба стояла прямо над головой полицейских.       – Почему цепи еще не готовы?! — противно визжала женщина, — я говорила сделать это еще вчера!       – Ой, мать, потише, — Алимахан спустился на снег.       – Что, головушка болит?! Бухали небось с Клопом? Если вы, ироды, мне дело сорвете, я вас прикопаю тут же на полянке. И зачем на вас деньги тратила, из шконок вытаскивала?! Сидели бы, гнили дальше, а я молодых набрала, смышленых!       – Да успокойся ты, наконец! — вспылил мужчина, — через пару часов все будет готово! Только болгарку заберу….       – Клоп ночью привезет клиента, — перебила его Жаба, — и если все не пройдет, как надо, ты мне ответишь!       Продолжая перепалку, убийцы забрались в фургон, и уехали.       Федя вылез на свет, протягивая руку Алисе, которая с огромным трудом передвигалась, морщась от боли в затекших ногах.       – Иш.. что .. удумали, — замерзший Сивый икал и подпрыгивал на месте, пытаясь согреться.       У капитана тоже зубы стучали, она отряхивала налипший снег с сапог.       – Идем к машине. Коля и Серж наверно волнуются. Будет что им рассказать!       – Слушай, — Федя жестом остановил ее, — я знаю короткую дорогу!       – Отлично, Карл. Обычно все неприятности начинаются с этих слов.       – Да я эти места как свои пять пальцев знаю! Я тут кролям столько травы рвал… подумай, пока мы на гору заберемся, последний дух с себя вышибем!       – Ох, Федя… Сусанин Иван… веди уже, — Алиса и правда устала до чертиков и так же замерзла.       Сивокобыленко бодро заковылял за дом, за которым оказался довольно крутой склон. — Вот с него спустимся, и там, за деревьями, машина….       – Час от часу не легче… с этого склона только на попе спускаться, — ворчала капитан, нащупывая ногами дорогу, с трудом удерживая равновесие.       – Ой, — крякнул Федя, неловко поскользнувшись, заваливаясь на спину. — Дай руку!       Алиса протянула руку, подумав, что не стоило этого делать, через долю секунды катилась кубарем по сугробам.       Падение было молниеносным, она даже не успела испугаться, очутившись в проталине, на свежей грязи. Судя по всему, пару часов назад здесь трактором рыли какую-то колею. Громко ругаясь, капитан неуклюже поднялась, осматривая себя. Пуховик и джинсы черного цвета, бурая жижа стекает по шапке и волосам, шарф хоть прямо тут выкидывай….. ну Федя, ну погоди!       Виновник несчастий стоял абсолютно чистый.       – Капец ты вымазалась...       – Еще хоть слово, и я за себя не ручаюсь! Я так и знала, что все твои короткие пути ничем хорошем не кончаются! Сивый, я в жизни с тобой никуда не пойду!       Коля и Серж, топтавшиеся около машины, присвистнули при виде напарницы.       – Лиса, что случилось?       – Ничего, — буркнула девушка, — у нас новости. Жаба и кампания готовят очередную темницу. Первый клиент заезжает туда нынче ночью.       Когда Нива подъехала к Отделу, уже стемнело. Рогов и Викторыч выслушали полицейских с тревогой в глазах.       – Оперативно сработали, молодцы, — Викторыч похвалил в своей сдержанной манере, — раздумывать не будем, берем их завтра утром. Коля и Серж бегом в следственный комитет, Алиса — в прокуратуру за санкцией на обыск.       – Можно я домой, а? — проблеяла Алиса, которую прошиб пот от одной мысли переступить порог прокуратуры в таком виде.       – Нет, — сурово отрезал Рогов, — руководитель операции должен заниматься всем лично.       – Кто руководитель, я? — не поняла девушка.       – Нет, Сивокобыленко, — сказал начальник полиции, усмехнувшись, — ты справишься, я знаю.       – Операция Ы и другие приключения Феди, — устало подумала девушка.       Поняв, что спорить бесполезно, Алиса побрела в туалет, надеясь хоть как-то привести себя в порядок. Мутное зеркало отражало драный пуховик и чумазое лицо. Умывшись, капитан попробовала отмыть и одежду, но присохшая грязь от этого шла разводами, что еще хуже. Молясь, чтобы заместителя прокурора не оказалось на месте, вышла из Отдела.       К несчастью, до прокуратуры идти всего ничего. Перед красивой резной дверью она посмотрела на часы — почти семь, хоть бы кое-кто уже ушел…       Сделав первый шаг в теплый холл, глубоко вздохнула. Я тут по важному делу, жизнь человека висит на волоске, и все остальное глубоко пофиг. Прилив храбрости придал ей сил твердой походкой идти к кабинету с золотой табличкой. Сейчас я зайду, кратко и профессионально изложу суть дела, получу свои санкции и уйду. Я не буду и минуты смущаться по поводу своего внешнего вида.       Коротко постучавшись, дернула ручку. Закрыто.       Волна разочарования и… облегчения прокатилась по телу. Его нет на месте. Что же, задержание срывается.       Звук открывающейся двери на другой стороне коридора заставил Алису обернуться. Из кабинета Скворцовой вышел Воронов, одетый в то же стильное пальто, с портфелем в руках. В синих глазах мелькнуло замешательство, но лишь на секунду, уголки губ приподнялись, придав лицу обычное ироничное выражение. Скользнув взглядом по чудовищно грязному пуховику, ничуть не смутился.       – Добрый вечер! Вы ко мне?       Следом вышла Алла в короткой норковой шубке, закрывая кабинет на ключ. Увидев Алису, брезгливо сморщила нос, и не думая скрывать эмоции.       – Женя, мы опоздаем, — отрывисто произнесла красавица, взяв его под руку, по-хозяйски потянув к выходу.       Капитан угрюмо смотрела на золотые локоны и тонкие каблучки сапожек, с садистским удовольствием переводя глаза на свои заляпанные сапоги. Молния на одном из них порвалась, неприглядно выставляя грязный свалявшийся мех… Кровь ударила в лицо красными пятнами. Провалиться бы в ад, к чертям собачьим, прямо сейчас! Если он уйдет, очередная жертва окажется в руках у Жабы, из-за твоей слабости!       – Я к вам, Евгений Иванович, по неотложному делу, — твердо произнесла капитан, нарочно не говоря подробности при Скворцовой.       – Что еще за «неотложное дело»? — холодно и враждебно передразнила Алла.       – Это оперативная информация, — вежливо ответила Алиса, смотря Воронову в глаза, стараясь не утонуть в его глазах и не потерять нить разговора. У Аллы нет допуска к оперативным разработкам, девушка это знала и решила использовать.       – Я понял, проходите, — заместитель достал из кармана ключ.       – Женя?! — взвизгнула Скворцова.       – Я буду позже, — ответил он бархатным холодным голосом, не терпящим возражения, заходя в свой кабинет, захлопывая дверь перед носом Аллы. Теперь ее лицо стало малиновым, со злорадством подумала капитан.       Алиса торопливо сняла пуховик, присаживаясь на стул, пряча в тени ноги.       – Слушаю вас, — прокурорский подошел к окну, сложив руки на груди.       – Сожалею, что пришлось оторвать вас от приятных дел, но ситуация серьезная.       – Откуда вы знаете, что для меня приятное дело? — спросил он, приподняв бровь.       – Вечер в кампании красивой девушки всегда сулит приятное продолжение, — брякнула Алиса, тут же пожалев о сказанном, увидев, как холодно он поджал губы.       – Извините, это не мое дело, — поспешно добавила она, опустив глаза.       – Так уж и не ваше? — прозвучал наглый ответ, — вы стреляли в мое лицо, и теперь пытаетесь убедить, что не следите за моей жизнью?       Гремучая смесь гнева и стыда ползла по венам Алисы, презрительно вздернув подбородок, она лихорадочно пыталась подобрать слова.       – Молчите? Не отрицаете, что желаете мне катиться прямиком в ад?       Капитан вскочила на ноги, сжав до боли руки в кулаки.       – Я проношу свои извинения за ту ситуацию. Я стреляла по фотографии, не отрицаю, но я вас не ненавижу и не желаю ничего плохого.       – Хм… — он прикрыл рот ладонью, и Алису словно обдало ледяной водой. Воронов откровенно смеялся, довольно скверно пытаясь это скрыть. Он холодно и расчетливо провоцировал ее на эмоции!       – Я у вас по важному делу, — сквозь зубы процедила девушка.       – Да? А я думал, что ваша цель — испортить мне свидание.       – О, я не столь цинична. Браки свершаются на небесах, и двух влюбленных уже ничто не разлучит, даже противный опер. Дайте бланк санкции с подписью и печатью, и я испарюсь немедленно, — Алиса мысленно похвалила себя за удачный ответ.       – Что за санкции? — прокурорский вмиг посерьезнел, даже тень улыбки покинула лицо.       – Черные риэлторы. Пять лет назад мы закрывали банду Жабовской Раисы. Она вышла и взялась за старое. Сегодня ночью на окраину города привезут новую жертву, мы хотим взять их на рассвете.       – Кто руководит операцией? Откуда информация?       – Я, — спокойно ответила капитан, — информация добыта сегодня. Мы установили место преступления.       – И зачем я спросил? Опасность — ваше второе имя, — Воронов прошел мимо Алисы, сев на свое место, красноречиво посмотрев на испорченный пуховик. — Вижу, вы прямиком с передовой. Идите домой, приведите себя в порядок. Я передам бланк через дежурного.       – Понятно, спасибо, — капитан поднялась, и быстро вышла, чувствуя себя, как натянутая струна. Ни одна санкция еще не давалась так сложно!       Проходя мимо канцелярии, зашла на пленительный запах кофе. Приветливые секретари, взглянув в ее несчастные глаза, без слов придвинули чашку.       Сделав первый глоток, едва не застонала. Напряжение дня отступало, по телу растекалось тепло.       – Девочки, вы чудо! Без этой чашки я до дома не доползу!       – Посиди немножко, на тебе и впрямь лица нет! — Вера Павловна усадила на мягкий стул в гардеробной.       Девушка вытянула уставшие ноги, откинувшись на спинку, радуясь возможности побыть в тишине и темноте, где никто не бросает косые взгляды на ужасный внешний вид.       Резкий голос за приоткрытой дверью заставил Алису вздрогнуть и приподняться с места.       – Евгений Иванович, вы в своем уме? Мало пострадали от полиции, в частности от этой пустоголовой особы Ивановой?! — буквально в метре от двери прокурор отчитывал своего заместителя, — я запрещаю санкционировать очередную авантюру!       – Это не авантюра, это операция, — холодно поправил Евгений.       – Ах, так? Где тогда справки, оперустановки, уголовные дела?       – Их нет, — беспристрастно ответил голос.       – Вы поверили на слово?! Ушам не верю! Вам с три короба наплели, а вы и рады подставляться!       – Я принял безотлагательное решение после разговора с профессионалом, у меня нет оснований не верить Алисе Ивановой.       – Вы меня разочаровываете. Если эта Иванова для вас профессионал…       – Именно так, — с абсолютным спокойствием перебил зам, — советую вам пересмотреть свое отношение. Нам нужны такие кадры.       – Вы.. вы на что намекаете?       – Я не намекаю, я прямо говорю. Ей будет предложена должность в прокуратуре.       – Да… Да кем вы себя возомнили?! Через мой труп! Слышите?! — прокурор Разин явно пребывал в бешенстве. Послышался звук удаляющихся шагов, хлопнула дверь, и Алиса закрыла лицо дрожащими руками.       Уверенный низкий голос все еще звучал в памяти. Должность в прокуратуре?! Что это — самая сладкая запретная мечта или кошмар наяву?