Темные аллеи

Знай, ты особенный человек, Тот, без которого очень пусто. У расставаний длиной в век Встречи бывают длиной в чувства. Светлые чувства…Венец побед… Повод для радости и для грусти Все, что возможно сказать тебе: «Я тебя…» (впрочем, давай опустим) Анна Тукина

      Поднявшись по трапу самолета на самый верх, Алиса на секунду остановилась, вытянув перед собой руку с раскрытой ладонью. Холодный зимний ветер мгновенно подхватил кусочек легкого пластика, унося с собой последнюю ниточку с домом — ее сим-карту из телефона. Ленку предупредила об отсутствии любой связи, маме пообещала звонить на домашний.       Войдя в салон, заняла свое место, сразу же пытаясь задремать. Только сон давал временное облегчение душе, разодранной на части.       Будет ложью сказать, что решение об отъезде далось легко. Сразу же согласившись на предложение кадровика, дома жестко пожалела об этом. Волны безумия накрывали ее, тело трясло как в лихорадке, в какой-то момент ей показалось, что правильное решение только одно — бежать обратно, в изолятор, без стеснения целовать самые желанные губы, согласиться на все, стать ему любовницей, девушкой для снятия напряжения, кем угодно, только бы быть рядом.       Воля почти сломилась, когда взгляд упал на иконы у окна. Их немного — Матрона Московская да Николай Чудотворец, какую-то она купила сама, какую-то дарила мама. Упав на колени перед ликами святых, путано и горячо молилась дать ей силу и мудрость принять правильное решение. Порыв ветра раскрыл окно на кухне, впустив в квартиру холодный зимний воздух, от которого прошел жар, и прояснилось в голове.       Нет, так нельзя! Это не правильно! Евгений помолвлен, у него есть невеста, девушка, которой он поклялся в любви и дал обещание создать семью. Мне он об этом не сказал, лишь предложил сожительство, по сути, секс без обязательств. А вдруг вообще хотел счастливо жить на две семьи — одна, официальная, в Париже, вторая — тайная и незаконная, в Озерном?!       От этой мысли стало гадко и противно. А ведь многие женщины на это соглашаются… Делить своего мужчину с кем-то? Знать, что этими же самыми губами ласкает другую? Нет!! Или единственная — или никакая.       За одиноким заключенным она бы пошла босиком на край света, но за обманщиком и чужим женихом не сделает ни шагу.       Твердо уверившись в своем убеждении, с почти спокойным сердцем собрала вещи и вызвала такси.       ****       Две тысячи десять километров от Озерного до Челябинска, три часа тридцать минут на самолете. Погода — солнечно, без снегопада, минус пятнадцать. Закутанная до ушей, Алиса с опаской вышла на улицу. На удивление, столь большой минус переносился легче — воздух сухой и нет беспощадных морских ветров.       В аэропорту ожидал армейский пазик, неказистый на вид, но удобный внутри, с бешено работающей печкой. Расположившись с попутчиками-пограничниками, выпила с ними чаю из термоса, внимательно рассматривая в окно незнакомый город.       Немного петляя по улицам, водитель свернул на трассу, пояснив, что их воинская часть находится за городом, расхваливая новенькие казармы и полигон, один из лучших в России.       Алису аккуратно потрясли за плечо, она открыла глаза, спросонья не поняв, где находится. За окном стемнело, и окно с ее стороны покрылось причудливыми морозными узорами.       – Вылезай, приехали! — бодро отозвался один из юношей, помогая спуститься по скользкой ступеньке.       – Ну что, салаги, за мной шагом марш! — какой-то усатый прапорщик встречал их у ворот, провожая по длинному расчищенному от снега двору в казарму. Зайдя в помещение, первым делом проверили документы и сверили со списком, пропустив в огромный зал, где кроме них собралось не меньше тысячи человек.       Алиса во все глаза рассматривала военных, понимая по картинкам на шевронах, что перед ней практически все виды войск — сухопутные, воздушные, морские, не меньше пяти видов спецназа, какие-то еще неизвестные. Периодически в толпе мелькала и синяя полицейская форма.       Чей-то голос рявкнул: «Стройся по округам», и народ начал выстраиваться в кучки около солдат с табличками «Западный», «Северный флот», «Южный», «Центральный», «Восточный». Капитан вместе с попутчиками пристроилась к южным. Далее полковник по фамилии Сметанкин поприветствовал участников сборов, напомнил про соблюдение дисциплины, обрадовал новостью про хорошую погоду и распустил по делам — получить форму, найти свой кубрик, познакомится с соседом, поужинать.       Алиса с трудом затащила тюк с формой и дорожную сумку в кубрик номер пятьдесят пять. Сопя от напряжения, привалилась к двери, смахивая со лба пот.       – О, соседка пожаловала! А я уж заждалась, чайник два раза ставила! — услышала она, оглядывая комнату. Из ванной вышла девушка в белом махровом халате и полотенце на волосах. С легкостью подхватив одной рукой Алисину поклажу, уложила около идеально застеленной узкой кровати.       – Будем знакомы — Аня! — радостно сообщила она, широко улыбаясь. Из тумбочки был извлечен увесистый пакет с домашними пирожками, приятно ласкающий взор.       Капитан тепло улыбнулась в ответ, доставая из сумки кружку.       Первый вечер начался замечательно. Анюта — совершенно очаровательное создание. Красивое лицо с правильными чертами, идеальная кожа, густые длинные волосы, на две головы выше Алисы и на пятьдесят килограмм тяжелее, инструктор по самбо из Краснодара.       – Ну, хоть откормлю тебя, — вздыхала новая подруга, — а то смотреть страшно, автомат не подымешь!       Анна жила в части уже почти месяц и успела со всеми перезнакомиться, давая капитану дельные советы.       – Сметанкин Василий Васильевич — мировой мужик, всегда выслушает и поможет, духи его обожают. Зам его — Савельев Геннадий, или Крокодил Гена, тот еще хмырь, стукач и нытик. Яша из каптерки бабник жуткий, Кок — шеф-повар Илья Тарасов весельчак и балагур, в него влюблена Танька из бухгалтерии.       Алиса слушала незамысловатую речь с удовольствием, отвлекаясь от своих тяжких дум.       Телефон Ани звонил два раза в час, не считая десятка сообщений по Вотс Апу в промежутке.       – Это Гринечка, муж мой, беспокоится, ревнует, — пояснила подруга, показывая с экрана свадебные снимки.       На фото счастливая Анечка в пышном платье с декольте держит под руку худенького носатого мужчину, едва достающего ей до плеча.       – Мы познакомились на соревнованиях. Грузинский дзюдоист Григорий Беридзе вышел против меня в открытом бою. Не продержался и минуты, я сломала ему руку. На следующий день хромающая фигура в гипсе и с букетом роз следовала за мной повсюду, и послезавтра тоже, и весь следующий месяц. Я поняла — остается либо сломать ему вторую руку, либо выйти за него замуж. Выбрала второе, и знаешь что, ни минуты не пожалела! Грузины — отличные мужья, а уж какие страстные! — девушка зарделась, — а у тебя кто-то есть?       Алиса отвела взгляд, стараясь дышать ровно. Она приехала сюда забыть обо всей истории и сдержит обещание.       – У меня никого нет.       – Ну и ладно. Это не беда. Тут столько парней — голова кругом.       – Мне никто не нужен, — капитан говорила совершенно искренне, даже упоминание об отношениях с мужчинами вызывало тошноту.       – О как! Ты это брось, мать! Запишемся во взвод танкистов, там та-а-акой командир, закачаешься! Как Бред Питт, только красивее. Он своих, знаешь, как гоняет? Каждый день попами кверху по полигону ползают. Чувствую, это то, что тебе сейчас нужно — свежий воздух и интенсивные физические упражнения.       Почти в полночь, после душа, улегшись в чистую уютную постель, Алиса улыбнулась сама себе, быстро и легко уснув.       ****       Время побежало так быстро, что капитан едва успевала замечать его. Вместе с подругой записались в танковый взвод номер сорок три под командованием Евгения Белозерского. Алисе не нравилось произносить его имя, поэтому, обращаясь лично, использовала «товарищ майор», а за спиной называла Джоном.       Белозерский оказался спокойным и справедливым, но невероятно требовательным.       – Вы не подойдете к танку и близко, пока не будете в подобающей форме. Танк — это как ракета, те же сверхнагрузки и сложная система управления. В опытных руках он способен разбить врага, в неопытных — стать братской могилой.       Во взводе, кроме двух девушек, были еще пятнадцать мужчин разного возраста — от восемнадцатилетних призывников до сорокалетних прапорщиков. Один из них, Северов, презрительно отзывался о женском поле, правда, в лицо Анечке это говорить опасался, но за спиной пользовался поддержкой нескольких человек.       Утро начиналось в шесть часов в спортивном зале — перекличка, получасовая зарядка, завтрак, занятия по теории, обед, спортивный зал или дополнительные курсы. Алиса записалась везде, куда только могла — к саперам, связистам, морякам. Вечером в сержантском зале училась полной разборке автомата Калашникова, чистила служебные пистолеты. До полуночи читала руководство по матчасти танка Т90, заучивая детали корпуса, башни, пушки.       Аня не проявляла интереса к учебе, проводя вечера за общением с мужем. Гриша феноменально ревнив, заставляя в режиме видеозвонка совершать экскурсию по комнате, заглядывая под кровати и в шкаф. Немного остуживала его пыл строгая физиономия Алисы, которая сердито сообщала «Григорий, ни один мужик и на пушечный выстрел не подойдет к нашей комнате»; тогда он успокаивался, но ненадолго.       На занятиях капитан не стеснялась спрашивать интересующие сведения, чувствуя одобрение со стороны командира. Майор терпеливо объяснял все нюансы, часто задерживаясь сверх установленного времени около плаката с устройством телескопического прицела или механизма поворота башни.       – А Белозерский-то на тебя поглядывает, — сообщила за обедом подруга, жуя пирожок.       Алиса поморщилась, оглядываясь по сторонам — в столовой довольно много народу, могут услышать.       – Не заметила.       – А я заметила.       – Ань, тебе кажется. Я даже не крашусь, и в этой форме похожа на дрыща духа. Тут есть другие девушки, симпатичные и настроенные на флирт.       – Какие такие девушки? Это полдесятка клуш-связисток? Да они даже магазин зарядить не могут — когти наращённые, а уж к танку подойти и вовсе слабо. А у нашего Женечки (Алиса опустила глаза) к танкам особое отношение, страсть, так сказать.       – Мужчинам, между прочим, нравятся наращённые ногти, и хрупких пугливых женщин они тоже любят.       – Да ты послушай! Белозерский не женат, в разводе, больше трех лет. Ребенок есть, живет с матерью. Осенью ему квартиру дали, и если танковый биатлон пройдет гладко, получит подполковника.       – Очень ценные сведения, но не для меня.       – Зря, ой зря, — качала головой Анечка, — не было бы у меня Грини, забрала бы себе!       Алиса старалась занять каждую минуту своего времени, но каждый раз, когда в толпе возникала какая-нибудь высокая фигура с темными волосами, сердце начинало противно ныть. Отлично помогал морозный воздух, в минус двадцать мозги прочищаются мгновенно.       Погода радовала солнечными деньками. По утрам взвод занимался строевой подготовкой — маршировал по приятно грустящему снегу, горланя «Катюшу», «Марусю», «На поле танки грохотали». Капитан от души полюбила казарму, и полигон, и военную форму. Никаких громоздких шинелей и кирзовых сапог — только добротно и продуманно сделанные вещи, из современных материалов, начиная от утепленных кальсон до балаклавы на липучке.       Новый Год подкрался незаметно. За завтраком Алиса удивилась всеобщему оживлению, спросив у подруги, что происходит.       – 31 декабря, балда куриная! Вчера же говорили, ты чем слушала? Местных отпускают в увольнение, неместных тоже, по желанию. Мы с тобой остаемся, Кок обещал неплохой банкет.       Спохватившись, капитан пошла к секретарше Сметанкина, позвонить родителям. Мама расплакалась в трубку, голос отца тоже дрогнул — дочь за тридевять земель отдает долг Родине.       Занятия отменили, и каждый разбрелся по своим делам. Алиса удобно устроилась на кровати, пытаясь углубиться в книгу «История танковых войск». Получалось плохо, в голову упорно лезли мысли о том, как этот день проводит один человек. Сидит ли в камере, грустно смотря в окошко под потолком, или наряжает елку вместе с кудрявой француженкой…       – Солнце мое, ужин проспишь! — Аня ласково теребила ее за плечо.       – О, я уснула. Сколько сейчас времени?       – Почти шесть, — подруга довольно улыбалась, — а говорила, Белозерский не нравится!       – Причем тут Белозерский?       – Ты его во сне звала. Еще не поздно, можно пригласить его к нам, тудым-сюдым, я выйду из комнаты и не вернусь…       – Стоп, пожалуйста, — капитан закрыла лицо руками. — Это другой Женя, — нехотя призналась девушка.       – Ну, тогда познакомь меня с этим Женей, по которому ты во сне плачешь. Я ему в морду, знаешь, как дам?! Испорчу личико, зато, может, мозги на место встанут.       – Это плохая идея, — слабо улыбнулась Алиса.       – Он тебя бросил, да?       – Нет. Я сама ушла, — она помедлила, — у него невеста и свадьба на носу.       – Тю, — протянула Анечка, — и все?       – Как это — все? Тебе не достаточно?       – Подумаешь, невеста! Тут жен подвигают только так, а невесту уж можно было не глядя в отставку.       – Я никогда не влезу в чужие отношения. Это подло. Я никогда не забываю, что по другую сторону вопроса тоже человек, которому разобьют сердце.       – Вообще-то, о себе надо думать в первую очередь.       – Он не сказал мне, что не свободен. Соврал, утаил, — не важно, как назвать, смысл от этого не меняется. Это значит, что мной просто играли.       – Вот и реви теперь в подушку, мать Тереза. Ладно, потопали кушать.       В полночь оставшиеся военные вышли во двор. Из КПП пускали петарды и ракеты, озаряя черное небо сотнями огоньков. Вот и к нам пришел праздник! Алиса глотала слезы, загадывая только одно желание: чтобы синеглазый мужчина был счастлив.       ****       Новогодние каникулы минули, взвод сдал экзамен по теории и был допущен в ангар с техникой.       Впервые увидев Т90, Алиса поняла, что в ее жизни появилась еще одна любовь. Заворожено глядя на мощь металла, нежно проводила ладонями по корпусу, любуясь пушкой и гусеницами. Система Буран — это вам не шутки.       Оказывается, у каждого танка есть имя: царь Петр, Отважный, Верный клятве (кто-то фанат Игры престолов), Годзилла, Ласточка, старик Иван Грозный. Все машины находятся в идеальном боевом состоянии — прошли времена, когда на нужды обороны не выделялись средства, и военные с болью наблюдали за обветшанием имущества.       – У нас есть тренажер, имитатор кабины Т90, на нем будем учиться.       Очутившись в кресле механика-водителя, капитан внимательно изучала систему. Так, коробки передач с гидроуправлением. Семь передач вперед и одна назад. Привод управления гидравлический. Привод тормоза — механический. Ну, все же понятно!       Проводя часы за тренировками, забывала обо всем. Она дрожала от волнения, думая, что испытывает те же самые чувства, принимает те же самые решения, что и красноармейцы во время Второй мировой, или бойцы из группировки в Сирии. Уничтожить противника — вот первая задача. А вернуться из боя — это уже вторая, подчас невыполнимая.       – Здравствуй юность в сапогах, — напевала капитан, любовно протирая танк промасленной тряпицей, чувствуя себя счастливой. Почти.       Аня любовь к тяжелым машинам не разделяла, побаиваясь бронированного зверя, да и тесные кабины ненавидела, Белозерский отправил ее в штаб, разбирать карты.       – Алиса, оторвись на минутку, — Евгений присел рядом, пристально глядя на девушку.       – Товарищ майор, — она сняла наушники, глуша тренажер, — слушаю вас.       – Я вижу, тебе нравятся танки.       – Да, очень!       – Тебе бы хотелось овладеть управлением в совершенстве?       – Конечно, хотелось бы! — капитан от волнения теребила рукав свитера.       – Тогда у меня есть предложение. Танковый биатлон перенесли на июнь, министр обороны принял такое решение. Продлевай командировку еще на три месяца, я лично займусь твоим обучением.       – Танковый биатлон? — произнесла она, со страхом вспоминая кадры из телевизора — смертоносные машины на огромных скоростях преодолевают препятствия и поражают цели.       – Да. Пять месяцев нам хватит, трассу изучим как родную. Хотя, признаю, это опасно и трудно.       Алиса дала ответ, колебавшись лишь секунду.       ****       – Добрый день уважаемые телезрители! С вами снова Дмитрий Губерниев, веду прямой репортаж из воинского полигона «Челябинский», где совсем скоро начнется танковый биатлон! Команды уже на старте, заканчивают последние приготовления. Почти две тысячи участников из двадцати восьми стран, Европа, Азия, Латинская Америка, Африка, тридцать экипажей! Жеребьевка по первому этапу «Индивидуальная гонка» состоялась еще вчера, по второму этапу сегодня вечером. Министр обороны наблюдает с трибуны, а вот и наши военные. Россию представляет четыре танка, по числу округов, и как всегда, не обходится без сюрпризов! Командир вот этого Т90 — «Ласточки» — девушка! Никогда раньше такого не было, очень интересно и неожиданно. Алиса Иванова, капитан полиции, ее наставник — Евгений Белозерский, победитель прошлых соревнований. Все помнят, как он на «Отважном» буквально вырвал победу у американцев. А вот и Сметанкин Василий Васильевич, зададим ему пару вопросов! Скажите пожалуйста, девушка в танке — что это, новаторство, эксперимент, дерзость?       – Добрый день! — полковник улыбался в усы, — не понимаю ажиотажа вокруг ситуации. Женщины в наше время летают в космос и служат в армии, они выносливы, стрессоустойчивы, с более развитой интуицией. Наши тренировки показали отличные результаты.       – Спасибо товарищ полковник! А вот и команда «Ласточки»: механик-водитель Сергей Комаров, девятнадцать лет, призывник из Ульяновской области, наводчик — Иван Комаров, тоже девятнадцать лет, да это же братья-близнецы! Командир — Алиса Иванова, двадцать семь лет, Черноморское побережье! Алиса, скажите пару слов нашим телезрителям! Что вы сейчас чувствуете?       Девушка смущенно улыбалась, снимая каску и приглаживая короткие светлые волосы.       – Здравствуйте! Я очень гожусь тем, что представляю свою страну, для меня это большая честь. Ну и немного волнуюсь.       – Не волнуйтесь! С вами наша поддержка, скажу по секрету, сам министр обороны за вас болеет. Удачи!       Уже поставив ногу на подножку, Алиса заметила в толпе знакомые фигуры. Анечка и Гриша бежали к ней, расталкивая команду африканцев.       – Успели, мы успели! — подруга сжала ее в объятьях до хруста костей.       – Вы приехали!       – Ну как я могла не приехать?! Моя Алиска на танке гоняет, да я в жизни так не волновалась! Мы будем на трибуне. Надери им задницы, а то раскудахтались «женщина в танке, нельзя, не положено»!       Голос Белозерского в наушниках дал команду трогаться с места. Капитан зорко следила за приборами и картой, давая указания ускорения или торможения. Сергей и Ваня — братья близнецы, понимали друг друга без слов, словно читая мысли, экономя драгоценные доли секунд. Накануне шел дождь, и некоторые участки следует проходить с особой осторожностью, не все экипажи это знают, некоторые тренировались спустя рукава, иностранцы вообще действуют наощупь. Их опередили только ребята из Подмосковья, танкисты с большим опытом.       Второй этап «Эстафета» — гонка с поражением целей, началась ранним утром. Ободренные успехом, команда «Ласточки» поторопилась, совершила ошибку, поразив две из трех целей, в результате придя к финишу третьими.       Алиса спрыгнула на землю, пожимая руки всем подряд — африканским военным, журналистам, зрителям, принимая поздравления и чувствуя головокружение, ее немного укачало и хотелось есть.       Белозерский подошел очень тихо, положив ей руку на плечо.       – Третье место — отличный результат. Ты молодец, справилась. Я знал.       – Спасибо, товарищ майор…       – Я же говорил, называй меня Женя.       Она удрученно помотала головой, смотря под ноги.       – Ты поужинаешь со мной вечером? В городе.       – Мне нужно собирать вещи. Сегодня же последний день командировки.       – Алиса! — он сделал шаг, — увольняйся из полиции и устраивайся к нам. Останься… со мной! У меня есть квартира, дом достраиваю, ты не пожалеешь!       Капитан тяжело вздохнула, печально глядя на человека, ставшего другом.       – Не могу, — мягко начала она, переживая вину, — здесь очень хорошо, но это не мое место. Я скучаю по работе, родителям, друзьям, да и климат с трудом переношу.       - Ты уезжаешь потому, что там он, да? И мое имя не можешь повторить, потому, что это и его имя тоже?       – Это не важно. Я уезжаю, и точка. Спасибо вам за все, товарищ майор. Я никогда вас не забуду, — быстро поцеловав его в щеку, торопливо покинула полигон, решив провести последний вечер с Аней и Гришей.       ****       Приземлившись в аэропорту Адлера, села на электричку до Озерного, жадно вглядываясь в природу. Черноморское побережье, родные места! Буйная яркая зелень, искрящееся море. Купальный сезон уже в разгаре, вечером обязательно пойду на пляж, погрею свои старые косточки, окунусь в теплую ласкающую воду.       На вокзале встретили родители, сразу заметившие изменения. Заметила их и Алиса, особенно когда надела обычную одежду, отвыкнув от нее за полгода беспрерывного ношения формы. Тело изменилось, часы тренировок не прошли даром. Подтянутые мышцы рук и ног красиво выделяются при ходьбе, кубики на животе, даже появилась попа!       – Ну, прямо фито-няшка, — капитан подмигнула своему отражению в зеркале.       Дома оказалось столько работы, что поход на пляж пришлось отложить. Ну откуда в наглухо закрытой квартире столько пыли?! Холодильник отказался включаться, пришлось искать мастера по объявлению, есть совершенно нечего, сбегать в магазин, постирать форму.       Достав из шкафа свой смартфон, улыбнулась — полгода без связи, интернета, и телевизора. Хотя о мировых проблемах осведомлена — в военной столовой живо обсуждается политика. Завтра надо восстановить старый номер, слишком многие его знают. Хотя… все, наверное, забыли про Алису Иванову.       Мысли о том, где может находиться синеглазый мужчина, решительно гнала прочь. Мне какое дело? Да даже если он и здесь, что изменится? Ничего — с болью откликалось сердце.       Говорят, время лечит, и она терпеливо ждала, не желая себе признаваться, что рана, покрытая тонкой корочкой, вскрылась снова, стоило только сделать один вдох воздухом родного города.       Промаявшись до ночи с холодильником, выгнала нерадивого мастера, решив завтра же купить новый, с деньгами теперь проблем нет, солидные командировочные лежали на карточке.       Да, завтра много дел: машину забрать, на работе, наверное, завал, думала капитан, засыпая.       Привычка вставать в шесть утра дала о себе знать. Открыв глаза, Алиса сразу же поднялась, умылась и сделала зарядку. На завтрак овсянка и апельсин, это железное правило. Выбрав в гардеробе легкое синее платье, намеревалась выйти за дверь. Ах да, совсем забыла! Макияж, хоть немножко. Припудрилась, мазнула по губам бальзамом, тушь напрочь высохла, да и к своей парикмахерше наведаться надо. В Челябинске первые три месяца стригла и красила Аня (а че там стричь?! Виски под машинку, края подровнять и готово!), после ее отъезда этим занималась Соня из бухгалтерии, весьма недурно, но все же не то.       Подходя к Отделу, чувствовала легкое волнение. Словно вчерашняя студентка, первый раз пришедшая на работу. Толкнув тяжелую дверь, оказалась в холле, вздохнув с облегчением — совершенно ничего не изменилось. Все тот же утомленный постовой, знакомый клошар драит полы, неугомонный Степа бухтит в дежурке.       Зайдя в уголовный розыск, поднялась на второй этаж, столкнувшись в дверях своего кабинета с незнакомым молодым человеком с хипстерской бородой и в кедах под классическими брюками. Хм.       Коля, что-то печатавший за столом, потер глаза, прежде чем броситься к ней, крепко обнимая.       – Лисонька, ты вернулась! Бог услышал мои молитвы! — напарник едва не плакал.       – А где Серж?       – Серж? — Коля погрустнел, — ты же не знаешь. Нету больше Сержа. Женился на барышне и перевелся к ней в город, в Санкт-Петербург. Ждет в гости. Позже ему позвоним, посмотрим в наглые глаза, кинувшие друзей.       – А кто тогда сидит за его столом?       Николай перешел на шепот.       – Филипп. Ты видела его, когда зашла.       – Кто-кто?       – Вот и я о том же. Не знаю, откуда его Рогов приволок, но теперь он с нами. Если честно, я его опасаюсь. Странный какой-то, на наркомана похож, таблетки фиолетовые жрет, вот, я одну спер, отдам на экспертизу, сто пудов синтетика — он извлек из кармана клочок бумаги.       Алиса осторожно взяла таблетку, понюхала, присмотрелась к надписи на одной из сторон и рассмеялась.       – Это черника-форте, дурила ты картонный!       – Какая такая черника?       – Витаминки для зрения. Я год такие принимала, когда окулист прописал.       Насмеявшись с напарником, пошла поздороваться с Роговым и Ленкой. Шеф принял радушно, искренне радуясь ее возвращению, сделал комплемент внешнему виду, пожаловался на Федю и маленькую зарплату, в общем, все как обычно.       Судя по запаху, Ленка пила кофе — ну конечно, что еще могут делать штабисты до десяти утра? Услышав скрип открывающейся двери, лениво повернулась, в ту же секунду завизжав и бросившись Алисе на шею.       – Ах ты, предательница! Умотала, ни звонка, ни смс-ки, мы тут помирали от беспокойства! Я маме твоей звонила, но она тоже толком ничего не знала. И какого лешего ты там так долго торчала? Шикарно кстати выглядишь, подкачалась!       – Так было надо. Вижу на твоем пальце очаровательное колечко.       – Вот, и это тоже! Тебя не было на моей свадьбе! О, как я страдала! Пришлось брать подружкой невесты двоюродную сестру Армена, терпеть ее не могу. А как весело было! Рогов и Викторыч отплясывали цыганочку, Армен был чудо как хорош в синем костюме.       – Обошлось без красных мокасин? — Алиса не выдержала, прыснув от смеха.       – Не поверишь, еле отговорила, — Ленка покатывалась со смеху, схватившись за живот.       Капитан замолчала, с нежностью глядя на подругу.       – Ага. Двенадцатая неделя пошла. Еще не видно, но в юбки уже не влезаю. Крестной будешь?       – Еще спрашиваешь! Это самая лучшая новость!       – Да погоди, ты еще остальных не знаешь! После твоего отъезда что было! — затараторила Ленка, и Алиса опустила глаза, стараясь не выдать волнения и мучительного интереса.       – Это ж самый разгар событий был! Воронова перевели на домашний арест, и дело против него рассыпалось на глазах! До суда не дошло, куда там, еще на стадии предварительного следствия доказательства спеклись, краевой суд признал их недопустимыми. Начались служебные проверки, из Москвы прикатила делегация, всех, кто в этом участвовал, до трусов вывернули. Мало кто отмазался, всех уволили.       – Офигеть, — пробурчала Алиса, пытаясь собрать мысли в кучу.       – Горыныча отпустили, уголовное дело закрыли, но пресса успела пройтись по нему грязными лапами. Выплыла его биография. Его мамаша приезжала, я ее видела, мегера страшная, — так вот, это на самом деле не его мать, а тетка!       – Какая тетка?!       – Родная. Мальчик Женя родился и жил на севере, его отец играл в карты и проиграл дом, после чего повесился. Мать спилась и погибла, когда ему семь лет было. Оставшись совершенно один, бродяжничал и попрошайничал, представляешь?!       Алиса сидела в шоке, слезы горячими струйками потекли по щекам, когда она представила маленького, испуганного, голодного мальчика в обносках, просящего в переходе монетки. Какие на севере морозы, знала не понаслышке, и как их переносил сирота…       – Три года он выживал на улице, прибился к такой же банде беспризорников, пока их не накрыла полиция. Женя оказался в детском доме, начались поиски родственников. Нашлась тетка, аж во Франции! Она и не знала про племянника, но сразу же его забрала. Елена Воронова, в отличие от сестры, не пила и вела скромный образ жизни учительницы. Женя начал учить языки, подрабатывать, и уже в пятнадцать лет открыл крохотную фирму по услугам сотовой связи, Оранж называется. Кто ж тогда знал, что со временем мобильник станет неотъемлемой частью жизни, и войдет в каждую семью? Сейчас они владеют крупнейшим оператором, типа нашего МТС.       – О Боже, — капитан закрыла голову руками, — я всегда считала его «золотым мальчиком», обласканным судьбой с колыбели, незаслуженно занимавшим свой пост…       – Мда… Так вот, дело закрылось, Воронов уволился и уехал, говорят, куда-то в Москву. А прокурора Разина сняли.       Алиса вышла из Отдела, не понимая, куда идет. Горячий воздух жаркого летнего дня заполнил легкие, не давая дышать полной грудью. Как много я про него не знала, как ошибочно судила! Но поздно, слишком поздно!       ****       Первое сентября — вроде и праздник, а какой-то нелюбимый. Из детства тянутся воспоминания о тяжелом портфеле, противных одноклассниках и скучных уроках. Несмотря на самое начало осени, еще неделю назад по вечерам стало холодать и приходилось таскать с собой косуху.       Майор Иванова зашла в прокуратуру, привычным неторопливым шагом меряя идеальную ковровую дорожку, не постучавшись, завалилась в кабинет, тут же вальяжно развалившись на оббитом бархатом стуле.       – Костенька, Боренька, привет! — поприветствовала старых друзей. Нового заместителя прокурора так и не прислали, поэтому, к радости полицейских, все вернулось на круги своя, нерадивые помощники, не читая, подписывали любой документ.       – Алисочка, давно ты к нам не заходила. Слышал, майора получила? А как же проставиться?       – Боря дело говорит. Если б не мы — не видать тебе звания, как своих ушей. Воронов гайки бы прикрутил.       – Воронова здесь нет, — холодно заметила девушка.       – Конечно, нет! Он в столице, в ОлимпСтрой подался. Денег теперь наворует, страшно представить….       Алиса вскочила с места, чувствуя, как кровь ударила в виски. — Не смей так говорить, слышишь! Он не вор, — медленно и угрожающе прошипела она.       Помощники прокурора замолчали, выпучив друг на друга глаза.       – Да я это… пошутил, — Борис замялся, поняв, что сболтнул лишнее.       – Плохая шутка, — холодно заметила Алиса, выйдя из кабинета, остановившись у кулера выпить холодной воды. Идиоты, болтают всякую чушь!       Проходя мимо дежурки, заметила Степу. Тот сразу же высунулся в окошко.       – А у нас горячее молоко и пряники, заходи на огонек!       Подумав и прислушавшись к пустому желудку, майор согласилась на предложение. Свежие шоколадные пряники и впрямь прелесть, но вот шансон из колонок старенького компа на полную катушку.       – Слушай, сделай тише, а?       – А мне нравится! Это же Сан Саныч, не узнала?       – Сан Саныч? Кружальский? Он же в тюрьме, еще с весны.       – Ну да, заехал на нары, десять лет дали, после случая с тем замом прокурора. Мужик открыл в себе талант, поет теперь, да так душевно, про маму!       Алиса хмыкнула, доставая из-под стола местную газету. Снимок на развороте заставил ее улыбнуться.       Степа подошел, заглянув на фото.       – Что-то у мужика морда больно знакомая…       – Конечно, знакомая! Это же Боксер, мой бывший подопечный, клошар со свалки! Вспомни, сколько раз ты его по административке оформлял!       – Ого, точно! Бич это, теперь узнал! И зачем про него в газете пишут?       – Не бич он. Олег Васильевич Патрикеев, тренер детской сборной по боксу. Первое место взяли на краевых соревнованиях.       – Ничего себе! А остальные где? Их там вроде банда была.       – Екатерина Пугачева, жена его, в доме культуры работает, они не пьют, двух мальчишек из детского дома усыновили. Отец Путин в церкви служит, говорят, от алкоголизма лечит, со всей страны к нему едут. Училка Инна Игнатьевна по программе «сельский учитель» уехала в Сибирь. Молодых педагогов туда не заманишь, а ей в самый раз. У нее теперь свой домик, ученики, замуж собирается.       – Ммм… — протянул Степа, почесывая затылок, — чудеса еще случаются в нашей жизни, правда?       Алиса не ответила, она смотрела в экран телевизора на стене, дрожащими пальцами пытаясь лихорадочно прибавить звук.       – Пульт не работает, не пытайся.       Новости на первом канале начались с репортажа из солнечного Сочи, где полным ходом идет подготовка к Чемпионату мира по футболу. Симпатичная корреспондентка на фоне стадиона Фишт берет интервью у высокого загорелого мужчины в каске и оранжевом жилете с логотипом «ОлимпСтрой». Евгений Воронов — написано в титрах, генеральный директор. О чем шла речь, в общих чертах понятно, да и не интересно. Майор вглядывалась в лицо, такое знакомое, такое безмерно дорогое и далекое…       Пофиг на планерку! Алиса неторопливо вышла из Отдела, устало заметив, что порядком стемнело, секунду раздумывая, направилась в сторону темной платановой аллеи. Ни один фонарь не работает, как обычно. Присев на первую попавшуюся лавочку, сложила руки на груди, погружаясь в невеселые мысли.       Время — очень плохой лекарь. Или это со мной что-то не так? К Путину сходить что ли, интересно, он кодирует от несчастной любви?       Кто-то шел по аллее, неторопливо, тихо, изредка наступая на сухие листья.       – Маньяк, наверное, — подумала майор, — увидел одинокую девицу и пошел следом. Ну и пусть. Шибанет по черепу монтировкой, и все это, наконец, закончится. Она закрыла глаза, вжав голову в плечи.       Человек присел рядом, шмыгнув носом.       – А похолодало, я простыл, третий день смотрю, как ты выходишь с работы и садишься в машину.       У Алисы у самой защипало в носу. Открыв глаза, исподлобья посмотрела на собеседника.       – Зачем ты пришел?       Он помедлил.       – Мне нужна помощь. Ты полицейский, давала присягу помогать тем, кто в беде.       – Обратись в Отдел, дежурный опер примет тебя.       – Мне не нужен дежурный опер, мне нужен мой любимый опер. Это ясно, как день.       Майор недоверчиво покачала головой.       – Да ну? А как же Сабрин? Ты бросил ее? Сделал несчастной? Похоже, у тебя талант разбивать сердца.       Он горько усмехнулся, тряхнув волосами. — С Сабрин мы действительно были помолвлены около восьми лет, она художник, хороший, творческий человек, и она нетрадиционной ориентации. Живет со своей музой, французской моделью, помолвка была нужна как прикрытие для ее родителей, они люди старой закалки, для них это кошмар и позор.       Вот это поворот! В мозгу хаотично бились мысли. Это правда?! Или опять вранье?!       – Я не сказал об этом тогда, потому что знал, ты сразу же уйдешь, как только услышишь, ты слишком добра и порядочна, а я заключен и не смогу побежать следом и все объяснить. Как я корю себя за глупость! Алиса, ты должна была узнать от меня, а не от моей мамы. Боюсь, у нее гипертрофированное чувство опеки, для нее я все тот же маленький мальчик из детского дома. Ты сможешь простить меня?       Она с трудом выдохнула, быстрым движением расстегнув молнию на куртке. А тут становится чертовски жарко!       – Ты так резко убежала, уехала за тридевять земель, не сказав ни слова, мне было больно, очень больно. Я тысячи раз думал, что совершил ошибку, слишком поспешно открыл свои чувства, не взаимные, к несчастью.       – Женя, я даже и представить не могла, что все так, — вырвалось у Алисы, — твоя мама сказала тогда…       – Я знаю. Надо было давно расторгнуть эту помолвку, я сделал это сразу же, как только оказался в Париже. Мама узнала правду лишь недавно, журналисты выследили Сабрин, был скандал. Я был очень подавлен, и поделился с ней своей бедой по имени Алиса Иванова, тогда и получил признание, про визит к тебе и разговор.       – Я не очень-то ей понравилась, — тихо заметила майор.       – Мама человек прямолинейный и несдержанный, мы с ней похожи. Но именно она сказала «иди к ней и сделай все, чтобы исправить мою ошибку. Она любит тебя. Она не такая как все. Только особенные девушки становятся командирами танка Т90». Я нашел в сети сюжет с соревнований, он и сейчас в моем телефоне. Я часами его смотрел, как завороженный, волнуясь и гордясь тобой.       Алиса улыбнулась, собираясь с мыслями.       – Твоя мама права лишь в одном — я люблю тебя, Женя, с той самой первой минуты в прокуратуре, и ничто в мире не способно это изменить. Я ничего про тебя не знала, судила поверхностно и ошибочно, прошу прощения за все…       Она потянулась к нему, обняв руками за шею и уткнувшись носом в грудь.       – А если я напрошусь к тебе в гости? Мои вещи в машине.       – Только если не скрываешь очередную тайну. Пятерых детей и гарем одалисок в Турции.       – В Турции я был, но гарем не посещал, даю слово. А дети у меня появятся не позже, чем через девять месяцев, — он посмотрел на часы, — время пошло.       ****       Вечерней планерки в уголовном розыске Отдела полиции «Озерный» сегодня не будет. Степа строго предупрежден, что на все происшествия отправлять участковых, оперов не трогать, у них важное мероприятие. В кабинете розыскников щедро накрытые столы, приятная музыка, отличное настроение, улыбки, добрые пожелания — Алису Воронову провожают в декрет.       Алиса сидела между Роговым и Викторычем, потягивая из трубочки вишневый сок, нежно поглаживая внушительный животик. Его обитатель Андрей Евгеньевич живо реагировал на громкие голоса, пытаясь принять участие во всеобщем веселье.       Взглянув на часы, она поднялась, оглядывая коллег.       – Ну, мне уже пора, муж волнуется. Я хочу сказать спасибо, вам всем. Наша работа трудная и опасная, но я всегда знала, что друзья прикроют спину и придут на помощь. Мы много чего пережили вместе, я никогда этого не забуду, я — полицейский, и в душе останусь им до конца своих дней.       – Ты ведь не вернешься, да? — Федя смотрел с надеждой.       Алиса покачала головой, чувствуя грусть.       – Не вернусь. У мужа работа в Москве, я думаю поискать что-нибудь там, адвокатуру или нотариат.       Выйдя на улицу, помахала рукой, с парковки сразу же подъехал серебристый мерседес.       – Ну, теперь-то твоя душа спокойна? — Евгений поцеловал ее, положив руку на живот. — Как Андрей?       – Ему определенно понравилось! Думаю, династия полицейских в нашей семье продолжится.       – Только не это. Боюсь даже представить, сколько седых волос у меня прибавится от второго опера в семье!