Темные аллеи

А в городе N третьи сутки течет с небес, Мой ангел забыл про график и смылся в Ниццу, Трезубцем по лужам мне пишет упрямый бес, Всерьез угрожая, что не перестанет сниться. А в городе N третьи сутки не воздух — взвесь, Густая и терпкая, хочешь — нарежь кусками, И ходит под окнами скудно одетый бес С табличкой: смотри, но не трогай меня руками. А в городе N третьи сутки потушен свет, Гранаты не рвутся, наверное, переспели, Рубиновым соком мне губы испачкал бес, А ангел… а ангел уже ничего не успеет.

      Алиса сидела под горячим душем, дрожа всем телом. Тяжелые капли стекали по спине, синяки неприятно покалывало, — это стресс, это просто стресс, — говорила она себе, качаясь из стороны в сторону. Нельзя за два дня столько пережить и не получить никаких последствий.       Пули в спину, леденящая душу новость про арест, посещение изолятора, его признания, его слова! Это было на самом деле или приснилось? В два ночи вся эта ситуация казалось нереальной, и случилась будто с другим человеком. Хотелось уснуть, и проснуться прежней — спокойной, беззаботной, но увы. Тяжесть его слов легла на плечи, предстояло разобраться в себе, разложить по полочкам, отделить правду от лжи.       Он любит меня, сильно и глубоко. Алиса пыталась посмотреть на себя со стороны — девушка «не первой молодости» двадцати семи лет, впрочем, возраст этот никто не дает, а без макияжа при неярком свете и вовсе сойду за двадцатилетнюю, рост метр семьдесят, худая, коротко стриженая крашеная блондинка, карие глаза, острый нос, — хмм, могу ли я вызывать у мужчин какой-то трепет? Точнее, у ТАКОГО мужчины???       С Вороновым всегда были только конфликты, от него исходили холод и равнодушие, капитан закусила губу, улыбаясь против воли. Нет, не только, — настаивал внутренний голос, которому было страшно верить. Драка в кафе — он пришел на помощь, дал в морду хулигану несмотря на высокий статус прокурорского. Пропавшие дети — организовал вертолет, лично участвовал в поисках, нес на руках, прижимая к своему сердцу. Задержание Баронова — спас от тюрьмы, надавил на следственный комитет, взял на себя огромную ответственность, какие еще доказательства тебе нужны?! Да, он ничего не говорил, но его дела красноречивее любых слов!       Алиса вздохнула, нехотя вылезая из ванны. Я ведь не пыталась ему понравиться, я всегда действовала с горькой решимостью, уверенная, что хуже, чем есть, уже не будет. Трезво оценивала себя, где-то брала силы держаться на самом краю пропасти, из которой нет выхода. Влюбиться в заместителя прокурора и признаться себе в этом означало медленную и мучительную погибель, инстинкт самосохранения, здравый смысл — эти ребята здорово помогали, но в данный момент они бессильны.       Капитан поняла, что все бесполезно, она лишь оттягивала неизбежное и очевидное. Катастрофа неумолимо приближалась, ее мир доживал последние минуты. Оставалась признать поражение — Алиса Иванова, так любившая хвастаться своей независимостью и беспристрастностью, по уши втрескалась в Евгения Воронова… Женю.       Как вообще такое возможно?! Воронов — это феномен. Никогда раньше не было даже мысли о существовании мужчины, в котором сошлись все мечты и надежды. Алиса тревожно предчувствовала этот момент — встречу с любовью всей своей жизни, которая, 99%, просто пройдет мимо и даже не заметит неказистую девицу. Ей это даже снилось — вечерний прием в каком-то старинном коттедже, шумит фонтан, музыканты играют вальс, дамы в роскошных платьях, мужчины в смокингах, и она, невесть как оказавшаяся в джинсах и потертой косухе, спряталась за портьеру от косых взглядов и перешептываний. Внезапно стало трудно дышать, прошиб пот, она каждым нервом почувствовала его присутствие — Он здесь, тот, кого ей предназначено любить, безнадежно и безответно. После этого Алиса просыпалась, сердце гулко стучало в висках, хотелось расплакаться, ведь не нужно долго думать, чем бы закончился этот сон — прекрасный принц выбрал одну из принцесс, а замарашка так и не решилась показаться ему на глаза.       И вот сон наяву, принц решительно направляется к портьере, по пути отпихивая красавиц, сильным движением срывает ее и подает ей руку, не сводя влюбленного и восхищенного взгляда. Такой исход не мог быть даже в самых смелых мечтах!!       Женя… мой любимый, — такая простая, но сладкая до умопомрачения мысль вызывала эйфорию. Отныне ничто в жизни неважно, кроме него.       Не все так безоблачно. Отвергнутые красавицы смотрели на нее с ненавистью одним лицом Аллы Скворцовой. У них же роман! Неизвестно, как далеко они дошли в своих отношениях, если все вокруг уверены в грядущей свадьбе. Один внутренний голос вопил, что Женя не мог так поступить — целовать одну, любя другую. Второй цокал языком и язвительно напоминал, что мужики все одинаковы, и никакая любовь не помешает при случае залезть под юбку смазливой девице.       И действительно, утонув в сладких речах, совершенно забыла спросить про Аллу. Вроде бы все очевидно, своими глазами видела флирт, но почему тогда она не пришла в изолятор? Почему ее отец не подключает связи и не помогает без пяти минут зятю? Как вообще может любящая женщина не принести хотя бы поесть?! Странно все это, в голове не укладывается.       Натянув любимую пижаму с мишками Тедди, забралась под одеяло. На удивление, сон сморил моментально, физическая и умственная усталости навалились разом.       Ей снился длинный темный тюремный коридор, капитан бежала по нему, вглядываясь в лица заключенных через ржавые решетки. Ужасные маньяки корчили рожи и тянули руки со всех сторон, зовя ее по имени. Наконец нужная дверь! Алиса изо всех толкнулась и оказалась в камере Воронова, пустой камере! Шокировано оглядываясь, металась в узком пространстве, в ушах зазвенело так невыносимо, что она упала на колени, едва дыша. Тень на пороге меняла свои очертания, превратившись в дежурного Сашу, с белым, как мел, лицом.       – Где он?! — закричала она сквозь слезы, вглядываясь в существо.       Оно перевело глаза на пол и расхохоталось, обнажая гнилые черные зубы.       Алиса посмотрела на пол, и поняла, что сидит в луже крови. Густая и теплая, она стекала по дрожащим ладоням. Закричав, капитан бросилась прочь, с силой оттолкнув существо. Теперь в ее руках был нож, которым она яростно размахивала, отсекая плоть от тянущихся рук, заключенные издавали нечеловеческие вопли, сыпля проклятиями. Выбежав на улицу, оказалась в густом тумане, застыв от ужаса. Ничего не видно на расстоянии шага! Внимательно посмотрев под ноги, заметила ярко-алые капли, по которым медленно пошла. Туман расступился так же внезапно, как и появился, она увидела невдалеке, прямо в грязи, грубо сколоченный деревянный гроб. Вне себя от кошмарного предчувствия, подошла ближе, обливаясь холодным потом и крупно дрожа. Внутри лежал Женя, сложив руки на груди. Рубашка на его животе пропиталась кровью от множества ножевых ран, Алиса выронила свой нож, сходя с ума от горя. Слезы хлынули из глаз, она шептала его имя вперемешку со словами любви. Что-то заставило ее резко замолчать и раскрыть рот в немом крике. Воронов открыл глаза, абсолютно красные, горящие адским пламенем, и улыбнулся….       Алиса подскочила на постели, зажимая рот руками, ошарашено оглядываясь по сторонам. О Боже, это кошмар, просто плохой сон! Быстро включила ночник, спасительный электрический свет помогал прийти в себя. Я у себя дома, уже почти рассвело, одеяло сброшено на пол, руки и ноги ледяные. И приснится же такое!       Капитан с опаской вышла в коридор, — казалось, из любой тьмы снова протянутся руки, поэтому включила свет везде. На всякий случай заглянула в шкаф и под кровать, чувствуя себя ужасно глупо. Ну вот, нет здесь никаких барабашек!       Свернувшись в одеяле в клубок, снова закрыла глаза, сразу же вспомнив Воронова, не своего Женю, а потустороннее зло в его обличье. Алису передёрнуло, сердце заныло от плохого предчувствия.       Что-то может случиться… Бежать на работу! Порыв был такой силы, что понадобилась вся сила воли, чтобы ему не поддаться.       Это глупо, уговаривала себя девушка, — нестись сломя голову, поднимать всех на уши из-за сна! С Женей все хорошо.       Уснуть снова не удалось, напуганное сознание реагировало на каждый шорох и тень, вздохнув, девушка потянулась к пульту, включив телевизор, и пошла на кухню ставить чайник. Через десять минут шесть утра. День начался.       *****       В восемь утра она уже подъезжала к улице Островского, это в самом центре, за площадью. Восьмой дом — элитная новостройка с видом на море, десятиэтажная, облицованная светлым мрамором. Капитан осмотрелась — благоустроенный двор, детская площадка, подземная парковка, отличное место. Подойдя к двери, приложила ключ к домофону, через секунду оказавшись в чистом подъезде.       – Вы к кому? — бдительная консьержка встала со своего места, подозрительно рассматривая Алису с ног до головы.       – К Воронову, — коротко ответила девушка, делая шаги в сторону лестницы.       – Барышня, а ну-ка стойте! Я вас не пускаю, Евгения Ивановича нет дома! — бабка преградила ей дорогу, уперев руки в бока.       – Я знаю. Он дал мне ключи от своей квартиры, — она продемонстрировала брелок, — и попросил забрать кое-какие вещи.       – Все равно не пущу! Я вас не знаю, вы воровка!       – Я не воровка, я его друг, — капитан начинала терять терпение.       – Вызываю полицию! — противно взвизгнула старушка, и кинулась к телефону.       – Полиция уже здесь, — Алиса достала из сумки удостоверение, развернув его перед носом консьержки, — уголовный розыск, по особому распоряжению Евгения Ивановича. Он вынужден уехать из города, и прислал меня.       Бабка сразу же сменила гнев на милость.       – Деточка, что ж ты сразу не сказала! Женечка такой занятой, я знаю. Проходи туда, второй этаж, третья квартира.       Капитан поднялась по лестнице, остановившись на просторной лестничной площадке перед дверью с цифрой «три». Руки немного подрагивали, когда ключ проворачивался в замке. Его квартира! Место, где он живет, где спит, ест, бреется перед зеркалом, принимает душ… Воображение сразу же нарисовало любимого мужчину, по блестящим волосам стекают струи воды, тяжелые капли падают на широкую рельефную грудь, бегут вниз по животу…. Алиса покраснела, смутившись от желания оказаться там рядом с ним. Мммм…       Сняв ботинки, девушка пошла осматриваться. Квартира двухкомнатная, не очень большая, светлая, просторная, минимум мебели. На кухне идеально чисто, плитой, похоже, пользовались, а духовкой ни разу. Открыв холодильник, улыбнулась — на полке яйца, пельмени и сосиски — джентльменский набор.       Заглянув в ванную, не удержалась, проинспектировав содержимое зеркального шкафчика. Зубная паста, щетка (одна, что важно!!), бритвенный станок, несколько одеколонов, Кензо и какой-то Роже Дав Ауд; сняв крышечку, поднесла к носу, едва не застонав от знакомого запаха.       В гостиной нет телевизора, только светло-серый диван и два кресла из Икеа, столик, похоже, оттуда же, на нем ноутбук. Сразу видно, это временное жилье, мебель и простые занавески выбраны наспех.       Ее внимание привлекла картина на стене, большая, больше метра, в стиле экспрессионизм. Яркие масляные краски переплетались между собой, хаотично разбросаны пятна, мазки невпопад… Однако во всем этом чувствовалась удивительная гармония, Алиса побилась бы от заклад, что на холсте изображена буря, ураган, страсть — такая, какой ее чувствует любящая женщина. Этот художник определённо заслуживает похвалу, он явно талантлив, и страшно представить, сколько стоят его работы. Присмотревшись, в уголке заметила подпись автора — некий «С.Сакро», надо будет позже загуглить.       Спальня так же поражала скромностью: светлые стены без обоев, кровать, стеклянная полка на стене и шкаф-купе. На полке в старинных рамках из потемневшего серебра два фото, капитан взяла их, усевшись на постель.       На одном изображена пожилая женщина, снимок сделан на каком-то приеме. Дама стоит с идеально прямой спиной, костюм ткани Шанель подчеркивает неплохо сохранившуюся фигуру, темные волосы без седины уложены в гладкую прическу. Светлые глаза смотрят сурово и надменно, правильный прямой нос, уголки тонких губ лишь немного приподняты, о, как до боли знакомо это выражение лица! Алиса почти не дышала, понимая, кто это. Его мама! Женщина, которая родила на свет самого потрясающего мужчину; от волнения закружилась голова. Она поняла, что еще с ней не знакома, но от страха уже заранее сводит желудок. Пожилая леди явно с характером, как впрочем, и ее сын.       С другой карточки смотрела девушка, кудрявая брюнетка с ослепительно — белой идеальной кожей, родинка над красивыми губами без помады, и вообще без макияжа. Одета нарочито небрежно, вещи кажутся мешковатыми и не по размеру, но опытный глаз капитана, просмотревший с Ленкой сотни модных журналов, сразу опознал дорогущие бренды и авторские украшения. Хм, как интересно, кто эта стильная неформалка? Может, сестра?       Поставив на место фотографии, раскрыла шкаф, на секунду зажмурившись от запаха — его запаха. Все вещи находились в идеальном порядке, к своему стыду заметила Алиса, вспомнив свой хронический бардак. Идеально выглаженные костюмы развешены по цвету, белоснежные рубашки с накрахмаленными воротничками, нижнее белье и галстуки. Она сняла с вешалки легкую куртку из черной кожи, сжав ее в объятиях, почти не дыша от удовольствия прикасаться к его вещи. Провела кончиками пальцев по тканям, поражаясь своим ощущениям — глубокое, безграничное счастье.       В дорожную сумку положила спортивный костюм, две пары классических брюк и рубашек, футболки, носки, майки, смущаясь, достала с полки стопку трусов, развернув одни, хихикнула: семейные, — хм, всегда думала, что мачо носят узкие плавки.       Что еще взять? На ум пришла бритва, одеколон, расческа, кроссовки. Еще раз обойдя квартиру, Алиса поняла, что ничего не забыла. Общий вид жилища обрадовал ее, женская рука не чувствовалась нигде, значит, Алла тут не хозяйничает. И вообще, если женщина хотя бы периодически посещала Женю, по-любому остались следы, который опытный глаз оперуполномоченного сразу бы приметил, ну типа волоса на полу, сладкого запаха духов.       Уже открывая дверь, заметила в прихожей телефон. Красная лампочка извещала о сообщении на автоответчике. Хм, а вдруг что-то важное, надо прослушать. Нажав на кнопку, удивленно подняла брови. Из динамика послышался молодой женский голос, быстро говорящий на французском языке. Наверное, какая-то реклама, подумала капитан, сразу же забыв об этом.       Выйдя на улицу, решила не вызывать такси, а прогуляться пешком, идти не далеко и сумка не тяжелая. Проходя мимо пекарни, взяла свежеиспеченных круассанов и булочек с сосиской, Жене на завтрак. Надо продумать его питание, недалеко есть кафешка с хорошей домашней едой, ничто так не порадует мужское сердце, как сочная котлета с пюрешкой. Довольная собой, завернула за угол перед Отделом. На парковке стояло несколько «скорых», газель следственного комитета, улыбка сползла с ее лица, сердце тревожно забухало в висках. О нет, пожалуйста, пусть это будет что угодно, кроме… Зайдя на работу, остановилась около постового.       – Что у нас случилось?       Утомленный постовой раздраженно махнул рукой, кривя лицо.       – Да с ночи вся эта канитель. В изоляторе происшествие, прокурорского ножичком порезали….       Дальше Алиса не слушала, уши заложило, глаза застила пелена. Она выбежала во двор, боясь думать о самом худшем. Сон, о Боже, этот сон!!       Около изолятора толпился народ, капитан не видела лица, пытаясь зайти вовнутрь.       – Иванова, вы куда? — начальник изолятора схватил ее за локоть.       – Я к Воронову, пустите меня!!       – Ты что, с луны упала?! Нельзя к нему!       – Отпусти ее, немедленно! — голос Викторыча раздался за спиной, Алиса резко развернулась, поразив начальника искаженным от страха и отчаяния лицом.       – Отойдем подальше, — шеф отвел ее в угол двора, — ты все еще не в себе, иди домой.       – Что с ним?! Он жив?!       – Ночью совершено нападение. Один из дежурных, Саша, зашел к нему в камеру и нанес несколько ножевых, после чего бесследно исчез. Моя версия — нашего сотрудника подкупили, очень большой суммой. Воронов видная фигура, многим выгодно вывести его из игры.       – Он в больнице?! В реанимации?!       – Евгений Иванович крепкий парень, — Викторыч улыбнулся, — он был начеку и защищался. Ранение в плечо и царапина на животе, вот и все. Пока что переведен в медицинскую камеру, а дальше посмотрим, его адвокат уже в суде. На нашего друга работает один из лучших специалистов Европы, Алексей Михайловский.       – Викторыч, — Алиса схватила шефа за рукав, — пожалуйста, умоляю, мне нужно его увидеть!! Я принесла вещи, и поесть…       – Я знаю, — Ильинский внимательно вглядывался ей в глаза, — он просил пропустить тебя сразу же. Сегодня будет сумасшедший день, десант из усбшников, проверяющих из главка, комитетских. Иди, только недолго.       Начальник полиции провел ее в изолятор, оставив у медицинской камеры. Какой-то дюжий сержант с автоматом охранял у двери, сурово потребовав показать содержимое сумки. Придирчиво осмотрев все карманы и на предмет двойного дна, нехотя открыл дверь. Капитан зашла на ватных ногах, ища взглядом любимого.       – Алиса! — он быстро встал с кушетки, и подошел к ней, обнимая за плечи правой рукой, левую в корсете из бинтов прижимал к себе. — Я жду тебя целую вечность!       – Женя, ты в порядке?! Что произошло ночью? На тебя напали?       – Давай присядем, меня немного шатает от обезболивающих. Я отказался ехать в больницу, врач со скорой неплохо залатал.       – Ты же ничего не ел! Я принесла завтрак, — девушка огляделась — медицинская камера отличается от остальных, она большая, хорошо освещенная, несколько кушеток, стол с электрочайником, растворимый кофе и сахар, стулья, душ, более-менее приличный туалет.       Включив чайник, дрожащими руками наводила кофе и раскладывала на салфетку булочки, слушая страшный рассказ.       – После твоего ухода я не мог уснуть, много думал. Да еще и обитатель дыры под умывальником грыз стену. Глаза привыкли к темноте, поэтому, когда открылась дверь, и блеснуло лезвие ножа, среагировал моментально, что и спасло. Раны не серьезные, я больше опасаюсь повторного нападения, люди, которые наняли убийцу, так просто не сдаются. Мы с Ильинским решили, что здесь безопаснее, он выставил круглосуточную охрану.       Закипела вода, Алиса сделала кофе.       — Ильинский прав, охрану усилили. У нас есть немного времени, я побуду с тобой. В качестве телохранителя.       Он сел за стол, с аппетитом принявшись за завтрак. Капитан изо всех сил стараясь не пялиться и не смущать его, лицезрение любимого мужчины за едой приносило острое удовольствие. Она вспомнила слова бабушки — если соберешься замуж, обязательно посмотри, как он ест, если это раздражает, счастья в браке не будет.       – Эти круассаны просто чудесны, это из пекарни за углом, да? Я тоже их беру, их вкус напоминает о доме.       Евгений пересел на кушетку, жестом приглашая ее сесть рядом. Алиса села с правой стороны, он обнял девушку здоровой рукой, прижимая к себе.       – Спасибо, мой ангел. Как ты провела ночь?       – Очень плохо. Дурной сон, нервы… — капитан передернула плечами, вспоминая события из сновидения.       – Мои слова тебя расстроили? Ты …не можешь принять мои чувства, да?       Алиса поняла, что краснеет, и ладони вспотели, капельки пота стекают в рукав рубашки.       – Женя… Я думала над твоими словами. Есть один момент. Алла Скворцова и ваши отношения, ты ведь разобьешь ей сердце.       Сказав это, и вовсе перестала дышать. От его ответа столько зависит!       – Кому, Алле? — Евгений заглянул ей в глаза, не сдерживая смех, — ты думаешь, у нас были отношения?       – Я не знаю… Я вас видела, многие вас видели…       – Послушай, Скворцова действительно видела во мне стоящую добычу, и применила весь арсенал тяжелой артиллерии, но у меня отличное чувство юмора. Я считал, моя игра прозрачна, это же очевидно!       – Очевидно, когда ты выходишь утром из ее подъезда... — выпалила капитан, закусив губу. Упс, сболтнула лишнего!       Он нахмурился.       – Я действительно один раз выходил с утра из ее дома. Ну, менты, ну разведчики! — мужчина засмеялся, — Алла забрала важные документы, я искал их, думал, потерял, и тут она звонит, предлагает вернуть. Скворцова открыла дверь в нижнем белье, прости за подробности, но ничего не вышло, я забрал портфель и вышел, моя карма с трудом выдержала сотни посланных вдогонку проклятий.       Алиса боялась поверить своим ушам.       – Алла красивая, очень красивая…       – Что значит пустая красота, работа хирургов и косметологов, — страстно перебил Воронов, — глупость и бездушие? Уверенность, что все в этом мире продается и покупается? Я знаю, что про меня говорили — повелся на богатую наследницу, Алиса, мне не нужны ее деньги, компания моей семьи много лет процветает в Париже. Я действительно богатый человек, потому что могу позволить себе самую большую роскошь на земле — любить за прекрасную живую душу, любить тебя, необыкновенную…       Он тяжело дышал, наклонив к ней голову. Капитан закрыла глаза, повернув пылающее лицо, затаив дыхание и дрожа от ожидания, ощутив его губы на своих.       Его губы мягко и нежно прижались к ее губам. Сердце почти остановилось, голова кружилась, горячая волна прошлась по телу, затронув самые укромные уголки. Евгений прижал ее к себе, Алиса уперлась ладонью в грудь, ощущая сквозь ткань рубашки рельеф мышц и со стыдом осознавая растущее возбуждение.       Поцелуи, сначала трепетные, повторялись со все большей настойчивостью и смелостью, он резко оторвался от ее лица, припав к шее, в безумном порыве опускаясь все ниже к груди.       Никто, никогда не целовал ее так, огромным открытием стала собственная чувственность, способность мгновенно откликнуться на страсть, бесстрашно войти в языки пламени и загореться самой…       В двери постучали чем-то железным, и Воронов со стоном оторвался от нее, все еще не выпуская из объятий, прерывисто дыша. С тревогой заглянул ей в глаза, виновато улыбаясь.       – Прости меня. Наш первый поцелуй должен был случиться не в тюремной камере. Обстоятельства против нас, но мы же все преодолеем, вместе, да?       – Да, Женя… Любимый!       Он резко вскинул брови, растягивая губы в широкой довольной улыбке.       – Я готов получить еще парочку ножевых, только бы услышать это снова!       – Даже не шути об этом!! Я и так словно шагнула в кроличью нору, оказавшись в безумном мире поцелуев с заместителем прокурора.       – Бывшим, уже бывшим. Тебе неприятно, что я потерял свой пост?       – Мне абсолютно безразличны твои посты, — Алиса легко прикоснулась губами к его щеке, — я бы целовалась с тобой, будь ты даже клошаром. Таким умопомрачительным небритым мужчиной с фонарем под глазом.       – Как неожиданно! Если б я знал об этом раньше, ушел бы из прокуратуры и поселился с твоими друзьями.       Евгений вздохнул, кусая губы.       – Алиса, тебе может показаться, что я хам и наглец, можешь дать мне пощечину, но я все же спрошу. Ты переедешь жить ко мне, как только я выйду отсюда?       Капитан задумалась. В прошлый раз ее отказ обернулся трагедией. Нужно быть рядом, подставить свое сильное плечо в трудные времена.       – Да, перееду. Я неплохо владею оружием и боевыми приемами, знаешь ли, — нарочито небрежно ответила девушка, скрывая свою радость и смущение.       – Тебе может показаться, что я тороплю события, может, так и есть. Я всю жизнь только и делал, что работал и учился, а теперь хочу единолично и эгоистично заполучить свою награду, тебя.       В дверь снова постучались, уже настойчивее.       – Мне нужно идти, — капитан быстро поцеловала Женю в губы и нос, нехотя выскальзывая из объятий. — Я принесу обед и ужин.       – Буду ждать тебя. Надеюсь, все плохое скоро закончится, мой адвокат уже здесь.       Алиса тепло улыбнулась, выходя за дверь. В коридоре стояли пять человек, она узнала усбшников, нетерпеливо желавших начать допрос. Проходя мимо дежурных изолятора, обратила внимание на их косые взгляды и перекошенные лица.       Какая-то мысль возникла внезапно. О Боже, в лазарете же камера видеонаблюдения! Капитан задохнулась от стыда, понимая, что дежурные и Викторыч, у которого в кабинете был выход на этот канал, стали свидетелями самого интимного момента в ее жизни! На их глазах коллега откровенно обжималась с заключенным, подозреваемым в тяжком преступлении!       Словно подслушав ее мысли, по двору из системы громкой связи прогремел голос Степы «Алиса Иванова, зайди к начальнику полиции».       Японский городовой! Капитан чертыхалась, поднимаясь к начальнику, на ходу сочиняя пылкую речь о личной жизни, в которую не позволит вмешиваться. Коротко постучавшись, зашла в кабинет, стараясь придать лицу холодное выражение. Ильинский жестом показал ей сесть на кожаный диван у стены, сам же встал, подошел к зеркальному шкафу, из которого достал бутылку коньяка. В абсолютной тишине налил себе рюмку, и залпом выпил, слегка поморщившись. Наконец, подвинул стул и сел напротив подчиненной, сложив руки на коленях.       Молчание затягивалось, Алиса все больше гадала о содержании разговора, растеряв свой боевой пыл. Викторыч выглядел таким разбитым и несчастным, словно до боли прочувствовал ее ситуацию, что хотелось разреветься.       – Алиса… — наконец начал шеф.       – Вы все видели, да? — выпалила она, чувствуя, как противно покрывается красными пятнами.       – Да, видел, — мужчина опустил глаза, поджав губы. — Ты уже взрослая женщина и сама решаешь, с кем быть и что делать. Я ни в коем случае не хочу обидеть тебя, я говорю сейчас с тобой как с собственной дочерью, от всей души беспокоясь и желая только добра. Он встал, подойдя к окну.       – Евгений Иванович хороший человек, мой друг. Но… Он сядет, Алиса, сядет надолго. Судимость перечеркнет его карьеру, его жизнь, как и твою. Я знаю, о чем говорю, я был в суде и прокуратуре, там настроены решительно на высший предел наказания, статья двести девяносто, пятнадцать лет лишения свободы.       – Вы закончили? — холодно спросила капитан.       – Я закончил. Пожалуйста, прежде чем снова пойдешь в изолятор, хоть на минуту отбрось все чувства и подумай трезво и логически.       Она вышла, морщась от боли в сердце. В кабинете валокордин, нужно дойти, и не разреветься у всех на виду.       Спустившись на первый этаж, схватилась за стену, силы совершенно покинули, тугой узел в груди не давал сделать и вздоха. С огромным трудом доковыляла до своего кабинета, крупная дрожь сотрясала все тело, пузырек с лекарством едва не выпал из ладоней.       Пятнадцать лет! Господи, его посадят на пятнадцать лет!!       Присев на диван, принялась массировать виски. Так. Спокойно. Глубокие вздохи. Еще. Еще.       Сердце успокоилось так же моментально, как и разболелось. Нечего долго думать. Все уже решено.       Алиса ясно вспомнила все те истории о ненормальных, с ее точки зрения, женщинах, которые бросали все и следовали за мужьями или любовниками, оказавшимися за решеткой. Как работали только на передачки и адвокатов, отказывая себе во всем, рвали связи с родными и друзьями, ожидая в жизни только одного — окончания его срока.       Капитан всегда крутила пальцем у виска, увидев под воротами Отдела очередную несчастную, приехавшую за сотни и тысячи километров ради двухминутной встречи с зеком изолятора.       Она поняла, что ни минуты не сомневаясь, последует за ним, своим осужденным. Оставит без сожаления все, что любила раньше. Переедет в любое место, хоть на Крайний север, будет жить в съёмных халупах, переведется на работу в его тюрьму, теперь важно только одно — быть рядом, верить, любить и ждать.       Это ошеломляющее решение приняла абсолютно спокойно, уверенная в себе и своих силах.       Услышав в коридоре голоса напарников, быстро стерла со щек соленые капли, сделав вид, что читает новое дело.       – О, какие люди, Лисичка! — Коля присел рядом, потрепав ее по плечу.       – Сердечными каплями несет аж с лестницы, кому тут плохо? — Серж обеспокоенно вглядывался в девушку.       – Уже никому. Я их принимала. Плохо сплю в последнее время, вот мотор и барахлит.       – Ты смотри у меня, в двадцать семь такими вещами баловаться! А ну быстро в отпуск!       – Ребята, я подумаю!       В разговорах о делах утро пролетело быстро. Капитан искренне любила своих напарников, общение с ними всегда приносило удовольствие и успокаивало. Около часу дня мужчины разъехались на обед, думала о нем и Алиса. Достав телефон, вышла на сайт кафешки, изучая меню и думая о Жене. Мысли снова и снова возвращались к поцелую. Воображение рисовало его спальню, приглушенный свет ночника, очертания красивого мужского тела рядом, прерывистое тяжелое дыхание, его руки у себя на груди… Когда все это закончится, соберу вещи, и перееду к нему. И будь что будет!       Увлекшись, не услышала шаги по коридору и звук открывающейся двери.       – Извините, мне нужна Алиса Иванова, — негромкий женский голос с легким иностранным акцентом заставил ее вздрогнуть, резко обернувшись.       На пороге стояла стройная пожилая женщина в строгом черном костюме, прижимая к груди изящную лаковую сумочку. Гладкая прическа, прямые темные брови, сжатые тонкие губы. Сердце девушки пропустило удар: о боги, дама с фотографии! Мама Жени!!       Быстро поднявшись, капитан тепло улыбнулась, подойдя ближе.       – Здравствуйте! Это я. Вы что-то хотели? — девушка неловко пожала плечами, ужасно смущаясь своего вида — джинсы и свитер, ведь его мама выглядит просто идеально, от блестящих ухоженных волос до стильных полусапожек.       – Очень хорошо, меня зовут Елена Воронова. Да, я бы хотела с вами поговорить, прямо сейчас.       – Конечно, присаживайтесь, — суетясь от жуткого волнения, девушка поставила стул, сама устроилась за столом Коли, взяв карандаш — старая привычка вертеть что-то в руках во время важных разговоров.       Женщина смотрела на нее без тени улыбки, сурово, и Алиса прекрасно понимала выражение «душа ушла в пятки».       – Думаю, вы знаете, кто я, — начала она, — я мама Евгения.       – Очень рада с вами познакомиться! — капитан пыталась улыбаться как можно естественнее.       – Я приехала сегодня утром и только что была у него. Неслыханные дела творятся в вашем Озерном, мой сын за решеткой по сфабрикованному обвинению, а надзорным органам и дела нет! Мои адвокаты уже опротестовывают задержание, завтра Женю переведут на домашний арест, а послезавтра и вовсе отменят меру пресечения.       – Это просто отличная новость! Я так рада это слышать, — Алиса закрыла рукой дрожащие губы.       – Послезавтра мы должны уехать домой, в Париж. Нельзя медлить ни минуты, на него уже было совершено покушение, второго я дожидаться не стану! — дама с вызовом смотрела на Алису.       Капитан молчала, не зная, что ответить.       – Он отказался уезжать, подвергая свою жизнь опасности! Отказался из-за Алисы Ивановой, девушки-полицейского, с которой у него якобы чувства и отношения, — последние слова она произнесла, сморщив лицо.       – Это правда, — ответила Алиса, начиная испытывать негативные чувства к собеседнице.       – Ах, правда? А про Сабрин он вам рассказал?       Услышав женское имя, капитан резко подняла глаза, с болью заметив торжество в глазах Елены.       – Говорите, серьезные отношения? Странно, что Женя не упоминал о невесте, любви всей своей жизни. Тогда я вас просвещу. Сабрин Сакро — французская художница, яркий талант, известна во всем мире, ее полотна стоят сотни тысяч евро, и они помолвлены с моим сыном. У нас в Европе помолвка — не пустой звук, знаете ли, потому что означает не только слияние двух человек, но и огромных капиталов.       Увидев, должно быть, мертвенно-бледное лицо девушки, Елена немного смягчила тон.       – Вас лично я ни в чем не виню, как и своего сына. Его невеста далеко, а он мужчина. Мужская плоть слаба, как известно, я догадывалась, что у него кто-то есть для снятия напряжения.       Алиса встала, не намеренная дальше продолжать разговор. Она услышала достаточно.       – Вы, конечно, осведомлены о том, что наша семья богата, Женя для вас желанная добыча, но уверяю — он вам не по зубам. А чтобы не было так грустно, — дама открыла сумочку, доставая скрепленные листики бумаги, — назовите любую сумму, я выпишу чек.       – Немедленно уйдите из моего кабинета! Оскорблять себя не позволю! — прошипела в ярости девушка. Ее только что практически назвали шлюхой!       Елена поднялась, смерив ее презрительным взглядом.       – Если Женя вам хоть немного дорог — отпустите его, уйдите с его дороги.       Хлопнула дверь, оставив Алису в одиночестве.       Вот оно. Не зря нет-нет, да и промелькивала мысль, что это все чужое счастье, незаслуженно перепавшее глупой девчонке. Зря ты гнала от себя эти ощущения, мозг чувствовал беду, а затуманенное сердце отказалось подчиняться.       Она вспомнила свой любимый роман — «Джен Эйр».       «Он стоял между мной и моей верой, как облако, заслоняющее от человека солнце. В те дни я не видела Бога за его созданием, ибо из этого создания я сотворила себе кумира».       Плакать не было сил, Алиса даже дышала с трудом, уставившись в одну точку. Прекрасная, талантливая Сабрин не останется без жениха. Да и Франция отличная страна.       В кабинет заглянул Игорь из отдела кадров.       – А Колян и Сергей уже на обед убежали? Как жаль…       – Что ты хотел? — вяло поинтересовалась капитан.       Кадровик зашел, держа в руках лист бумаги.       – Да тут такое дело… Короче, капец мне. Пришла срочная телеграмма, нужно одного сотрудника в Челябинск отправить на военные сборы, а никто не соглашается, ни один человек! Под Новый Год никому не охота задницу морозить с вояками. Значит, придется ехать мне, а у меня жене рожать через две недели, — мужчина обреченно махнул рукой, собираясь уходить.       – Игорь, постой, — Алиса, словно со стороны услышала свой голос, чужой и слабый, — я поеду.       – Что?! Ты шутишь? Там мороз минус двадцать, на три месяца. Хотя, это будет интересно, ознакомление с новейшими видами оружия, участие в танковом биатлоне.       – Мне все равно, что там будет, — капитан встала, — готовь документы. Когда выезд?       – Завтра в семь утра, из Отдела. Будут еще местные погранцы, с ними поедешь. Молодые парни, спортсмены, ух — он подмигнул девушке. — Значит так, много вещей с собой не бери, на месте выдадут военную форму и белье. Алиска! Ты меня спасла, я тебе пожизненно теперь обязан! — радостный Игорь убежал к себе.       – Челябинск — повторила Алиса, — Челябинск…       ******       Ровно в семь ноль — ноль утра во дворе Отдела полиции «Озерный» стояли с дорожными сумками десять военных и одна девушка по гражданке. Начальник заканчивал инструктаж, автобус до аэропорта Краснодара уже ждал у ворот.       Заключенному изолятора Евгению Воронову изменили меру пресечения на домашний арест. Он стоял в автозаке, бронированной машине для перевозки преступников, до боли сжимая железные прутья в маленьком мутном окошке.       – Обернись! Обернись! — шептал он как заклинание, переполненный отчаянием, злые слезы уже блестели в синих глазах, — посмотри на меня, я здесь!       Но девушка его не слышала. Она смотрела себе под ноги, думая о далеком заснеженном крае. Один из военных подхватил ее сумку, и она вышла из Отдела, ни разу не оглянувшись.