Затянувшийся в вечность миг, когда тело почти не дышит.

Холодный осенний ветер обозлившись, одним ударом распахивает полу-прикрытое окно. Вместе с холодным воздухом в комнату влетают сотни капель воды. На улице дождь. Он горько плачет, а слезы капают на землю… Я просыпаюсь резко. В ушах все еще отдается глухим эхо звон разбивающего стекла и его падение на пол. В груди привычная тяжесть, извивается и ноет, призывая выплеснуть ее наружу. Но я не в состоянии этого сделать… судьба решила все за меня. Схватившись тонкими пальцами за спинку кровати, пытаюсь подняться. Чудовищная слабость во всем теле мешает нормально идти, и я чуть ли не падаю на ходу. Сколько спишь – все равно не видно результата. Засыпаешь уставшим, просыпаешься еще более утомленным. Так изо дня в день. Я уже привык… Боль, уйди. Пожалуйста. Нет больше сил. Собравшись с силами, иду в ванную. Ступаю согретыми ногами по холодному полу, порой приподнимаясь на носочках, чтобы избежать прохлады. Захожу, включаю воду, опираюсь на раковину и пытаюсь справиться со слабостью. Не выходит. Неторопливо умываюсь, захватывая побольше холодной воды худыми руками. Она проливается сквозь пальцы, словно время. Да… мне уже, наверное, не долго осталось. Впрочем, я с шести лет был готов к собственной смерти. Это было около одиннадцати лет назад. Тогда мне было всего шесть. Наша семья попала в аварию, я потерял много крови. Нужно было срочное переливание, анализ крови делать было некогда. То, что у этого человека был СПИД, врачи узнали уже позже. Не ВИЧ, а именно СПИД… На тот момент в моих венах уже текла его кровь… Я не был слишком мал и все бы понял, не знаю, зачем было это от меня скрывать. Я видел, как побледнела мама, когда говорила с врачом, который лишь опускал голову и не мог ничего сделать. Никто уже не мог ничего сделать… О своем неутешительном диагнозе я узнал от девочки, что лежала со мной в палате. Она ненароком подслушала разговор врача и матери и передала его мне, спросив, что такое СПИД. Я сказал, что понятия не имею, хотя эта болезнь ассоциировалась у меня со смертью и болью… Я часто спрашивал у мамы, что со мной, но она отвечала что-то, смутно напоминающее – «Ты просто приболел и скоро вылечишься.» Однажды я не выдержал, и громко закричал, что все знаю. Она лишь тихо заплакала. Ту девочку звали Таня, и у нее намечалась очень сложная операция на сердце. Она боялась, а я успокаивал беднягу и говорил, что все будет нормально. Перед своим уходом в операционную она подарила мне куколку. Такую черную, с темными волосами и забавными пуговками вместо глаз. Эта вещь была очень дорога Тане, и она взяла с меня обещание всегда дружить с куклой и никогда ее не бросать. Потом Таня ушла, и больше никогда не вернется… Внезапный рвотный порыв заставляет меня с грохотом упасть на колени. Я прикрываю рот рукой и зажмуриваю глаза, из которых рефлекторно текут крупные слезы. Я их перестал чувствовать, слишком уж часто приходилось проливать их. Сейчас я успокоюсь и продолжу умываться. Умылся, посмотрел в зеркало. Предо мной стоял худой высокий парень, с безразличным лицом и торчащими в разные стороны, русыми волосами. Бывшие когда-то голубыми глаза выцвели от слез и стали металлически-серыми. Губы ничем не отличались от цвета остальной кожи. Я очень бледный. А зовут меня Артем. Без особого желания плетусь на кухню. Как обычно. Наливаю кофе, который не буду пить, открываю холодильник, в котором полно еды, но я ее есть не буду. Снова тошнит, отворачиваюсь и утыкаюсь носом в прохладное стекло. Еще осколки убирать… Проклятый ветер… Безразличным взором оглядываю улицу. Ровной стеной идет дождь, желая попасть в квартиру сквозь приоткрытую форточку. Я не пущу его. Ночью мне было невыносимо жарко, сейчас мне холодно… От одной мысли озноб пробирает. Перебарываю желание одеться и, захватив с собой пачку сигарет, выхожу на балкон прямо под ливень. Он неприятно бьет по коже, еще синяки останутся. Одним рывком срываю с новой пачки прозрачную пленку и выбрасываю ее с балкона. Она быстро исчезает в немыслимом дождевом потоке. Достаю сигарету, прикрываю ее ладошкой от дождя, чтобы не намокла. Подношу ее к губам, медленно обхватываю ими, чувствуя характерный привкус табака, подношу зажигалку. Пламя ее бешено трещит, но послушно поджигает кончик сигареты и он начинает светиться таким теплым светом… Неспеша делаю первую затяжку. Раскаленный дым врывается в мои легкие, заставляет их сжаться. От внезапной схватившей меня боли я начинаю кашлять. Забыл сказать, у меня еще и рак легких, наверное. Я так думаю. Ну что ж, скорее умру… Успокоив организм, подношу сигарету снова и повторяю действие. На этот раз без кашля. Вот и хорошо. Последнее время я никак не могу спокойно покурить без кашля и боли. Зараженные этим вирусом, нередко подвержены другим не менее опасным болезням, таким как рак. Докурив, выбросив бычок, возвращаюсь в теплую квартиру. Звонит телефон и этот звук больно бьет по ушам, заставляя голову болеть. Беру трубку. - Да, - отвечаю безразлично. Слышу молчание. - Ой… я… это… номером ошиблась, - наспех произносит женский голос и вновь гудки. Долгие, словно вой сирены, гудки. - Мам… -зову ее я, но в ответ лишь гудки, громкие, словно чьи-то крики. Кладу трубку и ухожу. Родители… Они бросили меня в мои пятнадцать лет, подарив эту квартиру и забыв о моем существовании. Тогда, спустя немного времени после заражения, они еще пытались что-то сделать. Возили меня по дорогим клиникам, умоляя врачей спасти меня, но те лишь разводили руками. Они у меня не из бедных были… Воспоминаний о моих бывших родителях я не оставил. В первые дни так хреново было. Подростковое сознание не может пережить так много разочарований. Сейчас лишь только редкие звонки, и то, без разговоров. Мама не может говорить со мной, она лишь беззвучно плачет в трубку, а потом говорит, что ошиблась номером. Я уверен, они вернутся лишь тогда, когда им никто не ответит. Этого они ждут… Каждый месяц на карточку мне приходит внушительная сумма денег, на лекарства и прочее. Я не нуждаюсь в их помощи, но из-за них я живу, точнее из-за дорогостоящих таблеток, которые лишь продлевают мои мучения. Однажды я хотел всерьез с этим всем покончить, но меня спас Женька. Женька – это мой друг. Общаемся чуть ли не с пеленок, живем на одной лестничной площадке. Он заходит ко мне, когда захочет, у него даже есть ключи, на случай того, что если я самостоятельно не смогу выйти из квартиры. Разумеется, он пока не знает о моем диагнозе. Иду в комнату. Холод сразу же окутывает мое тело своими колючими объятиями, заставляя поежиться. Оглядываюсь. Ничего не меняется… изо дня в день… из года в год… не изменится даже после моей смерти… «Да? Тань, а ты как думаешь?»-задаю я вопрос кукле. Это та самая кукла. Она стала моим самым желанным собеседником в этом мире, ибо все люди лживые твари. Кукла молчала. «Нам же наплевать на них, да, Тань? Наплевать на их жалость, наплевать на их сочувствие, да? Ну и что, черт побери, что я болею СПИДом, ну и что, блять, что мне осталось жить всего-ничего, ну и что?!» - я сорвался на крик и снова слабость дала о себе знать. Я присел на краешек кровати и схватился за простынь. Вдруг я услышал, как поворачивается ключ в замке. Сколько времени? Мне нужно в школу. Да, я хожу в школу, чтобы хоть как то скрасить свое никчемное существование. Нет, я не учусь, просто сижу на уроках и изредка гуляю по парку. - Тем, ты что, еще не собрался? А ну поднимайся, ленивая жопа! Что то ты как-то неважно выглядишь…тебе, по моему, хуже. Нужно сходить в больницу.- пришел Женька и начал командовать. При виде этого человека, на моем лице всплывает еле заметная улыбка. Он – единственный, кто не отвернулся от меня. Да, он не знает, что я болен, но ему и не надо это знать, скоро сам обо всем догадается. - Да все, я собираюсь… - я попытался встать, но чуть не упал и схватился мертвой хваткой за его плечо. - Тем, тебе совсем плохо? - с опаской спросил друг. - Нет… подожди,- я попытался улыбнуться,- сейчас все пройдет… - Ты уверен? Мы в школу опоздаем. - Не опоздаем, я сейчас. - с этими словами я начал не спеша натягивать черные джинсы и свитер. Парень увидел на полу осколки. - А это что? - спросил он. - Ветер разбил.- безразлично ответил я. - А если наступишь? - Потом уберу… - Да ладно, я помогу, мне не сложно… - парень ушел на кухню. Вернулся Женька с веником и совком. Быстро убирал осколки, заметая их на пластмассовую поверхность совка. Стекла издавали неприятный скрежет. - Ты собрался? - с серьезным видом спросил Женька. - Почти… Парень опять удалился и вернулся уже с чашкой моего остывшего кофе. Он всегда его пьет. - Зачем ты наливаешь кофе? - спросил он, пробуя черный напиток,- ты ведь все равно его не пьешь? - Для тебя. Он промолчал. Я собрался, и мы пошли в школу. Выйдя на улицу, я снова закурил. Прошел метров пять с зажженной сигаретой, успел сделать всего пару затяжек, как Женя отобрал ее у меня. Я посмотрел на него с непонимающим видом. - Не кури. Это вредно.-серьезным голосом сказал он. Женька не признает ни сигареты, ни алкоголь. Живет полной жизнью, нормально учится, любимец девчонок. Не понимаю, почему он до сих пор не сбежал от меня, как это сделали все остальные? Я шел, задумавшись, наступая в лужи. Мои ноги промокли и отказывались идти дальше, я устал, но не показывал виду. Когда мы дошли, я обессилено упал на лавку и закинул голову назад. Немного подумав, достал Таню из сумки. Она ласково посмотрела на меня своими глазками-пуговками, я улыбнулся в ответ. Одноклассники смеялись надо мной, но я уже давно не обращаю на них внимания. Забитый, чужой…Когда я нахожусь в местах, где толпы народу, то мне кажется, что все люди вокруг молча осуждают меня и просто ненавидят. За то, что я есть здесь. Видимо, это на самом деле так… За долгие годы депрессии научился заталкивать все свои эмоции, мысли, чувства подальше, но когда они всплывают, все разом, наступает полный пиздец... С каждым днем все хуже и хуже. Последний урок выжал из меня все силы. Я даже не мог подняться со стула, кружилась голова. Женька подошел и помог мне встать. - Что-то голова кружится… - зажмурившись, тихо произнес я. - Нужно в больницу, я же говорил! - Нет! - коротко крикнул я. - Ну не хочешь, как хочешь, что кричать-то? - он взглянул на меня, - да ты весь бледный! - Пройдет… -сказал я и пошел вон из класса, Женька последовал за мной. Мы дошли до дома, молча попрощались и я, слегка чувствуя вину за то, что накричал на него, пошел в квартиру. Зайдя туда, я медленно сполз по закрытой двери и снова достал Таню из сумки. - Ты не промокла? - спросил я ее и прижал к груди.