Keep out

Внимательно ощупав себя, Махиро утешился: кости, вроде, целы, остальное заживет. Вокруг по-прежнему висела тьма, значит, он не провалялся без чувств слишком долго. Пережитый кошмар теперь казался ему просто нелепым сном, он бы, пожалуй, забыл о нем, если б без приключений добрался до отеля, где сладко спали друзья-музыканты, вымотавшись после вечернего выступления, где вместе со всеми похрапывал добрый старина Джунджи, не маньяк и не гангстер, зато верный надежный друг... Но судьба решила иначе. Махиро лишь, держась за стенку, до поворота доковылял (почему-то немела нога, наверное, какой-то нерв перебили), как из-за угла вынырнула черная «хонда». Сверкнув фарами, она замерла, из нее выскочили двое и, подхватив парня под руки, втащили в машину, швырнув на пассажирский диван. Куросаки даже не пикнул – столь оперативно работали киднепперы... верней, киднепперши – уже знакомые ему бой-подружки. Вокалисту искренне захотелось завыть с досады, но разум, к счастью, не дал позориться перед дамами. - Куда вы меня везете? – выдавил побелевший парень, с опаской глядя на светленькую, которая, вращая руль, мастерски петляла узкими улочками. Молчаливая ниндзя сидела рядом, устало подперев щеку одной рукой и рассматривая маникюр на другой. Салонный, как смекнул Махиро, и чуть-чуть поцоканный в драке. «Наверно, за сломанный ноготь она снесла сегодня не одну голову», – мрачно подумал вокалист. Что поделаешь: женщины. – Так куда? – повторил он свой вопрос, не получив ответа. - Домой, конечно, – огрызнулась водитель, переключив передачу. Дорога пошла ровней. Его привезли в совершенно не знакомый район, грубо вытолкали из авто и буквально за шиворот потащили к подъезду. На пороге блондинка потребовала ключи, он глуповато похлопал себя по карманам, помотал головой, за что получил в бок заточенным пальцем (это было хуже, чем пинки Джунджи). - Хорош прикалываться, придурок, – злобно шикнула красотка. – Уже не смешно. На его спасение, у ниндзя нашелся дубликат, которым немедленно вскрыли и подъездную кнопку, и входную дверь квартиры на шестом этаже. В тесном помещении было глухо и сумрачно, темная мебель сужала его, создавая невыносимо давящую, тоскливую атмосферу. Большое пластиковое окно съедало абсолютно все сторонние звуки, длинные асфальтовые шторы болтались по полу, собирая пыль, откуда-то неприятно тянуло сыростью, будто сендайский дождь моросил прямо тут, под крышей. Махиро поежился. Он откровенно не понимал, как можно жить в интерьере, где все цвета укладывались в лаконичную схему «черный-серый-белый-стальной». Даже чумазая чашка на журнальном столике была серой, а остатки кофе в ней – черными. Может, хозяин жилища душевно болен?.. Однако лишь здесь, включив свет, вокалист смог наконец-то рассмотреть своих спутниц. В их внешности было нечто подозрительно знакомое, что именно, упорно не вспоминалось, а неизвестность пугала, особенно когда блондинка подозвала подругу и принялась шептать что-то ей, заговорщицки прикрывшись ладонью. Зеленоволосая по-прежнему не открывала лица и не разговаривала, общаясь исключительно жестами, то и дело недоверчиво косясь на Махиро. Миновало пять тревожных минут, пока девчонки пришли к консенсусу. Хмуря тонкие подрисованные брови, светленькая почесала глаз, размазав подводку, и устроила парню допрос с пристрастием. - Что ты творишь, Куросаки? Что это вообще сейчас было? - Вы о чем? – сглотнул музыкант, растерянно пялясь на девушку. - Не валяй дурака, – она резко тряхнула волосами. – Сперва вызвал нас, а потом что, приперло свалить в закат? Подставился перед Джунджи, едва всю сходку не завалил, бросил нас одних с токайскими монстрами, – ее ясные выразительные глаза блеснули недобрым блеском. – Что ты там пел мне в трубку? Что у тебя появилось «другое неотложное дело»? Какое дело? В подворотне стенки подпирать?! - Я не понимаю, – признался бедняга. Ломать комедию дальше было просто опасно: уже отхватив от Джунджи, он как-то совсем не хотел отхватить еще и от барышень. Не добившись от Махиро ничего вразумительного, девчонки, наградив его пожеланиями «гореть в аду», удалились, решив, что парень под кайфом. - Проспись, – посоветовала блондинка, захлопывая за собой дверь. Оставшись в одиночестве, Махиро медленно опустился на пол, замученно уткнувшись в ладони: кажется, он наконец-то понял, кого так отчаянно напоминали боевые красотки... Чужие шаги в квартире буквально вырвали его из прострации. Вздрогнув, Махиро ощутил, как быстро забилось сердце, глухо отдаваясь в ушах. Непростительно засиделся он в чужом доме, надо было валить, ловить такси, гнать к отелю подальше от этого кошмара! «И почему у меня вечно все через зад?! Беги, Куросаки». Поздно. В единственную комнату типовой однушки, каких пачками лепят на периферии, одновременно служащую спальней, гостиной, кабинетом и гардеробной, бесшумно кто-то вошел, бурча под нос недовольное «вот козы, снова дверь нараспашку». Этот голос пробрал Махиро насквозь – парень узнал бы его из тысячи. А чуть позже он увидел и обладателя – того, кого, верно, боялся сильней, чем дьявола. Пришелец застыл в дверях, остановившимися глазами уткнувшись в вокалиста, тот, в свою очередь, точно так же пораженно уставился на него. Какое-то время они молча таращились друг на друга, как загипнотизированные змееныши. Невысокий худющий парень в черной майке с глубоким вырезом, черных же джинсах и свободной байке с капюшоном, отороченным меховой опушкой. Темные короткие волосы, пронизывающие ярко-фиолетовые глаза... и совершенно одинаковое лицо с Махиро. Фронтмен не успел моргнуть, как это чудовище оказалось рядом и, схватив за воротник, пригвоздило парня к стене, приставив к шее виртуозно выхваченный складной нож. - Кто тебя подослал, ублюдок? – злобно прорычал двойник, угрожающе повернув лезвие, подставляя его Махиро под подбородок: холод металла опалил кожу. Вокалист не знал что сказать. Он вообще разом утратил способность думать, чувствуя себя жертвенным барашком накануне древнего свята. За что его столь жестко карали, без следствия и суда, он представить не мог, ведь, честно говоря, вряд ли когда-то грешил больше остальных. И уж тем паче не имел никаких вариантов ответа на заданный вопрос. Правда, в одном он не сомневался: ему как назло стремительно плохело... Искренне надеясь не грохнуться, Махиро проклинал свои подкашивающиеся колени, но чудодейственный мат, кажется, не работал. - Пустите, – пикнул заложник, с удивленьем заметив, что мучитель почему-то сразу же подчинился, точно сжалился над несчастным. Пальцы разжались, Куросаки обрел свободу, но ненадолго: спрятав нож в карман байки, парень выхватил пистолет, прежде скрытый под штаниной на щиколотке, снял его с предохранителя и направил на вокалиста. - К стене, – кивнул, придерживая пушку двумя руками. – Сдать оружие. - Я безоружен, – взмолился музыкант, но подчинился, отворачиваясь и покорно складывая руки за головой. Чувствуя, как ледяное дуло уперлось ему в затылок, а чужая ладонь нагло пошарила по карманам, лапая без стыда и совести, он поморщился. «И почему меня сегодня все зажимают?» – безвольно думал Махиро, пока маргинал, бубня, что он ни хрена не понимает, не бросил свое занятие. Заморенный музыкант обессиленно рухнул, а хозяин монохромной квартиры, сущий псих и мерзавец, убрав пушку, глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. - Какого черта ты косишь под меня? – устало спросил он, зачем-то усаживаясь на пол рядом с лазутчиком. – Кто ты? - Я Куросаки Махиро, – вокалист отряхнул смятый воротник. - Врешь. - Почему это? - Потому что Куросаки Махиро – я. Повисла неловкая пауза. Не получив иных комментариев, музыкант захныкал. - Но я тоже Куросаки Махиро! Я пою в рок-группе, у нас вечером концерт был. После него на ночь глядя я поперся за пивом, заблудился и хотел срезать путь через сгоревшую гостиницу, что стоит напротив отеля, но улетел в подпол. Очнулся на чужой улице, на меня напали какие-то уроды. Там был Джунджи... Как ни странно, хозяин квартиры выслушал его сбивчивый рассказ предельно внимательно, задавая вопросы, переспрашивая детали. Сей бандит умел расположить к себе, втереться в доверие и активно этим пользовался. Наконец, когда Махиро выложил ему, кажется, все, что только мог вспомнить, парень хлопнул себя по колену. - Твою ж мать! Всегда думал, что это домыслы. Охренеть. Почесав взлохмаченную макушку, торчащую рваными прядками во все стороны, он вдруг просиял, расслабленно рассмеявшись. - Так вот почему сегодня со мной творится одна бредятина: то Хиёри позвонит, пээмэсница, то... Кстати, – он спохватился, – как ты сюда попал? - Я же говорил: девчонки приволокли. Скажи лучше, кто они? И кто ты? Их глаза встретились. Если честно, общаться с собственным зеркальным отображением было для Махиро в новинку, но он попытался не заморачиваться на будто бы перекопированных чертах. Кривая усмешка тронула губы хозяина, поднявшись на ноги, он любезно протянул Куросаки руку, помогая встать, чтоб перебраться на диван. На ходу стащив байку, парень остался в футболке с длинными рукавами, и вокалист еле подавил изумление, когда увидел, как сильно выпирают над впалым животом тонкие ребра... он был гораздо стройней Махиро. Почти истощенный лагерный узник. - Я торговец информацией, – буднично сообщил парень, устроив байку на спинке стула. – Продаю нужным людям то, что слышу, перекупаю, читаю и нахожу. В сегодняшнем виртуальном мире факты стоят куда дороже, чем материальные ценности. «Мир виртуальный, а тумаки реальные», – солист недовольно потер все еще ноющую спину, хмуро косясь на собеседника. Размытый род деятельности последнего доверия не внушал. - Это... легально? – сглотнул Махиро. Махиро-номер-два прыснул. - Шутишь? Легально я почти год пахал по специальности, потом админом был в инет-клубе, таксистом и взломщиком сетей. Хотя нет, таксистом нелегально: незаконная предпринималка, черт бы побрал полицию, – отсмеявшись, информант достал из стенного шкафа фиолетовый халат, накинул поверх своего черного лонгслива и добавил уже серьезно: – Люди, которые тебе встретились, – все до одного игроки теневого рынка или наемники, зарабатывающие на жизнь мордобоем. В общем, ты, приятель, попал. Злобная гримаса исказила его лицо, дилер заржал и вышел из комнаты, по пути бросив: - Принесу кофе. Некоторое время музыкант провел один, слушая звуки с кухни и переваривая полученные новости, правда, переваривались они скверно, наверное, потому что на часах давно перевалило за два. Впрочем, Куросаки заметил, что кимоно-халат информанта похож на такой же элемент гардероба Джунджи, только токайский шили из синей ткани. Кроме того, на воротнике Джуна красовалась надпись, тогда как воротник Махиро хвастал нетронутой белизной. Почему так, вокалист не знал. Наконец информатор вернулся, сунул в руки гостю горячую кружку и, сжимая точно такую же, вальяжно шмякнулся в кресло. На его губах сияла довольная улыбка, точно тысячи блестящих планов роились в его голове и толкали на подвиги. - На чем мы остановились? – осведомился он. - На том, что я попал, – хмуро отозвался Махиро, делая глоток. Кофе оказался изумительно вкусным. – И на девчонках: ты так и не сказал, кто они. - Так, знакомые, – отмахнулся дилер. - Они назвали меня братом. - Они нас перепутали. - Я допер уже, что меня с тобой все перепутали, – музыкант сердито фыркнул. – Но в той чертовой мясорубке они за тебя вступились. Они твои сестры? Информант по-кошачьи сузил глаза. Со стороны было абсолютно не ясно, шутит он сейчас или говорит правду. - Нет. Не сестры, – цокнул языком. – Не родственники по крови и не любовницы. Когда-то мы принадлежали к одному клану, и Хиёри по старой памяти зовет меня братом. Хотя пути наши разошлись, девчонки, если я нанимаю их, проявляют ко мне теплые чувства. - Хиёри блондинка? – спросил фронтмен, внутренне напрягаясь, произнося знакомое имя. - Ага. А другая – Такемаса. Да-да, у нее мужской псевд. «И шикарный бюст», – тянуло прибавить Куросаки, но он благоразумно смолчал. Похоже, не только старина Джунджи сегодня пребывал не в себе: басисту с гитаристом повезло куда меньше. «Если я скажу Масе, что видел его с буферами четвертого размера, а Хиёри, что он длинноногая стерва, меня лишат не только пива, но и зубов», – решил вокалист. - Втюрился, что ли? – хмыкнув, информатор развязно пихнул его. - Да нет, – Махиро пожал плечами. - Не советую: обе те еще сучки, – осклабился парень, а музыкант, вспыхнув, тут же вступился за товарищей. - Да ладно, они меня, между прочим, выручили. Твои друзья, уж какие есть. - Они мне не друзья, – резко отставив кружку, делец вдруг нахмурился, враз переключив настроение (как заметил Махиро, оно у него переключалось угрожающе быстро, прямо как у депрессивного психопата). – У меня нет друзей, – грубо брякнул парень. – Я всегда один. Лишь теперь до рокера стало доходить, что он ведет себя, как сущий придурок: сидит тут в чужой хате, спорит с вооруженным человеком, наверняка не совсем вменяемым... Потому, уловив в голосе визави истерично-агрессивные нотки, поспешил перевести тему. - А кто такой Джунджи? Сработало: сменив гнев на милость, хозяин квартиры обворожительно улыбнулся. - Торгаш инфой, как и я. Мой прямой конкурент. Как тебе объяснить... – дилер недолго поразмыслил. – Город поделен на районы, где работают информанты, Джун со своей бандой головорезов контролирует Идзуми и никого туда не пускает. - А ты? - А я не признаю границ. «Хоть какое подспорье», – устало вздохнул Махиро: мозаика творившейся вокруг ерунды постепенно начала складываться. Теперь ему хотя бы было понятно, почему у халата Куросаки пустой воротник, а на токайском – название района. Правда, кое-что еще смущало фронтмена. - Слушай, а Джун... – вокалист понизил тон, обнимая чашку. – Он не псих? На физиономии информанта застыло святое недоумение. - Кто, Джун? Да его выдержке любой позавидует! С чего ты взял, что он псих? - Он чуть не убил меня, – признался Махиро, покраснев. Рассказывать, как его едва не обесчестили, было стыдно, однако собеседник, вместо того чтобы хотя бы по-человечески посочувствовать, отреагировал равнодушно. - Просто я его достал. Для меня как для постоянного клиента у Джунджи закончился период накопительных скидок и началась раздача охренительных бонусов, – информант расплылся в ухмылище. – А вообще-то он мирный, увлекается каллиграфией, кружки с храмами собирает. – «Мой Джунджи тоже такие собирает», – передернуло Куросаки: он сразу вспомнил, как в каждом городе они шатались по сувениркам в поисках нового экземпляра в коллекцию барабанщика. – Милейший человек. – «Милейший маньяк, ну-ну». – Прикольный, когда бесится и гоняется за мной. Кстати, я единственный, кто смеет называть его «Джунджи-чан». Я ему нравлюсь, – гордо сообщил информант. Вот тут уж вокалист не сдержался. - Ага, я заметил. Чуть было из меня... то есть из тебя котлету не сделал! От большой любви, стало быть. И Блохой обзывает. - Меня все так называют, – с достоинством заметил торгаш. - Все равно. Звучит унизительно. - Что, приложили крепко? – проигнорировав замечание, информант горько выдохнул, как будто не ждал подтверждений своей справедливой мысли. – Ты мне, кретин долбанный, между прочим, репутацию портишь, такую сходку, неуч, просрал... – пожаловался он. – Возвращать тебя надо, придурка, и как можно скорей, пока дров не наломал еще больше. Вскочив, делец принялся расхаживать из угла в угол, Махиро безотрывно следил за ним и скоро почувствовал, что его укачало. - Ты должен попасть в отель до рассвета, иначе твою пропажу обнаружат, и нам хана, – наконец, мрачно объявил информант. В этот момент он остановился возле окна и, осторожно раздвинув жалюзи, окинул глазами пустую улицу. – Пошли к Мицки, – вдруг он обернулся. Его неестественно лиловые радужки блеснули, поймав неоновый свет реклам. – Это единственный человек в городе, который способен вернуть тебя домой, парень. Последнее прозвучало как-то невесело. Поежившись под холодным взором, вокалист посильней закутался в куртку, будто она могла спасти, и, поставив кружку на столик (теперь их стало там три), все-таки решился спросить то, что мучило его с самого начала: - А где я сейчас? - В Сендае, – грубо бросил Блоха. – В параллельном Сендае.