Увлечение

Вначале Виктор не понимает этого, но Юри действительно увлечен каждой частью его тела — и нет, это не так грязно, как звучит. Виктор понимает, что он привлекателен, слишком привлекателен — скажут многие. Он знает, какой эффект производит и на женщин, и на мужчин. Он знает, что он обаятельный, улыбка отработана до совершенства, так что, независимо от того, под каким углом падает свет, он всегда выглядит превосходно; и не важно, насколько он стар — Виктор никогда не позволит себе потерять форму. И вот такая проблема: Юри на это всё равно. Всё начинается с вихря на затылке. Юри с детским любопытством тычет в него пальцем, когда Виктор наклоняется, чтобы почистить ледяную крошку с лезвий коньков. Почувствовав мягкое давление на середине головы, Виктор на минуту замирает, слова застывают в горле. И чуть позже смущенные извинения Кацуки звоном отражаются в ушах. — Прости! — торопливо говорит Юри, размахивая руками. Похоже, он сам в шоке от того, что сделал. — Я не знаю, что на меня нашло! Несмотря на высокую самооценку, Виктор осторожно трогает место, куда Юри ткнул пальцем. Ведь пару минут назад он говорил о том, что уже не так молод, как раньше. — Это так видно? — спрашивает Виктор полушутя-полусерьезно. Это будет ужасно обидно, если самый завидный холостяк фигурного катания столкнется с проблемой раннего облысения. — Нет, нет, нет! — суетится над ним Юри, уже начиная паниковать. — Всё хорошо! — добавляет он на английском с огромным акцентом. Виктор скатывается на лед, делая сцену как можно драматичнее. — Мне больно, — угрюмо стонет он. — Я не смогу оправиться от этого. — Заверения Юри, лихорадочно убеждающие его встать — «Я не это имел в виду!» — «Виктор, давай!» — «Прости-и-и-и-и!» — слишком очаровательны, чтобы не согласиться. Следующие — его ресницы, после того, как они впервые поцеловались. Они в Тюгоку, Япония, где Юри выигрывает свои первые соревнования в этом сезоне. Лицо Кацуки, исполненное гордости и блаженства, становится последней каплей — едва они заходят в номер отеля, как Виктор напрыгивает на него. Никифоров отстраняется первым и радостно хихикает; губы распухают от долгого поцелуя, голубые глаза из-под опущенных век смотрят на лицо Юри, которое находится меньше чем в дюйме от него. Ему хорошо знаком этот румянец на щеках парня, когда тот улыбается, выглядит и смущенным, и довольным одновременно. — Ты прекрасен, — шепотом говорит Виктор, наклоняясь для еще одного поцелуя. Усмешка Юри сладкая на вкус. — И просто удивительный, moyo solnishko. Тот четверной в конце был превосходен. Отстранившись, Юри складывает губы в милую улыбочку, секунду пристально его изучает, а затем вздыхает: — У тебя забавные ресницы. Виктор тупо мигает. Ну, это… не то, что он ожидал. — Они такие милые, — бормочет парень, кончиком пальца касаясь уголка глаза Виктора. — Ты до того забавно-милый… что за черт. Виктор смеется, несмотря на замешательство. Ощупывает лицо Юри, подражая Кацуки, и мягко хлопает по щеке, когда парень пытается возразить. — Не будь завистливым, — дразнит Виктор и, притянув Юри к себе, еще раз целует. — Ты очень красивый, Юри. Пока они вместе, интерес Юри к некоторым частям тела Виктора с каждым днем становится всё очевиднее и очевиднее. Он удивляется, насколько у Виктора длинные и изящные пальцы, тратит минуты, прижавшись к боку тренера и сравнивая их ладони, — и сердце Виктора замирает, когда он наблюдает за своим парнем. Юри гладит Виктора по волосам каждый раз, когда тот использует колени Кацуки вместо подушки, бормочет какой-то ласковый бред о том, что волосы у Виктора удивительно мягкие. Он изучает его изгиб бровей, ласково проводит ладонью по лбу, находит незаметное родимое пятно на ключице — и его прикосновения всегда теплые, независимо от того, чего Юри касается. Во время одной из тренировок на катке Юри застает объясняющего ошибки Виктора врасплох, целуя кончик носа. Виктор останавливается, пораженный, но Кацуки только ухмыляется. — Прости, я не смог сдержаться, — говорит Юри, и только легкий румянец выдает его смущение. — У тебя просто очаровательный нос. Это первый раз, когда Виктор смущается; и он отворачивается, всё отрицая, едва Юри замечает растущий на щеках тренера румянец. (Позже, в раздевалке, Виктор мстит: толкнув Юри, прижимает его к шкафчикам и глубоко целует. У Юри слабеют колени, пропадает дар речи, и, в конце концов, он может лишь бормотать невнятный бред.) Однажды ночью Юри обнаруживает старый шрам на лодыжке, и Виктор объясняет, что получил его много лет назад, на катке. — Тебе было больно? — Юри спрашивает с намеком на беспокойство. Виктор улыбается. — Не то чтобы, — хмыкает он. — Оно изрядно кровило, люди вокруг достаточно побеспокоились, но на самом деле ранка мелкая. Я просто хочу, чтобы его не было видно. — Мне нравится, — говорит Юри, застенчиво улыбаясь Виктору. В тусклом свете лампы он поразительно похож на ангела. Виктор сглатывает, чтобы опустить вниз сердце, колотящееся в горле, и облегчить стеснение в груди. — Это показывает, как сильно ты погружен в свое дело. Я думаю, это прекрасно. И, несмотря на все шрамы, Виктор чувствует себя донельзя ценным. Юри все еще колеблется, не может первым пойти на контакт и начинает ужасно волноваться, когда Виктор проявляет свои чувства на публике, убегает от прикосновений и отстраняет руки Виктора, когда тот пытается его обнять; но сейчас, сидя на кровати, в комфортной тишине и уединении Юри свободно и даже бессознательно водит руками по телу Виктора, его карие глаза светятся, как заколдованные, будто Виктор — самый интересный в мире человек. И не помогает то, что Юри прикасается к нему с чистым обожанием, исследуя тело Виктора чисто и невинно, даже не пытаясь сделать что-то покруче и посексуальнее. Виктор не привык к этому — к прикосновениям ради прикосновений. К тому, что его обожают только за то, что он есть. Но Виктор пытается. Он медленно и осторожно ласкает лицо Юри. Юноша тихо вздыхает и плотнее подставляет щеку под прикосновение. На губах Кацуки играет довольная улыбка, и Виктор чувствует, что сердце наполняется любовью. — Ты замечательный, Юри, — на выдохе признается Виктор и наклоняется, чтобы целомудренно поцеловать его в губы. — Я никогда не встречал никого, похожего на тебя. — Как банально, — мямлит Юри, и Виктор иронично хохочет. Юноша полностью доверяет ему, совершенно не следя за тем, что делает Виктор. — Но ты очаровал меня тоже. Поддразнивая Юри, Виктор хмыкает: — Я знаю, solnishko.