***
Вам когда-нибудь доводилось стоять в толпе, притом понимая, что ты настолько там посторонний, что-то огромное внимание, уделяемое тебе людьми вокруг, — просто ничто, по сравнению с тем одиночеством, которое разрастается в груди колючим кустарником, впиваясь в душу длинными острыми шипами так глубоко, что даже дышать становится трудно? Мун никогда не ощущала это настолько остро. Да, ей часто было одиноко среди них, но именно сейчас от этого неприятно покалывало где-то внутри. А все почему? Потому что двое людей, которых ей сейчас по-настоящему хотелось бы видеть, стояли по разным углам зала, в упор не желая ее замечать или же делая вид, что ее нет рядом. Ривер общался с каким-то принцем, а Тоффи отчужденно болтал с Элизабет, попивая шампанское, явно скучая. Баттерфляй не могла сообразить, что сделать: подойти к кому-то из них, или все-таки ждать, пока кто-то из них подойдет сам?.. — Чтобы сделала мама?.. Мама бы никогда не оказалась в такой ситуации… — пробубнила она себе под нос, глядя в стакан с шампанским, словно в золотистом пузырчатом напитке сможет найти ответ на все свои вопросы. — Мама бы не оказалась… Ее матушка, королева Паллада Баттерфляй, имела идеальные манеры, была способна держать мысли холодными в любой ситуации, идеально контролировала свои чувства и никогда открыто их не выражала. Именно она приучила Мун всегда держаться со спокойным лицом, и не важно, вот-вот разорвет ли все от боли изнутри, или мир вокруг тебя объят пламенем, и на тебя сейчас упадет горящая балка. Когда принцесса оказывалась в подобных ситуациях, а благодаря урокам Паллады оказывалась в них довольно редко, то, будучи не в состоянии самостоятельно найти выход, в первую очередь думала о том, как бы в данном случае поступила королева. И в данном случае Баттерфляй-старшая без каких-либо колебаний перерубила бы все связи с Тоффи, смирившись с тем фактом, что Ривер Йохансен станет в будущем королем Мьюни. И Мун, в принципе, была готова согласиться с этим решением. Но, впрочем как и всегда, внезапно появилось одно «но». И это «но» решительно направлялось к ней, как обычно ухмыляясь. Принцесса совершила попытку бегства, которая оказалась неудачной — Рабен схватил ее за руку. — Куда ты собралась? Хватит может уже бегать от меня, детка? — ящер крепко держал ее за запястье, глядя прямо в глаза. — Что с тобой творится? Если что-то не так, можно же просто сказать, зачем постоянно избегать? — Тоффи, я не могу вот так тебе все это рассказать, понимаешь… — девушка замялась, понятия не имея, что в данном случае стоит отвечать. Снова в сознании появилось чувство стыда, которое она испытывала во время признания Ривера, захотелось провалиться сквозь землю. — Не могу сказать… — Это ведь все из-за Йохансена, верно? — ящер отпустил ее запястье, на котором остался красный след от его пальцев. Принцесса молчала в ответ, отводя взгляд в сторону. — Просто скажи: да или нет. — Рабен, принцесса, кажется, не желает с тобой разговаривать, если ты еще этого не заметил, — Йохансен встал перед Мун, как бы пытаясь закрыть ее от ящера. Между ними началась перепалка. Каждый из них делал вид, что он спокоен, колко ударяя соперника каждой фразой по самым больным местам. Баттерфляй боялась этого больше всего. Эти двое не ладили с самого появления Йохансена — он перевелся к ним на месяц позже Тоффи — в их школе, а их столкновение, да еще и с подобным поводом, могло перерасти из словесной перепалки во что-то более серьезное. Ученики столпились вокруг них, в толпе послышались перешептывания, кто-то очень бойкий выкрикнул: «Да врежь ему уже, он пытается отбить твою невесту!» Мун нервно теребила пальцами кусок кружева, пытаясь сохранить спокойствие и найти правильное решение, но под пристальными взглядами подростков, смотрящих то на нее, то на двух, из-за нее поругавшихся парней, невозможно было думать. — Ривер, она не твоя собственность. Мне это надоело. Беседы с таким недалеким человеком быстро наскучивают. С Днем Рождения, Мун, — ящер ей улыбнуться и направился к выходу. — Ваше Высочество, все в порядке?.. — Йохансен попытался коснуться ее руки, но Баттерфляй не позволила. Девушка ушла. Она забежала в раздевалку, второпях схватила пальто и решила, что сегодня прогуляется до замка пешком, пусть расстояние здесь весьма и весьма приличное, а на улице гололед. Холодный воздух неприятно обжигал легкие, а пальцы мерзли и немели, хоть она и надела перчатки, пар валил изо рта. Баттерфляй осуждала себя, укоряла, как только могла. И это она будущая королева Мьюни? Скорее уж просто клоунесса, нежели наследная принцесса. Да, этот год ее жизни — сплошной цирк, а она в нем — главная звезда, прекрасно справляющаяся со своей задачей. Подходя к замку, принцесса уже готовилась слушать от матери выговор за то, что ушла посреди вечера домой, да еще и ушла пешком. Но ее не встретил никто. В библиотеке было темно и пусто. Среди огромных стеллажей с сотнями самых разных книг не было ни Глоссарика, ни королевы. Надеясь, что здесь ее никто не будет трогать, Мун сползла по двери и села, глядя в темноту, не пытаясь что-то разглядеть, а просто желая забыться. Слезы текли по щекам, и она ничего не могла с этим сделать. Закрыв лицо руками, девушка тяжело дышала, стараясь сдержать всхлипы. — Мун? Мун, что случилось? — голос матери разорвал тишину подобно ножу. — Что? Все-все в порядке! Что ты тут делаешь? — быстро подскочив, принцесса утерла слезы. — Я заснула за книгой в дальней части библиотеки. И если бы у тебя все было в порядке, то ты бы не рыдала. Не припомню, чтобы признаком того, что у человека все хорошо, был неконтролируемый плач, — Паллада скрестила руки на груди, — Пойдем сядем, — они сели за небольшой стол друг на против друга, — Рассказывай. — Мам, правда, это не те мои проблемы, о которых тебе бы стоило знать… — пыталась отвертеться принцесса. — Влюбленность? — Но как ты?.. — О, очень просто. Поверь, каждая женщина рано или поздно сталкивается с проблемой, имеющей в основе своей такое чувство, как любовь. Помнится, твоя бабушка как-то влюбилась в одного лорда, когда мне было уже двенадцать. Это все не всплыло в общественности, но все же бед тогда было не мало… — Паллада усмехнулась. — В чем же суть твоей проблемы? — Я не могу определится, к кому из двух молодых людей мои чувства действительно настоящие. И мне кажется, что я просто с головой погрязла… — С головой погрязла в омуте собственных эмоций и чувств, и кислорода в легких почти не осталось, — закончила за дочь Баттерфляй-старшая. — Я говорила так же в твоем возрасте. — Ты была в подобной ситуации? — В какой ситуации я только не была, знаешь ли, милая. Я в твоем возрасте так куролесила, что все родственники за голову хватались и умоляли оградить меня от должности королевы, — она засмеялась. — Думаю, я могу тебе помочь лишь тем, что, может быть, твою душу успокоит то, что от разорванной с Йохансенами помолвки мир не рухнул, поэтому можешь пока любить тех, кого сердцу захочется. — Что значит разорванной?! — Мун подскочила на месте. — Да-да, мы с его матушкой все обсудили и подумали, что мы, наверное, слишком поторопили события. О помолвке не было официального заявления, поэтому никакого скандала не будет, а слухи легко замять, — Паллада наблюдала за тем, как дочь меняется в лице. — Мам. Ты сейчас серьезно или просто решила пошутить? Я просто знаю, что у тебя с чувством юмора все нормально, поэтому сомневаюсь в правдивости подобных заявлений. — Я абсолютно серьезна. К слову, тот ящер, с которым ты танцевала у Пинкертонов, очень даже ничего. Такой галантный, — королева хихикнула. — Это так, к слову просто пришлось. — Да-да, конечно, — принцесса закатила глаза. — Ладно. Я устала сегодня, и мне кажется, что ты тоже вымотана. Так что пойдем по комнатам, а завтра утром договорим. С Днем Рождения, принцесса, — женщина встала из-за стола. Как только Мун оказалась в своей комнате, то схватила коммуникатор. Сомнения все еще ютились в ее душе, но она закрыла на него глаза и решила, что теперь, когда никакой помолвки нет, терять ей больше нечего. — Свет мой зеркальце, звони Тоффи. — Звоню Тоффи. — Мун? Ты на время смотрела вообще? — Тоффи Рабен, я официально заявляю, что я люблю тебя, — это было произнесено так, словно Баттерфляй не признавалась в любви, а вела с кем-то переговоры. — Мне плевать, что ты об этом думаешь, но ты должен был об этом узнать, — и она отключилась.***
— Хватит уже злорадствовать, Рабен. И без того раздражаешь, — фыркнул Йохансен. — Я не злорадствую, я заслужено превозношу свою скромную персону над твоей, Ривер, — с умным видом произнес Тоффи. — И чем же ты гордишься? Тем, что какая-то фифочка призналась тебе в любви? — Но пару месяцев назад ты сам гордился, что эта самая дамочка в тебя влюблена. — Прекрати препираться! — рявкнула Айседора. — Тоффи, ты же понимаешь, насколько теперь увеличился шанс на удачное выполнение миссии? Но я хочу еще немного помучить ее, поэтому выбери сам момент для моего появления, — она закинула ногу на ногу. Все складывалось на редкость удачно.