Ненавижу Новый год.

      В зимнем одиночестве нет ничего особого. Оно такое же липкое и холодное, как лежалый, белёсый снег, которым покрыты все прибрежные улочки и невесёлые, хмурые сгустки разного характера, бежавшие по земле, дабы успеть кто куда. В мерной суете больших городов в окнах горит неутолимое желание жить и хвататься за всё и за всех. В пустоте нет жизни, но даже в чёрном закоулке кошка на час замолчит и будет вылизывать родившихся в такое ужасное для жизни бродячих время. Пусть, даже зная, что мало кто из них выживет, но кошка будет бороться до конца за их жизнь. В ночной темноте, хоть раз в год у всех будет кусочек своего счастья, радости и любви.       Миша искренне любил новый год и радовался этому празднику каждый раз так же, как и в шесть и в пять лет. Пусть это выглядит забавным, но Даня находил Мишу чертовски милым, когда он натянув на себя странной, цветастой одежды, смеясь прыгал перед всеми, от нетерпения и ожидания. Даже чёртова искусственная ёлка есть, на которой и мишура и шарики — всё как полагается, всё как у людей.       Даня же не любил праздники. А новый год особенно. В чём смысл нарядить ёлку и через неделю всё это убирать? А зачем всю ночь нажираться и ещё недели две отходить от этого? Из-за этого и многих предысторий он не любил Новый год. А вот Мишу то он ой как любил. Именно поэтому сейчас он наблюдает как Миша кривляется и скачет украшая ёлку и иногда кидая на Даню надутые взгляды.       — Может поможешь? — скорчившись спрашивает недовольный Миша. Светловолосый же не понимает, зачем наряжать маленькую ёлку вдвоём.       — А тебе серьёзно нужна помощь? — выгнув брови спрашивает Даня. — Она же маленькая.       — Да дело не в том, что я не смогу нарядить её сам! Главное — это ощущать праздничную и семейную атмосферу! — уже визжит Совергон.       — Кхе-кхе. ЛГБТ семейка. — кряхтит Рэнделл вставая с дивана и всё-таки беря в руки ненавистную ему мишуру.       — Может тебя в детстве уронили и поэтому ты не любишь новый год. — бурчит Миша вешая красный шарик на лёгкую, пахнущую пластмассой ветку, которая немного подгибается, тут же выравниваясь.       — Я просто не люблю праздники. — совершенно спокойно выдыхает Даниил, ведь его парень уже целую неделю выносит ему мозг с этим новым годом. Особенно его убивала такая большая любовь Миши к ёлке. Он просто обожествлял её.       Вообще, парни готовить не хотели. И ведь умея готовить, они были слишком ленивы. Поэтому на их импровизированном новогоднем столе была пицца (много пиццы) и алкоголь. Самое нужное, самое важное, а может и не настолько.       — Миша~а. — уже пьяно тянет Рэнделл и приобнимет темноволосого парня к себе. — Я люблю тебя.       — Пидр. — хрипло смеясь отвечает не менее пьяный Миша и смазано целует. В губы не попал и поэтому просто проехался по щеке.       — Дай лучше я. — говорит Даня обхватывая лицо Миши руками и целует. До сих пор по детски и невинно (если целующиеся, пьянючие парни — это невинно). Миша глупо улыбается, а веки подрагивают. Ещё чуть-чуть и он растает или же потечёт, но Совергон резко отстраняется.       — Я хочу отпраздновать новый год, а не потрахаться! Это же семейный праздник!       До самых курантов они глупо разговаривают, а Даня жутко улыбается.       После курантов, отпраздновать как «семья» — не удалось.