Волшебство нового века

Она уже почти дошла до своего кабинетика в самом конце коридора, принадлежащего отделу регулирования магических популяций и контроля над ними, когда неожиданная идея заставила ее на мгновение замереть, а затем и вовсе развернуться, чтобы быстрым шагом направиться обратно к лифту. Тот, словно издеваясь, приехал не сразу, а спокойный женский голос, объявляющий уровни, казался холоднее обычного. Словно самому Министерству не слишком нравилось, что она не уверена, где все-таки хочет оказаться. Гермиона вышла из лифта и вздохнула, попав в один из самых темных и, определенно, самый холодный из коридоров. Редкие лампы позволяли лишь разглядеть очертания стен и потолка, пол и вовсе терялся во мраке. Не слишком уютное место на самом деле. Некоторые работники предпочитали обходить этот уровень стороной и не показываться здесь без особой надобности. Она остановилась около первой же двери, дважды постучав, повернула медную ручку и вошла, не дожидаясь разрешения. Несмотря на позднее время, она надеялась, что хозяин кабинета все еще на работе и не окажется против поговорить с ней. — Здравствуйте, мистер Отерхаус, — улыбнулась Гермиона самому приветливому из невыразимцев. Это был немолодой уже волшебник с сединой в русых волосах и отстраненным взглядом за квадратными очками в роговой оправе. Чуть перекошенная синяя мантия с черной кляксой на рукаве заметно жала ему в плечах, а значок отдела на груди был перевернут. Он сидел за массивным столом из мореного дуба, которому и сам министр бы позавидовал, и сосредоточенно изучал какие-то — наверняка сверхсекретные — документы. — О, мисс Грейнджер, рад, что вы заглянули в наши края, — не отрываясь от разложенных бумаг, отозвался он. — Хотите чая? — Спасибо, не откажусь. — Она решила не откладывать цель визита. Невыразимцы ценят честность и прямолинейность, хождение вокруг да около, как сказал ей однажды по большому секрету Аласдер Отерхаус, напоминает то, как волки выслеживают добычу. Интересное сравнение, учитывая специфику их работы и странную сплоченность в коллективе, когда все — за отдел и его тайны. — Я хочу спросить вас об одной вещи, которая, как я предполагаю, ранее хранилась в вашем отделе. — Вот как? Он посмотрел на нее, отодвинув документы в сторону легким движением ладони. Те аккуратно сложились и улеглись стопочкой на краю стола. — Узнать о дальнейшей судьбе наших артефактов, варварски разграбленных во времена этого… — Он презрительно сморщился, видимо, не решаясь подобрать слово. — Впрочем, присаживайтесь, мисс Грейнджер, подобные разговоры не терпят дрожащих коленок и затекшей спины. Он указал на удобное на вид плюшевое кресло с деревянными подлокотниками. Щелчок пальцев — и серебряный поднос с двумя изящными чашками чая и вазочкой с печеньем, позвякивая, впорхнул в кабинет. — Благодарю. — Гермиона приняла угощение и откинулась на спинку кресла. — Так в чем же дело, мисс? Вы нашли один из наших предметов? — Не я нашла. И я не уверена, что она ваша, мне не удалось подержать его в руках. Аласдер Отерхаус одобрительно кивнул: — И правильно, наших секретов не всегда стоит касаться, мисс Грейнджер, вы, как никто, должны это понимать. — Разумеется. Глупо относиться с пренебрежением к магии, которая сильнее любого из ныне живущих волшебников. Но речь ведь о том, чего касаться можно. В обычном смысле, я имею в виду, не в магическом. Ведь этот предмет настолько же велик, насколько и опасен. — Вот как. И что же это, мисс Грейнджер? — цепко уставился на нее Отерхаус, вмиг отбросив образ чуть рассеянного волшебника не от мира сего. Такой хватке любой мракоборец позавидует, подумала Гермиона и отбросила последние сомнения: — Это маховик времени, мистер Отерхаус. У подпольного торговца артефактами был изъят маховик времени. Он разозлился, поняла Гермиона по тому, как его ладони сжались, а воздух едва не заискрился от сдерживаемой магии. В глазах Отерхауса плавилась ярость. — Кто? — Некто Нико Мюррей, он занимался скупкой не слишком законных предметов и откровенно краденых вещей. — Он жив? «Пока». — В Азкабане, следствие было очень недолгим. Не слишком разумно было приходить в больницу Святого Мунго, чтобы излечиться от яда вымершего магического существа. — Хорошо, — выдохнул Отерхаус. — Вы поняли, о каком маховике я говорю, верно? Гермиона знала, что не ошиблась, придя сюда. Слишком редкая и ценная вещь, чтобы быть в частной коллекции собирателя волшебного хлама или просто оказаться в лапах обычного торгаша. — Увы, да. Понял. У нас, мисс Грейнджер, за все время пропало очень немного вещей, если говорить о цифрах как о цифрах, но их ценность для общества и его спокойствия — колоссальна. Ее нельзя измерить ни в сиклях, ни в жизнях людей, как волшебников, так и магглов. Мы перестали проводить над маховиками эксперименты более века назад. Многие еще помнят, чем обернулось путешествие Элоиз Минтамбл. — Что может быть опаснее времени, мистер Отерхаус? — Только ошибки в нем, мисс Грейнджер, — покачал головой он. — Я составлю запрос, чтобы эти грубияны, мракоборцы, даже не посмели сомневаться в нашем праве владеть этим артефактом. И поможет нам Мерлин, чтобы никто не успел попытаться им воспользоваться. Время лечит, как все мы знаем, но пока его прошло слишком мало. — Но все маховики из хранилища… — Сломаны, мисс Грейнджер. И, думаю, не стоит говорить, кто в этом отчасти виновен. Гермиона закусила губу, не в силах слышать в его голосе укор глубоко разочарованного в новом поколении старца. В конце концов, если верить профсоюзной организации, мистер Аласдер Отерхаус числился одним из невыразимцев уже без малого восемьдесят лет. — Спасибо, что уделили мне время. — Спасибо, что сообщили о маховике, мисс Грейнджер. Было бы обидно, если бы он так и остался лежать среди вещдоков, а не вернулся на свое законное место. Она кивнула и, поставив чашку на подлетевший поднос, поднялась с кресла. — И да, — добавил он, заметив, что Гермиона собралась уходить, — не бойтесь, что ваши друзья не одобрят решения сообщить мне об артефакте. Вы владели одним и понимаете всю степень его могущества, в отличие от них. *** Утро в Министерстве Магии никогда не бывало тихим: кажущиеся бесконечными скучные планерки, обсуждения очередных нововведений, корректировки бюджетов и подковерные интриги наводняли этот огромный улей жужжанием невидимых пчел с первых лучей солнца на стеклах заколдованных окон, с недавних пор показывающих исключительно приятно-летнюю погоду безо всякого намека на дождь. Гермиона едва успела выпить утреннюю чашку кофе со свежеиспеченным круассаном от милейшей Димфны Филпотт, смешливой дамы почтенных лет, исполняющей в их маленьком царстве роль секретаря, когда дверь обшарпанной комнатушки, по ошибке или недосмотру гордо именуемой кабинетом, распахнулась нагло и без всякого стука. — Ты действительно находишь это правильным? Серьезно, Гермиона? Это же улика, — укоризненно произнес Гарри Поттер, не утруждая себя пожеланиями доброго утра. Впрочем, не то чтобы Гермиона этого ожидала. — Это маховик времени, Гарри, и будь так любезен — закрой дверь. — Она сцепила руки на столе в замок и смело встретила его сердитый взгляд. — Уже растрепали. — Уже пришел официальнейший из всех официальных запрос с тремя печатями и подписью Министра на половину свитка. Нетрудно догадаться, кто поведал невыразимцам историю чудесного нахождения пропавшего из комнаты Времени маховика. И да, не смотри на меня так. С таким пучком на голове ты и без того похожа на МакГонагалл. — Осуждаешь? — Она склонила голову набок. — Понимаю. — Гарри со вздохом упал на стул для посетителей. — Но и вмешиваться было необязательно. Я показал его тебе, чтобы… а... — Он махнул рукой, решив, видимо, что бесполезно будет что-то объяснять. — Прости, пожалуйста, я… — Не могла иначе, — закончил он за нее. — Знаю, конечно, знаю. Ты же справедливая. — Не осуждаешь, — улыбнулась Гермиона, чувствуя, как в груди становится теплее. Он покачал головой: — Никогда.