Волшебство нового века

Бардак — неискореним, весь мир есть порождение хаоса, ясно понимала Гермиона. И теперь принимала. — Здравствуй, голубушка, — мило улыбнулась Долли, выглядывая из-за стеллажа. — Я рада, что ты заглянула ко мне на чай. В это время дня, знаешь ли, здесь ужасно скучно. Эти умники только и делают, что устраивают летучки да меряются впечатлениями о выходных, зато после обеда, к самому вечеру, начнут бегать в поисках неизвестно чего, но очень срочно. Она картинно закатила глаза и рассмеялась, тряхнув кудряшками. А затем внимательно посмотрела на Гермиону: — Ты выглядишь обеспокоенной. Неужели американский пройдоха загрузил тебя работой? Эти мужланы совершенно не умеют ухаживать за девушками. — О нет-нет, Долли, он просто мой начальник! — Гермиона плотно закрыла дверь и поспешила успокоить разбушевавшуюся фантазию лучшего из архивариусов министерства. Не хватало еще сплетен о ней с Грейвсом на всё министерство. Мракоборцы и так поглядывали с любопытством, а если кто-то заинтересуется персоной Гермионы всерьез, то вся их легенда вылетит в трубу. — У таких начальников, милая, долго не работают. — Да, — Гермиона замялась, — именно об этом я и хотела поговорить. Присядем? И наколдовала чай с печеньем и джемом. Долли слушала внимательно, сцепив руки в замок так, что побелели костяшки пальцев, глядя куда-то поверх плеча Гермионы и не перебивая. В ее остекленевших глазах, казалось, отражалась история, произошедшая давным-давно. Для Долли прошло двадцать восемь лет, для Гермионы — больше ста, для Элоиз Минтамбл — целая жизнь, когда пять дней обернулись пятью веками и катастрофой. Всё началось тогда, на перепутье, когда маги изо всех сил пытались освоить волшебство нового века и доказать целому миру с тысячелетиями изысканий за спиной, что можно колдовать иначе, стирая границы и меняя правила на ходу. У них не получилось, но итогом стало появление секрета, который ей, Гермионе, доверили в юном возрасте. Они создали маховик времени. Конечно, не тот самый, что когда-то позволил Элоиз заглянуть за завесу веков, и не тот, что привел саму Гермиону в дом Персиваля Грейвса, но очень похожий. — Сколько тебе лет? Гермиона смело встретила её взгляд: — Двадцать четыре. — Беспечный ребенок, у тебя в волосах седина. Как долго ты здесь? — С шестнадцатого октября. Три недели. А казалось, что намного дольше. — Разве? — Долли склонила голову набок. — Я отчетливо помню, что видела тебя в коридоре министерства в начале октября. Не стоит мне лгать, Гермиона. Я, быть может, выгляжу легкомысленной, но память моя чиста. В голосе Долли слышалось: «А твоя?» Было невыносимо видеть в ее глазах сострадание. И Гермиона в этот момент ясно осознала, что делать дальше. *** В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её получает. Гермиона знала это как дважды два, заклинание левитации и закон Гэмпа. И неважно, какой на улице год, неважно, что сама она в Хогвартсе еще не училась. Она с трудом дождалась лифта, почти бегом пересекла атриум, чтобы выбраться из министерства наконец на поверхность и вдохнуть воздух, не пропитанный пыльной ложью. Сердце заходилось в истерическом перестуке, а холодные влажные ладони подрагивали, в ушах набатом било снова и снова: «Обливиэйт». Трансгрессия впервые далась ей настолько трудно, даже удивительно, как она не расщепилась, было бы до смешного правильно: сломаться по-настоящему. Дом Персиваля Грейвса, не его дом вовсе, а какого-то хорошего знакомого, если таковые, впрочем, у Грейвса водились, теперь казался Гермионе совсем другим. Не пыльным, но спокойным, а пугающим, со скелетами, запрятанными в шкафах. И ей вовсе не хотелось здесь быть. — Акцио, маховик времени. — Гермиона очень старалась, чтобы голос звучал твердо. И ничего. — Акцио, маховик времени! — резкий, режущий взмах палочки. — Он не прилетит. Гермиона обернулась и замерла, не опуская палочки, направив ее на Персиваля Грейвса. Он лениво прислонился к стене: обманчиво расслабленная поза, руки в карманах и интерес в глазах. — Что ты делаешь здесь? — Решил взять выходной, как я вижу, мой секретарь тоже. Гермиона подняла палочку выше: — Не паясничай! — Разве разумно угрожать мне? Я сильнее и опытнее, опусти палочку, и мы поговорим. Она рассмеялась: ломко и горько. — Мистер Грейвс, вы… позволите мне уйти. Он удивленно приподнял бровь и сделал несколько шагов вперед. — Мистер?.. Разве я держу? — С маховиком! — Забирай. Это бесполезная кучка песка и металла. Лежит на каминной полке в гостиной, шкатулка не реагирует на магию. Грейвс прошел мимо, к лестнице, не обращая внимания ни на нервозность Гермионы, ни на нацеленную на него волшебную палочку. Он вообще выглядел так, будто они вели светскую беседу о погоде. Через четырнадцать секунд на втором этаже хлопнула дверь. И она точно знала, в какую комнату.