Смерть бабочки

Я не чувствую своего тела, даже пошевелиться не могу. Но голова гудит, в ней как будто бьют молоточки. Боль… «Что же ты со мной сделал?» — повернув голову и смотря на спящего, думала я. А дождь в это время все пронизывал мое тело. На улице явно было холодно, это можно было сказать по бледности лица доктора, хотя не факт, что оно не было таким с самого начала. «Что произошло за то время, что я спала? Последнее, что помню, — это как Док с энтузиазмом резал меня, при этом заливаясь смехом. А сейчас посмотрите на него. Он без сознания, сидит в каких-то коробках. Жалкое зрелище». — И сколько мне так еще лежать? — я смотрела в серое небо и сквозь капли дождя услышала знакомый вой… «Черт… да ладно, вы шутите…». Одно было очевидно: я все еще была в трущобах. Пытаюсь дернуть рукой, ногой, но все бесполезно. Работает только голова и шея. Вой стал громче, и вот уже стали слышны брызги воды и хлюпанье грязи. Я опустила глаза и увидела стоящую передо мной стаю собак. Все они скалились и клацали зубами, наверняка предвкушая, как они будут разрывать мою плоть. Я не могла долго смотреть на них, моя и без того болевшая голова стала затекать. «Я ведь уже мертва… Мне нечего бояться, по крайне мере, я не почувствую боли…» Раздался очередной вой, только громче и яростнее. Похоже, это выл вожак стаи. Собаки ринулись с места и вцепились зубами мне в руки и ноги… Я слышала хруст собственных костей. Одна из собак оторвала кусок плоти и стала разрывать его на части. В этот момент его оттолкнул главарь стаи, рявкнув на него. Тот присмирел и прижался к земле. Остальные просто впились в меня зубами и дробили мне кости. Похоже, они думали, что я могу сбежать. Я смотрела в небо и думала о том, что на этот раз я точно умру. Меня загрызут до смерти. Только жалко доктора. Докхим все так же лежал в коробках. Собаки не обращали на него внимания. «Решили оставить на десерт?». Закрыв глаза, я уже прощалась с жизнью и только слышала, как медленно, но верно ко мне подходила здоровая черная псина. Я слышала ее рычание, которое становилось все более отчетливым. «Если она прокусит мне череп, я точно умру». Осознание этого было слишком четким. Сейчас зима, но из-за недостаточно низкой температуры идет дождь. В голове все гудело и било молоточками, при этом перед глазами была тьма. Я не хотела смотреть на то, как от меня отрывают по кусочку, это было слишком даже для меня. Не из-за того, что меня терзали, как обычный кусок мяса, а из-за того, что даже сейчас мне было все равно. Я хочу кричать, плакать, выть от боли, но я не могу ничего из этого, потому, что внутри лишь пустота... ..... ..«Жи…ви…живи… ЖИВИ!!!»....В этой ужасно темной комнате, где не было ничего лишь черная мгла, я услышала голос, попыталась найти его, но никого не было. С большой неохотой я открываю глаза и вижу прямо перед своими глазами оскалившуюся морду собаки. Она смотрела прямо на меня, ее желтые глаза, казалось, пожирали меня… И тут я поняла: «Я не хочу умирать, как последнее жалкое насекомое… не могу двигаться… Значит, смогу! Заставлю это чертово мертвое тело ползти!» Я посмотрела на руки, которые были в зубах этих собак, и я поняла, что тот голос был моим. Я не хотела умирать. Я буду жить! Но что мне делать? Если я сейчас шевельнусь, то это собачья тварь мне глотку перегрызет. Я посмотрела сначала на нее, потом на остальных собак. «Выбора нет…». Я дернула шею, и, как по сигналу, черная псина вцепилась мне в глотку, ее зубы насквозь прокусили мне горло, как заостренные лезвия ножа. Мне не было больно, но неприятное чувство разлилось волной по всему телу. Но я знала, что так будет. Теперь ее голова в зоне досягаемости. Не теряя ни минуты, я подняла голову, насколько это было возможно, и своими зубами прокусила ухо этой черной псине. Та сразу завыла от боли, но я не отпускала, а продолжала грызть зубами, пока не откусила кончик уха. Черная тварь опустила мое горло, предварительно изорвав его, и стала визжать и скулить. В этот момент остальные ослабили хватку, и я почувствовала, что могу шевелить конечностями. Одновременно я вырвала ноги и руки из пастей этих бездомных собак. Конечно, пришлось пожертвовать своей кожей, ведь она осталась у них в зубах, но это того стоило. Я отползла к доктору и пыталась встать на ноги. К слову сказать, сделать это было очень тяжело. Некоторые мои кости были сломаны. Собаки же подбежали к своему главарю и стали зализывать ему пострадавшее ухо. — Жалкое зрелище, — еле слышно сказала я. Взявшись руками за мусорный ящик, я более-менее заставила себя встать. Было сколько из-за грязи и уже слабого дождя. Только поднявшись, я тут же сразу упала лицом в грязь, но лежать было нельзя — в любой момент эти собаки вновь могут напасть. Я поднялась на локтях, и сквозь грязь, что была у меня на лице, я увидела, как черная псина смотрела на меня с лютой ненавистью. Ее оскал стал еще более свирепым. В ответ на это я лишь ухмыльнулась и уже пыталась поднять свой корпус, как услышала за спиной сильный грохот. Похоже, в здании, что было позади нас, что-то упало. Собаки зарычали, оскалились и заняли боевою позицию. Мне пришла в голову идея. Рукой я дотянулась до мусорного ящика, и со всей силы, что у меня была, толкнула его. Ящик опрокинулся. Раздался грохот, собаки испугались и одна за другой бросились наутек. Все, кроме главаря — черной псины. Она смотрела на меня и скалилась. В ответ на это я лишь ухмыльнулась, и, опять поднявшись на ноги, сказала ей: — Ты можешь умереть, а я — нет. Если хочешь, я могу избавить тебя от мучений гнева. Собака стояла неподвижно и смотрела на меня. Затем она развернулась и бросилась к началу закоулка, там остановилась и завыла, после чего убежала за своей шайкой. «Умная, однако, псинка». Я повернула голову и посмотрела, как там доктор. Дело было плохо. Он начал замерзать. Скорей всего, он скоро умрет, если его не согреть. Доковыляв до него, я опустилась на колени и проверила его пульс. Я еле-еле его ощущала. Откинув зонтик — все равно дождь прекратился — я взяла его под руку и подняла. Под ним лежали мои рюкзак и куртка. «Даже мои вещи успел прихватить, а вот свои — нет, глупый доктор!» Я надела на него свою куртку и свой рюкзак, поскольку тащить доктора была крайне нелегко. К слову, я только сейчас заметила, что на мне была одета только мужская рубашка большого размера. Хотя сейчас она вся в грязи и немного так изорвана. Выйдя из закоулка, я осмотрелась. Слева было недостроенное здание, справа — высотка, также заброшенная. «Какое-то кладбище домов», — подумала я, и на другой стороне, метрах в ста пятидесяти, увидела брошенную машину. Она стояла без колес, но с целыми окнами. — Бинго! — хрипло, но радостно сказала я. Сама удивилась от того, что мои слабые эмоции вдруг стали проявляться чаще. Что-то явно изменилось… Но сейчас все, что надо было сделать, — это спасти доктора, а уж потом и собой заняться. Спотыкаясь и периодически падая, я все же смогла доползти до этой машины. Посадив доктора на землю, я не без труда открыла заднюю дверцу. Внутри лежал плед и какие-то пустые железные банки. Я скинула все это вниз и затащила доктора внутрь, укрыв его сверху пледом. «Этого мало». Я закрыла дверцу, обогнула машину и открыла дверцу впереди, со стороны пассажира. Залезла и сразу открыла бардачок. В нем я нашла старый журнал, руководство по эксплуатации и зажигалку. Вспомнив о железных банках, я достала три штуки и разорвала журнал вместе с руководством. Разделила это на три банки. Я спешила как могла. Из-за этого одна из банок упала вниз и закатилась под сиденье со стороны водителя. Я нагнулась и достала ее, заметив какую-то маленькую бутылочку. Достав и ее тоже, я была крайне удивлена. Ну, насколько это было возможно. В бутылке оказалась жидкость для розжига. Поставив все три банки на подлокотник и залив бумагу в банках жидкостью, я быстро разожгла в них огонь. Вскоре в машине стало значительно теплее. Но расслабляться было рано — бумаги надолго не хватит. Я аккуратно вылезла из машины и тут же упала. «Чертовы сломанные кости». Сидя на земле, я прикоснулась к своей разорванной шее. Я не чувствовала боли, но каким-то образом я могла определить, какая именно у меня рана. Слегка надавив на нее, я почувствовала нечто странное. Это была не кость и не плоть. Больше всего было похоже на железо. Я стала ощупывать двумя руками, представляя, что это может быть. Не без труда я поняла, что у меня в шее была железная круглая пластина. Ее края я могла определить со стопроцентной точностью. Я посмотрела на машину и вспомнила, зачем я вышла. — Ну, Док, теперь вы так просто от меня не отделаетесь. Только одна просьба — не умирайте. Я пошла в сторону поля и стала собирать ветки, но все они были мокрыми после дождя, и от большинства было мало толку. Каждые пять минут я бегала в машину, чтобы поддержать огонь теми ветками и мусором, что мне удалось найти. Спустя час я насобирала достаточное количество хлама, чтобы обеспечить нас теплом как минимум до утра. Ведь на улице уже стояла кромешная тьма. Сколько времени, я не знала, но одно было точно — до утра я не усну. Время шло, я сидела в машине, поддерживая огонь. Лицо доктора порозовело, он потеплел, пульс тоже пришел в норму. Периодически я дотрагивалась до своей шеи и представляла, как там все плохо. И тут меня осенило. Как и стекла, зеркала были разбиты, но я еще не смотрела в багажнике! Дотянувшись до него и открыв, я обнаружила небольшое зеркало. В нем я смогла рассмотреть свою растерзанную шею, и действительно, в ней было видно железный диск. «Интересно, для чего он?» Осмотрев свои раны, я подкинула дровишек в банки и прислонилась к окну. Морально я чувствовала усталость впервые за долгое время. Не знаю, что точно сделал доктор, но мои эмоции и ощущения стали чуть ярче. Я также ничего не чувствовала, но теперь появилось странное ощущение того, как это должно быть. Как бы смешно это ни было, но благодаря своим способностям я смогла противостоять тем собакам. Вспоминая прошедшие пару часов, я могла точно сказать, что эти дворняги даже на собак не были похожи. Хотя нет. Только одна из них, ведущая их, черная. Она была больше похожа на полуволка, чем на собаку. На улице было очень темно и, похоже, очень холодно. Окна запотели. Я лишь надеялась на то, что это больше никого не привлечет. Как-никак, эти трущобы могут таить в себе самых опасных тварей. Время все шло, я изо всех сил старалась не уснуть, прислонив голову к окну… -Бррр… бррр… — услышала я довольно знакомый звук. Раздавался он от Докхима. Я развернулась и попыталась найти его источник. Я слегка повернула доктора и вытащила из кармана бренчащий телефон. Это был мой телефон. -Боже…- если бы я могла плакать то сейчас бы разрыдалась, но я просто мило улыбнулась и прижала телефон к груди. На телефоне было несколько пропущенных вызовов и десяток сообщений, большинство их которых были от моей подруги Дели. Я посмотрела на время. Было около двух часов ночи, прошли сутки. Я решила, что не буду звонить Дели, а просто напишу ей СМС. — Дели, прости, что не позвонила, со мной все в порядке. Возникли некоторые трудности, но сейчас все хорошо, завтра приду домой и сразу тебе позвоню. У меня осталось мало зарядки, так что если не сможешь мне позвонить, знай — все хорошо. И если тебе будут звонить мои родные, придумай что-нибудь. Заранее спасибо. Я отправила СМС и мой телефон вырубился. «Эх, жаль». Чтобы не потерять телефон, я убрала его обратно в куртку. Затем я проверила состояние доктора. Док полностью восстановился и сейчас просто спал. Я же от нечего делать стала размышлять. Кто бы мог подумать, что однажды утром весь мой мир превратится в новое и неизведанное измерение. Мое прошлое, мое настоящее… Интересно, какое же будущее готовит для меня завтрашний день? Три составляющие жизни человека — это прошлое, то, что создает человека, настоящее, то, кем он является сейчас, и будущее, то, кем он будет в дальнейшем. Три составляющие, которые очень тесно взаимосвязаны между собой. Без прошлого нет настоящего, без настоящего нет будущего. Пока я размышляла, на мое плечо легла рука. Я медленно повернула голову и увидела, как Док зевает и чешет в затылке, как только что проснувшийся нормальный человек.«Сама простота», — подумала я. — Ты изрядно потрепана. Что случилось? Я смотрела на человека, который как ни в чем не бывало потягивался, разминал свои руки и внимательно осматривал меня. — Это мне стоило бы у вас спросить. Как мы оказались в том переулке? Такое впечатление, что мы бежали от кого-то… Док расстегнула куртку, укрыла свои ноги пледом, приняла довольно пафосную позу и ответила: — Тебе этого знать не обязательно. И это говорит человек, который часа три-четыре назад чуть не умер. Даже будучи мертвой, я не могла спокойно воспринимать его/ее слова. К слову, я так и не определилась, как именно мне обращаться к доктору. Как сказала Док, он не мужчина и не женщина. — Как скажете, доктор. Тогда я поведаю вам, что случилось. Я стала рассказывать Доку, как проснулась и поняла, что не могу двигаться, что доктор сидел в коробках под зонтом и был без сознания, как на нас напали собаки и как я смогла отбиться от них, и, наконец, как нашла машину и решила в ней укрыться. Пока я рассказывала, доктор внимательно меня слушал. Периодически у него появлялась безумная улыбка, но затем тут же угасала. Во время рассказа я не раз подкидывала веток в банки, чтобы поддерживать огонь. После того, как я закончила свой рассказ, Докхим внимательно посмотрел на огонь и в конце сказал только одно слово: — Понятно. Все же странный он человек. — Ты, скорее всего, хочешь услышать результаты моего исследования. В его глазах читалось некое спокойствие. Было такое чувство, будто передо мной сидит абсолютно другой человек. — Я, конечно, очень хочу, но, может, расскажете для начала о себе. Почему-то мне кажется, что сейчас передо мной сидит абсолютно другой человек. Раньше вы были очень импульсивны, сейчас же очень спокойны. Доктор слегла удивился моему вопросу, но решил на него ответить: — Хорошо, я расскажу, как именно стал таким. Как ты уже знаешь, раньше я был мужчиной не очень высокого роста и с самой стандартной внешностью. Меня всегда привлекала медицина, и вот я решил стать врачом. Знаешь, каждый врач стремиться к какому-то профилю, будь то хирургия или педиатрия с терапией. Я любил все, но большего всего меня привлекал человеческий мозг. Я проводил собственные исследования пределов состояния человеческих возможностей. Именно тогда я и открыл для себя смерть как науку. Люди никогда не умирают сразу, они живы ровно до тех пор, пока жив их мозг. Я выдвинул массу теорий о том, как можно оживлять человека и вообще живых существ. Но меня не поддержали, мои теории восприняли как фантастику, меня раздавили и выкинули из мира науки, запретив заниматься исследованиями. Все, что я делал, в один миг сгорело. Они уничтожили все. Так я стал просто практикантом в каком-то университете медицины. Но чем больше я бездействовал, тем больше меня заглатывала черная пропасть. Я не видел себя, я не видел ничего в этом мире. Я понимал, что схожу с ума от бездействия. Меня лишили собственного присутствия, и я стал никем. На одном из практических занятий привезли беременную пациентку. Она была после аварии. И тогда главный доктор сказал, что надо делать выбор. Мне стало смешно. Кто он такой, чтобы предлагать выбор? Женщина явно не хотела умирать, это читалось по ее уже неживым глазам, но даже тогда она сказала, что хочет спасти свое чадо. Мне было смешно. Интересно, как именно она решит умереть, какое выражение лица она мне покажет? В шкафу, что стоял в операционной, я нашел все необходимые компоненты, чтобы в случае чего оживить ее. Но, вспоминая то, как все мои труды разрушили в одно мгновение, я понимал, что не хочу видеть ее живой. «Покажи мне смерть, и тогда я помогу тебе», — думал я тогда. В конечном счете, женщина умерла, врачи, что оперировали ее, оставили ее умирать, а сами пошли нянчиться с младенцем. Когда все ушли, я увидел самое прекрасное, что есть на этом свете. Это была смерть. Она пришла к ней и уже распустила свои ядовитые цветы на ее образе. Я привел ее тело в порядок за считанные минуты. Затем, как и обещал, я вернул ей жизнь. На самом деле, было достаточно заставить работать сердце, и все. Она жила. Когда она проснулась, я подумал, как отвратительно превращение прекрасного создания, что лежало здесь раньше, в живое существо. В этот момент я понял, что больше не могу оставаться там. Я ушел. Позже больница замяла этот случай. Поэтому о чудесном воскрешении все быстро забыли. Я же решил избавиться от своего прошлого «я». Но я не хотел быть женщиной, точно также, как и мужчиной. Я хотел возвыситься над этим всем. По этому первое, что я сделал, — это переломал себе все кости и изменил их строение. Затем провел операцию на голосовых связках и заменил свои глаза. Пол я также себе убрал. И вот результат ты видишь. Днем я безумный гений, ночью же более спокойный и рассудительный. Все это время я очень внимательно слушала его. Временами я сжимала кулаки, поскольку прекрасно понимала, о чем он говорит. Общество устроено так, что люди не терпят тех, кто слишком сильно выделяется, и, как только появляется талант, его сразу же начинают давить из-за превосходства или ревности, зависти. Все эти чувства побуждают людей действовать. Пока я размышляла над этим, я не заметила странные движения доктора. Его рука коснулась моего лица, пальцы стали поглаживать мою кожу. Я не чувствовала прикосновения, но это было довольно милое зрелище. Он смотрел прямо на меня. Спустя минуту он наклонился ко мне и прошептал на ухо: — Ты прекрасное воплощение. Я старалась не отводить глаза когда он это говорил. Хоть он и бесполый, но изначально был мужчиной. Я не знала, что ответить. Его лицо было так близко… Не знаю, может, в порыве благодарности, но я решила, что просто обязана коснуться этих губ, что так пленили меня сейчас. Я коснулась рукой его лица, и легким движением стала его целовать. Он не сопротивлялся, наоборот, ответил мне тем же. Постепенно его рука спустилась мне на талию, и он прижал меня к себе настолько на сколько это возможно, не отрываясь от, казалось бы, такого сладкого поцелуя. Во второй же руке он уже держал шприц, наполненный какой-то жидкостью. Я этого не замечала, пока он не воткнул мне в шею, и не ввел содержимое. После этого он оторвался от моих губ и ослабил свою хватку, но не отпускал меня, чтобы я не упала. Я обмякла и меня очень быстро потянуло в сон… — Док… — все, что я смогла произнести. — Прости меня, но так надо, — это было последнее, что я слышала перед тем, как провалиться в бездну сна.