Смерть бабочки

Вы когда-нибудь задавали себе вопрос, когда начинается жизнь? Многие могут сказать, что жизнь начинается, как только ты родился. Ты появляешься на свет, а значит, твоя жизнь уже началась. Кто-то может сказать, что жизнь разделяется на два этапа, сознательную и бессознательную. Я верю в третий вариант. Жизнь начинается тогда, когда ты ее начинаешь осознавать. Можно сказать, что мой вариант подходит и под вторую теорию. Но нет. Я не разделяю жизнь. На самом деле, я даже не могу сказать, я ли это, ведь я этого не помню. Ни мыслей, ни чувств, ни осознания того, что это я. Того, что я человек, и вот эта девочка, что смотрит на меня в отражении, — это действительно я. Но разве это честно? Получается, человек живет совсем мало. В чистом виде лет 50. Может, чуть больше. Это так мало. И что же за эту жизнь я могу успеть сделать? Наверняка я даже не пойму, что действительно жива. Два дня пролетели, как облака в небе. Смотришь — они есть, но если отвлекаешься, а потом поднимаешь голову, на их месте видишь уже другие. Так и со днями. Не успеваешь подумать, что они наступили, как видишь, что уже закончились. За прошедшие дни я вернулась домой и продолжила вести свои серые будни. Кто-то может сказать, что я преувеличиваю или говорю в переносном смысле. Но нет. Мои будни и правда стали очень серыми. Оказывается, наши эмоции очень сильно красят наш чудесный мир, именно они показывают нам, насколько мы живы и насколько все живое вокруг нас. Помимо основных занятий, я стала искать всю возможную информацию о месте нахождения безумного ученого. Раскопать удалось немного. Подтвердилось все то, что мне рассказывала доктор. Интернат для детей, потерявших родителей во время войны, школа после перестройки, и вот наконец учебный госпиталь, который в довольно кроткий срок был разорен. Теперь там просто заброшенное строение. «Гиблое место он выбрал,» — подумалось мне. Я хотела было вздохнуть… Но опять черная бездна забрала, казалось бы, мою печаль. Ноль, полное безразличие. И тут я подумала, что мне это надоело. Сегодня суббота. Яркое солнце заливало мою квартиру. Я решила сварить себе кофе. Его неповторимый запах щекотал мои ноздри, будто дразня меня тем фактом, что я больше не дышу. Моя соседка по квартире сопела в комнате. В последние время она стала странно на меня смотреть. Будто бы начала что-то подозревать. Хотя это не удивительно. Мой странный загар сам по себе задает много вопросов. Но, на мое счастье или нет, мы не являемся друзьями, и в мои дела она нос не сует. Мне же меньше хлопот с объяснениями. К слову, похоже, что объяснять мне вскоре все же придется. Мои родители странным образом стали любопытствовать все ли хорошо у меня со здоровьем, и узнали, что в последнее время мое настроение абсолютно безэмоциональное. Воистину, родительское чутье не обманешь, но, скопировав эмоции, я постаралась убедить их, что все хорошо. Правда, не знаю, насколько моего очевидного вранья хватит. Итак, выпив кофе, я решила подготовиться к сегодняшнему походу в учебный госпиталь. Я собрала несколько вещей и положила их в рюкзак. Тут раздался телефонный звонок. «Бззз… Бззззз!» — Да, слушаю. Это была Аделина. — Ты решила все-таки туда пойти? Я немного помолчала и ответила: — Да, уже практически готова, думаю пойти в часов пять. В этот момент проснулась соседка. — Я все-таки хочу пойти с тобой, я слишком сильно переживаю за тебя, — услышала я в телефоне. — Нет, мы уже это обсуждали, со мной ничего не случится, а вот ты можешь пострадать. И не спорь, Дели, я уже все решила, я буду на связи, в крайнем случае, обещаю позвонить завтра. До этого дня ничего не делай. Делина вздыхала и наверняка очень сильно расстроилась. Я понимаю ее чувства, но не хочу впутывать ее в это дело. Поэтому подстраховалась. Она еще долго возмущалась и кричала, но я стояла на своем, и, в конечном итоге, она сдалась. — Если с тобой что-то случится, я тебя никогда в жизни не прощу! — сказав это, она повесила трубку. «Спасибо, Дели,» — мысленно поблагодарила я подругу. Время неуклонно шло вперед, и вот, нужный час настал. Я оделась и вышла из дома в полной боевой готовности. Я не переживала и не волновалась, я точно знала, что, во-первых, я не могу этого делать, а во-вторых, моя физическая сила увеличилась вдвое, если не втрое. Так что за себя я могу постоять. Сев в автобус, я стала размышлять над тем, что же я могу увидеть. В голову стали приходить самые абсурдные идеи. Постепенно меня стало клонить в сон. Я всячески старалась не уснуть, ведь последний раз это привело к крику и ненужным объяснениям. Спустя полтора часа, я приехала в место назначения. Вышла я на абсолютно пустынной остановке. Ну, это не удивительно: за городом мало кто жил, а здесь была конечная автобуса, на котором я приехала. Засунув руки в карманы и оглядевшись, я выбрала тропинку, что шла за остановкой через поле. — Девушка, вы хоть знаете, куда идете? — внезапно я услышала голос и повернулась. — Да, — кратко ответила я. Мужчина был водителем автобуса. — Будьте осторожны, уже темнеет, и здесь очень много бродяг. Я кивнула и развернулась, продолжив идти спокойным шагом. Проходя мимо заброшенных полуразвалившихся домов, я вышла на едва освещенную улицу. Дорога была усыпана грунтовкой, столбы с фонарями работали через один, слева стояло заброшенное недостроенное здание, похожее на жилое, справа виднелись частные дома, в которых горел свет. «И кто же будет жить в таком месте?» — подумалось мне. Осмотрев внимательнее местность, я заметила переулок, который проходил между горой мусора и заброшенным зданием. Я решила пойти туда. Он вывел меня на еще одну улицу, где также находилось пара жилых домов. Затем еще один переулок, и поворот сначала направо, потом налево. Я точно не знала, куда идти, просто решила положиться на интуицию. Тем временем солнце село. Из рюкзака я достала фонарик. Я шла по пустой дороге, пока вновь не вышла на грунтовую дорогу, заросшую травой, и решила пойти по ней. «К чему-то, но она должна меня привести,» — думала я. Через пять минут я услышала не совсем приятный звук у себя за спиной. Это был вой. Не волков, конечно, собак, и, судя по звуку, они приближались ко мне. «Вот только растерзанной мне не хватало быть.» Я быстро убрала фонарик и ринулась вперед со всех ног. Вой и фырканье я слышала все ближе, я неслась, как могла. Другого выхода не было. Темнота сгущалась и мешала видеть то, что находилось впереди. Казалось, я видела какой-то блеск, но мои мысли прервал неожиданный лязг зубами. За мной гналась стая собак, я видела ее, и самая быстрая из них была от меня в трех шагах. Я бежала и она неслась, наступая мне на пятки. Ее глаза горели желтым, а слюни, как поток воды, текли из пасти. «Ну уж нет,» — подумала я и прибавила. Тут я поняла, что видела. Это был сетчатый забор. Мне пришла в голову идея. С шеи я стянула шарф, развернулась и бросила его на собаку. Тот упал ей на голову и закрыл глаза. Пока она была в замешательстве, я залезла на забор и уже хотела спрыгнуть, как забор задрожал, и я упала на другую сторону. Боли я не почувствовала, но было очень неприятно. Лицо было в грязи, как и вся моя одежда. Я обернулась назад и увидела, как собака, что гналась за мной, вцепилась в забор и стала скалиться и рычать, держа в пасти мой растерзанный шарф, по которому уже капала ее слюна. «Мерзость,» — подумала я и стала отряхиваться. К этому моменту к этой псине успели присоединиться другие. Они гавкали, врезались в забор, скалились и вновь врезались в забор. — Ребят, серьезно, вы гонитесь за трупом, — сказала я им, развернулась и пошла вперед. Передо мной стояло трехэтажное здание, чем-то напоминающее школу. Выбитые стекла, разукрашенные и проросшие плющом стены. Типичное такое заброшенное здание. «Ну что, начнем наши поиски.» Я вошла в здание. В нем было еще темнее, чем на улице, но решила пока не доставать фонарик, благо мое зрение пока еще позволяло мне видеть. Первый этаж я прошла быстро, не стала заглядывать и особо осматривать. Почему-то мне казалось, что ничего интересного я все равно не найду. Быстро найдя лестницу, я поднялась на второй этаж. Передо мной открылся длинный коридор с кабинетами, сквозь окна в которых сочился лунный свет. Я посмотрела вперед, на лестницу, и заметила, что подъем на третий этаж заблокирован. Лестница была разрушена. Достав фонарик, но пока не включая, я решила пройтись по этому этажу и осмотреться. В первом кабинете, что я проходила, было абсолютно пусто, не считая мусора, что там был. В комнате напротив стояла двух ярусная кровать, на ней лежали какие-то тряпки. Я пошла дальше. Фонарик я включала только тогда, когда осматривала очередной кабинет. К концу коридора подвела итог. По правую сторону кабинеты были пустые, двери не на всех выбиты, но в большинстве кабинетов их не было. Разные вещи были только в кабинетах или, скорее всего, комнатах напротив, где-то стояли кровати, где-то сломанные стулья, даже самодельный стол и шкаф. Я остановилась. — Скорее всего, здесь живут бродяги, о которых упоминал водитель автобуса. Почесав затылок, я вышла на лестничную площадку и увидела лестницу, ведущую на третий этаж. — Это странно, — подумала я, глядя, как мигает белый свет сквозь стеклянную дверь на третьем этаже. «Неужели к зданию подключено электричество?» Немного подумав, я поднялась по лестнице и встала напротив двери. Если бы я была жива, то сейчас бы умерла от страха. Взявшись за ручку и открыв дверь нараспашку, я вошла. Был такой же длинный коридор, как и на втором этаже. За двумя исключениями. Середина коридора была завалена партами и остальным мусором, и перед ним висела лампа, периодически мигая. «Прям дом ужасов.» Я пошла вперед, проходя сначала один кабинет, затем второй, третий… Перед четвертым я остановилась. Мой слух уловил шорохи и еле заметные шаги. Лампа продолжала мигать, как часы. Тик-так, тик-так, вновь затемнение, и передо мной встал человек в белом халате. Его левая рука находилась в кармане халата, правая слегка отведена в сторону. Похоже, он держал скальпель. Его голова опущена вниз, а из-за рта стал прорываться еле заметный смех. «Прям сцена из ужастика.» Если бы не мое мертвое тело, то вот эта леденящая ужасом картина точно бы была вознаграждена яркими воплями души. — Девочка… разве… тебе не страшно? — шипящим, но довольно приятным голосом спросил человек и качнулся из стороны в сторону, делая шаг на встречу мне. Я не знала, что ответить, в моем виденье стоял человек, изображающий из себя маньяка-психопата. — Даже не знаю, что вам ответить, — сказала я абсолютно равнодушно. Человек остановился и наклонил голову влево. И тут мне пришла очередная гениальная идея. Я поднесла фонарик к подбородку и включила его, постаравшись изобразить жуткую рожицу, сказав при этом «БУ!» Человек открыл рот, а потом громко рассмеялся. Из-за постоянно мигающей лампы, я не очень рассмотрела человека, и, честно сказать, описать его мне было крайне сложно. Я не понимала, кто передо мной стоит, мужчина или женщина. После 5 минут смеха человек взял меня за руку и потащил в пятый по счету кабинет по правой стороне. Зайдя внутрь, человек включил свет. Стало немного, но светлее. Свет был приглушенным, в некоторых местах даже стояли свечи. Помещение было старым, с потрескавшимся облупленными стенами, старой мебелью, стола, парой стульев и шкафов, набитых книгами и странными банками. Окна были забиты и завешаны. Человек развернулся ко мне и сказал: — Девочка, для своего возраста ты поистине бесстрашная. Человек был среднего роста, с мягкими очертаниями тела, как у женщины, с грубым слегка шипящим голосом, как у мужчины, грудь совсем никак не выделялась, длинные темно-коричневые волосы завязаны в хвост, большие руки, постоянная усмешка, но на что я больше всего обратила внимание, это на разного цвета глаза — один был зеленый, другой голубой. — Вы тоже не совсем обычны? Человек стоял напротив меня и так же рассматривал меня, как и я его. — Ты права. Можешь сказать, что ты видишь во мне? — спросил человек, согнув руку в локте и взяв себя за подбородок. — Да. У вас на удивление мягкие черты тела, лицо немного грубее, плоская бесформенная грудь, но при этом большие гладкие и утонченные руки, грубый голос с небольшой ноткой шипения, но самое яркое — это ваши глаза, зеленый и голубой, нечасто такие встретишь. Честно, я даже не могу понять, вы мужчина или женщина. — Все верно. Я и есть ни мужчина, ни женщина, если отражать мой пол, то люди бы назвали оно. — Человек опустил руки в карманы, и стал наблюдать за моей реакцией. «Ни то, ни другое. Значит, я нашла того, кого искала. Безумный гений! Представить страшно, что он сделал с собой, ведь врач говорила, что безумный гений — мужчина, влюбленный в смерть.» — Я ответила на ваш вопрос, — сказала я, решив снять куртку и повесить ее на напольную вешалку. Я осталась в джинсах и футболке, давая открыться своим рукам, сделала я это специально, чтобы показать свой цвет кожи. Человек сдвинулся с места и с зловещей улыбкой подошел ко мне. Слегка нагнувшись, шепотом сказал в ухо: — Ты ведь не только бесстрашный зверек, твои эмоции, что с ними? Дыхнув мне на ухо и поднеся свою руку к моей, он продолжил: — Не только эмоции, похоже, остальных чувств у тебя тоже нет, а твоя бледность и ледяная кожа… Такое чувство, будто ты мертва. Я перевела взгляд на руку, что была в трех сантиметрах от моей. «Как он узнал о моей холодной коже?.. А-а, тогда, когда схватил и привел в кабинет.» Я слегка улыбнулась и повернула голову к нему. Наши глаза встретились и были на расстоянии двух сантиметров. У него были довольно длинные ресницы, но бледные губы, а глаза отдавали насыщенной глубиной. Он смотрел на меня, не отрываясь, даже не моргая, ожидая моего ответа. Я почувствовала, что проиграла, где-то в голове проснулась эта мысль, и сказала мне: сдайся, он сильнее тебя. — Да, Вы абсолютно правы, я мертва. Он улыбнулся еще шире и отошел от меня, развернув спиной стул, сел на него, облокотившись. — Раз ты здесь, значит, чего-то хочешь. Он стал качаться на стуле назад и вперед, в его глазах заиграл странный огонек веселья. — У Вас очень хорошая логика. Интересно, от кого я о Вас узнала и как я вас нашла? Он остановился, а я стала ходить по комнате, осматривая шкафы. — Избавь меня от этих скучных подробностей, — махнув рукой и продолжив качаться, сказал безумный гений. — Тогда, как Вы уже успели заметить, я мертва. Однажды утром я проснулась и поняла это, дальше отключилось мое дыхание, сразу пропали эмоции, я не нуждаюсь ни в пище, ни в воздухе, моя физическая сила и выносливость увеличились вдвое, если не втрое… Все это время, пока я говорила, я открывала шкафы и смотрела, что в них. В некоторых были лишь книги, в других были банки со странными жидкостями и различными мелкими насекомыми и животными. Я смотрела, говорила и ставила обратно, гений вроде как несильно возражал, только на стуле и покачивался, слушая меня. — Вкусовых рецепторов не осталось, а вот обоняние не пропало, кровь внутри меня потеряла цвет, боли я совсем не чувствую, так же как и большинство эмоций. Единственное, что во мне работает, это мозг. И вот моя просьба. Доктор, — я развернулась к нему. — Скажите мне, чем я стала, и смогу ли я вернуть жизнь в это тело. Человек остановился, молча встал и подошёл ко мне. В этот момент я сжала руки в кулаки. Почему мне показалось, что так надо сделать? Чертовы пустые эмоции. Человек вновь взял меня за руку и вытащил в коридор, затем затащил в соседнюю комнату. Где было темно, пока он не включил настольную лампу и не направил ее на стол, похожий на операционный, только очень старый. Затем он встал передо мной, загородив собой этот стол. — Мое имя — Докхим, специализация — безумный гений, — он улыбался и смеялся, а его руки дрожали, было видно, что он находился в состоянии возбуждения. — Ты само воплощение живой смерти, просишь меня исследовать себя. Я! — распахнув руки стороны и смотря в потолок. — Влюбленный в смерть, нашел живое ее воплощение! — вдруг, указывая на меня, сказал Докхим. Я не была удивлена или ошарашена, просто слегка в замешательстве. — Что Вы хотите этим сказать? Он отошел в сторону и жестом пригласил меня на стол. В какой-то момент я засомневалась, и уже начинала подумывать уйти. «Этого не избежать,» — пронеслось у меня в голове. Я легла на стол. — Смерть — это кульминация жизни, — надевая перчатки, сказал Док. «Где-то я уже это слышала.» — Знаешь ли ты, что означает повелевать смертью? Я покачала головой, а он в этот момент разрезал мою одежду и добрался до кожи… — Это значит повелевать жизнью. Проведя рукой по моему животу, он сделал первый порез. — Я хочу узнать, что ты скрываешь внутри. Я буду резать и резать тебя, пока не узнаю все твои пороги, — делая второй порез в районе груди. — Мне все равно, что Вы сделаете, только две просьбы: не трогать мою голову и, по возможности, меня не убить. Он рассмеялся. — Детка, ты абсолютно точно мертва, — проникая внутрь меня, расширяя и что-то выдергивая из меня. Я лежала и смотрела, как его руки копошатся внутри моего тела. Странно было на это смотреть, мне не нравилось это. «Лучше не буду на это смотреть.» Я закрыла глаза, секунда… две… и вновь открыла. Докхим с необычайным рвением изучал меня, его улыбка и азарт должен был уже давно пугать меня, но он почему-то успокаивал. Странный он человек. Капельки пота то и дело стекали с его лица. Периодически он выкрикивал «УДИВИТЕЛЬНО!», «как же это УДИВИТЕЛЬНО!» Я слегка улыбнулась, затем вновь закрыла глаза. Было темно и пусто. Внезапно появился знакомый пейзаж, солнце, любимые улицы города, утренняя прохлада, но чего-то не хватало… Да, не хватало… людей. Было очень пусто, все дороги и строения проросли зеленым мхом, было пугающе тихо и в тоже время свежо. Но вот что-то опять пошло не так, снова темнота и пустота. На улице шел дождь, было мокро, сыро и грязно. Серое небо и капли дождя, покрывающие все тело и лицо. Если спросить меня, откуда я это знаю, я отвечу. Дождь, что идет на улице, покрывает меня, но я его не чувствую, ничего не чувствую. Я лежу под дождем в грязном переулке. Я лишь вижу серое небо и грязь вокруг себя. Поворачиваю голову и вижу сидящего в коробках под дырявым зонтом Докхима. Кажется, он без сознания. В затылке чувствую боль, впервые у меня болит голова.