Ледяная Королева.

Эльзе весь день было плохо. Впрочем чего ожидать от дня, который начался так паршиво? Ответ очевиден: ожидать тоже чего-то паршивого. С самого утра ужасно болела голова. Подметая коридор Восточного крыла, она то и дела садилась на подоконник в надежде не упасть в обморок. Ходить почему-то было трудно. Между ног ужасно саднило, что приносило ей дискомфорт, но приходилось терпеть, ведь эта боль по сравнению с тем, что было, была просто ничем. От одного воспоминания прошлой ночи Эльзе становилось мерзко. Как же грязно было с её стороны отдаться убийце своего народа. Как же мерзко было для неё осознавать, что человек лишивший её невинности был её заклятым врагом, садистом которому нравилось над ней издеваться. Но разве она могла сделать по иному? Отнюдь нет. Надо было спасти сестру, а Джек запросил именно её невинность в обмен на свободу Анны. Да и чтобы что-то получить, надо что-то отдать. Эльза прекрасно знала этот закон жизни. Странно было то, что когда он снял с неё перчатки, его кожа не порылась инеем от её прикосновения. Ему ничего не грозило от её прикосновений, он даже слабо улыбнулся, когда она осторожно и невесомо коснулась его лица, желая удостовериться, что не может причинить ему вреда. Эльза усмехнулась. Какая же это была ирония судьбы. Человек, на котором она была бы не против испытать свою силу, был к ней невосприимчив. Да и судя по всему, Джек тоже что-то мог, но вот только вопрос заключался в другом. Что он мог? Замок наконец снова обрёл тихое умиротворение. Уже к утру замок был пуст, и как гости смогли разъехатся настолько быстро она не могла понять. Не было даже того самого Лайона, который по словам Вильгельма не мог задерживаться долго, так как был губернатором и Лордом Уотершира. Не было даже Адриана, у которого она хотела попросить прощение, хотя стоило ли? Почему-то ей казалось Джек не упустит шанса, что-либо с ним сделать. Эту ненависть Джека к Адриану она объяснить тоже не могла. Вообще всю злобу испытываемую королём, она не могла ни то что объяснить, она не могла понять. За что король так ненавидел её и всегда над ней издевался, было для неё загадкой загадок, и почему он всегда так грозно и ненавистно смотрел на Адриана тоже было необъяснимо. Впрочем зачем забивать голову такой всячиной? Эльза продолжала подметать. Вильгельм и Поппи, о чем-то тихо шепчущиеся, шли ей навстречу. У них были удивлённыеё и пораженные лица, чего она никогда не замечала за ними прежде. То ли они спорили, то ли что-то другое, но были ужасно взволнованны. Завидев её, подметающую, они поспешили к ней. У Поппи глаза даже от удивления блестели. И что с ними такое происходило. Вильгельм выглядел задумчивым. Словно бы был в другом измерении, он молчал о чем-то думая и подсчитывая. Но потом вдруг встряхнул головой и посмотрел на Эльзу подозрительным взглядом, а потом словно бы осознание чего-то пришло к нему. Эльза быстро отвернулась, совсем не желая знать осознание чего. Проблем итак было слишком много.  — У нас такая новость, такая новость- заверещала Поппи, заводя её в ближайшие гостевые покои. Вопросительно посмотрев на нее, она искренне не понимала, что же происходит. Поппи тем временем взобралась на подоконник, а Вильгельм зайдя за ними, прикрыл за ними дверь. Почему-то это было не удивление от страха или шок. Нет скорее наоборот. Они были в предвкушении чего-то грандиозного, особенно Поппи, которая была крайне радостной. Что послужило радостью для неё Эльза не знала, но Вильгельм молчал, подозрительно смотря на неё. Почему он смотрел на нее подозрительным взглядом, она не знала. Она не понимала его взгляда, который словно бы раскрыл её на чем-то неподобающем. Отвернувшись от него, она вопросительно посмотрела на Поппи, которая в предвкушении чего-то мечтательно смотрела на потолок. Что тут вообще происходило?  — Кажется скоро помимо свадьбы Леди Астрид, мы отпразднует и свадьбу Милорда- сказала она. Эльза удивлённо уставилась на Поппи, пораженная её словам. Если верить словам Поппи, то кажется до них дошла новость, что Джек женится. Отвращение к этому человеку ещё больше возросло, ведь если думать, что он женится, значит он изменял своей невесте с ней. Эльза сжала подол платья. И кто она после этого? Жалкая, продавшаяся королю женщина. Ей было ужасно стыдно. Почему-то в душе образовался какой-то стыд за содеянное, и она вцепилась ледяным и пальцами в платье, сминая его. Было настолько паршиво, что холодная слезинка прокатилась по щеке, словно сугроб, который катился с горы, набирая при этом массу. Слезинка покатилась, а слезы готовы были хлынуть.  — Наличие в его постели женщины ещё не говорит, что он готов женится- скептически проговорил Вильгельм, проходя к кровати в середине комнаты и садясь на неё. Все ещё подозрительно смотря на Эльзу, он задумчиво потирал подбородок.  — Странно то, что он не убрал доказательство наличие этой женщины в своей постели- запротестовала Поппи.- Мы знаем, что были и другие женщины и знаем, что ты сам каждый раз заметал следы, но в этот раз Милорд словно оставил сделать специально, чтобы заманить нас.  — И что с того? — недовольно проговорил Вильгельм.- Король волен делать, что хочет, мы не имеем права его обсуждать.  — Боже Вильгельм перестань занудствовать.- скучающе происзнесла Поппи. Вильгельм замолчал, сверля взглядом обескураженную Эльзу. Почему-то она была уверена, Джек специально оставил доказательства их совсем иного проведения ночи. Она уже знала, что так всех поразило. Простыня, на которой была её кровь, судя по всему, попала в руки какой-то очень говорливой служанки, которая и разболтала все остальным. Эльза была уверена, что Джек специально не поручил Вильгельму избавится от той простыни. Чтобы она знала, что теперь малейшая её оплошность, и весь замок будет знать о том, что она спала с королём. Эльза сморщалась. Саднящая боль между ног весь день заставляла её то вздрагивпть, то шипеть от боли. Эльза могла поклясться, что кроме синих отметин, которые Джек оставил на её теле, там были ещё красные отметины от долгого натирания. После того как она ушла из комнаты Джека, все утро она провела в ванной, смывая с себя его прикосновения, поцелуи, смывая с ног засохшую кровь, смывая его объятия, но смыть свои воспоминания, которые каждый раз заставляли лить слезы, она не могла. Она помнила каждое мгновение и так хотелось, чтобы её вдруг кто-то стукнул по голове и все забылось, но она знала, что так не будет. Вильгельм поднялся с места, кивая на прощание и бросая на Поппи взгляд, который, как поняла, Эльза Поппи не поняла и вышел за дверь, закрывая её за собой. Эльза тоже встала с места в желании сделать тоже самое, но в миг ей стало плохо. Голова закружилась и Эльза словно бы сделала круг по комнате, вцепляясь в кого-то рукой и пытаясь придти в себя. Голова просто раскачивалась и хотелось биться о стену ею же, чтобы хоть как-то заглушить её боль. Клин клином вышибают. Когда глаза сфокусировались, то она смогла увидеть испуганную Поппи, которая обеспокоенно на неё смотрела, осторожно и медленно ведя к кровати. Призимлившись на неё, Эльза облокотилась на подушки, закрывая глаза и пытаясь придти в себя. Кроме головной боли, ещё была боль душевная, которая каждый раз напоминала о себе, как только начинало саднить между ног.  — Что с тобой? — взволнованно спросила Поппи, осторожно убирая выпадающие локоны с её вспотевшего лица. Улыбнувшись, Эльза покачала головой. Незачем никому знать, что с ней происходит. Ей просто плохо. Плохо от вчерашней ночи.  — Всё хорошо- прошептала она.- Просто болит голова.  — Точно? -Эльза лишь кивнула, и они просидев так несколько минут, встали желая покинуть комнату. Как только Эльза встала, она застонав опустилась на место, прикрывая алое пятно от крови на месте, где сидела. Сказав Поппи, что она ещё немного здесь посидит, и отправив её доделывать свои дела, она встала осторожно подходя к шкафу и доставая оттуда чистое белье для кровати. Быстро заменив их, она обмотала себя на уровне талии простыней, прикрывая пятно на платье и поспешила в мойку, надеясь что ванная сейчас пуста. * * * * Джек сидел в Тронном зале, где обычно проводил большую половину своего дня. Рядом с ним стоял маленький столик, на котором была стопка аккуратно разложенных писем, а прямо напротив него стоял Сэр Седрик, с длинным пергаментом в руках и очками на глазах, что-то ему громко читая, но вот что, Джек не знал, потому что не слушал, а читал доклад Макса о делах в Ветвистых. Постройка Тракта шла успешно, только вот народ Ветвистых не желал видеть Макса даже регентом сына Милтона. Вообще все население не хотело, чтобы члены его семьи стояли во главе Холмов. Макс писал, что жители, даже по его наблюдениям, готовы пойти на бунт, но только не видеть их семью больше в их землях. Джеку не нужно было восстание на данный момент. Чего он больше всего не любил, это убивать людей без причины, хотя чего он лгал, он любил и это. Он всегда смог бы найти жертве оправдание, но он не хотел бунта. У него на его подавление не было времени. Через неделю надо было отплывать на Олух, на свадьбу Астрид, и эта неделя должна была пройти менее тихо.  — Милорд так что вы думаете? — его отвлек голос Седрика, который недовольно на него смотрел, но не хотел этого показывать. Он и не показывал. Джек видел это сам, в его глазах. Джек вопросительно посмотрел на него, откладывая письмо Макса. Размышляя о том кого бы сделать наместником Ветвистых, он смотрел на Седрика, который начал говорить.  — Милорд есть много солдат которых следует посвятить в рыцари…- начал он.  — На ближайшие две недели не ставьте никаких планов на это. Я и вся королевская свита отчаливают на Олух, на свадьбу Астрид.- задумчиво протянул он. Вообще не было никакого желания в проведения этих банкетов. Устал он от них уже. Сэр Седрик, кажется понявший, что король не намерен разговаривать, поклонившись покинул зал, ну и Джек наконец смог спокойно вздохнуть, и откинуться на трон. Настроение сегодня было паршивое. Почему-то с уходом Эльзы Джек сегодня вспоминал, как когда-то мама закрыла их погребе. Каждый миг того последнего воспоминания, когда её глаза ещё светились жизнью, когда ветер развеивал её пшеничные локоны, как её руки заботливо и ласково загоняли их в погреб. Почему-то эта девушка чертовски напоминала ему его мать. Какую бы тягу он у ней не чувствовал, именно из-за этого сравнения он ненавидел её больше всего. Он ненавидел людей, которые заставляли его вспоминать прошлое. Он не любил свое прошлое. Там было лишь одно воспоминание, затопившее собой сотни других хороших воспоминаний. Он ненавидел людей, которые даже хоть немного, но заставляли вспомнить прошлое. Неважно, что они возможно даже не знали, за что король именно их ненавидет. Он ненавидел каждого, кто хоть косвенно мог коснуться его сердца. Эльзу он ненавидел не только из-за Эренделла, но и из-за тупого сходства с его матерью. Она не была такой холодной, как Эльза, но внешность, если смотреть издали, очень напоминала Милору Фрост. Но характером, Джек усмехнулся, характером они были как две противоположные стены. С виду одинаковые, но у каждой своя история. В Тронный зал кто-то вошёл. Джек посмотрел на витражи, в которых отливал багровый оттенок. Солнце почти садилось. Постепенно ночь вступала в свои права, уже зная что скоро время её правления. Джек любил ночь. Любил сидеть, смотреть на звезды, вспоминая, как отец учил их собирать их в созвездия, хоть в эти и моменты душа протяжно выла и ныла, скребясь внутри его грудной клетки, словно голодная кошка. Флин Райдер встал прямо напротив короля. Сразу было понятно, что он не по делу. Когда Райдер приходит по делу, он начинает разглагольствовать об этом на весь зал, про себя мысленно бубня и причитая, в чем Джек не сомневался. Сейчас он просто стоял напротив него, а потом оглядевшись на дверь и убедившись, что там никого нет присел на один из железных кресел. Взгляд направленный на Джека был заинтересованный и изучающий. Джек изогнув бровь, отвернулся снова смотря в просторные виды открывавшегося сада из витража. Он не видел сестру с утра, она уехала со своим женихом на Олух, но тоска по ней защемила в сердце. Он хотел, чтобы они жили в Велиаре, но знал что Стоик убьет его собственноручно предложи он, чтобы наследник Олуха, оставив родной дом, жил здесь. Джеку ужасно не хватало сестры, но он разумеется скрывал это за холодной маской, за которой на его лице проживали разные эмоции. Например одна из них- это была вина. Черт возьми, и за что он чувствовал вину перед Эльзой? Он не мог выразить это словами. Это было что-то необъяснимое, что-то, что не передать словами и даже описать. Почему-то когда он услышал тихие рыдание за своей дверью, в сердце неприятно екнуло. Странно было то, что Джек никогда не чувствовал ни перед кем себя виноватым. Его бесило одно. Это одно очень его раздражало. И этим одним было то, что эта девушка сумела вновь разбудить его заспавшуюся совесть. Джек застонал. Одних угрызений ему не хватало.  — Если верить всем слухам, которые поползли после того, как утром какая-то служанка вынесла ту треклятую простыню с кровью, то скоро ты женишься, дорогой король- усмехнулся Райдер, смотря на Джека самым заинтересованным взглядом. Джек впрочем в долгу не остался.  — Помчится мне- сказал Джек нарочито задумчиво- Ты тоже был на пороге женитьбы в Мариарах. Фрейлина Касторы пришлась тебе по вкусу.- съехидничал Джек, заламывая пальцы и слушая как они хрустят. Райдер как-то заметно погрестнел, но быстро взял в себя руки, что не укрылось от Джека. О интрижке между главным человеком дворца и фрейлиной тетушки короля возможно знали лишь некоторые. Это был сам Джек, его сестра, его друг и его тётя. Вся его семья. Кастора тогда заявила, что если хоть одна живая душа проговорится, она уничтожит того человека. Поэтому Джек и молчал. Хоть он и не боялся тётку, но всегда прислушивался к её словам.  — Ну и кто она? — заинтересованным голосом, словно бы пропел, Райдер. Человека, что знал столько сплетней, как Райдера, Джек не знал, но почему-то был уверен, что о своеобразной Золушке не знает даже Райдер. Джеку было интересно как он поведет себя. Почему-то эта заинтересованность и недоумение в глазах Флина его смешили. Было бы смешно смотреть как он пытался узнать кто была та девушка. Но вдруг ему в голову пришла грандиозная идея, поэтому устроившись на троне поудобнее, он с мечтательно улыбкой на лице начал говорить.  — Это была Туф.- когда он попытался сделать вид, что вспоминает что-то соблазнительное, мозг мгновенно подкинул картинку. Это была Эльза, которая от боли вцепилась своими ноготками ему в спину, тихо стоная под ним. Она не двигалась, но её полуприкрытые веки и стоны, которые кажется против воли вырывались из её горла, заставляли его хотеть все большего и большего. Какой же она была красивой в тот момент. Покорность украшала Эльзу, делая её привлекательной, но и тот огонёк сопротивления, который Джек увидел, когда она открыла глаза, ему нравился. Он хотел и ненавидел её одновременно. Так же и она. Ей это нравилось, но она ненавидела все это. Даже тут их чувства были похожи.  — Тебе ведь понравилось да? — тихо прошептал он ей в ухо, целуя её за макушкой. Медленно и плавно огибая изгибы её шеи, он спустился к ложбинке на груди, одной рукой лаская её грудь и почувствовал как она нехотя немного выгнулась, хоть он и понимал, что мозгом она отчаянно сопротивляется. Проделав обратно тоже самое, он языком ласкал её шею, покусывая и отчётливо слыша как она стонет.  — Ты так и не ответила? — снова зашептал он, в этот раз целуя её в губы, но не получая ответа. Её глаза были открыты, но стоило Джеку не прерывая поцелуя, опустить руку ей на грудь, играясь с нею, как её глаза закрылись, а рот открылся, впуская его язык.  — Мне никогда не понравится с тобой спать- выплюнула она ему в лицо, как только он отстранился, прерывая поцелуй. Понимание того, что лучше бы она молчала кажется пришло сразу же. На лице Джека появилась гадкая ухмылка, потом он медленно отсранился от неё, позволяя себе разглядеть её выражение лица в этот момент. Он продолжал ехидничать, с толикой веселости смотря на неё.  — Проверим? Он прищурил глаза, заговорчески смотря на нее. Она испуганно поджалась под ним, но Джек уже протянул руки назад, плавной линией огибая её стройные бедра, и наконец добравшись до центра осторожно коснулся тыльной сторону бедра, ощущая что пальцы намокли. Похищному улыбаясь, он поднял руку на уровне её глаз. Эльза смотрела на него не веря своим глазам.  — Кажется твоё тело с тобой не согласно- обреченно проговорил он, после чего комнату оглушил протяжныс крик. Крик боли, отчаяния, страха, беспомощности, но Джек был почему-то уверен, это и был крик наслаждения. Он сразу заглушил его поцелуем, на который она ответила. На первый поцелуй и последний за всю ночь. Ответила, чтобы хоть как-то заглушить эту боль, и чувствую под собой, как простыня увлажначется из-за крови.  — Джек! Он удивлённо подпрыгнул, осматриваясь по сторонам и обреченно вздыхая. Сев за кресло рядом с Райдером, он запустил руки в волосы пытаясь немного успокоится. Зря он решил вспомнить что-то соблазнительное, желая обмануть друга насчёт Туф. Теперь в нем горело желание увидеть ту, которая собственно и завоевала все его внимание и была в его мыслях на протяжении всего дня. Райдер смотрел на него заинтересованно, пытаясь изучить, узнать о чем же думал король, что так разволновался.  — Даже не пудри мне мозги, что это была Туф. Во-первых- он загнул палец- ладно весь замок, весь Велиар знает о твоей ненависти к этой продажей женщине- он даже сморщился, а видеть злющегося Райдера было очень смешно — А во-вторых позволь отметить тот факт, что Леди Туфианна давно уже не девочка- Райдер наконец согнул второй палец под изогнутой бровью Джека и его скептическому взгляду.  — И что с того?  — То, что это была не Туф. Туф давно не невинна. К тому же ты человек принципов. Ты не берёшь то, что выкинул кто-то другой- Джек усмехнулся. Его близкие друзья и правда знали его как облупленного. Он кивнул.  — Да ты Райдер кладезь моей личной жизни- он не удержался от сарказма.  — Так кто это была?  — Со временем ты узнаешь Флин- сказал он кладя руку ему на плечо, и похлопывая. Потом встал с места направляясь к выходу.  — Это она- Джек остановился, уже находясь у выхода и почему-то повернулся к нему, желая выразить протест, но не смог. Это был не вопрос, это было утверждение. Флин не спрашивал. Флин говорил. В его глазах почему-то Джек увидел сожаление и жалость, только не ему, а ей. Флину было жаль Эльзу, отчего Джеку стало как-то обидно. Он отвернулся и пошёл снова к выходу, только у дверей говоря:  — Возможно. * * * * Всю ночь он не мог уснуть. Он ворочался в постели. Сон никак не желал идти к нему, завлечь его в сладкие плены Морфея. Все его мысли были заняты ей. Определённо, после вчерашнего что было между ними, именно на этом месте, он даже оглянулся на подушку рядом, он не мог заснуть вспоминая о ней. Он не видел её, но безумно хотел изменить это. Почему-то он думал посмотри он на неё, его страдающая душа успокоится, и он наконец сможет уснуть. Решив, что это единственное решение его бессонницы, он встал с места, накидывая на себя сорочку и одевая свои ботинки. Дверь его покоев тихо скрипнула за ним, оставляя его покои пустовать. Дворец спал. Была глубокая ночь. Он направился к горничному крыла, зная что она там. Однажды он уже бывал в её комнате. Маленькой комнатушке, куда едва ли она сама помещается. На самом деле Джека прекрасно знал, что им движет чувство вины. Он знал, что его терзало то, что он насильно заставил ее принадлежать ему. Впрочем отогнав все ненужные мысли, он быстро направлялся по направлению к её комнате, в желании просто взглянуть на неё спящую. Он добрался до её комнаты словно в наваждении. Какое-то необъяснимое чувство тянуло его туда, и вот он уже стоял прямо перед её маленькой деревянной дверью, полностью растеряв всю свою решимость. Всякие мысли начали посещать его голову, начиная с той, что она возможно может не спать и заканчивая тем, что в комнате может оказаться её подружка. Он долго колебался в желании уже уйти, но его влекло. Он не знал что его влккоо, но влекло. Не знал как описать, но это чувство поглощало его всего, забирая все его мысли и оставляя там место только для неё одной. Сейчас он видел её повсюду. Была только она. Её грустный взгляд и красивая она. Такая грациозная, женственная, теперь уже принадлежащая ему, хоть сама того не подозревала. Она была только его. Он поборол страх, осторожно и тихо открывая деревянную дверь. Она заскрипела, и Джек немедля вошёл в комнату, закрывая за собой дверь. Она спала. Её нежное тельце было прикрыто одеялом, но руки и плечи были обнажены, которые выглядывали из-под сорочки, словно бы искушая Джека. Виднелись округлые очертания груди, что Джеку стоило трудных усилий унять свое разбушевавшееся сознание. Джек присел на краюшек кровати, осторожно убирая локоны с её лица. Пальцы случайно задели кожу лица. Эльза горела, словно была горячим чайником. Минуту спустя, она начала что-то бормотать. Она ворочалась, а Джек не на шутку испугался. Начав трясти её и поняв, что она не просыпается, он резко дернул её на себя, отчего она теперь сидела в его объятиях, тихо что-то бубня. Она горела. Джек чувствовал это сквозь одежду.  — Эльза- тихо зашептал он, придерживая её за подбородок. Она не отзывалась, а её голова лежала на его плече. Спутаннве волосы разметались по его груди. — Эльза- он уже настойчивеё её начал трясти, но поняв, что девушка не просыпается настолько испугался, что у него задрожали руки.  — Вильгельм- закричал он во весь голос, на весь дворец, не обращая внимание, что сейчас возможно перебудит всех. Она горела и нужно было немедленно вызывать доктора. В два счета подняв её с места, он ужаснулся увиденной картине. На место, где она лежала была лужа крови, а вся нижняя часть её платья была окрашена в красный цвет, отчего и руки Джека окрасились в тот же. Выводя её из комнаты мирно спящую на руках, он проклинал себя и только себя. Как же он сейчас хотел бы себя задушить, но первым делом, что сделал это отнес Эльзу к себе.