Братик!

      Вечер. Звонок телефона отвлек от семейного просмотра фильма. Нана встала первой и с тихим: "Я возьму трубку", - отправилась в коридор.       - Я вас слушаю.        В трубке раздался шелест и спокойный голос учительницы ее сына.       - Савада-сан, добрый вечер. Я бы хотела поговорить о вашем сыне.       - Что-то с его успеваемостью?       -И это тоже, но сейчас я хотела бы поговорить не об этом. Вы понимаете, в классе вашего сына есть группа детей, которые все время задирают ребят. Мы уже решили эту проблему, но я беспокоюсь за состояние Тсуны-куна. Прошу вас отвести сына к врачу. Он неадекватно реагирует на внезапные оклики или резкие движения. Я понимаю, что это может вызвать у вас недовольство, но я искренне беспокоюсь о ребенке. Боюсь его проблемы с учебой могут быть вызваны проблемами со сверстниками.       - Хорошо. Мы постараемся в ближайшее время попасть к специалисту, если вы считаете, что это необходимо.       - Благодарю за понимание. До свиданья, Савада-сан.       Нана вернулась к семье и, решив не тянуть с решением проблемы, обратилась к сыну:       - Звонила твоя учительница.       Мальчик напрягся и опустил глаза.       - Сынок, что случилось?       - Все хорошо, мам.       - Прошу, расскажи.       - Все хорошо.       Тсуна встал и, пожелав спокойных снов, ушел. Емицу вопросительно посмотрел на жену. *** - Никчемный Тсуна! Никчемный Тсуна! Хахахахаха! «Я не никчемный!» - Савада снова все испортил! «Я ничего не делал!» - А давайте подстережем Саваду и изобьем его? Будет весело! «Не надо!» - Никчемный Тсуна! Никчемный Тсуна! Никчемный! Никчемный! Тсуна! Тсуна! Тсуна! - Тсуна!!! Мальчик резко открыл глаза и сжался, ожидая удара, но его не последовало. - Тсуна, что с тобой? Что-то плохое приснилось? – Отец обеспокоенно смотрел на сына. - Д-да, пап. Просто дурной сон.       - Я посижу с тобой.       - Не надо. Я уже не маленький.       - Для нас с мамой - маленький.        Тсуна надулся, но быстро успокоился под мерное поглаживание по голове. Вскоре он снова задремал.       Емицу еще посидел рядом с сопящим сыном и вернулся к жене в постель.       - Что с ним?       - Говорит, что дурной сон. И я ему верю. Вот только, судя по бормотанию, его учительница была права. Нужно обратиться к независимому специалисту.       - Только бы не было ничего серьезного.       - Ничего страшного. Если будут серьезные проблемы, я найду способ его вылечить. *** - У вашего сына сильная психологическая травма. Не знаю, что его до такого довело, он молчит. Я предположил бы, что это проблемы в семье, - на возмущенную попытку возразить врач жестом попросил подождать, - но я вижу, что дело не в вас. Скорее всего это проблемы со сверстниками. Я посоветовал бы перевести его в другую школу, но, боюсь, это уже не поможет. Ребенок слишком скован. Лучше всего оставить его в этой же школе, но изменить ситуацию. И да, желательно дать ему то, что он должен будет защищать, а лучше не только защищать, но и ухаживать. Животные или младшие дети есть?       ***       -Я сожалею. Вы не сможете больше иметь детей. Сидящая в кресле напротив врача женщина закрыла глаза руками, мелко сотрясаясь от сдерживаемых рыданий. Стоящий позади муж порывисто обнял её и зашептал что-то успокаивающее. Женщина замотала головой и со сдавленным стоном схватилась за руки мужа.       - Дорогая, все будет хорошо. У нас есть сын. Давай просто уделим внимание ему. Может мы и сами справимся.       Быстро поблагодарив врача, Емицу увел жену из кабинета. Доктор со стоном откинулся на спинку кресла. Боже, он никогда не привыкнет к страданиям этих женщин.       ***       Спустя месяц . - Емицу, я так хочу еще одного ребенка. Давай попробуем обратиться ещё к какому-нибудь врачу. - Нана, любимая моя, ты же понимаешь, что это бессмысленно. Мы были у десяти врачей, и все говорят одно и то же.       - Я знаю! Знаю! Но… - Прошу тебя – не плачь! Боже, Нана! Я сейчас сам расплачусь! Видишь, я уже… - Емицу! Да ну тебя! Может Емицу и выглядел сейчас по-дурацки, кривляясь и изображая слезы, но главного он добился, его жена перестала плакать.       Всячески отвлекая жену от их горя, Савада уже обдумывал возможные варианты решения сложившейся проблемы. И одна из них, самая бредовая на первый взгляд, становилась все привлекательнее и привлекательнее. ***       - Нана, познакомься, это доктор Шамал. Я познакомился с ним в одной из командировок. Он отличный специалист. Если не поможет он, то я не знаю, к кому еще можно обратиться.       - Добрый день, синьерина! Вы так прекрасны! Может быть вы согл...       На голову любвеобильного врача опустился немаленький кулак мужа синьерины.       - Она замужем.       - Это мне не мешает.       - За мной.       - Так бы и сказал, - тут же успокоился Шамал. - Итак, я знаю вашу ситуацию лишь со слов Емицу, но я хотел бы взглянуть на эпикрис и анализы. И желательно еще вас осмотреть.       - Да, конечно, - Нана убежала за папкой со всеми бумагами, а мужчины тем временем расположились на диване.       - Ты уверен, что в случае даже мизерного шанса готов открыться перед Наной?       - Я уже давно живу с ней и готов не только открыться, но и покаяться во всех деяниях ей. И да, ты же понимаешь, что, если кто-то узнает...       - Не бойся. Мы, конечно, живем в жестоком мире, но ты знаешь, что друзей я не бросаю и не предаю.       - Поэтому именно тебя я и пригласил. Другим я не доверяю.        В комнату вернулась Нана, неся увесистую папку.       - Вот, Шамал-сан. Здесь все, что нам отдали во всех больницах, которые мы посетили.       Врач удивленно посмотрел на объем предстоящего чтения и устало потер переносицу.       - Это надолго.       ***       - Ну, что я могу сказать. Судя по единогласности моих коллег, прогноз не утешительный, но я все же рискну вас осмотреть. У меня свои методы, так что это все может показаться вам странным.       - Ничего. Если есть хоть малейший шанс...       - Прилягте.       Стоило Нане лечь на диван, как ее шею обожгло укусом, и сознание быстро затуманилось.       ***       - Прости, Емицу, здесь даже пламя бессильно.       Савада поморщился и устало потер глаза. Последняя надежда на еще одного родного ребенка пропала. Ну, что же, это не конец жизни.       - Разбуди Нану.       - Да, я уже, - беззаботно махнул рукой врач. - Через минуту очнется.       Они помолчали. Емицу с печалью смотрел на жену. Шамал смотрел на друга и тихо радовался, что у него еще нет объекта столь глубоких чувств.       Ресницы женщины затрепетали, и она открыла глаза. - Нана, как думаешь, если мы усыновим ребенка… *** - Тсуна! Скоро у тебя будет братик или сестричка! Мы возьмем ребенка из приюта! Ты ведь не против?! - Нет, мам. Я буду рад. *** - Вот это наши малыши! Есть совсем крохи, есть дети постарше.       Их отвели в соседнюю комнату, где расположились все дети от 3 до 6 лет. К ним тут же бросилось несколько детей, пытаясь привлечь как можно больше внимания. Остальные занялись кто чем: кто изобразил сосредоточенную работу, кто, наоборот, беззаботно играл. Некоторые тут же похватали книги и стали изображать чтение. И только несколько продолжили заниматься своими делами. Особенно среди них выделялись двое. Два мальчика четырех-пяти лет. Серьезные и собранные, они продолжали сидеть неподвижно, приобняв друг друга. Черноглазый брюнет и голубоглазый блондин. Их родители явно не были японцами. И уж точно они не были родственниками. Слишком разные.       Окинув взглядом комнату, Тсуна с удивлением понял, что вокруг этих двоих образовалась зона отчуждения. Дети не то что не приближались к ним, но и смотрели с настороженным раздражением.       Что удивительно, в их взгляде не было ни страха, ни озлобленности, которые можно было ожидать. Спокойствие и уверенность.       Тсуна вздрогнул, только сейчас он осознал, что смотрят на него. Не на родителей, а на него. В памяти тут же всплыли образы толпы детей, смеющейся над ним, когда он снова упал на ровном месте.       Он поспешил отвернуться. Разорвать зрительный контакт. Но с ужасом понял, что не только та парочка смотрела на него. Все дети смотрели на него. Только на него. Они ждали. Ждали когда Тсуна споткнется, упадет, уронит что-нибудь. Все они ждали.       В носу защипало, живот свело спазмом. Руки мелко затряслись, и он поспешил убрать их в карманы ветровки. Только не показать, что ему страшно. Он сильный. Он поборет свой страх.       Он чувствовал, как липкие злобные взгляды скрещиваются на нем. Как они обволакивают его.       На запястье сомкнулось что-то горячее и сильное. С тихим воплем ужаса Савада шарахнулся в сторону, стремясь вырвать руку из захвата. И обнаружил, что это один из тех мальчишек. Черные глаза смотрели с пониманием. Это одновременно и успокоило Тсуну, и разозлило. Да что он может понимать?! Ребенок. Красивый ребенок! Уж его точно никто никогда не мучил, не оскорблял, не...       Мальчик оборвал себя. Не оскорблял? Ребенка-европейца в Японии? В детском доме? Он бросил взгляд на второго мальчика. Вставшего на ноги, но оставшегося на месте. Блондин с голубыми глазами, больше своего друга похожий на европейца. Вот уж он точно знает, каково это. И этот мальчик, раз сидел вместе с ним, тоже все понимает.       Тсуне стало стыдно. Мама всегда говорила ему, что он добрый мальчик, а папа еще добавлял, что он великодушный и понимающий. А он вдруг решил выместить свою злость на совершенно незнакомых детях. Пусть даже мысленно.       - С тобой все нормально? - прозвучал вопрос от черноволосого.       Тсуна только кивнул. Говорить ничего не хотелось.       Брюнет кивнул то ли ему, то ли своим мыслям и повернулся к блондину. Тсуна снова посмотрел на второго мальчика и вдруг представил, что они братья. Он и эти мальчики. Серьезные, добрые. Они точно не стали бы его задирать. Впервые за долгое время Тсуне было спокойно.       ***       Родители выбрали Реборна и Колоннело, так, оказывается, звали тех мальчиков. Они внимательно смотрели на Тсуну, когда выбирали ребенка, и, конечно, увидели все, что произошло. Им и самим понравились эти дети. Конечно, они рассчитывали на одного ребенка, но дети наотрез отказались расставаться. Старшие Савада подумали и решили, что так даже лучше.       Пока шло оформление усыновления, они еще несколько раз ездили в детский дом и обязательно брали с собой сына. Тсуна был не против. Когда он оказался в приюте во второй раз, то сразу направился в комнату, где играли дети 3-6 лет. Но стоило ему войти, как все взгляды снова скрестились на нем. Неизвестно, что подумали дети: возможно, решили, что его сдали в приют. Со всех сторон тут же стали раздаваться шепотки и смешки. И Тсуна снова провалился в пучины своего страха. Его трясло, желудок сворачивался колючим клубком, в горле пересохло.       И снова его выдернула из пучины страха детская рука на запястье. В этот раз Реборн не стал ничего говорить, а потянул его к тому месту у стены, где только что сидел сам, и усадил его рядом с Колоннелло. Сам он сел к Тсуне на колено. Блондин, не долго думая, уперся Тсуне виском в предплечье так, что теперь подросток не мог пошевелиться, чтобы не потревожить мальчиков. Взгляды сверлили их все меньше. Дети постепенно отвлекались на свои дела, и Тсуна вдруг понял, что ему очень хорошо и спокойно.       Для себя подросток решил, что так и должно быть. Они должны быть вместе.       Задумавшись, он не заметил, как сказал это в слух.       - Конечно, - тут же раздался уверенный ответ Колоннелло. - Мы будем вместе. Во что бы то ни стало.       И это было так сказано, словно им нет разницы, усыновят их или нет. Сбегут из детдома и преодолеют все невзгоды, но будут рядом.       Подросток улыбнулся. Это детское обещание так по-взрослому подняло его настроение до небывалых высот. Еще никогда он не чувствовал себя таким нужным. Конечно, родители любили его, и им он был нужен, но чужие дети. Нет. Уже свои. Скоро, очень скоро, они станут братьями. Не по крови, но только от него зависит, будет ли это играть роль в их отношениях.       Он осторожно приобнял детей и прошептал:       - Мы будем вместе.       В таком положении их и застали родители. Поумилявшись открывшейся картине, они забрали кровного сына и напоследок погладили Реборно и Колоннелло по голове. Правда, папа гладил как-то осторожно и с едва заметной усмешкой, но Тсуна, разомлевший от тепла двух детских тел, предпочел не заострять на этом внимание.       Уже в машине Тсуна подумал, что нужно помочь родителям с обустройством детской комнаты.       ***       В следующие посещения Тсуна без лишнего стеснения сразу направлялся к своим будущим братьям. В один из таких визитов дети листали книгу со стихами, которую тут же всучили Тсуне с просьбой прочитать. В другой раз играли в мафиози. У Колоннелло была винтовка, а у Реборна пистолетик. Стреляли пистолетики пульками с краской, но бабахали, как настоящие. Внимательно посмотрев на Тсуну, они выдали шедевральную идею: Тсуна будет призом. Подросток только посмеялся. Правда быстро умолк под двумя скептическими взглядами. И правда, они же дети. Если они хотят, чтобы Тсуна был призом, он будет. Наверное, выигравший будет в следующий раз все посещение играть с Тсуной, а проигравший будет сидеть в сторонке. Но Савада, конечно, пристыдит победителя и скажет, что нужно быть добрым и делиться с другими. Особенно с друзьями.       Тсуна так размечтался, что не заметил, как в баталия переместилась к выходу из комнаты. Дверь скрипнула и сражающихся уже врукопашную снесло дверью. Раздались возгласы и смешки. В комнату вбежала воспистательница и тут же начала поднимать и отряхивать пострадавших. Их тут же отконвоировали в мед кабинет. И Тсуна видел, как мальчики, пожав руки, признали техническую ничью.       Со вздохом облегчения он отправился к родителям, которые уже ждали его на выходе из детдома.       ***       В последний раз он снова отправился в комнату к детям, но не нашел там Реборна и Колоннелло. Испугавшись, что с ними могло что-то случиться, он побежал к родителям, но стоило вбежать в кабинет директора, как тут же показались живые и здоровые мальчишки. От сердца отлегло, и Тсуна, вспомнив свой испуг, рассмеялся. Хмыкнул отец, улыбнулась мама, захихикали почти официальные братья.       - Тсуна-нисан, ты бы видел свое лицо! - Весело воскликнул Колоннелло, после чего рассмеялись уже все.       Последние формальности уладили довольно быстро, и вскоре из детского дома уезжала пополнившаяся семья Савад.