Наша неполная история...

Го Ха Чжин не верила в чудеса. Нет, наверное, не так. Го Ха Чжин более не верила в чудеса. Она оставила все свою веру в чудеса и волшебство давно, еще в детстве, когда ее отец навсегда покинул их с матерью. Ха Чжин, конечно, ждала его, звала его и до последнего верила в то, что папочка вернется назад. Но он не пришел. Шли года, и она постепенно смирялась с этим. Случалось так, что на минуту она все же прикрывала веки и шептала заветные желания под пролетающей звездой, но когда понимала, что им сбыться не суждено, опускала голову и уходила в рутину житейского быта. А когда ее душа сквозь века вновь вернулась из минувшего тысячелетия в губительное настоящее, она поняла, что больше она точно не поверит в чудеса. Она плакала. Много плакала. Забившись в угол, рыдала в голос, кричала, била кулаками о стену, выла от боли, но ничего не происходило. Перед глазами так отчетливо стоял величественный силуэт красивого мужчины со шрамом под левым глазом, с тоскливым взглядом и горькой улыбкой, что ее сердце ныло от агонии внутри. Она засыпала прямо там, на полу, без всякой надежды, без всякой светлой мечты. Прошли месяца перед тем, как Ха Чжин, наконец, смогла расставить все точки над «i». Смогла научиться жить дальше, несмотря ни на что. Оставлять позади свое прошлое. Любить, обнимать и целовать мужчину со шрамом на лице только лишь в своих мыслях, мечтах и снах. Попытаться забыть о боли. Она вспомнила, каково это, улыбаться вот так, непринужденно, смеяться над неуклюжестью своей подруги, до полуночи говорить по телефону со своей матерью и младшим братом, а потом засыпать с мобильником в руках и опустошенной чашкой на столе. Она вспомнила, каково это, жить не в Корё. Без него. Без его плеча. Без его улыбки. Она много рисовала: его портреты заполняли весь рабочий стол Го Ха Чжин, и экономка, заботливо посланная ее матерью, постоянно бурчала, складывая их в аккуратную стопку. Но улыбалась ей. По-доброму, понимающе. «Он выглядит очень красивым, дорогая. Но уж довольно старомодным». Го Ха Чжин смеялась над словами женщины. В такие минуты она была рада ей больше, чем другим. Когда женщина справлялась со своей задачей чуть быстрее обычного, Ха Чжин наливала в чашки свежеприготовленное какао и предлагала ей. Они говорили – долго, по душам, порою ничего не тая. Женщина была великолепной рассказчицей, и девушке казалось, что она должна знать все истории этого мира. «Его Величеству она понравилась бы», - с грустью думала Ха Чжин и смахивала с глаз пробивающуюся слезу. Но что более важно, она настойчиво уверяла девушку, что все мечты и желания когда-нибудь да сбываются. Не важно, насколько суровой будет реальность, если сильно веришь, то небеса шлют тебе свое благословение. Го Ха Чжин усмехалась. Она знала, та лишь хочет утешить ее. Но почему тогда ее сердце продолжало верить? Почему она продолжала верить? Она смотрела на танец снежинок за окном и кусала губу: чувствовала, что что-то должно случиться. — Ну вот, - печально подытожила Ха Чжин, стоя на цыпочках и пытаясь отыскать среди коробочек в шкафу заветный пакетик ее любимого горячего шоколада. Вчера вечером над Сеулом поднялась метель, и ей так не хотелось покидать уютную квартиру, а потому она понадеялась, что ее любимого лакомства будет вполне достаточно. Как она ошибалась. В надежде на то, что отсутствие любимого напитка можно будет компенсировать чем-то более сладким, твердым и напоминающим шоколад, она открыла дверцу холодильника. Возможно, сегодня был всего лишь неудачный день («Или же век», - подумалось ей), а может быть, в ее судьбе предначертано остаться сегодня без драгоценной энергии на весь последующий день, но плитки шоколада также не нашлось. Тяжело вздохнув и взяв с кресла теплый плед, Ха Чжин медленно поплелась к окну. На улицах Сеула уже вовсю работали всевозможные машины и работники, усердно расчищая дороги и тротуары от наметенного прошлой ночью снега. Здания, мастерские и кондитерские пестрили рождественскими огнями, вывесками. У входа стояли небольшие ели, а рядом сновал переодетый Санта-Клаус. — До того магазина нужно пройти немного, - вслух рассуждала Го Ха Чжин. — Думаю, мое выходное утро не пострадает, если я чуть прогуляюсь. Утро Ким Чхве Со не удалось с самого начала. По крайней мере, он так считал. Во-первых, служащий пролил на него предназначенный для него кофе. Чуть позже отец завалил его стопкой документов и без остановки трещал, что дело не требует отлагательств. Но терпение мужчины достигло предела тогда, когда секретарь известил его о том, что инвесторы решили отложить их встречу. А потому Со, схватив ключи от спорткара, завел двигатель и, с силой нажав на педаль газа, рванул со стоянки у отцовской виллы. Мысли пчелиным роем проносились в голове, и Со все никак не мог привести их в порядок. Он точно не знал, что его беспокоило больше всего: неудавшееся утро, провал с инвесторами или же все тот же сон, вновь приснившийся ему сегодня. Уже долгое время Со снились странные вещи: все было очень древним, загадочным. Храмы, дворец, странная корейская этническая одежда, напоминавшая ту, которую носили люди эпохи Корё, сбруй лошадей, скрежет мечей и вопли солдат. Ему снилось то, как какой-то незнакомый ему юноша, именуемый Бэк А, улыбался ему и хлопал Со по плечу. Снилось, как какой-то мальчишка, лет пятнадцати от роду, стрелял их рогатки, показывал язык, а порой испуганно вытаращивал глаза, стоило им встретиться взглядами. Все было таким мутным, таким мимолетным, словно пленка очень старого фильма. Он мог лишь ручаться, что видел это. Но не лицо той девушки. Её лицо он видел отчетливо ясно. Да и невозможно было не рассмотреть ее – она была удивительно красивой: с белой чистой, словно фарфор, кожей, с алыми губами и ясными лучистыми глазами. Чхве Со ждал приближения ночи лишь для того, чтобы заснув, вновь увидеть ее добрую улыбку и искристый взгляд. Было ли это странным? Вне всяких сомнений. И даже не ввиду того, что сон имел исторический характер, словно съемка фильма, нет. Скорее, из-за того, что эту девушку он никогда и не встречал. Это Со знал. Ибо если он когда-либо встречал ее, то обязательно запомнил, сохранил в своей памяти. Такой она была. Бабушка – мать отца, к которой Со частенько заглядывал, каждый раз говорила ему о том, что он видит свою прошлую жизнь. Мужчина смеялся над словами старой женщины и каждый раз говорил, что это все – лишь плод его деятельности, плод его переживаний. Возможно, он где-то видел всех этих людей, и теперь они приходят к нему во снах. «Сознание играет с нами всякие шутки, бабушка», - любил говорить Со. Женщина лишь загадочно улыбалась. «Всему свое время, сынок. Ничто в этом мире не происходит просто так. То, что предначертано небесами – произойдет. То, что суждено, сбудется». И Со все никак не мог понять то, о чем говорила его бабушка. Значило ли это, что она всерьез верит в судьбу и в то, что его сновидения – эпизоды прошедшей жизни? Со тряхнул головой. «Нет, это странно. Ты должен запомнить, Чхве Со, все женщины с причудами. А моя бабушка – самая большая причуда на свете». Все произошло слишком быстро, и Со не успел толком понять, как его тряхнуло и он резко нажал на педаль тормоза. Тело рефлекторно дернулось вперед, и мужчина закрыл глаза. Го Ха Чжин была неуклюжей. Во всяком случае, так считала сама девушка, и такого же мнения придерживалась ее мать. А потому она была против того, чтобы ее дочь переезжала в отдельную квартиру. — Ты настолько невнимательна в последнее время, что даже превзошла своего младшего брата, - говорила однажды она. А что делать Го Ха Чжин? Какие пути отступления у нее были? Не могла ведь она сказать, что все ее мысли заняты императором эпохи Корё - Кванджоном, правившим тысячу лет назад, у которого она, кстати, некоторое время побыла в гареме. Не могла также сказать, что безмерно любит его и скучает по нему. При таком раскладе, госпожу Го не спасло бы никакое отделение реанимации Сеульских госпиталей. Но в данный момент Ха Чжин была согласна со своей матерью. Она не обратила внимания на светофор. Была слишком занята беспорядочным потоком мыслей. Мыслей о мужчине со шрамом на лице. Это было ее большой ошибкой. Потому что перед тем как, корчась от боли, упасть на твердый асфальт, она услышала скрежет шин и почувствовала сильный удар в области бедра. Она были жива, но слишком испугана. А когда он, пытаясь подняться, бранила себя и водителя одновременно, то так и застыла, с шоком уставившись на склонившегося над ней мужчину. Чхве Со проклял все на свете. Какая идиотка будет переходить дорогу на красный цвет? Ах да, он забыл: нынче девушки заняты розовыми бреднями и прочей чепухой. Вне себя от ярости, он выскочил из спорткара, и громко хлопнув дверцей, уже было собрался обрушить беспощадный поток бранных слов, но так и застыл… …потому что прямо перед ним, на асфальте, сидела его маленькая тайная мечта. Эта маленькая мечта, надув губы и чуть ли не плача от обиды, усилено терла свою ногу. Сердце Со забилось, словно сумасшедшее. Она была здесь, прямо перед ним, и он не все еще не мог поверить своим глазам. Он несколько раз моргнул и потер веки, но эта девушка все еще не уходила из поля его зрения. Со посчитал себя безумцем. На подкашивающихся ногах он присел перед ней, когда она подняла свои прекрасные карие глаза и застыла в немом шоке. Ха Чжин не поверила в происходящее. Она думала, что сошла с ума, умерла, или же очень сильно стукнулась головой. Возможно, это была лишь жалкая иллюзия, а она, словно маленькая девчонка, повелась на проделки своего сознания. Сейчас она закроет глаза, а когда откроет, его уже не будет рядом. Но он был здесь. И смотрел на нее таким же взглядом, как когда-то давно, в ушедшей эпохе: также удивленно, с любовью и восхищением в глазах. А у нее мурашки по коже, как и всякий раз, когда он смотрел так, как умеет лишь четвертый принц. — Ваше величество… - словно в бреду, прошептала Ха Чжин ровно перед тем, как потерять сознание. «Как не вовремя», - подумал Со. Она так и не купила свой шоколад. Она даже и не дошла до намеченной цели. Да и ей было наплевать. Было нечто другое, нечто более важное, более ценное для ее сердца. Она вернулась из госпиталя пару часов назад, когда на улице уже начало темнеть. Противный врач не хотел отпускать ее, ссылаясь на различные томографии головного мозга и рентгеновские снимки, чтобы якобы «предостеречь появление всяких осложнений». С головой у Го Ха Чжин и так было не все в порядке, а потому она, сумев, наконец, убедить мужчину в том, что ее состояние нормализовалось, отправилась домой. Теперь же стены ее квартиры сдавливали ее. Шок, неверие, неизвестность наряду с острой болью и тоской сковали все тело Ха Чжин, и она, схватившись за голову, пыталась привести мысли и чувства в порядок. Пыталась осознать, что произошедшее сегодня не очередной мираж, иллюзия, которые случались с ней довольно часто. Что он и в самом деле… Ха Чжин вздрогнула, когда раздался звонок в дверь. На ватных ногах подойдя к двери, она раскрыла ее и снова, вновь, опять же застыла. Сегодня это было привычным для нее. Чхве Со подумал, что слишком много эмоций на сегодняшний день. Потому что бедная девушка с раскрытым ртом уставилась на непрошенного гостя. Гостя, который в открытую рассматривал ее, прикидывал что-то, мысленно сравнивая образ из сна и образ реальности. Его маленькая мечта была точно такой же. С ярким светом в карих глазах, легким румянцем на щечках. Она была такой же, как в его прошлой жизни. Со неожиданно для себя понял, что помнит все. Нет, не так, чтобы все от начала до конца, но вспышки воспоминаний, отдельные моменты, чувства, эмоции, дежавю присутствовали в его жизни. Он ссылался на игру сознания и сильную утомляемость, но не сейчас. Когда он увидел ее сегодня, то понял, что это, черт его возьми, не жалкая фантазия. Это – его реальность. Это – часть его жизни. Это – его воспоминания. Возможно, когда-нибудь он вспомнит все (он знал, что это произойдет), а пока… — Знаешь Красную шапочку? – прервал затянувшуюся тишину Чхве Со. — Ч-что? – заикаясь, переспросила Ха Чжин. Он улыбнулся. — Ну, большой серый волк съел маленькую девочку, которую звали Красная шапочка. Ха Чжин не знала, плакать ли ей или же смеяться, прыгать от счастья, хлопать в ладоши, словно дитя. Ее сердце билось, словно сумасшедшее, душу переполняло нечто странное, такое приятное и такое забытое. Счастье. Надежда. Любовь. Она ринулась вперед, и Со вздрогнул от удивления, когда она обвила руками его шею и прижалась к нему, даже застыл, а потом вдруг облегченно выдохнул и обнял ее в ответ, еще теснее прижимая к себе. — Ты пригласишь меня к себе? – шепнул Со. — Я принес какао и шоколад, подумал, что ты любишь. Го Ха Чжин улыбнулась. Она, кажется, снова научилась верить в чудеса.