Между мною и тобою вечность

      Хаус никогда не задумывался, что будет после. Была лишь дорога, мотоцикл и Уилсон. И вечность, что сгорела в одно короткое мгновение.       Джеймс умирает до странного чисто и тихо. Хаус - врач и не верит в подобную смерть. Он её такой и не видел. Но эту нельзя описать иначе.       Нету глупой возни, напрасного шума, предсмертных всхрипов, слёз и надорванных криков. Нету суеты врачей, друзей или родственников.       Есть лишь паршивый номер в дешёвом мотеле, исхудавший, очень бледный, будто прозрачный Уилсон и осунувшийся, посеревший Хаус.       Перед самым концом Джеймс смотрит на своего лечащего врача, лучшего друга, самого дорогого и близкого человека и улыбается.       Уилсон улыбается, и его лицо меняется, становится совсем таким, как прежде, и Грегори понимает, что всё закончилось. "После" наступило.       У Хауса вроде и было в жизни что-то, что имело значение. Что-то, не имеющее отношения к Уилсону. Но что именно Грегори не помнит.       И не знает, когда и где забыл. Наверное, когда-то в ту маленькую вечность, обернувшуюся мигом, и где-то между дорогой и Уилсоном.       Что бы это ни было, Грегори и не пытается вспомнить. "После" уже наступило. Мог ли Хаус думать, что после - это обрыв и миг до прыжка?       Нет, наверное. Хотя он что-то такое предполагал. В конце концов, что ещё Хаусу делать без Уилсона? Сомнений нет. Один шаг. И он летит.