Путь навстречу

На поверку всё оказалось совсем не так, как ожидал Юри. Чтобы в полной мере ощутить всю многогранность данного понимания, ему потребовалась всего лишь одна неделя. И это была самая сложная неделя в его жизни. Для начала он так и не смог найти в себе силы открыть Виктору правду, а всё потому, что в жизни Никифоров оказался совершенно другим человеком, нежели Юри успел привыкнуть за годы общения. Самоуверенный. Местами беспардонный. С первых минут пребывания в чужой стране он показал себя так, как никогда не позволял вести себя с соулмейтом или под прицелом фотокамер. Он не жалел Юри, не считался с его чувствами и говорил всё прямо в лоб. Первое время Юри было откровенно некомфортно находиться рядом. Виктора было слишком много. И это было просто невероятной насмешкой судьбы. Юри с трепетом ждал их встречи большую часть своей жизни. Годами лелеял мечту о том, чтобы сделать всё красиво и грандиозно, но в итоге с разгона врезался в реальную жизнь. Не то чтобы ему не приходилось оставаться на руинах собственных надежд раньше — просто в этот раз всё оказалось куда больнее. Яркий. Шумный. Виктор с совершенно милой улыбкой без зазрения совести наносил уколы по самым болевым точкам, начиная подколами о лишнем весе и заканчивая каверзными вопросами про девушек и их отношения с Минако. Казалось, что в его голове был какой-то шаблон того, как должны были выстраиваться их отношения, но невооруженным взглядом было видно, что опыта на поприще тренера у него не было никакого. Их менталитеты и воспитание то тут, то там натыкались на конфронтации. Рожденные и выросшие в разных странах, они просто не понимали друг друга. Не раз и не два это приводило к весьма неловким ситуациям. Первую неделю Юри и правда всячески старался отгородиться от пытающегося залезть под самую кожу Виктора: с непосредственностью ребёнка он старался выведать всю подноготную, не осознавая, что делает это с тактичностью танка. Ярким подтверждением полного непонимания ситуации служило неподдельное удивление на лице Виктора, когда Юри безапелляционно отказывался говорить на личные темы. — Юри, нам нужно наладить с тобой контакт! — настаивал на своём Никифоров, искренне не понимая, чем вызвана такая непреклонность. А Кацуки просто выть хотелось от абсурдности этой ситуации. Не так он это себе представлял. Ох, не так. Хотя Юри не соврёт, что была и другая сторона происходящего. Несмотря ни на что, иная его часть каждый раз, находясь рядом с родственной душой, распадалась на атомы от одного только взгляда в его сторону. Наблюдая за Виктором, пока тот не видит, Юри чувствовал, как всё внутри тянется навстречу. Каждая клеточка кожи трепетала от каждого случайного прикосновения Никифорова. А тот, словно испытывая его на прочность, старался установить телесный контакт как можно чаще. Возможно, так было принято в России, а может, ему казалось, что так можно быстрее сблизиться, но то, что творилось внутри Юри, стоило Виктору просто похлопать его по плечу, описать сложно. Это как взрывы микроскопических бомб по всему телу. Это как жадный глоток свежей воды посреди пустыни. Как нечто, чего он ждал всю свою жизнь. Внутренности наполнялись невероятной энергией. Становилось так хорошо и правильно. Не было ничего важнее в мире, чем это простое прикосновение. Юри испытывал счастье, просто смотря на Виктора. Иногда задаваясь вопросом, испытывает ли Виктор что-то подобное по отношению к нему, Юри сам путался в мыслях. То казалось, что Никифоров старался постоянно неосознанно коснуться его, то резкие комментарии в его сторону опускали с небес на землю. Юри совершенно запутался в происходящем. — Почему ты не расскажешь ему? — в сотый раз спрашивала Юко, когда Кацуки приходил к ним на каток и с замиранием смотрел за тренировками Виктора. И Юри не мог ответить на её вопрос. Потому что реальность оказалась совсем не такой, какой он себе представлял? Но ведь Виктор его соулмейт, и Юри все так же искренне любил его. Просто трудно заставить две картинки сложиться воедино: что человек, отстранивший его от катка до момента, пока он не приведёт себя в надлежащую форму, и человек, что ночью выходит с ним на связь, — это одна и та же личность. От человека, что приехал в Хасецу апрельским утром, странно веяло фальшью. От его улыбок, восторженных возгласов и дружелюбных фраз. Юри, находясь рядом, чувствовал, что это просто образ, натянутый на истинную личину. Он тренировался до одури. Вгоняя себя в бешеные рамки тренировок, Юри старался как можно скорее сбросить лишние килограммы, чтобы он смог перейти к настоящим тренировкам. Несмотря на недопонимания, терять возможность провести как можно больше времени с Виктором он не собирался ни в коем случае. Голова пухла от собственных противоречивых эмоций и мыслей. Сомнения опутывали его, вступая в борьбу с желанием скорее рассказать и наконец закончить их с Виктором страдания длиной в долгие годы. Его нерешительная натура непрестанно подкидывала причины для неуверенности в своих поступках. Ментальная стена постоянно трещала по швам от внутренней борьбы, и только безмятежное лицо Виктора вселяло надежду, что до той стороны его переживания пока не добрались. Ощущение сюрреалистичности происходящего не отпускало вплоть до момента, пока поздно вечером, скрывшись в комнате, Никифоров сам не обратился к своей родственной душе за помощью. «Я его совершенно не понимаю. Чувствую себя врагом народа каким-то. Я просто стараюсь быть максимально дружелюбным. Обычно этого достаточно. А тут просто тотальный игнор. Что мне делать?» Впервые за долгое время Юри ощутил такие чистые переживания своего соулмейта. И это просто открыло ему глаза на происходящее. Виктор, пусть и в свойственной лишь ему манере, пытался. И осознание этого факта вызвало у Юри укол вины. Виктор ради него пересёк тысячи километров, а он даже не может найти в себе силы пойти на контакт. Хорош соулмейт, ничего не скажешь. «Не дави на него, ладно? И дай время, думаю, всё наладится», — подумав, написал Юри. Ответа не было достаточно долго, чтобы Кацуки предположил, что Виктор уже уснул. Но вскоре на руке все же проступило немногословное: «Хорошо. Я попробую» Улыбнувшись, Юри невольно и сам заразился решительностью. Он решил, что тоже обязательно попробует. Он обязательно оправдает надежды Виктора и станет достойным подопечным, который сможет выиграть в Гран-при. И нет ничего удивительного в том, что после этого разговора взаимоотношения начали двигаться в нужном направлении. Юри видел, что Виктор честно пытается не давить на него, пусть и не всегда у него это выходило, в то время как Юри перестал сбегать от него сразу после окончания тренировки. Иногда задерживаясь после ужина за столом подольше, Юри украдкой наблюдал за тем, как Виктор общается с посетителями или воодушевлённо переписывается с кем-то в сети. На нём всё ещё держалась эта маска вечно дружелюбного пижона, но в какой-то момент Юри понял, что узнать ещё и такую сторону своего соулмейта ему тоже хочется. Посмотреть на Виктора со стороны, узнать, как он общается с другими людьми, как он преподносит себя миру. Юри хотелось приобрести и такой опыт. Хоть внутри и билась мысль, что он поступает неправильно, скрывая от Виктора то, что он должен знать по праву. Но в нём всё ещё боролось детское желание что-то кому-то доказать. В жизни Никифоров оказался в разы восхитительнее, чем могли передать любые камера или экран. И это вносило определённую сумятицу в голову Юри. Вскоре интенсивные тренировки дали свои плоды: желанная форма уже замаячила на горизонте, проявляя себя в одобрительном покачивании головы Виктора при взгляде на своего подопечного. — Думаю, что на следующей неделе уже начнём тренировки на катке, — неожиданно произнёс Никифоров как-то вечером, не отрывая взгляда от телевизора. Эта новость произвела настоящий фурор внутри Юри. Кусая губы в попытке сдержать улыбку, он, не поднимая глаз от телефона, утвердительно промычал. Но, скосив взгляд на будущего тренера, Юри, к своему удивлению, наткнулся на задумчивый взгляд в ответ. Его глаза смотрели с очень странным выражением, не совсем понятным для Юри, но вызывающим странное беспокойство на уровне предчувствия. Нервно улыбнувшись, Кацуки поспешил покинуть зал, сославшись на раннюю тренировку. В тот вечер Виктор так и не вышел на связь со своим соулмейтом, в то время как Юри беспокойно проворочался полночи в попытке понять, почему его так беспокоит сложившаяся ситуация. Последний день перед началом их совместной тренировки ознаменовался странной атмосферой, повисшей в воздухе города. Не понимая, что происходит, Юри сделал последний круг вокруг квартала и свернул на мост, ведущий к ледовому дворцу. Толпа репортёров, собравшаяся возле входа на каток, была заметна за несколько десятков метров. Не ожидая ничего хорошего, Юри приблизился к зданию, тут же попадая под шквал обрушившихся на него вопросов. — Вас действительно тренирует Виктор Никифоров? — В каких вы с ним состоите отношениях? — Вы собираетесь участвовать в Гран-при? Проталкиваясь через толпу журналистов и фанатов, каким-то образом узнавших о том, что русская звезда фигурного катания сейчас находится здесь, Юри неожиданно столкнулся на входе с тем, кого никак не ожидал здесь увидеть. — Смотри, куда прёшь! — рыкнул Плисецкий, мгновенно обращая внимание всех присутствующих на себя. Реакция толпы была подобна взрыву бомбы: отовсюду посыпались вспышки фотокамер, взволнованные сенсацией голоса слились в неразличимый гомон, вызывая у Юри волну головной боли. Почему всё не могло наконец пойти как надо? Разве они с Виктором недостаточно натыкались на препятствия на своём пути? Смотря в искажённое неприязнью лицо Юры, Кацуки думал о том, что, видимо, их с Виктором связь проклята. Ведь только всё начинает налаживаться, только они начинают что-то строить, как обязательно появляются обстоятельства, которые всё рушат. Судя по безапелляционно решительному лицу Юры, в этот раз легко тоже не будет.