1 июня 1655 года, около полудня, у стен Москвы
Огромная единая армия русских и казаков стоит у стен Москвы, собираясь в масштабный поход против поляков. Военачальники инструктируют бойцов и раздают приказы. Элитный царский отряд стоял впереди всех. Среди них был и Генрих, на своём коне, в доспехах новобранца, новым пистолем и всё той же старенькой дедовской саблей – единственное, что осталось у юноши от дедушки. Царь что-то обсуждал с Богданом Хмельницким, а потом подозвал к себе Генриха. - Юноша, так как ты у нас новенький, у меня есть для тебя небольшое проверочное задание, - сказал царь. - Слушаю, - ответил Генрих. - Мне нужны разведданные из окрестностей Смоленска, Замошья и Брянска, сможешь организовать? – спросил царь. - Без проблем, - ответил Генрих. - С тобой пойдут ещё десять бойцов для прикрытия, твой шанс проявить себя в качестве командира. Мы выдвинемся к Смоленску сразу после вас, надеюсь, вы успеете выполнить задание, - сказал царь. - Как прикажете, господин, сейчас же приступлю к выполнению миссии! – воскликнул Генрих. Юноша и ещё десять всадников отправились вперёд армии, которая выступила в сторону Смоленска почти сразу же после отхода разведки. Спустя несколько часов они подошли к окрестностям Смоленска. Всё было относительно тихо и спокойно. Они уже собирались отправляться дальше, как вдруг раздался мушкетный выстрел. К счастью, выстрел был в воздух. На разведчиков шёл небольшой польский отряд, судя по всему, патрульные. - Кто такие будете? – спросил один из поляков. - Смерть ваша, - спокойно сказал Генрих, достал пистоль и выстрелил поляку прямо в грудь, - Убить их! – приказал юноша и его воины бросились в атаку. Битва закончилась довольно быстро победой отряда Генриха. Поляки не сдавались до последнего, и также до последнего были убиты. Разведчики собрали трофеи и отправились дальше. Генрих всё больше и больше задумывался о том, правильный ли выбор он сделал. В детстве он грезил сражениями, как чем-то великим и благородным, но столкнувшись с ними лично, он понял, что война разрушает жизни. Сначала ты сам отбираешь жизни людей, которые этого, возможно, не заслужили, и из-за этого страдают их родные и близкие, а в какой-то момент ты и сам можешь лишиться жизни от рук такого же паренька, который ещё не осознал, насколько ужасна война и всё, что с ней связано. Ещё крепче эти мысли укрепились в голове Генриха, когда они подошли к Замошью. Чёрный, темнее ночи, дым столбами поднимался в небо. Отряд вошёл в деревню, дома были сожжены, повсюду трупы людей. Всюду следы борьбы, селяне пытались дать отпор. Среди мертвецов Генрих увидел и своих бывших товарищей, с которыми он путешествовал буквально несколько дней назад. У дома старейшины лежало тело Михая. Юноша подошёл к нему и увидел, что старик ещё жив, но тяжело ранен. Генрих склонился над ним. - Что произошло, отче? – спросил Генрих, едва сдерживая слёзы. - Казаки…кхе-кхе…напали на деревню…скот увели, всех перебили, меня палашом проткнули, и умирать оста…вили, - хрипло, чуть ли не шёпотом, ответил Михай. - Чей отряд это был? – спросил Генрих. - Не знаю, флаг…не запомнил… - ответил Михай. - Кто-нибудь ещё выжил? – спросил Генрих. - Нет… - ответил Михай. - Отвезём его в город! – приказал Генрих. - Не надо, я уже не жилец… - сказал Михай. - Не говори так, у тебя ещё есть шанс! – воскликнул юноша, по щеке потекла слеза. - Я уже полчаса так лежу, много крови потерял…кхе-кхе…да и заражение какое-нибудь попало, зуб даю… - кашляя кровью, сказал Михай. - Мне жаль, что так получилось, - сказал Генрих. - Ты не виноват… - ответил Михай, - Зато с сыном повидаюсь…на небесах… - добавил он. - Не повидаешься… - Генрих замолчал. - О чём ты? – удивлённо спросил старик. - Твой сын жив, я не смог его убить и отправил в Старую Кальрадию, к своим родителям, где его не найдут и искать не станут, - ответил Генрих. - Это правда, или ты так говоришь только, чтобы меня успокоить? – недоверчиво спросил Михай. - Это правда, клянусь, - ответил Генрих. - Тогда я тем более могу спокойно умереть… - сказал Михай и закрыл глаза, перестав дышать. - Прощай, друг, я отомщу за тебя… за вас всех, - сказал Генрих, - Мы выследим тех, кто это сделал, - сказал Генрих, поднявшись с колен и взглянув на солдат. - Царь этого не одобрит, - сказал один из солдат. - Надеюсь, он не одобрит и этого всего, - сказал Генрих, оглядев сожжённую деревню. - И как мы их выследим? – спросил солдат. - Они ушли примерно полчаса назад, следы ещё свежие, - сказал Генрих, взглянув на следы копыт, - Это не наши лошади, - заметил он. - Как ты это понял? – удивился солдат. - У нас другие подковы, - ответил Генрих. - Кто тебя научил так ориентироваться по следам? – спросил солдат. - Мой дед, - ответил Генрих, взглянув на солдата. Отряд последовал по следам лошадей. «Не меньше пятидесяти человек», - думал Генрих, представляя предполагаемого противника. Но чего юноша точно не ожидал – так это того, что следы приведут их прямиком к их же армии… - О, Генрих, что по разведданным? – спросил царь, завидев юношу. - Казацкий отряд разорил Замошье, - с серьёзным видом ответил Генрих. - Так вот, где он скот взял, - царь оглянулся на стадо коров, стоящее неподалёку от него, - Ладно, ещё что-нибудь? – спросил он. - «Ещё что-нибудь»?! Вас совсем не волнует то, что Ваш подчинённый напал на беззащитных селян?! – удивился Генрих. - Меня это волновало, когда я был в твоём возрасте. Пойми, на войне по-другому никак. Я великодушно попросил его найти скот, чтобы пополнить припасы, а способ получения был уже в его компетенции, - спокойно ответил царь. - Но ведь селяне даже не участвуют в войне, они ни в чём не виноваты! – воскликнул Генрих. - Ошибаешься, ещё как участвуют. Как думаешь, откуда у нас припасы? Почти каждый человек косвенно или напрямую участвует в войне, - сказал царь. - Неужели Вам просто плевать? – спросил Генрих. - Послушай, в твоём возрасте я был таким же добросердечным парнишкой, который корил себя за каждого убитого в битве. Но со временем, я стал относиться к этому спокойнее, и поверь мне, у тебя это тоже не за горами, - сказал царь. - Хотите сказать, что через пару-тройку лет я стану хладнокровным убийцей, который без зазрений совести убьёт ребёнка? – спросил Генрих. - Не путай хладнокровие с сумасшествием, ребёнка я никогда не убью, но я не могу отвечать за своих подчинённых и, тем более, врагов. На войне без убийств никак, и умирают все: мужчины, женщины, дети, старики, все, - ответил царь. - Что ж, я постараюсь относиться к этому спокойнее, но старейшина той деревни и двое деревенских парней были моими товарищами, и их смерть меня сильно огорчила, - ответил Генрих. - Мои соболезнования, мне жаль, что с твоими друзьями так получилось. Я тоже потерял много друзей в сражениях, и не только я, - сказал царь. - Насчёт разведки, мы наткнулись на польский патруль около Смоленска, пришлось вступить в битву, победили без потерь с нашей стороны, про Замошье я уже сказал, проходили мимо Брянска по пути назад – там всё спокойно, - доложил Генрих. - Отличная работа, твоя награда, - царь протянул Генриху небольшой мешочек с монетами. - Благодарю, Алексей Михайлович, - сказал Генрих, - Могу я отлучиться ненадолго? – спросил он. - По поводу? – спросил царь. - Я хочу похоронить друзей из Замошья, - ответил Генрих. - Прости, я бы тебя с радостью отпустил, но у нас в скором времени намечается серьёзное сражение, важен каждый боец, - сказал царь. - Как скажете, господин, - сказал Генрих и вернулся в строй.Тем временем в Замошье
«Господи, помилуй, какой изверг на такое способен?» - думал Жак, идя по разграбленной деревне вместе со своим небольшим отрядом. Француз был ошеломлён сей картиной, представшей перед ним. Расчленённые трупы женщин и детей – зрелище не для слабонервных, и даже такой закалённый боец, как Клермон, не смог оставаться спокойным. «Нужно их похоронить по-человечески», - обратился француз к своим людям. Солдаты нашли лопаты, более-менее уцелевшие при пожаре, и начали копать ими погребальные ямы… На закате отряд Клермона уже стоял у могил, в которых были похоронены жители деревни. У каждой могилы был вбит самодельный деревянный крест. «Я никогда не был особо религиозным человеком, но за их упокоение помолюсь», - внезапно заговорил Жак: «И пусть тот, кто сотворил сие злодеяние, веками горит в Аду», - в глазах француза блеснула искра: «Покойтесь с миром», - Клермон перекрестился. Помолившись за упокоение селян, отряд покинул деревню.Тем временем у Смоленска
- Алексей Михайлович, мы начинаем подготовку к осаде, штурмовые лестницы уже строятся, инженер готовит взрывчатку, - доложил солдат. - Прекрасно, буду ждать новых докладов, - ответил царь. Армия полным ходом готовилась к битве за Смоленск. Это будет первое крупное сражение между русскими и поляками за несколько десятилетий. И первый контрудар казаков после их разгрома. Генрих начищал дедовскую саблю, как вдруг, к нему подошёл мужчина лет тридцати на вид, с зачёсанным назад светлым чубом и усами, в казацком обмундировании. Генрих сразу же догадался, что это был один из казацких военачальников по его богатой одежде. - Здравствуй, юноша, я полковник Максим Нестеренко, - поздоровался казак. - Генрих, - коротко ответил юноша, оторвавшись от сабли, - Вы что-то хотели? – спросил он. - Алексей Михайлович сказал, что у тебя в Замошье были друзья… Прости, мне жаль, что так получилось… - виновато произнёс полковник. - Так это были Вы? Вы разорили деревню? – спросил Генрих. - Да, мой отряд, - ответил полковник, - Ещё раз приношу свои извинения, - сказал он. - Извиняйся перед теми, кого убил, - ответил Генрих, посмотрев казаку прямо в глаза. - Я понимаю твою реакцию, но и ты пойми, что без жертв не добиться победы, - сказал Нестеренко. - Не нужно оправданий, полковник, Вы всё равно когда-нибудь получите в ответ то, что заслужили, - сказал Генрих. - Как скажешь… - полковник решил не спорить и просто ушёл. - Повезло тебе, подонок, что мы в одной армии, так бы ты уже лежал без головы, - подумал Генрих. Тем временем в Смоленске воевода ходил из стороны в сторону по своему залу, пытаясь придумать, что ему предпринять. Армия русских была огромна, и насколько бы силён не был гарнизон города – ему не выстоять. Поляки пытались отправить гонцов в столицу – Варшаву, но без толку, всех их перехватывали русские. Вариантов было всего лишь два: сдаться и попасть в плен, либо сражаться и пасть смертью храбрых. Воевода выбрал второй вариант. Он собрал гарнизон и решил задвинуть речь, чтобы мотивировать солдат. «Друзья, сегодня над нами нависла угроза. Русские осадили город, и отступать не собираются. Их армия слишком велика, чтобы мы могли хотя бы надеяться на победу. Ни один из наших гонцов не прошёл дальше окрестностей города. Но я не собираюсь сдаваться! Я буду держаться до конца, пока меня не порежут на части, или не расстреляют из мушкетов! Если кто-то из вас хочет сохранить жизнь – можете выйти и сдаться врагу. Но помните, что они могут и не принять вашу сдачу в плен. Поэтому, хорошенько подумайте и решите, будете вы сражаться, или сдадитесь», - выпалил воевода на одном дыхании. «Я буду стоять до конца, командир!» - выкрикнул впереди стоящий солдат, и его тут же поддержали все остальные. - Алексей Михайлович, разрешите обратиться, - произнёс Генрих, подойдя к царю. - В чём дело? – спросил Алексей Михайлович. - Смоленский воевода, Фёдор, оклеветал сына старейшины Замошья и меня обманом чуть на убийство не толкнул, в общем, у меня с ним счёты, которые я хотел бы свести, - ответил Генрих. - Я тебя понял, но теперь пойми и ты, воеводами становятся неспроста, он опытный боец, и хоть твои навыки меня удивили, но ты сегодня впервые побываешь в настоящем сражении, так что, пусть Обуховичем займётся кто-то более опытный, - сказал царь. - Но командир… - попытался возразить Генрих. - Никаких «но», к Обуховичу не приближайся! – приказал царь. - Как скажете, - сказал Генрих и удалился. К вечеру все приготовления были завершены. Русские стрелки начали обстрел стен из луков, пистолей и мушкетов, а несколько воинов на скаковых конях понеслись к стенам. Они оставили около стен каждый по одному небольшому мешочку и помчались обратно. Отойдя от стен на достаточное расстояние, они достали свои пистоли и на ходу выстрелили в мешки. Прогремел взрыв, стена обрушилась, оставив под обломками пару десятков солдат гарнизона. Поляки от неожиданности опешили и не заметили, как русские уже вошли в город по обломкам взорванной стены. Началась настоящая резня. Поляки готовились к битве на стенах, но они никак не ожидали, что русские будут скакать по улицам и площадям города на лошадях. Генрих яростно рубил и расстреливал врагов направо и налево, но приказ царя не приближаться к воеводе всё же угнетал его. Хотя, будь сейчас Обухович прямо перед ним, юноша бы не задумываясь бросился в бой. Генрих вылетел из гущи сражения на своём коне, как вдруг, животное, в прямом смысле, отбросило копыта. Кто-то очень меткий попал в лошадь из мушкета. Юноша тут же вычислил снайпера, и, лёгким движением руки вытащив новенький пистоль из-за пазухи, пристрелил его. «Я думал, ты сделаешь верный выбор», - послышался голос позади Генриха. Юноша обернулся и увидел Обуховича в полном обмундировании, с мечом и щитом. «А я его и сделал», - ответил парень и бросился на врага. Первый его удар пришёлся на щит воеводы, второй удар был уже за Фёдором, но Генрих поставил блок своей саблей. После нескольких ударов юноша понял, от чего предостерегал его царь. Воевода и вправду был весьма умелым бойцом, но щита он, всё же, лишился. Воины скрестили лезвия оружия. Фёдор с лёгкостью оттолкнул противника и бросился в атаку. Во время битвы Генрих заметил трещину на лезвии своей сабли, и понял, что нужно отступить, пока не поздно. Он начал отходить ближе к своему войску, надеясь на прикрытие и помощь в сражении. Но после очередного удара воеводы лезвие сабли его противника разбилось, от него остались лишь осколки на земле и небольшой кусок, торчащий из рукояти. Пришлось импровизировать. Юноша достал свой незаряженный после последнего выстрела пистоль и стал защищаться им. Во время очередного блока Фёдор прижал мечом пистоль Генриха к его ногам, и полоснул по левому бедру. И полоснул сильно, юноша упал на одно колено, ему даже пришлось опереться на левую руку, чтобы не упасть совсем. А пистолем в правой руке он продолжал блокировать удары воеводы. Но всё стало в разы сложнее, учитывая то, что Генрих уже ранен и стоит на одном колене перед полностью здоровым, лучше вооружённым и более опытным противником. Воевода подсёк правую ногу Генриха и тот упал на живот. Фёдор замахнулся мечом, и уже почти проткнул юношу колющим ударом, но тот откатился влево и кое-как встал на обе ноги. «А ты хорош, был бы как раз кстати в моей армии, но увы…» - сказал воевода и вновь пошёл на Генриха. Стоило Обуховичу замахнуться, как ему тут же прилетел прямой удар в лицо металлическим пистолем. На мгновение он выпал из колеи, и этого мгновения хватило его противнику, чтобы ударить по руке и выбить из неё меч. Юноша оттолкнул воеводу и поднял его меч. Стоило Фёдору прийти в себя, как Генрих тут же насквозь проткнул его живот его же мечом. Воевода, захлёбываясь собственной кровью, замертво упал на землю. Наш герой уже расслабился, как вдруг увидел идущих на него троих гусар. Он уже приготовился защищаться, но в тот же момент прогремел выстрел, и в двоих гусар впились стрелы, а третий упал от огнестрельного ранения. Генрих взглянул в сторону, откуда слышался выстрел, и увидел двоих лучников и Алексея Михайловича с пистолем. Царь строго взглянул на юношу и труп воеводы, а Генрих лишь усмехнулся в ответ. К полуночи город был полностью захвачен русскими. Несколько десятков поляков выжили и попали в плен. Они молили о смерти, но им сохранили жизнь, чтобы потом продать их рабовладельцам. В то же время, в зале правителя Алексей Михайлович отчитывал Генриха… - Я ведь приказал не приближаться к Обуховичу! – воскликнул царь. - Он сам до меня добрался, я вынужден был сражаться, - возразил Генрих, рассматривая то, что осталось от дедовской сабли. - В любом случае, принимать бой было очень глупым решением, - ответил царь. - Но я ведь победил, и отделался совсем легко, - вновь возразил юноша. - А если бы погиб?! – воскликнул царь. - Я не понимаю, Алексей Михайлович, почему Вы так обо мне беспокоитесь? Я не видел, чтобы Вы также заботились о других своих солдатах, - заметил Генрих, заподозрив неладное. - Потому что… в тебе я увидел себя в том же возрасте, - ответил царь. - Правда? Считаете, что мы похожи? – удивлённо спросил Генрих. - Конечно! – воскликнул царь. - Что ж, ладно, я рад, что Вы так относитесь ко мне, - Генрих улыбнулся. - Чудно, а теперь иди и восстанавливай силы, мы не собираемся здесь надолго задерживаться, - сказал царь. - Как прикажете! – воскликнул Генрих, и, прихрамывая, пошёл к выходу. - Если бы ты знал, насколько сильно мы похожи… - тихо сказал царь, когда Генрих уже был за дверью.Тем временем в тронном зале Варшавы
- Ваше величество, из деревни Рудня пришло донесение, что Смоленск осадили русские и казаки, - доложил гонец. - Немедленно разослать гонцов по всем нашим городам и крепостям, мы должны собрать всех! – приказал король Ян Казимир, мужчина с длинными русыми волосами, усами и козьей бородкой. - Как прикажете, Ваше величество! – ответил гонец и пулей вылетел из зала. - Они решили ударить, мы ударим в ответ, - грозно сказал король, стоя у окна.2 июня 1655 года, утро, Смоленск
- Вы не можете оставить меня здесь! – кричал Генрих царю. - Ещё как могу, ты ещё не до конца восстановился, - ответил царь. - Но я уже могу сражаться! – воскликнул юноша. - Лекарь уверял меня, что не можешь, - сказал царь. - Ладно, как скажете, останусь здесь, - расстроенно согласился Генрих. - Не переживай, когда восстановишься, присоединишься к нам снова, - сказал царь, - Но следующее сражение ты точно пропустишь, - добавил он. - Хорошо, - согласился Генрих. - Алексей Михайлович, гарнизон переведён, город под защитой двухсот наших воинов, - доложил солдат. - Замечательно, значит, можно выступать! Скажи всем, чтобы собирались у стен города, выходим через пятнадцать минут, - приказал царь. - Как скажете, - ответил солдат и вышел из зала. - Куда направитесь? – спросил Генрих. - На Полоцк, - ответил царь. - Что ж, будем ждать донесения, - сказал Генрих. - Мы тоже, если что-то случится, - сказал Алексей Михайлович. Строители восстанавливали разрушенную стену. Тем временем, армия выдвинулась в сторону Полоцка, а гарнизон остался защищать Смоленск. Как бы странно это не выглядело, но временным командиром гарнизона царь назначил Генриха. В последнее время он стал относиться к нему намного теплее. Это заметил и юноша, и солдаты царя. Иногда парень сомневался в том, что сказал ему царь о своей заботе, что он видит в Генрихе молодого себя. Юноша подозревал, что Алексей Михайлович что-то ему не говорит, но не мог понять, что. На закате того же дня русская армия добралась до Полоцка и начала готовиться к осаде. Запасы пороха иссякали, инженер не рассчитывал, что на подрыв стены Смоленска уйдёт столько запасов, поэтому вдобавок к минам и осадным лестницам они начали готовить и требушет – своеобразное орудие для метания камней, с помощью которого разбивают часть стены для установки лестницы. Подготовка шла полным ходом. А тем временем, огромная польская армия подошла к Смоленску…