Никудышный отец

Ожидание изводит. Криденс разглядывает свои руки, пока ждет на скамье, когда их позовут. Жуткое существо с длинными пальцами и носом кряхтит, что-то выписывая в свитке. Сидящий рядом Грейвс дергает ногой. Тина уже несколько раз приходила и уходила в коридор. Заседание закончилось полчаса назад, однако они с Персивалем до сих пор сидели в зале слушаний. Секретарь оформлял документы на усыновление. У Бэрбоуна вырывается неслышный вздох. Его первая радость прошла, и ее место заняли волнения. Теперь все будет по-другому: больше ему не придется бояться Мэри Лу, но еще вопрос, станет ли его жизнь легче. Юноша снова вздыхает и осторожно прижимается к плечу Грейвса. Этот жест заставляет мракоборца улыбнуться. Он не смотрит на Криденса, и парень искренне благодарен ему за это – иначе он тут же отпрянул бы. Хотя… теперь ведь ему можно. Они почти отец и сын. Чуть прижавшись, Бэрбоун скашивает глаза на Персиваля. Он должен быть благодарен этому человеку. Должен благоговеть перед ним… Все так и есть, но с каким-то другим оттенком, и юноше страшно, что Грейвс когда-нибудь поймет это по его взгляду. У мужчины теплое плечо. Криденс все еще помнит его руку на своей щеке и ласковое: «Теперь ты один из нас». Даже сейчас у него все вздрагивает внутри от этого воспоминания. Он поджимает губы и опускает глаза. Ему хочется быть просто благодарным… Закончив писать, существо подзывает их, и Грейвс встает, но, приблизившись, машет Криденсу рукой, чтобы тот подошел вместе с ним. Честно говоря, парню не по себе от идеи встать ближе к этому уродливому карлику. Непонятное существо смотрит на него черными прищуренными глазами. Наверняка он уважаемый член Совета… или самый добросовестный работник… Только Криденсу становится жутко, когда он рассматривает его так пристально. Рука Грейвса находит ладонь Криденса. Юноша вздрагивает. Мужчина улыбается ему, а пальцы тянут за собой. Хватка мракоборца придает смелости. Грудь заполняет тепло, и Криденс подходит, чтобы встать напротив небольшой трибуны. Его просят проверить все данные, но у Криденса скачут перед глазами буквы. У этого существа красивый и витиеватый почерк, но юноша не может разобрать в нем ни одного слова. Он хмурится некоторое время, а потом просто передает бумаги Грейвсу. Наступает черед Персиваля сверяться. В отличие от Криденса, он смотрит внимательно, и парень очень старается не фотографировать его глазами. Он помнит ощущение его ладони на своей, и это мешает. Со смесью радости и тревоги Криденс следит за тем, как рука мага ставит подпись. Вот и все. - Мои поздравления, теперь вы официальный опекун, мистер Грейвс. У него появился отец… Криденс не знает, как ему к этому относиться. Он чувствует, как Персиваль приобнимает его и ведет к выходу. В коридоре их ждет Тина. - Ура-а, – вновь тянет она, хлопая в ладоши. – Какие теперь у вас планы? Грейвс прячет свиток об опекунстве за пазуху. - Думаю, мы пойдем домой, - говорит он, и волшебница прекращает улыбаться. Криденс чувствует себя неловко. Это было невежливо. Еще пару мгновений мужчина возится с документами, а потом поправляет пиджак и уточняет. – Мы – это мы все, включая вас, Тина. Предлагаю по такому случаю устроить праздничный ужин. Мы все-таки победили, а это бывает не часто. Радость возвращается к колдунье. Она снова улыбается и встает сбоку от Криденса. - Тогда аппарируем? – уточняет она. - Нет. Быстрее через камин. Бэрбоун бледнеет. Он хочет возмутиться, но еще больше хочет перебороть себя. Он стал частью того мира, в котором давно хотел быть. Если для жизни в нем нужно ступать в огонь, то… ему стоит привыкнуть. Юноша позволяет волшебникам увести себя под локти. Те увлеченно говорят о работе, а он жмурится изо всех сил, когда его толкают в зеленые языки огня. Пламя подхватывает парня и уносит обратно в дом Персиваля, когда маг называет адрес. Оказавшись за решеткой знакомого камина, Криденс оседает. Он не знает, почему его берет такая слабость, но плечо Тины его не выдерживает, так что он рушится на Грейвса. Мужчина прихватывает его обеими руками, пока колдунья спешит освободить дорогу к дивану. - Простите, - бормочет Бэрбоун, когда его, усадив, прислоняют к подушкам. - Ничего, когда-нибудь ты освоишься, - заверяет волшебница, – и еще будешь докучать мистеру Грейвсу, заглядывая в его офис с коробочкой для ланча. От ее шутки у Криденса на щеках загорается два красных пятна. Он не должен так реагировать. Юноша делает вид, что кашляет. Грейвс усмехается и отходит, чтобы притянуть и наполнить стакан с водой. Парень благодарно отпивает, не поднимая головы. Колдунья остается сидеть рядом с ним, а Персиваль, слава Богу, отходит на кухню. Криденс слышит, как мужчина распоряжается об ужине. Поварешки с кастрюлями начинают грохотать. Бэрбоун вздрагивает, когда мимо него из кладовки пролетает связка чеснока, а под ногами дергается ковер. «Дом» начинает готовиться к гостям. Сокол в клетке возбужденно хлопает крыльями. Эта суматоха помогает Криденсу отвлечься. Румянец сходит с его щек. - Криденс не пьет. А что насчет вас, Тина? Что будете? – обращается спина Грейвса к волшебнице. - Я предпочитаю брусничную шипучку, но, если у вас она так и не появилась, я согласна на херес. - Мерлин. Каждый раз забываю пополнить запасы… Персиваль хлопает себя по лбу, а Голдштейн смеется. Их беседа звучит так непринужденно, что выдает с головой многолетний опыт общения. Или совместной работы. Почему-то Криденсу легко представить из них пару, которая вместе ходит по магазинам. Он напоминает себе, что Грейвс не встречается с Тиной. Он холост. Однако ничто не мешает магу начать встречаться с колдуньей прямо сейчас. Бэрбоун всего лишь его подопечный, а не тот, кто мог бы этому помешать. Он смотрит на кружевную салфетку перед собой и с ужасом понимает, что та начинает дымиться. - Можно я пойду к себе, сэр? – он вскакивает на ноги. – Чтобы не мешать… приготовлениям. - Ты не мешаешь, Криденс, - заверяет мракоборец с заметным нажимом. Потом он меняет тон, подходя с бутылкой вина. – Лучше отнеси вазочку со стола, иначе тарелкам будет некуда встать. Тина не замечает взглядов, которыми они обмениваются, но парню становится легче от того, что Персиваль потребовал его остаться. Он не был лишним. Юноша выдыхает и слушается. Он относит вазу, по пути уклоняясь от летящего ему навстречу сервиза. К некоторым вещам он уже привык. Спустя час ускоренных приготовлений ужин готов. Маги поднимают свои бокалы, а Криденс – стакан свежевыжатого сока. Они чокаются за успех и удачу. Грейвс с колдуньей пьют до дна, а парень оставляет сок после короткого глотка и складывает ладони в молитвенном жесте. Он прикрывает глаза и чувствует, как позади него на спинку дивана ложится рука мракоборца. Это стало для них привычным. Грейвс достаточно фривольно относится к потреблению пищи – Криденс уже уяснил это. Однако он никогда не думал, что это может вызывать такую реакцию у посторонних. Когда он прекращает шептать молитву и открывает глаза, то ловит взгляд колдуньи, расположившейся в кресле напротив. Тина смотрит на них искоса. Ее будто что-то смущает, но стоит ей встретиться с глазами Грейвса, как она улыбается и принимается за салат. Мужчина подпирает голову рукой. Под вечер у него нет аппетита, а вот Криденс с удовольствием набрасывается на жаркое. Мэри Лу никогда не кормила их таким количеством мяса, так что парень наверстывает упущенное. В продолжение ужина волшебники переходят к шуткам и разговорам, которые мало понятны Бэрбоуну. Он ничего не смыслит в разведении магических животных и их контрабанде, так что занимается тем, что подчищает свою тарелку до блеска. «Дом» Грейвса готовит очень вкусно. - У тебя весь рот в крошках, - замечает Персиваль, когда Криденс выпрямляется над тарелкой. Парень смущенно тянется за салфеткой. Он вытирает губы, но, видимо, пропускает какой-то участок. Мужчина подцепляет оставшуюся крошку пальцем и отправляет к себе в рот. Всегда так… будто с маленьким. Криденс поджимает губы, а Грейвс шутливо лохматит его волосы. У Тины второй раз за вечер округляются глаза. Когда ужин подходит к концу, Грейвс левитирует тарелки в кухню. Голдштейн провожает его настороженным взглядом, а потом быстро подсаживается к Криденсу. Взгляд Тины обводит его с тревогой. Юноша невольно напрягается – он не представляет, чем мог вызвать такой взгляд. - Скажи, Криденс, - ведьма мнется, ей явно тяжело говорить. – Тебе… комфортно с мистером Грейвсом? Он не кажется тебе немного… странным? Его поведение. Он не давит на тебя?.. - Нет. Он опять говорит слишком быстро. Глаза колдуньи наполняются подозрением. Она хочет спросить что-то еще, но тут к ним возвращается Персиваль. - Пора спать, Криденс. Иди в душ. Мы с Тиной еще немного посидим. - Д-да, конечно… Тон мракоборца кажется таким «отцовским», что Криденсу царапает слух. Он не подает виду. Внимание ведьмы все еще приковано к нему, так что парень старается поскорее покинуть гостиную. Он верит, что Голдштейн спросила все это из лучших побуждений, но ему ужасно страшно, что какой-нибудь из его ответов может лишить его возможности жить вместе с Персивалем. Поэтому ему лучше вообще молчать. Парень поднимается по лестнице бегом, а Грейвс садится напротив колдуньи. Он чувствует себя сытым и расслабленным. В последнее время ему не столько нужна пища, сколько подтверждение того, что его жизнь наконец-то наполнилась смыслом. Уплетающий за обе щеки Криденс был тому лучшим подтверждением. Они будут жить вместе целый год... - Может быть, еще выпьем? – предлагает мужчина вдохновленно. - Мне, наверное, уже хватит. Завтра на работу и все такое… Колдунья смотрит на него как-то странно. Будто она хочет что-то сказать, но не решается, боясь, как школьница на экзамене. Грейвс хмурит брови. Какое-то время девушка пытается себя перебороть, но потом вежливо улыбается и ссылается на неотложные дела. Она уходит через камин, оставляя Персиваля с полупустой бутылкой и в полном изумлении. Мужчина фыркает и позволяет себе еще несколько минут посидеть в тишине и безделье, а потом идет следом за Криденсом наверх. Ему завтра рано вставать, так что все посиделки откладываются до следующих выходных. Он уже придумал, что отведет парня в магический зоопарк.

***

Следующее утро отличается от предыдущего своей насыщенностью. Грейвс не успевает даже сесть, чтобы позавтракать. Сова из Конгресса прыгает по гостиной и верещит как безумная. Это срочный вызов, и мракоборец хаотично занимается утренними приготовлениями, пока Криденс защищается от пернатой угрозы книжкой. Это не Библия, но работает. Птица побаивается прыгать на него, но периодически планирует на Персиваля. Вчера мужчина оставил на первом этаже свою палочку и теперь не может ее найти. Он долго и нервно переворачивает все вверх дном, пока пропажа не обнаруживается между диванными подушками. Лучше бы он оставил там свою голову. - Все, я пошел, - выдыхает маг, подходя к Криденсу, чтобы прогнать птицу в окно. - Хорошего вам дня, сэр. - Не «сэр». Думаю, ты уже можешь называть меня иначе, - замечает Грейвс. – До «папа», наверное, еще рановато, но можно попробовать обращаться по имени. Ты так не считаешь? От его предложения Бэрбоун почему-то смущается. Грейвс улыбается и вплетает пальцы в его волосы. За эти дни он так привязался к нему, что не представляет своей жизнь без его участия. От этого каждый день становится тяжелее уходить на работу. Там опасно, а теперь он отвечает не только за себя. Криденс поднимает на него глаза. - Хорошего дня, Персиваль, - исправляется он, красный как рак. Его тон все еще подчеркнуто вежлив, но Грейвс уверен, что когда-нибудь он растопит эти льды. Ему хочется начать прямо сейчас – поэтому он тепло прижимается к щеке парня губами. - Спасибо, Криденс. Жди меня к обеду. Он вновь ерошит его волосы и идет к камину. Шаг – и он пропадает в огне, так и не заметив того, как Бэрбоун падает за его спиной на диван от переизбытка чувств и скатерть перед ним начинает обугливаться без огня. На этот раз вызов касается того самого дела о незаконном разведении магических зверей. Департамент долго вычислял разводчика. Тот хорошо конспирировался, но им наконец-то удалось его обнаружить. Очередной рейд оказался удачным, и они раздобыли наводку. Дальнейшие действия требовали вмешательства руководства. Грейвс прибыл в офис так быстро, как мог. Что касалось селекции магических зверей – законы Нью-Йорка были крайне строги. Мракоборцы не должны были упустить нарушителя, даже если тот разводил всего лишь пушишек. Все часы до законного ланча Грейвс тратит на то, чтобы продумать их стратегию. Им нельзя просто вломиться к селекционеру, иначе животные могут разбежаться, но также нельзя медлить, иначе их хозяин снова спрячет концы в воду. Это трудная задача. Персиваль терпеть не может контрабандистов, но именно с ними ему чаще всего приходится иметь дело. Он едва успевает преподнести Президенту план до обеденного перерыва. Мужчине не хочется задерживаться. Теперь он стал человеком, кому есть, чем заняться дома, так что, как только Пиквери одобряет его разработку, он высылает отряд и бегом направляется к каминам. - Постойте, сэр! – окликает его Тина в другом конце коридора. – Можно вас на пару слов? Персиваль нетерпеливо задирает рукав, чтобы свериться с часами. Он опаздывает. - Я слушаю, - вздыхает он и возвращается к колдунье. – В чем дело? От его приближения волшебница робеет. Она набирает в рот воздух, но так и не может заговорить. Грейвс хмурится. Он слышит, как тикают его наручные часы. Они стоят в молчании, а потом мракоборцу изменяет терпение. Он взмахивает рукой и возвращается к каминам. - Когда найдете слова, мы с вами поговорим, - обещает он и исчезает. Криденс ждет его в гостиной в окружении тарелок. Он не начинал есть без него, и Грейвс чувствует себя от этого еще более виноватым. Он выходит из-за решетки и стряхивает сажу. - Прости, я задержался. Со мной все в порядке, - опережает он вопрос в глазах парня. – Просто Голдштейн пристала с вопросами. С ней вечно одни проблемы. Мужчина сердится, но как только занимает привычное место на диване, его гнев стихает. В непосредственной близости от Криденса он не может злиться. Его роль меняется, он больше не глава Департамента, и все проблемы остаются за порогом. - Как прошло утро? – интересуется он, когда съедает свою порцию почти с той же скоростью, что и парень. Хотя обычно он растягивает трапезу. Видимо, сказывается отсутствие завтрака. - Хорошо, я читал, - с легким румянцем отвечает Бэрбоун, что-то вспоминая в голове. Видеть его таким – живым и эмоциональным – удовольствие для глаз мракоборца. Это кажется ему наградой за те старания, что он совершает, чтобы стать для Криденса семьей. Мужчина гладит юношу по затылку, как вдруг замечает обуглившиеся нитки на столе вместо кружевной ткани. - Это моя скатерть? – мракоборец подцепляет улику щепотью пальцев. - П-простите, сэр! Я случайно, это произошло случайно!.. – испуганно заикается Криденс. Вся его «живость» тут же сходит с лица. Еще никогда он не портил в этом доме вещи. Только он неправильно трактует выражение лица Грейвса: мужчина недоволен, но не тем, что сделал юноша, а тем, что он упустил сам. Этот парень не сквиб. Его нужно обучать, а не ждать. - Ничего страшного, - отмахивается Персиваль. – Я сам виноват. Твой дар требуется развивать, иначе такие всплески будут продолжаться. Как ты смотришь на то, чтобы попробовать пару заклинаний прямо сейчас, хм? У меня есть в запасе еще двадцать минут. - Попробовать?.. – переспрашивает парень, глядя на палочку, которую мужчина извлекает из костюма и протягивает ему. – А если я еще что-нибудь испорчу? - Все будет в порядке. Нет гарантий, что у тебя вообще получится. Ты ведь был почти сквибом. Криденс кивает. Это звучит разумно, им стоит проверить. Грейвс вручает ему палочку. - Попробуй Accio на ту книгу с полки. Ты видел, как я это делаю. Просто скажи и взмахни. Криденс повторяет точно за ним, но ничего не происходит. Тогда Персиваль просит его повторить. Юноша собирается. Он становится на порядок сосредоточеннее, и Грейвс лишний раз убеждается в том, что ему нравится обучать парня. Нравится возиться с ним и… - Accio! – громче произносит Бэрбоун, направив палочку на книжную полку. В теории: он должен был притянуть этим книгу. Или хотя бы заставить ее шелохнуться. На практике: к парню летит сразу вся книжная полка, вырванная из стены вместе с гвоздями. Грейвс в последний момент успевает схватить Криденса за жилет, чтобы утянуть за собой на пол и спасти от неизбежного столкновения. Доска влетает в диван, и книги громко сыпятся на пол. Застыв, Криденс смотрит перед собой круглыми глазами. Персиваль со смешком приподнимается на локтях, нависая над ним живым щитом. - У тебя огромный потенциал! Удивительно, как Тина могла такое не заметить... Это невозможно. Колдун настолько поражен, что не сразу осознает состояние Бэрбоуна. Тот отбрасывает от себя палочку, как змею, и закрывает лицо руками. Он дрожит, будто его прокляли. - Тише-тише, - успокаивает мракоборец, осторожно отнимая его пальцы от лица. Он гладит парня по щеке, не опуская взгляда. – Ты молодец. Ты смог. Следующим шагом будет научиться это контролировать. Кажется, под его лаской юноша начинает успокаиваться. Однако последующий треск заставляет его вновь вздрогнуть и сжаться. Это не книга, это камин. Как всегда появившаяся без предупреждения, Голдштейн смотрит на них с открытым ртом. - Мерлина ради, Тина, я же просил присылать сову! Грейвс закатывает глаза, внутренне содрогаясь от мысли, что было бы, появись колдунья раньше, когда они осваивали магию. Он, конечно, доверяет ей, но не считает нужным впутывать в эту авантюру. Грейвс встает, позволяя Криденсу сбежать от них на второй этаж и запереться у себя. Речи о том, чтобы успокаивать его, больше нет. Сначала нужно избавиться от ведьмы. - Если вы не заметили, вы не вовремя, мисс Голдштейн, - роняет он, отряхивая одежду. – Ваш разговор может подождать? Я скоро вернусь в офис, там мы и поговорим. - Вы… вы только что с ним… Волшебница что-то бормочет, но Персиваль понимает не больше, чем прежде. Мужчина направляется к лестнице на второй этаж, но тут к колдунье все-таки возвращается дар речи. - Что вы чувствуете к Криденсу, мистер Грейвс? Вопрос застает его на пороге в коридор и заставляет вскинуть брови. Колдун замирает и оборачивается. Он удивлен. К чему она клонит? - Странные у вас вопросы. Я чувствую к нему привязанность. И ответственность. Я же его опекун. - Простите, но вы не похожи на его опекуна, сэр, - отвечает девушка, заливаясь румянцем. - Что вы имеете в виду? Вы считаете, этого недостаточно? Я забочусь о нем, мисс Голдштейн, как могу. Я не идеальный отец, потому что я никогда им не был. Но я стараюсь. - Вы не поняли, сэр. Вы ведете себя не как его отец, а, скорее, как… как его любовник. - Что? – у Грейвса ломается линия бровей. – Вы в своем уме, Голдштейн? Это уже слишком. Освободите мой дом. И больше не попадайтесь мне на глаза. Я вас предупредил. Живо. - Простите, сэр! – Тина прикладывает руки ко рту. Она напугана. – Простите, я просто… - ЖИВО. ПОШЛИ ВОН. Взгляд мракоборца не оставляет ей выбора. В нем угроза, и колдунья пятится, не прекращая повторять извинения. Она скрывается за вспышкой пламени. Грейвс еще долго смотрит ей вслед, с трудом приходя в себя. Эта девушка всегда была с причудой, но в этот раз она перешла всякие границы. Мужчина поднимает свою палочку с пола. Какая глупость. Он накладывает на полку Reparo и поднимается на второй этаж. Его обеденный перерыв подошел к концу, но он не может уйти на работу, бросив Криденса в таком состоянии. Хорошо, что парень не слышал их разговора. В противном случае, проблем бы у Грейвса только прибавилось. И надо же было Тине до такого додуматься… С чего она вообще это взяла? Весь путь по ступеням мракоборца преследуют сомнения. Он пытается от них сбежать, но они буквально не отлипают от его пят. Теперь он не может перестать об этом думать. Мужчина мотает головой и стучится к Криденсу. Глупости. Все это глупости. Ему хочется так думать. Выдохнув, он заходит в комнату без приглашения.