Олимпийские младенцы: зарисовки из детства греческих богов

      Афина заняла глухую оборону: дверь заперла, на вопросы не отвечала, воплям нимф и раздраженным репликам Зевса не внимала, знакомиться с женихом – титаном, верность свою Царю доказавшим, категорически не желала. Последний скромно дожидался будущую невесту в приемном зале.       Увещевали богиню все: Зевс, Гера, Гефест, даже Афродиту привлекли. Однако и ее сладкоголосые речи не помогли, только разозлили не в меру юную богиню. Зевс разъярился: досадно стало ему, что ничем непокорство любимицы не сломить.       – Коли добром не выйдешь, дверь выломаю и все-таки выведу к жениху! Семью позорить не дам, так и знай! – заявил он, полыхая гневом.       – Есть идея! – подпрыгнул крутящийся рядом Арес. – У ее окошка дуб растет с кроною широкой. Вот я на сук залезу и с него-то сразу в окно к сестре впрыгну!       – Даже не вздумай! – тут же вмешалась Гера. – Еще упадешь, ушибешься! Я кому сказала? Стой! – и Царица припустила за резвым сыночком.        – Вот, значит, как, батюшка? – озлилась Афина. – Знай же, что тогда я из дома уйду со всеми вещами!       – Не с копьем ли и станком твоим ткацким? – раздраженно осведомился Зевс.       – А хотя бы и с ними! – откликнулась разгневанная дочь, оглядывая свое имущество. Шлем нацепить, копье прихватить да щит за спину приторочить – дело недолгое. Со станком посложнее будет. Хоть и злилась поначалу Совоокая, что отец за ней рукоделие закрепил, все ж к ткачеству со временем привыкла и даже своей привилегией считать стала. Вот и станок ткацкий оставлять здесь жалко. Впрочем, он разборный (Гефест постарался, сестре угодил), стало быть, унести и его возможно. Только вот удастся ли собрать потом? Ладно, что-нибудь придумаем.       И совсем уж решилась богиня приступить к разборке агрегата, как за окном зашуршали ветки и взору ткачихи предстало ухмыляющееся лицо младшего братца.       – Брысь! – сказала Афина.       В ответ Арес показал ей язык. Внизу волновалась Гера:       – Слезай, мама очень просит! Ну же, не упрямься!       – Сейчас как заскочу, как запрыгну! – Арес явно дразнил мать – не иначе настроен был похулиганить.       Афина закатила глаза. Мелкий блефует и вовсю развлекается, да еще и ее отвлекает негодник.       – Сгинь, бестолочь! – фыркнула сестра, склоняясь к станку.       Арес же, тем временем, решил поменять роль (как никак, расстояние от окна до ветки, на которой он устроился, было немаленьким), взявшись комментировать увиденное.       – Вот сестрица приступила к активным действиям – вещал с ветки неугомонный мальчишка. – Неужто станок разломать собралась? Ух ты, уже ломает! Это чтоб он никому больше не достался, да?       – Заткнись! – донеслось из комнаты.       – О, я понял, ты решила забрать сувенир – на память!       – Боги, дайте мне терпения, – пробормотала Афина.       – Терпение – вещь дефицитная! – донесся ехидный голос от окна. – Некоторым девчонкам его не досталось.       Разгневанная богиня вскочила.       – Ты меня достал, глупый мальчишка! – Афина метнулась к столу.       – О, смена тактики! – обрадовался Арес. – Вот она хватает яблоко … да самое спелое … Какой эффектный бросок! – маленький бог ловко увернулся от фруктового снаряда. – Эх, мимо! Плохо прицелилась, сестрица! Но может следующий удар будет точнее?       Его перебил визгливый голос Геры:       – Ты что творишь, бессовестная! А если бы ребенок сорвался?       Слышавший все это Зевс сжимал кулаки, пытаясь справиться с нарастающим гневом. Гефест с Афродитой обменялись взглядами, и богиня любви тотчас отвернулась, чтобы никто не видел ее улыбки – поведение детей Владыки забавляло Киприду. А вот Гефест был растерян. Как же не поймет батюшка, что всерьез настроена сестра – ведь, и правда, уйдет, не побоится … оба упрямо на своем стоят … ох, не доведет это до добра. И только решил он вмешаться, еще раз с ней поговорить, как взревел Зевс:       – Ломай дверь, Гефест! Не хотела выйти добром, так пусть на себя пеняет! Это мое последнее слово!       – Ах, так, отец? – оскорбилась Афина. – Что ж, слушай тогда мое слово! Клянусь никогда не всходить на брачное ложе…       Зевс бессильно ругался за дверью. Вот ведь что удумала, непокорная: вместо того, чтоб послушанием родителя обрадовать, заупрямилась без меры, а теперь еще и клятву девственной богини произносит – и все затем, чтоб воле отцовой не покоряться!       – И пусть мать Гея будет мне свидетелем! – закончила богиня.       Арес смотрел на сестру, открыв рот.       – Ты это серьезно? – спросил он.       – А ты как думаешь? – огрызнулась та. – Что клятва, самой Геей подтвержденная, лишь слова пустые? Вот уж нет, братец! Я говорила отцу, что замуж не пойду никогда? Он меня услышать не потрудился! Что же, сам виноват!       – А если ты влюбишься однажды? – ухмыльнулся Арес. – Что тогда делать будешь, клятвой своей связана?       – Едва ли это случится, – отмахнулась Афина.       – Ну и глупо! – фыркнул Арес и стал спускаться, обдирая ладони и колени о шершавую кору, к великому облегчению Геры, что так и стояла внизу, слыша каждое слово перепалки. Царица про себя согласилась с младшим сыном – поторопилась падчерица, ох поторопилась с клятвою своей. И впрямь, что делать станет, коли придется кто по сердцу ей? Пожалеет ведь потом … а может и нет. Ей, Гере, нет до того никакого дела – надобно сына наказать, чтоб впредь не пугал так матушку. А Зевс пусть сам эту кашу расхлебывает, с женихом несостоявшимся разбирается.       – А ну-ка иди сюда, безобразник! Вот я тебя за ухо! Будешь маму слушаться? Будешь?       – Ой, больно! – верещал Арес и дергался: и сбежать хочется, и не вырваться никак – крепко держит мать, отчитывает как маленького … Обидно! Да что он такого сделал?       О чем там отец с женихом говорили Афина не знала. Зевс, вообще, на дочь разобиделся и сказал, что видеть ее не желает. Гефест же головой покачал и посоветовал самой на батюшку не дуться, а лучше помириться и первой прийти к нему – как никак она его ослушалась, значит, и прощения ей просить надобно за то, что отца в неловкое положение поставила. Совоокая же угрюмо молчала – явно считала, что не она должна извинения приносить. Так ни с чем и ушел огорченный брат.       Вечером же прибежала встревоженная Артемида. Забравшись на колени к старшей сестре, пожаловалась, что вместо нее, дочери Латоны придется замуж выйти за этого титана – так Зевс решил. Они с Аполлоном под дверью притаились и все-все слышали: и как Зевс за срыв свадьбы извинялся, и как уговаривал не огорчаться – ведь есть у него еще одна дочка – умница да красавица. Правда мала еще – но ведь титан согласился подождать, пока она подрастет!       – Так какие там слова клятвы? – будущая охотница умоляюще смотрела на сестру. – Афина, научи! Я тоже не хочу замуж!

3 января – 29 апреля 2018 г.