Точки и линии

Сквало сорвал джекпот. Взрыв был мощным — в себя он пришел после него не сразу, и вообще повезло, что пришел. Уши заложило. Болело всё: руки, ноги, тело. И в то же время он будто не чувствовал ничего. Если сердце билось, то разве что чудом. Его колотил озноб. Тело горело. Черт возьми, он был не так близко, а всё равно задело! Если он сдохнет здесь, будет обидно, но чему быть того не миновать. Сдохнет так сдохнет — для того и родился когда-то. Послышались шаги, и кто-то положил ему холодную ладонь на горячий лоб, погладил влажные, прилипшие от крови к вискам пряди, поймал за руку и сжал её. Сквало застонал. — Тихо, — сказал знакомый голос. — Тихо. Держись. Мы выберемся. Сквало проваливался в пустоту и отдал бы всё, чтобы открыть, наконец, глаза, увидеть, кто говорил с ним. Рука была сухой. Ладонь — больше, но уже его собственной, а пальцы — цепкие. Не Занзас, не Бельфегор, точно не Леви… — Луссурия?.. — удивился Сквало. Рядом звонко засмеялись. — Он тоже здесь. Помолчи. Запахло цветами, и на фоне горелой плоти и каменной пыли, которые забивали Сквало ноздри совсем недавно, контраст показался ошеломляюще сильным. Его руку сжали крепче, когда он пошевелился. Пахло альпийским лугом, и домом, и чем-то знакомым, родным. — Кикё, — прошептал Сквало. — Всё хорошо, — отозвался тот, переплетая их пальцы. — Всё хорошо. Ты будешь в порядке. И Сквало поверил, хватаясь за протянутую ему руку со всей силы. Хватаясь со всей силой за обещанную жизнь.