Точки и линии

Под колесами служебной машины шуршат стертый в мелкую крошку гравий, и песок. Песок облепляет лобовое стекло. Песок оседает на бампер и крышу. Песок. Впереди песок. Позади — песок. По бокам — песок. Сквало чувствует себя сумасшедшим, запертым в комнату для буйных. Только вместо мягких стен — песок. Ему даже мерещится, будто песок попал ему на язык. Возможно, так оно и есть. Сквало бьет по тормозам, сплевывает в открытое окошко и для верности пару раз ополаскивает рот с нагревшейся от палящего солнца минералкой. Мадонна! Чего ради он на всё это согласился?! Сквало вновь трогается с места. Самый зной. Машина едва ползет вперед. Ему кажется, что он, скорее, спечется здесь, чем эта дорога кончится! Но на самом гребне волны раздражения в глаза бросается указатель с надписью «Motel». Пыльный, кривой и не вызывающий никакого доверия. Именно то, что нужно. Метров за триста перед тем, как остановиться, Сквало разворачивается и съезжает с дороги, паркует машину так, чтобы не бросалась в глаза, и тащится пешком по песку и под палящим солнцем, беспрестанно щурясь, до самого входа Обшарпанные двери выглядят воротами в клетку. Он толкает их без усилия, опасаясь, что те свалятся от легкого прикосновения, но петли, скрипнув, выдерживают натиск, и Сквало спокойно идет вперед. Мотель явно давно забросили: пол грязный, прогнивший в отдельных местах, мебель сломана, обои — ободраны. Если здесь кто-то ночевал последние двадцать лет, то лишь бродяги и наркоманы. И вонь там стоит соответствующая. Но этот мотель в песчаном оазисе — место встречи наркобарона из Мексики и Варии, служебная операция, замаскированная под передачу товара. Товар и еще два продавца уже ждут Сквало на месте. Они оборачиваются синхронно. Вместо приветствия Бельфегор позвякивает ножами и широко улыбается. Кикё не отвлекается от поста, настороженно замирая возле оконной рамы. — В сторону, если не хочешь, чтобы тебя подбили, — советует он. Сквало пожимает плечами и перемещается в сторону так, будто фехтует. Они парились в пыльном вонючем мотеле два часа в абсолютной тишине, прежде, чем услышали шуршание шин по дороге. За это время футболка Сквало успевает насквозь промокнуть. Он цедит по глотку теплую минералку и ненавидит наркотики и наркобаронов, но где бы они были, если бы Занзас брался только за убийства. Он играет по всем направлениям, вплоть до возни с Триадами, и ему безумно нравится их совмещать. Что-то вроде способа скрасить досуг. Пусть следующий раз сам торчит в вонючем мексиканском мотеле. Все два часа Кикё находится рядом с окном. Сквало разглядывает его исподтишка и как бы невзначай. Хотя они давно не виделись, он в общем-то не хочет признавать, что соскучился, но они действительно давно не виделись, и он ужасно соскучился. Но работа всегда на первом месте. Но тем более не при свидетелях. Но Бельфегор слишком увлечен ножами, чтобы заметить то, как они с Кикё перебрасываются жадными взглядами. А вот когда Кикё убирает от шеи свой пышный хвост, Сквало сглатывает так, что ему кажется, будто это слышит не только Бельфегор, но и те ребята в заброшке напротив, готовые «снять» их в любой момент. Когда придет время, их пули не успеют против колокольчиков Кикё. Именно поэтому он тоже в Мексике. От назойливой компании снайперов и мексиканского наркобарона они избавляются ближе к вечеру, такому же знойному, как полдень. Хорошо, что солнце уже не так сильно палит. Старый мотель обвивают зеленые стебли — нелепая декорация в пустыне. В остальном же всё чисто. Бельфегор пересчитывает наличку и прибранный к рукам товар. Затем они растаскивают коробки по спрятанным машинам. И снова — в тишине. Сквало едет за машиной, на которой приехали два других хранителя, чтобы остановиться, наконец, в человеческих условиях — на снятой Занзасом вилле, — помыться и принять душ. Ему кажется, что песок у него даже под поясом брюк, в штанах и ботинках. Ночи в Мексике душные. Но Сквало, освежившись после душа и разомлев после бокала шампанского, этому даже рад. Он сбрасывает с ног шлепанцы и садится на крыльцо. За спиной гудит от праздника вилла. Занзас в хорошем настроении. Кикё появляется совсем неслышно, садится рядом и обдает его цветочным запахом, который Сквало ни с чем не может спутать. Он кладет руку на его плечи, притягивает к себе и утыкается носом в волосы. Сквало знает, что Кикё хочет ему сказать. На языке вертятся банальные сентиментальные глупости, которые принято говорить после долгой разлуки. Может, он расщедрился бы на такую ради подружки, преданно ждавшей его несколько месяцев. Но сейчас Сквало усмехается, подцепив Кикё за край клетчатой рубашки, которую тот напялил поверх футболки. — И тебе не жарко в этом? — спрашивает он. Даже камень, которого касаются ступни, кажется раскаленным. — Не очень. — Перегреешься. — Сквало дергает Кикё на себя, обнимая за пояс, чтобы сидеть было удобнее. Кикё молчит, разглядывая в пятне света от уличных фонарей сбившихся в кучу мотыльков, затем наклоняется к его уху и шепчет так, что Сквало дуреет в один миг: — Но можешь снять с меня все лишнее, если так переживаешь за мое здоровье. — Обязательно, — отвечает ему Сквало и прижимает еще крепче к себе. В конце концов, они давно не виделись. И, кажется, никогда еще так долго не обнимались.