Точки и линии

Музыка играла тихая и мелодичная; под такую танцуют медляки на школьных дискотеках. Необычно услышать подобный мотивчик в баре, где тусуются мертвецки пьяные рокеры, любители классных тачек и красивых баб. Сквало даже поморщился. Смял жестяную банку от пива и повертел головой по сторонам. Не показалось ли? Музыка, как ни странно, была приятной. Девушка с сильным голосом выводила тоскливые слова о любви и о том, что никто никогда не сравнится с тем, кто от нее ушел. Очень грустная была песня. Сквало такие терпеть не мог. Но, то ли в голову ударила жара, то ли пиво, то ли пиво вперемешку с жарой: он молчаливо вслушивался в слова. Девушка пела о банальном, о любви, одиночестве, расставании. Как это было похоже… Сквало фыркнул, скривился и треснул рукой по барной стойке. Что за чушь лезла ему в голову? Дурная атмосфера в этом баре, и он сюда — больше ни ногой. Да и чего хотел-то, раз притащился в любимое место Занзаса? Он дернул уголками губ и встал. На стойку упали деньги — следом хлопнула входная дверь. В Америке все вечера казались Сквало одинаковыми, менялся только пейзаж. Он выходил на улицу и не мог вспомнить, где уже видел похожие дома, машины, людей — прямо, как сейчас. Широкие автострады мигали огнями, как будто хотели дать ему подсказку или указать путь. Он шел вперед, шаркая ногами по пыльному асфальту. Свободный хвост болтался за спиной, и он не знал, зачем до сих пор растит волосы, если всё между ним и Занзасом кончилось. Нет, общаться они не перестали и умудрились остаться самыми близкими друзьями после десяти лет отношений. Если их регулярные встречи и совместную работу можно было так назвать. Часто Сквало казалось, что происходящее между ними гораздо больше, даже больше, чем мир. Но Занзас решил жениться — и это стало началом конца того, что давно разваливалось на части. Он не удосужился поделиться счастливой новостью, лишь официально объявил о помолвке. Когда разъяренный Сквало утащил его от гостей и хорошенькой невесты и потребовал объяснений, Занзас объяснил. Объяснил, что давно планировал свадьбу, что положение корпорации улучшится только после того, как он женится на дочери генерального директора японского офиса. Да и наследство перейдет к нему только после брака. Других вариантов нет. Когда Сквало уже расслабился и решил, будто новый семейный статус никак не скажется на нем лично, Занзас добавил, что теперь между ними всё кончено. Слишком велики риски. Ему не нужны проблемы. Ему не нужно, чтобы Старик сунул нос в его дела и узнал, что он спал с мужиком. И без того слухи о них регулярно всплывали даже в бытовых разговорах. Занзасу хотелось подстраховаться. Лучший друг ведь его поймет? Сквало думал, что расквасит ему нос прямо там, на празднике в честь помолвки, но шок оказался слишком сильным. Будто во сне он кивал в ответ на вопросы, глупо улыбался, иногда постукивал каблуком ботинка по полу и ничему не возражал. И вот, через два дня Сквало станет свидетелем на свадьбе у Занзаса. Вернется в Италию из командировки, чтобы толкать речи во славу жениха, которому до сих пор хотелось раскрасить лицо. Даже несмотря на то, что он понимал, что любовь, если она и была, давно кончилась. И пока он думал, автострада уносила его дальше и дальше в ночь. Пахло бензином и разогретым асфальтом. Ночной шум влек его прочь от бара и гостиницы неподалеку: не хотелось даже вспоминать о деловых контактах, партнерстве, отчетах. Занзас подождет. Сквало долго ждал и не дождался. Неожиданно его внимание привлекла мигающая вывеска. Он замер как вкопанный и уставился на бар из фильма 90-х годов. Если цветные стрелки фар автострады и вели его, то именно сюда: бар назывался просто и со вкусом — «Пристанище». А Сквало чувствовал, что потерялся и нуждается в чем-то таком, устойчивом и надежном. В пристанище. Он хмыкнул, пожал плечами и решил, что до рассвета времени полно. Если он заглянет в еще один бар и выпьет еще пива, ничего не случится. Отчет не убежит. Дверь скрипнула. За ней оказалась узкая лестница, и Сквало пошел по ступенькам в неизвестность и темноту. В помещении царили спертый воздух, полумрак и атмосфера интимного праздника. Сквало не сразу заметил подвох. Он подошел к барной стойке и занял себе место — людей вокруг было совсем мало. Но вечер среды — это, наверное, не самый прибыльный день в таких заведениях. Единственный бармен за полупустой стойкой усиленно тер сухой бокал. Сквало окликнул его и тут же услышал откуда-то сбоку: — Джимми уже закончил смену. Я его сменю. Что будете пить? Он слегка развернулся и увидел подошедшего работника. Тот стоял, склонив голову так, что кончики его зеленых волос касались барной стойки. Смотрел на Сквало терпеливо, вежливо улыбался и щурил подкрашенные глаза. И, хотя этот бар никак не походил на заведение высшего класса, похоже, здесь умели на глаз определять клиентов. — Пиво, — небрежно бросил Сквало. Он был слишком занят: осматривался. И только теперь заметил, что в баре не было девушек, женщин… Только мужики. Они общались, лапали друг друга, кто-то танцевал и целовался. Бармен с зеленой гривой волос и макияжем на фоне этого уже не казался чем-то экзотическим. — Дерьмо, — сказал Сквало, когда перед ним поставили бутылку добротного бельгийского пива и стакан. Бармен удивленно хмыкнул и склонился чуть-чуть вперед. — Это что, гей-бар, да? — спросил Сквало. Он был рад, что сейчас темно. Взрослый, богатый, успешный и краснеющий мужик — это выглядело бы жалко. Но бармен попался понимающий. Он вновь вежливо улыбнулся и кивнул. Жесты и движения у него были плавные, изящные. Невольно залюбуешься. — Да. Но вы можете не волноваться. Клиенты сюда заходят самые разные. И такие, как вы — очень часто. Сквало чуть не подавился. Он зло и отстраненно подумал, что «как раз такие, как я», сюда чаще всего и заходят, но озвучивать не стал. Бармен отвлекся на других посетителей. После третьей бутылки пива клиентов осталось совсем мало. Бармен пересчитывал деньги, склонившись над стойкой. Сквало смотрел, как движутся его руки, и думал, что при таком росте пальцы у него должны быть длинные-длинные и очень красивые. — Слушай, — язык не заплетался, голос звучал уверенно, хотя Сквало не чувствовал себя трезвым, — можно тебя попросить? Бармен отвлекся, кивнул, посмотрел выжидающе. Он убрал набок волосы, что позволило разглядеть поблескивающие в ушах крупные, очень странной формы, серьги. Ему шло. Вообще-то Сквало не любил женоподобных, но этот ему нравился — не тощий, не такой, что сломается, если его подмять под себя… и внешность — не сладкая, а с изюминкой. Интересно, он тоже предпочитает парней или просто такая работа подвернулась? Хотя черта с два он об этом думал? Бармен устал ждать и поинтересовался: — Вы хотите что-нибудь еще заказать? У нас… — Не, не это, — Сквало покачал головой. — Можешь мне показать… — Физиономия у бармена вытянулась. — Дай руку свою, короче. Сквало протянул вперед раскрытую ладонь и кивнул на нее подбородком. Как будто рыба, которую выкинули на берег, бармен открыл и закрыл рот. Затем снова открыл и, вылупившись на него, спросил: — Зачем? Кто-то из последних клиентов ушел, потому что Сквало почувствовал легкий сквозняк и услышал, как закрылась наверху дверь. — Да не бойся! — не выдержал он. — Сделай и узнаешь. Давай. — Сквало помахал пятерней. Бармен пару раз кивнул, сказал «сейчас», отвернулся на секунду и убрал сосчитанные деньги. Сквало сидел неподвижно, вытянув вперед немеющую руку. Возможно, поэтому он и содрогнулся, словно на него вылили ведро ледяной воды, когда вдруг почувствовал щекочущее тепло от чужой ладошки. Бармен приложил свою руку к его руке, скользнув по коже разогнувшимися пальцами. В горле у Сквало защекотало. Он наклонился вперед, совершенно зачарованный идеальным несовпадением — слегка заостренные кончики оказались длиннее его собственных. Не удержавшись, Сквало их даже коснулся свободной рукой, подавляя порыв прижаться к пальцам губами или крепко сжать в ладони. Бармен вздрогнул, и его испуганный взгляд постепенно стал теплым и темным. Сквало одернул руку. — Ты высокий, — со странной гордостью сказал он. — В баскетбол играть не хотел? — Играл. В школе, — ответил ему бармен и вернулся к своим делам. А почему бросил? — повисло на языке. Но Сквало не стал спрашивать, он приложился к бутылке, игнорируя давно ставший ненужным стакан, и прислушался к игравшей музыке. Может, он впал в какой-то транс, может, заснул после того, как нахлебался после трех почти бессонных ночей, но вернула Сквало к жизни опустившаяся на плечо рука. Он дернулся, готовый драться, если придется, и столкнулся взглядом с барменом. Тот уже переоделся из служебной строгой формы в свою одежу и теперь смотрел на него так спокойно, что весь гнев схлынул. — Мне скоро закрывать бар. Придется вам уйти. — О, прости. Я, видимо, слегка задремал. — Сквало засмеялся и взболтал оставшееся в бутылке пиво. А музыка так и играла. Медленная, про любовь… Да черт, та самая! Поднявшись с места, Сквало прислушался и понял, что не ошибается. Он допивал пиво, но не торопился уходить. Бармен его не гнал. Он отлучился куда-то, и музыка смолкла. Когда же бармен появился вновь, брови у него встали домиком. — Вам что, некуда пойти? — Почему? — возмутился Сквало. — Есть. Просто я не хочу. Хочешь, я провожу тебя? Бармен посмотрел на него, щурясь, покачал головой и поднял оставленную неизвестно сколько минут назад на одном из высоких стульев черную кожаную куртку. Только сейчас Сквало понял, что тот носил черно-белую гамму — черные джинсы и белую футболку вдобавок к черной куртке, — а еще на его запястье позвякивали браслеты. — Мне запрещено общаться с клиентами вне этих стен, — тоскливо признался бармен, подталкивая его к выходу. — А я не клиент, — шутливо возразил Сквало. — Просто указатели машин привели меня в пристанище, которое я искал. Он говорил, как пьяный. Да он и был пьяный. Но бармен, как ни странно, не покрутил пальцем у виска, а издал то ли смешок, то ли вздох в тишине, похожий на «ха-ха», и переспросил: — А зачем его искать? — А я потерялся. — Сквало пожал плечами и осторожно поставил ногу на нижнюю ступеньку. — Нужно было где-то найтись. Когда они вышли из бара, небо уже светлело, но фонари еще не погасли. Бармен закрыл дверь на ключ и, не прощаясь, пошел прочь. Сквало, до сих пор не расставшийся с бутылкой пива, увязался за ним. Сам не знал, зачем. Однако даже от мысли о возвращении в гостиницу становилось невозможно тоскливо. Зависть к счастливым и беззаботным парочкам из бара только добавляла уныния. Сквало очень хотел бы знать, что мешало ему столько лет признать правду и жить спокойно. Но ответ лежал где-то очень глубоко; чтобы его отыскать, пришлось бы вскопать такое… нет, лучше не нужно. — А сейчас ты всё еще не можешь найтись, поэтому идешь за мной? — спросил вдруг бармен и резко остановился. Он опасливо покосился на бутылку, которую Сквало тут же поставил на землю. — Что-то в этом роде. — Нам нельзя… — Да я не клиент. Меня вообще завтра здесь уже не будет. — Уедешь? — Уеду и никогда не вернусь. Бармен поменялся в лице. Его глаза затянуло мутноватой дымкой, а затем они заблестели с новой силой. — Иностранец? Я догадался. — Меня выдает акцент, — согласился Сквало. Бармен только кивнул и еще раз повторил ему мантру о правилах бара, но Сквало не отступил. Пошел следом. Вбросил в неловкий разговор пару фактов из биографии — просто так, наверное, потому что пьяные доверяют барменам всё о себе, боссах-придурках и свадьбах. Казалось его спутник ничуть не удивился. Они замерли недалеко от жилых домов, под фонарями. — Тогда понятно, — закивал бармен. — Но я действительно не могу дальше быть твоей компанией, хотя мне очень жаль, что всё так сложилось. Сквало скривился: таких заботливых он терпеть не мог. Только искренность, с которой прозвучали слова поддержки, помешала ему вспылить. — Слушай, — начал он. — Мне не надо этого слышать. Я просто не хочу торчать в гостинице совсем один. Тебе завтра на работу? — В бар — через смену. — Тогда что ты теряешь? Задержись еще на пять минут. Как тебя зовут? — Кикё, — ответил бармен. Сквало ему улыбнулся. — Кикё, задержись со мной на пять минут. Скажи мне, что за лирическая муть играла перед тем, как ты закрыл бар? Под нее нужно танцевать медляки. — Хочешь станцевать медляк со своим боссом? — засмеялся Кикё. — Может быть. Никогда не танцевал медляки. Представляешь: станцевать с ним медляк и схватить за задницу при невесте. Пусть Старик… Хотя это всё равно невозможно. — Сквало запнулся и махнул рукой. — Я пьяный. Он развернулся, чтобы уйти. На него вдруг напал приступ стыда и тоски. Вел он себя глупо и оставаться дальше рядом не имело смысла. Хотя Кикё, конечно, располагал к себе. Внимательным ли взглядом, спокойствием ли, которым не всегда обладал Занзас, а может, чем-то еще очень важным. Но стоило Сквало сделать пару шагов прочь, как его поймали за плечи. — Погоди, — сказал Кикё. — Хочешь, я с тобой станцую? Более странного предложения ему не делали никогда в жизни. Сквало развернулся. В мутном свете утра, под погасающим фонарем, Кикё, над силуэтом которого парила едва различимая пыль, выглядел, как магическая фея-крестная. Сквало заржал. Они оба хохотали на всю улицу и, кажется, даже разбудили какого-то злобного деда из ближайшего дома. — Черт с тобой. Давай, — отсмеявшись, ответил Сквало. — Только музыки нет. — Я буду музыкой, — со смешком ответил Кикё. — Ту песню, да? — Ту. Как только Сквало сжал в своей ладони его руку, он почувствовал, что по телу разливаются волны спокойствия и счастья. Оказалось, что Кикё умеет петь. Они танцевали на улице, в лучах рассвета, под слезливую песню о несчастной любви. И Сквало забывал обо всём на свете: об отчетах, о свадьбе, о боссе — существовали лишь этот миг и горячий, такой близкий Кикё. На светлой коже играли фиолетовые отблески восходящего солнца. Глаза Кикё светились радостью. Он сбивался со слов то и дело, но тут же возвращался к песне и начинал с места, где закончилось дыхание. А еще он вел, потому что был выше, и обнимал Сквало так, что тот чувствовал каждый его вздох. Сквало усмехнулся и прижался ухом к груди Кикё, обнял крепче за пояс и прикрыл глаза. — Песня кончилась, — сказал тот странным голосом. — Ты можешь меня отпустить. — Могу, но не хочу, — ответил Сквало. Руки не разжимались. Сердце у Кикё колотилось о ребра, словно бешеная птица. Сквало скомкал пальцами его футболку, забравшись под куртку, потянул ее вверх и едва задел пальцами оголившуюся поясницу. — Ты пьяный, — заметил Кикё, пробуя отстраниться. — А я работаю в гей-баре. — Это ни черта не меняет и вообще не похоже на аргументы. — Сквало опять заржал, но объятья ослабил и выпустил сильно напрягшегося от мимолетной ласки Кикё. Тот взглянул на него и наклонился вперед. Дыхание опалило щеку. — Ты все равно на смену только через день, — попробовал Сквало еще раз. Он невыносимо сильно хотел, чтобы Кикё остался с ним хоть капельку дольше. — Ты все равно уедешь и никогда не вернешься. — Длинные-длинные пальцы легли ему на скулу и едва не скользнули прочь, когда он прижал совершенно невесомую ладонь ко всей щеке своей рукой. — Я даже не знаю, как тебя зовут… — Сквало. — Пальцы у Кикё дрожали. Внутри от этого тоже что-то дрожало. — Меня зовут Сквало. Я живу в Италии и работаю в крупной торговой корпорации заместителем директора по продажам. Что ты еще должен знать обо мне? — Я не хочу ничего знать о тебе, — обреченно ответил Кикё. — Я не хочу… Сквало хотел сказать: «Ты звучишь неубедительно». Сквало хотел сказать: «Это снова совсем не похоже на аргументы». Сквало хотел многое сказать — но не смог, потому что накрыл губами рот Кикё. И едва не повредился рассудком, когда тот в ответ скользнул языком ему в рот. Город просыпался. Фонарь давно погас. В голове Сквало крутились слова из песни. Кикё не умел целоваться. Сколько же ему лет?.. Около двадцати, должно быть. Но Сквало даже нравилась неопытность Кикё. Тем более отвечал он с неожиданной пылкостью, приоткрывал губы, жарко вздыхал от легких укусов и жался к Сквало так тесно, что тот даже поджал пальцы на ногах. И сжал в объятьях Кикё так крепко, насколько мог. Когда они оторвались друг от друга, голова шла кругом. Сквало едва сохранял равновесие, перед глазами всё плыло. Хотелось гораздо большего, прямо сейчас. У Кикё в квартире или даже на улице… Сквало облизнул пылающие губы и бросил взгляд на взмыленного, растрепанного Кикё. Тот старался спрятаться в фиолетовом сияние рассвета, которое уже через миг разбил оранжевый луч солнца. — Мне нужно вернуться домой. — Голос у Кикё сел после поцелуя, а щеки алели. И он всё еще мял края одежды Сквало в пальцах. — Тебе нужно вернуться домой. Мне нужно вернуться в Италию. — Подтвердил Сквало. — Еще пять минут? — Они прошли минут десять назад, — с горечью в голосе, но улыбкой на губах ответил Кикё. Или показалось? Улыбка, впрочем, была, а вот остальное… — Мне действительно пора. Пальцы исчезли. Сквало застыл на месте. Он не знал, что чувствует, но сердце бешено стучало в груди, и было так хорошо, что он бы всё сейчас отдал, лишь бы эта минута никогда не кончалась. Он ждал, что Кикё обернется, как в фильмах. Но тот шел вперед и с каждым шагом становился всё дальше и дальше. Сквало смотрел на него и не мог двинуться с места. У него не осталось ничего: ни визитной карточки, ни номера, записанного чернилами на салфетке, ни даже бутылки пива, чтобы знать наверняка, случилось всё это с ним на самом деле или нет. Вдруг он просто надрался в том самом, первом баре, пришел в гостиницу и уснул без задних ног? Кикё исчез среди высоток, похожих друг на друга, как близнецы. Сквало засунул руки в карманы, сжал на мгновение губы и, развернувшись, пошел искать первых прохожих — ему бы вернуться сейчас в гостиницу, а для этого нужно узнать, где он и как это сделать. Проснулся Сквало с предсказуемой, чудовищной головной болью. Открыл глаза, выругался и сел в кровати, чтобы взглянуть на часы. Половина третьего — не так уж плохо. Он думал, что очухается позже. Откинув одеяло в сторону, Сквало пошел в ванную. В груди неприятно саднило. Но теперь не из-за свадьбы — она казалась далекой и чужой, уже не имевшей к нему никакого отношений. Сквало умылся холодной водой, надеясь прогнать чувство, что он упустил что-то невероятно важное, но не получилось. Светило солнце, из окон номера он видел гулящие по набережной парочки. Мерзкая картинка. Сквало зашторил окно и заказал обед в номер, потом упал обратно на кровать и прокрутил в голове прошедшую ночь. И разговор. Он слышал каждое слово так, будто вот только что говорил с Кикё. — «Тебе завтра на работу?» — «В бар — через смену». Но ведь это только в бар. А это значит, что Кикё работает еще где-то: не зря же так торопился уйти. А вдруг окажется, что Кикё работает где-нибудь в гостинице тогда, когда не подает выпивку в гей-баре? Может быть, даже в этой самой гостинице. Может быть, он один из гостиничных барменов. В дверь постучали. Прибыла еда в номер. Сердце тут же екнуло: вдруг Кикё — официант и по счастливой случайности принес ему еду? Сквало поднялся с кровати, отбрасывая в сторону все мысли, и открыл дверь слишком быстро, резко, уже готовый увидеть его, одетого в форму гостиницы, и… Перед ним стояла улыбчивая, донельзя хорошенькая девушка. Он впустил ее в номер и даже не запомнил, что произошло дальше. Время до вылета у него еще оставалось. Сквало поел, переоделся, прошелся по гостинице, стараясь не обращать внимания на то, как екает в груди сердце, каждый раз, когда ему мерещилось что-то знакомое: то блеснет чья-то сережка, то мелькнут длинные, густые пряди… Но, как среди официантов, так и среди обслуживающего персонала Кикё не нашлось. И даже управляющий не знал никого с такими именем или внешностью. Он, кажется, даже оскорбился: «У нас приличное заведение, мистер Супербия. Работника с таким вопиющим нарушением дресс-кода у нас быть не может». Сквало только фыркнул и вяло отмахнулся. Такси, которое везло его в аэропорт, как назло проехало мимо бара из фильма 90-х. При свете дня привлекшая его неоновым блеском вывеска не горела. Но буквы легко складывались в одно слово — «Пристанище». Еще через полчаса самолет унесет его в Италию, и всё, что произошло с ним и Кикё, превратится в сон. Свадьба прошла хорошо, хотя Сквало помнил ее смутно. Даже речь, которую произносил, он не сумел бы повторить и под пыткой. Не стоило мешать шампанское с другим алкоголем. Но даже без выпивки Сквало казалось, что он потерялся между сном и явью, и это было очень странно. Дома всё выглядело искусственным. Привычные вещи вдруг стали дикими и чужими. Хорошо он выполнял только работу, а дома поток мыслей уносил его назад, в Америку. То, что он всегда любил, вдруг поблекло и утратило всякую значимость по сравнению с мучившими сердце воспоминаниями. Однако Сквало старательно отмахивался от навязчивых образов и уходил с головой в работу, тренировки в спортзале и общение с новыми людьми. Круг его знакомых рос на глазах. Как-то удалось разузнать номер старого приятеля и бывшего одноклассника, Дино. Они встретились пару раз и напились до звездочек в глазах. Днем дела у Сквало шли просто отлично. Стоило лишь уснуть… Постепенно воспоминания, такие яркие, стали понемногу тускнеть. Только во сне он видел фиолетовый рассвет, слышал смех в темноте, чувствовал, как горло будто бы кто-то сдавливает и, просыпаясь, тянулся к спрятанному под подушкой оружию. В комнате посторонних не было. Иногда ему везло больше, и сны, которые он видел, вызывали не страх. Память хранила вкус губ Кикё и жар его тела. Воображение дорисовывало всё остальное. Картинки были красочными и слишком сочными. Сквало просыпался, прижимался губами к обнаженной спине того, кто лежал рядом, и с тоской понимал, что не может поймать в ладонь тяжелые пряди: его любовники носили только короткие стрижки. Но напряжение было слишком сильным, и поделать со своими желаниями он ничего не мог. Стыда из-за того, что всех своих любовников он мысленно звал одним именем, Сквало не испытывал. Отношения его не привлекали. Дальше пяти-шести ночей ни с кем не заходило. Наваждение тоже почти отступило и навещало его всё реже, хотя сны, будто в отместку, становились от этого только реальней и ярче. — Завтра снова едешь по делам. Сквало закрыл дверь в кабинет Занзаса и хмуро на него глянул. Тот сидел на подоконнике, вытянув вперед ноги, и рассматривал что-то очень важное на улице. Вид у него был крайне заинтересованный. — Куда поеду? Надолго? — Может, на неделю. Может, на две. Скажу тебе, когда приедешь. Решим по обстоятельствам, — ответил Занзас. Сквало закатил глаза. Значит, командировка. Ладно, не так уж плохо. Может, он снова надерется в каком-нибудь баре. — Куда хоть? — Это тоже нужно еще решить. Есть два варианта. Пока не пойму, какой из них более проблемный. — Да ты!.. — Тихо, — рявкнул Занзас. — Пришлю к тебе курьера, со всеми документами, билетами, и что там тебе еще нужно. Сиди дома и жди. Стоило поругаться с Занзасом, но Сквало вдруг почувствовал себя слишком усталым. Хрен с ним, решил он, всё равно ему не помешает развеяться, отдохнуть от Занзаса. Последнее время отношения у них наладились, стали лучше, чем были когда-либо, но в своих дурных снах Сквало его всё равно винил. Не он — вообще ничего не случилось бы. Дома он не столько сидел и ждал, сколько пользовался возможностью ничего толкового не делать: усталость не проходила. Вечер выдался спокойным; Сквало ужинал, смотрел боевик, игнорировал третий звонок от несостоявшегося парня и ждал пакета документов. Ему позвонили с улицы, и, прежде, чем впустить курьера, Сквало удостоверился, что это не тот чокнутый, что доставал его по телефону битый час. Даже после того, как его послали целых три раза. Занзас сдержал обещание. Сквало получил пакет с документами, запер квартиру и вернулся в гостиную. Растянулся на диване и тут же едва не подпрыгнул. Он ехал в Америку, в городок, где поблизости от шумной дороги ютился бар «Пристанище». — Дерьмо, — выдохнул Сквало. Сердце предательски защемило от радости. По ночам воздух в этой части Америки был влажным и тяжелым — как в ту ночь с танцами и поцелуем. Обманчивое чувство того, что ничего не изменилось. Кто знал наверняка? Сквало бесконечно долго шел вперед, ни на что особенно не надеясь. Он даже не знал, стоит ли бар там, где и раньше. Но и в этот раз фары-указатели привели его по адресу. «Пристанище» никуда не делось. Волнение усиливалось с каждым шагом, и Сквало приложил себя витиеватым ругательством. Отпустило. Перед входом он немного помялся и огляделся. Припаркованных машин было совсем мало. Всё же среда — это не самый прибыльный день для таких заведений. Дверь открылась легко, и он обрадовался, что может спуститься вниз. Ступеньки показались ему бесчисленными. Сердце ныло, рвалось наружу, время тянулось невероятно медленно. Он спускался, пока его не ослепил приглушенный, но такой яркий после темного прохода, свет. Сквало выдохнул и осмотрелся: ничего на самом деле не изменилось. Разве что посетителей прибавилось. В горле пересохло. От жары, наверное. Сквало постарался рассмотреть за толпящимися людьми барную стойку, но из угла, в который он стал, ничего увидеть не получалось. Пришлось пойти вперед, к барной стойке… Это могло сразу расставить всё по местам. Впрочем, оставалась вероятность, что Кикё не работает в эту смену, тогда Сквало придется вернуться завтра. А если Кикё уволился, то он спросит у барменов, и те, быть может, сумеют ему помочь. Кто-то почти облапал его у стойки, но Сквало не успел обернуться и врезать скотине, только зря пересчитал похожие одна на одну спины. Напряжение внутри достигло предела. Сквало резко повернулся, нашарил взглядом бармена и… Кикё за стойкой, конечно же, не оказалось. — Что будете заказывать? — вежливо поинтересовался бармен. — Что-нибудь легкое, — ответил Сквало. Он не собирался надираться. Только если совсем ничего не получится. — Пиво есть? — Есть. — Тогда давай. Может быть, Кикё придет попозже. В прошлый раз он сменял бармена ближе к полуночи, а сейчас только десять. На этот раз Сквало ограничился одной бутылкой. Ему не хотелось выглядеть плохо в глазах Кикё, достаточно прошлого раза. — Скучаешь? — спросил кто-то. Сквало обернулся. Мужик примерно его возраста сел рядом. — Нет. Ни капли. Ответ мужику пришелся не по вкусу, и он попытался разболтать Сквало. — А ты не из местных. Никогда тебя не видел. Дернув бровью, Сквало хлебнул пива. Никакие новые знакомства и поиск приключений его не интересовали, а по взгляду этого болтуна сразу можно было угадать, зачем он лезет с разговорами. Смотрел внимательно, сверкал карими, плутоватыми глазами, улыбался. Оценивал, гад. Кикё всё не появлялся. Лучше хоть какая-то компания, чем никакой, рассудил Сквало и ответил: — Верно. Я тут по делам. Мужик тут же воодушевился, представился Майком и принялся чесать языком. Сквало потерял счет времени: отвечал поначалу неохотно, а потом неожиданно втянулся и заболтался. Пиво нагрелось. Кикё так и не пришел в двенадцать, когда они с Майком уже обсуждали любимые фильмы. Оказалось, что интересы у них совпадали. — А у тебя хороший вкус, — похвалил Сквало. — И болтаешь ты ладно. — Еще бы, — ответил ему Майк. — А ты чего всё пялишься туда? — он кивнул на барную стойку. — Ждешь чего? Пиво кончилось, а? — Да нет, — отмахнулся Сквало. И соврал: — Не жду. Из бара он ушел, так и не узнав ничего о том, работает Кикё до сих пор или нет. И не один ушел — с Майком, черт бы его побрал. Они завалились в его номер, не очень трезвые, но не настолько, чтобы ничего не вышло. Секс был хорошим, пусть Сквало представлял себе эту ночь несколько иначе. На секунду он даже подумал, что вот оно — то самое, что заставит его забыть… С утра настроение испортилось. Говорить не хотелось. Случайные партнеры стали частью жизни Сквало, непривычной, но вполне сносной, но ни один из них не был и в половину таким общительным, как Майк. Это невероятно сильно злило. Сквало отмахивался от Майка, пока тот не свалил, оставив номер телефона. Беспросветная тупость или абсолютная уверенность в том, что с ним хорошо, просто поражали, вызывая вперемешку с глухой яростью подобие восхищения. Несколько таких встреч — и у них могло бы получиться что-нибудь крепкое. Даже если нет… Сквало просто хотелось в это верить. День у него заняли вопросы, связанные с бизнесом. Однако мысли Сквало были забиты совсем не проблемами Занзаса. И, увы, даже не Майком. Теперь картинки из прошлого вспыхивали в голове так ярко, так реалистично, что Сквало дважды отлучался в туалет — умыться холодной водой. К вечеру он понял, что не может сидеть на месте и Майка видеть не хочет. Поиски пришлось возобновить. Он добрался до бара и попробовал повторить пеший маршрут, но заблудился в одинаковых многоэтажках и вихляющих черт знает как улицах. Выяснить, где живет Кикё, у него тоже не получилось. Места были похожие, но фонаря он не нашел, да и асфальт там, где они танцевали, был не таким хорошим: Кикё несколько раз дергал Сквало на себя из-за выбоин. Ночью он вернулся в бар. Надежды у него здорово поубавилось. В баре первый делом Сквало убедился, что среди посетителей нет Майка, и очень тому обрадовался. Он сел за стойку и подпер голову рукой. Один взгляд на бармена дал все ответы. Кикё сегодня не работал. Снова. Или, может, вообще не работал… точно уволился. Сквало заказал холодный сок: голова трещала. Потом еще сок, и еще раз. — Вы выглядите кисло, — сказал бармен. — Пф, — ответил ему Сквало. И понял, что это его шанс. — Слушай, парень… Но шанс улетел — бармена подозвали, он обещал вернуться и исчез в неизвестном направлении. Сквало печально посмотрел на наручные часы и закрыл глаза. Его тянуло в сон, дальше задерживаться в баре он не мог. Да и был ли смысл? Расплатившись, он ушел, как дважды до этого. Хотя нет, в первые два раза уходил Сквало не один. Едва переступив порог номера, он рухнул спать. Утром он сразу же отправился по делам, а уже днем позвонил Майку: понял, что ловить ему в баре нечего. Лучше провести пару дней в приятной компании, чем гоняться за призраком. Они гуляли по пятничному городу, потом приехали к Майку в квартиру, отдохнули и провели очередную ночь вместе. В этот раз Сквало даже не разозлился. Только чувствовал себя всё равно паршиво. Реальный, уже доставшийся ему со всеми потрохами, Майк спал в своей комнате, а он принимал душ и не мог перестать думать о том, что хочет найти Кикё даже сильнее, чем раньше. Только зачем? Где гарантия, что вся эта история с Кикё ему не приснилась? Выглядел он странно, имя у него — странное, вся эта история с танцем — странно, подозрительно, нелепо. С Майком-то всё было предельно ясно и предсказуемо. Как и должно быть у нормальных людей. Ощущения спорили со Сквало. Воспоминания о тепле чужого тела, о том, как перекатывались мышцы Кикё, когда он двигался, твердили, что он никакой не призрак, а абсолютно материален. Скало помнил вкус его губ, помнил, как пахнет его кожа. Он даже помнил, как Кикё дышал и как сжимал до боли, его плечи во время поцелуя, словно боялся, что земля уйдет из-под ног… Сон ведь не может быть таким натуральным. Или может? В субботу сделку, ради которой Сквало приехал, заключили. Столь радостное событие случилось раньше, чем ожидалось. Сквало позвонил Занзасу и сообщил замечательную новость. Тот дал добро возвращаться после выходных, как только партнеры подготовят все документы. Прижавшись спиной к прохладной стене опустевшего офиса, Сквало посмотрел на экран телефона. Стоило позвонить Майку, потому что вчерашний вечер прошел отлично. С другой стороны, видеть его больше не хотелось, ведь Майк лез с разговорами, поцелуями и какой-то непонятной Сквало романтикой. Словно еще чуть-чуть — и сделает предложение руки и сердца. Колебался Сквало до самого выхода из здания. Даже телефон спрятал. Но Майку всё-таки позвонил после прогулки в местном парке. — Сможешь сегодня? — спросил он. — Хм, мы с ребятами хотели пойти в бар. А приходи и ты! Познакомлю с ними, — весело сказал Майк. — По пятницам и субботам там жарко. Говорят, вчера было шоу, жаль мы пропустили. У них там есть один веселый бармен… До нашей встречи я даже жалел, что к нему хрен подступишься. Дослушивать Сквало не стал. Что ему до местных барменов, если Кикё среди них уже не числится? Согласился он просто потому, что не хотел прозябать в одиночестве. Пообедал в кафе, заехал переодеться и отдохнуть в гостиницу, а ночью поехал в бар. По сравнению с тем, что он видел пару дней назад, народу изрядно прибавилось. Все толкались, кричали, веселились. Сквало еле-еле смог найти среди моря людей Майка и его компанию. Они сидели в той стороне бара, где Сквало еще не бывал, и пили. Что же им еще делать. — О, Сквало! — Майк поднялся, чтобы поздороваться с ним. — Привет. — Улыбка вышла короткой, но искренней. За столом сидели еще четверо. Как понял Сквало, две парочки. А они как бы третья. Прекрасно. Сквало почувствовал себя разочарованным. Болтали парочки, в основном, про любовь и отношения, вспоминали интимные подробности и сплетни. Кто вообще придумал, что мужики не сплетничают? Сквало скучал и ждал, когда кончится его порция выпивки, чтобы отвлечься. Грубить новым знакомым он не хотел, а сидеть с ними за одним столом ему не нравилось. И где-то в глубине души еще теплилась надежда на чудо. — Пойду-ка, — сказал Сквало, показав Майку пустой бокал, из опасения, что тот может увязаться за ним. Но он был слишком увлечен беседой. Сквало выбрался из-за стола и протиснулся сквозь толпу к барной стойке. В этот момент мелькнуло что-то зеленое — Сквало весь вытянулся. — Что желаете? Вежливый, приятный голос совсем не принадлежал Кикё. Сквало смотрел на бармена с открытым разочарованием, и тот, смутившись, запнулся. — Скажи мне, — хрипло выдохнул Сквало. Бармен нервно покосился куда-то в сторону. Видимо, там хранились деньги. — Погоди, не бойся. Я просто хочу узнать кое-что. — Что именно? — Бармен не очень успокоился. Черт с ним. — У вас же тут много барменов? — Да, несколько, — кивнул тот. — Скажи, а среди них есть Кикё? Парень посмотрел на Сквало с непониманием, нахмурился и пожал плечами. — В смысле, Кикё еще работает? Тот же эффект. — Боюсь, что не знаю таких, — он развел руками. Сквало расстроился. Наверное, так заметно, что бармен тут же спохватился: — Но я еще плохо помню имена многих. Как он хоть выглядит? — Черт… ну, высокий такой. — Сильно? — Выше меня. Волосы зеленые, длинные… — не глядя на бармена перечислил Сквало. Надежды у него не было никакой. Кикё не мог здесь работать. И парень ему ничего не скажет. Но бармен вдруг засмеялся: — А, этот! Да, конечно. Как раз вчера была его смена. Вчера?! Вот же черт! Так это его пытался клеить Майк… Сквало похолодел и, навалившись на стойку всем телом, чуть не кувыркнулся через нее. — Погоди, — ему тяжело давались слова, и сердце стучало где-то в горле. — А когда у него смена? — Э-э-э… я не помню. — Бармен пожал плечами и вдруг отшатнулся. — Но я могу посмотреть. Вы сказали, его Кикё зовут? — Да, Кикё. Должно быть, он производил впечатление — пугающее, страшное впечатление. Но Сквало был готов напугать, ужаснуть, даже довести бедного бармена до обморока, если это поможет выяснить хоть что-то. Бармен вернулся очень скоро, показал ему жестом подождать, обслужил пару клиентов и снова заговорил: — У Кикё смена будет во вторник, потом — в субботу. Дальше не смотрел, извините. — Хорошо. Эй! Спасибо! — Сквало не смог скрыть радости. — Сколько за этот коктейль? Деньги он оставил с хорошими чаевыми, с Майком — даже не попрощался. К черту Майка, к черту его компанию и любовь. Кикё всё еще работал, и если он придет во вторник, то найдет его на том же месте. Сквало вернулся в гостиницу пьянее, чем выходил из бара, и еще долго не мог уснуть. Среди ночи он всё просыпался в обнимку с одеялом и успокаивал себя тем, что уже во вторник будет сжимать в руках Кикё, будет ласкать его обнаженное тело, как давно мечталось. Кикё же обязательно будет выгибаться под ним, что-нибудь шептать в любовном экстазе и больше не захочет исчезать. А Сквало его и не отпустит. Во что бы то ни стало. На утро позвонил Занзас. — Возвращаешься во вторник, — весело произнес он, и всё внутри у Сквало оборвалось. — Как во вторник? — хрипло спросил он. — Документы пришли. — Занзас. Тот вздохнул в трубке. — Что такое? — А можно отсрочить? Вернуться в среду вечером? днем? утром? — Причину назови — подумаю. Сквало не мог назвать причину. Он замолчал, стараясь на заржать в голос, когда подумал, как это прозвучит: «Я хочу вернуться позже, потому что надеюсь встретить в этот вторник бармена, с которым сосался, потому что ты меня бросил». Нет, причину он назвать не мог. — Значит, возвращаешься во вторник, — сказал ему Занзас. Строго и без возможности возразить. Сквало повесил трубку. Всё в этом мире было против него. Судьба это называется, что ли? — Хрен. Не верю я в это, — в пустоту заявил Сквало. — И в судьбу, и в тебя, — он поднял голову и хмуро глянул на потолок, — и во все эти долбаные сказки. У него было целых два с половиной дня, если верить билету, — уже хорошо. Сквало решил, что попробует еще раз поискать сам, а если не получится — явится в этот чертов бар и выбьет из кого-нибудь адрес. Деньги развязывают язык. Адрес хоть у кого-нибудь должен быть. Должен же… Зачем это ему нужно, Сквало сам объяснить не мог. Но справиться без Кикё со своим наваждением он не мог. Ничего не помогало, а ведь он уже всё попробовал. Ему требовалось расставить точки над правильными буквами: понять, что так на него действовало — волшебство момента или что-то еще, важное и с названием, которое произносить не хотелось. Жара стояла невыносимая. Сквало купил себе минералку и думал облиться ею, но поберег, и не зря. Где-то в середине пути он снова потерялся. Забрел непонятно куда и не мог сообразить, как же они тогда шли. Надо было хоть иногда смотреть по сторонам, а он просто тащился следом за Кикё. Вот идиот! Умеешь усложнить себе жизнь, Сквало. Ребятня играла во дворе, гоняя мяч. Сквало решил отдохнуть, сел на скамейку и хлебнул воды. Он вернется назад и начнет с самого начала. Пройдет все улочки и переулки по десять раз, но найдет то место, а потом — Кикё. Времени много. Если бы не жара, конечно, он чувствовал себя еще лучше. Но даже тридцать градусов тепла в тени не могли подорвать решимость Сквало. Перед лицом что-то шлепнулось. Он с удивлением наклонился и увидел мячик. Поднялся на ноги и пнул его в сторону мальчишек. Те захохотали и бросили мяч назад. Сквало кинул мяч обратно. — Эй! — крикнул он, когда один из пацанов опять занес ногу. — Валите играть сами! А то не верну. Угроза подействовала не хуже, чем страшная рожа, которую Сквало скорчил. Мальчишки испугались и рванули прочь. Сквало расхохотался и снова глотнул воды. Надо было спросить у них дорогу, подумал он запоздало. В этот момент сзади послышались чьи-то шаги. Сквало обернулся. — Извините! — Голос после холодной воды сел. — Не подскажете мне, как пройти отсюда до «Пристанища»? Бар такой. Похоже, единственный в этом районе… — А зачем вам? — спросили Сквало. — Ищу. — Зачем ищете? — А я потерялся. — Что-то ты часто теряешься, Сквало. Он не сдержал улыбки, просто не смог. Хотелось заорать во всё горло от счастья. Кикё смеялся, глядя на него. Он выглядел не совсем так, как Сквало запомнил: без макияжа, волосы собраны в высокий хвост, но до сих пор зеленые. Да и сережки он не снял. Стоял в шортах — эти ноги, забросить бы их на плечи и… — и в футболке, щурясь от солнца. При свете дня он казался еще более смазливым. Хорошеньким. Очень красивым. Лучше, чем во снах. Сквало как-то сумел справиться с оцепенением и задвигался первым. Он подошел совсем близко, но, когда попробовал коснуться Кикё, тот отстранился. Сквало повторил попытку — Кикё поймал его руку и сжал в горячих, влажных ладонях. Тогда Сквало просто сделал шаг ближе и заметил, как часто тот дышит, приоткрыв рот. Такое бывает только в фильмах, успел подумать он. — Ты обещал уехать. — Слова Кикё больше походили на упрек. — Я уезжал. — Голос Сквало задрожал против воли. Он откашлялся. — И никогда не вернуться. — Но я вернулся. — Сквало пожал плечами. Кикё смотрел на него так, что он ничего не мог понять. Нечитаемый взгляд. Совершенно никаких эмоций на лице. Только губы всё время облизывал. — Значит, ты не умеешь держать обещания, — сказал Кикё наконец с явной тоской в голосе. Снова облизнул губы. Жарко ему, что ли? — У меня есть вода. — Сквало поднял бутылку с минералкой. — Хочешь пить? — Лучше тебе не знать, чего я хочу. — У Кикё заалели щеки. Явно не из-за жары. — Как ты?.. — Случайно. — Не говори, что потерялся. Я не поверю… — Потерялся. — …в эту байку дважды. Кикё наклонялся к нему так близко, будто все слова, которыми он пытался оттолкнуть Сквало, ничего не значили. И Сквало тянул его на себя, не давал отстраниться, исчезнуть. Только не теперь. Перехватив Кикё за предплечье, он почувствовал, как тот напряжен. Мышцы словно одеревенели. — Что такое? — Это страшно. Ты меня пугаешь. — Думаешь, я из мафии и пришел тебя убить? Кикё кивнул, стараясь не улыбаться. — А есть за что? — Кто знает, — туманно ответил он и уперся в лоб Сквало своим. Теперь поцеловать — легче легкого. Нужно было только повернуться. Вот так… Сквало почти зацепил его губы. Кикё отпрянул. — Ну что за дела… — проворчал Сквало. — Зачем ты пришел? — спросил Кикё. — Я искал тебя. — Я не терялся. Зачем меня искать? — Я искал тебя в баре, — уточнил Сквало. — В пятницу я там был. — А я нет. Вчера мне сказали, что ты еще работаешь. Кикё, видимо, не понял, почему Сквало сказал это «еще». Он ведь ничего не знал. Даже не догадывался. Так упирался, словно… От догадки горло сдавило. Глаза противно защипало, вот же проклятое солнце. Но не мог же у него кто-то быть?.. — У тебя кто-то есть? — придушенно спросил он. Кикё пару раз моргнул, словно не ждал такого вопроса. — Не в этом дело. Так значит — был… Или нет? Знать бы наверняка! Жгучая ревность поднялась откуда-то снизу. Мое. Ты же мое… Сквало закусил губу, стараясь успокоиться. Они молчали. — Так зачем ты пришел? — нарушил Кикё тишину и попытался вырваться. Но Сквало не давал ему отодвинуться слишком далеко. Не отпускать, что угодно, только не отпускать. Он же снова пропадет, только на этот раз с концами. К счастью, Кикё пока не торопился: ждал ответа, и что-то подсказывало, что неверный превратится для Сквало в последний упущенный шанс. Ответов, как назло, не было. Толковых, по крайней мере. Он не мог ни о чем рассказать и ляпнул первое, что пришло на ум: — Потанцевать. Лицо у Кикё мгновенно вытянулось, и он издал смешок — тот самый, как в темноте, в баре… Сквало широко улыбнулся. — Медляк? С боссом не получилось? — Не получилось. Изобразив на лице понимание, Кикё закивал. Шутка пришлась ему по душе. Можно дышать спокойнее. — Только под другую музыку, — предупредил Сквало. — Та слишком лиричная. Хочется чего-то нового, позитивного. — Ах, ну это… — Кикё прищурился. — У меня нет таких песен в репертуаре. — Ничего страшного, — ответил Сквало и вновь крепко сжал его руку. Кикё не сразу, но расслабился и переплел их пальцы. — У меня что-нибудь найдется в гостинице. Вспышки гнева не последовало. Кикё задумался, склоняя набок голову. — И что, если я пойду с тобой, ты больше не уедешь навсегда? — звучало это с таким недоверием, что у Сквало загорелась щека, будто от пощечины. Он был в шаге, чтобы вспылить, хорошо так вспылить, и послать всё к черту. Но Кикё был младше и, похоже, ждал от него какой-то определенности. Он не мог обмануть. — Уеду, — честно сказал Сквало. Злость мгновенно откатила назад. — Но не навсегда. — Ты не умеешь держать обещания, — напомнил Кикё. Уже не так тоскливо, но он всё еще сомневался. — Дурацкие — не умею. — Фыркнул Сквало. — Не выебывайся, — добавил он тут же. — Это я точно сдержу.