I'm not insane

Рвотные позывы были очень близки к тому, чтобы стать уже не позывами, а чем-то существенным - вчерашним. Это и заставило меня открыть глаза. Срываться с теплой постели, ну или как там называется то, на чем я лежу, уж очень не хотелось. Поэтому я переворачиваюсь на спину и глубоко вдыхаю. Странно, обычно помогает, а тут все равно тошнит так же, как и тошнило. Один хуй не встану - лень. Еще пара глубоких вздохов, и мне легче. Я лежу, не шевелясь, смотря в потолок. А как я вообще оказался в своей койке? Не помню, чтобы я шел к ней, да и мыслей уснуть на своем месте у меня вчера точно не было, это я помню. Вообще, последнее, что осталось в моей голове после вчерашнего, это как я допиваю в одну рожу "Old Pulteney", ставлю пустую бутылку на пол, и голова Дэнни падает мне на колени. А потом я... Вырубаюсь? Нет, не вырубаюсь. В голове начало что-то проясняться, и вот картина перед глазами: запускаю пальцы в его волосы, вожу ими по его губам, несильно бью по лицу... И... все. А что потом? Было что-то еще?! И зачем я его бил..? Впрочем, насрать. Если бы было что-то еще, Дэнни лежал бы сейчас рядом. Но его здесь нет, следовательно, ничего не было - вполне логично. Лишь бы парни не увидели моих любвеобильных замашек, и Уорсноп не вспомнил об этом, а то без подъебов потом будет не обойтись. Хотя он же в отключке был еще с самого начала поездки. Ну вот. Теперь все в порядке. Спать больше не хочется. Сейчас только 07:15, а уже не уснуть. Я потер сонные, наверняка красные глаза и встал. В голову тут же ударила волна резкой боли, и я сморщился, крепко зажмуривая глаза. Отчетливо слышу пульс в висках. Ну начинается, блять. Все же нормально было, даже с тошнотой справился. Ан нет. Держи еще подарочек, Брюс. Я поднимаю сигареты, почему-то всегда валяющиеся на полу, и встаю с койки. Автобус по-прежнему едет, по-моему, не останавливаясь со вчерашнего вечера. Задрало уже. Когда же мы уже приедем... Интересно, какой домик сняла тур-менеджер на этот раз? Страшно представить. Все еще спят. Очень "странно". Я прохожу на кухню мимо развалившегося на диване Уорснопа и пары пустых вчерашних бутылок. Не стесняясь и не заботясь о спокойном сне своего друга, я бесцеремонно пинаю каждую бутылку по очереди. И делаю я это совсем не случайно. Все равно сейчас его не разбудит ничто. Но зато этот звон здоровски бил мне по мозгам, и пришлось оставить эту затею. Открываю окна, впуская хоть что-то свежее в это пропитое и прокуренное помещение, и ставлю чайник. Насыпаю прямо из банки в чашку кофе. Блять, слишком много. Опять очень крепкий получится. Однако, утро не заладилось. Пока грелся чайник, я закурил, перебивая свежесть летнего ветра запахом сигарет. Ставлю локти на стол, сцепляю руки в замок. Ничто не унимает эту блядскую головную боль. А скоро еще и Дэнни проснется - дополнительная. Снова этот бессмысленный разговор, куча выученных ранее фраз и потраченных впустую нервов. Как же я люблю с тобой разговаривать об одном и том же, Уорсноп. В голове снова противно зазвенело, и я, потушив сигарету, схватился за нее, сжимая волосы. И голова болит не от виски. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо! — Доброе утро, — слышу я хриплый голос Джеймса. — Уверен? — хмыкаю, отпуская волосы. — Ты чего так рано проснулся? Еще даже восьми нет. — Не знаю. Башка забита чем попало, не смог уснуть. А тебе чего не спится? — ради приличия спрашиваю я. — Если бы ты поаккуратнее ходил между пустых бутылок, я бы еще спал. Фак. Ну не подумал, признаюсь. — Ты ждешь, пока вода полностью выкипит из чайника? — Что? — я снова поднял опущенную минуту назад голову. Щелкнула кнопка на плите. Без шума чайника в комнате стало гораздо тише. Опять забыл о нем. — Блять, выйди уже из прострации, Брюс. Это не смешно, — чуть повышает тон Касселлс. — Тише, не ори, — морщусь от головной боли. — Послушай, Бен, это всего лишь один неудачный концерт. — А то, что Дэнни нажирается в говнище — это всего лишь несколько неудачных дней, да? — Прости, наверное, придется сорвать злость на тебе, Джеймс, потому что до разговора с Дэнни я не дотерплю. — Перестань пороть хуйню, Касселлс! Открой, наконец, глаза. Мы никогда так не лажали. С каждым концертом он напивается все сильнее, и в следующий раз он уже просто не придет. — Успокойся, — почти безразлично протягивает Джеймс и наливает кипяток в чашку. — Я спокоен. Просто достало все это. Послезавтра концерт, а я уже боюсь его. Боюсь, что Дэнни опять наебенится до зеленых чертей и будет показывать на сцене свой сольный проект, который заключается в том, чтобы прыгать к не совсем адекватным фанатам и называть нас гомиками. — С ним просто нужно поговорить. — Правда, что ли? — наигранно выпучиваю глаза. — Касселлс, да ты чертов гений. Думаешь, я не пытался? Ему просто по хую. По ху-ю. И с этим я уже ничего не сделаю. Тошно от собственных же слов. Я ничего не могу сделать с тем, что мой лучший друг забивает на все и просто пьет, послав каждого на три веселых буквы. — Ммм... — простанываю я, снова хватаясь за голову и закрывая глаза. — Как же я устал... Иногда казалось, что просто нет сил. Как сейчас. Надоел бухающий Уорсноп, надоели идиотские и бессмысленные разговоры с ним об этом, надоело брать с него эти конченные обещания и постоянно верить, что он таки сдержит слово. Заебало слышать: "Прости, Бен. Я завязываю, правда. Я обещаю тебе, что больше не приду обдолбанный". А дня через два (в лучшем случае, через три) снова видеть эту неадекватную рожу. И почему я постоянно верю тебе, Дэнни? Почему я постоянно ведусь на эту хуевую отмазу? Наверное, я такой же придурок, как и ты. Молча встаю из-за стола, взяв свой крепкий кофе. Знаю, что Джеймс удивленно смотрит, потому что я веду себя, как обиженная девка, но сейчас на самом деле не хочется ничего объяснять. И он это знает. Не могу пройти мимо гостиной. Может, это какое-то извращенское чувство посмотреть, как Дэнни будет мучиться с будуна. Как будет пытаться что-то сказать, глядя на меня опухшими красными глазами, а я буду молчать. Молчать и спокойно на него смотреть. При этой мысли губы растянулись в какой-то измученной улыбке. Да, еще немного, и я сам не буду вылезать из запоев. Все еще смотрю на Дэнни. Смотрю и не вижу, уходя глубже в собственные мысли. Но Уорсноп зашевелился, и это заставило меня часто заморгать. Глоток слишком горького кофе, не отводя от него взгляда. Да ты маньяк, Бен. Он пару раз мотает головой, и вот я уже слышу низкое "Ммм". Ха. Как же все банально. Могу просчитать любой его шаг, любое действие. Через некоторое время он поднимется и, увидев меня, скажет избитое "Блять". Потом молча встанет и уйдет в ванную. Нет, этот сценарий затерли до ахуевания. Давай уже что-нибудь поновее. И вот он уже сидит. Напротив меня, пытаясь хоть куда-то деться от моего упорного взгляда. Да не денешься ты никуда, родной. Неужели не привык еще? Знаю, что его голова сейчас раскалывается. И в такие моменты я понимаю, что моя головная боль по сравнению с его - сущий пустяк. — Блять... — наконец-то произносит он. Я ждал, хоть ты меня не удивил. По-прежнему молчу. Сейчас говорить с ним не имеет смысла, ему нужно немного отойти от вчерашнего. Глубоко вдохнув, чтобы подавить чувство тошноты, он встает. Наверняка сейчас пойдет на кухню, ибо сушняк, а потом в душ. Здорово. Мне даже не нужно ничего придумывать: никаких идиотских фразочек, слов. Да мне вообще ничего не нужно говорить. Дэнни слышал это все сто раз, только в разных формулировках. Ну что ж, удачи мне опять. Минут через пятнадцать на кухню подтянулись все остальные, и пришел я. По-любому, их разбудил грохот из ванной - Уорсноп опять что-то не удержал своими тяпками. Два раза подряд. Вот опять не удивил. — Ну свали уже оттуда, дай я сяду, — устало говорит сонный Сэм. — Или у тебя башка застряла между стекол? — хмыкает он. — Да жарко, — лениво отвечает Кэм, — сейчас окно шире открою и уйду. — Быстрее можно? — Слушай, иди... — начал было гитарист, но тут появился я собственной персоной и испортил всю малину. — Голубкам привет, — с каменным лицом шучу я, обращаясь к парням. Джеймс, на секунду оторвав взгляд от телефона, ухмыльнулся и снова вернулся в Твиттер. — Угу. Смешно, — кивнул басист и наконец-то сел на свое место. — Ты уже видел Дэнни? — спрашивает он, конечно, меня. — Знаешь, его трудно не заметить. Особенно, когда он зигзагом пытается добраться до ванны. — Минут через пятнадцать-двадцать автобус остановится, водитель сказал, — снова Лидделл забыл его имя, — что мы сможем купить что-нибудь пожрать. Джеймс, Сэм, вы идете со мной. — Ооо, — протягиваю я, — очень "продуманный" способ оставить нас вдвоем, Кэм. — Это ваши разборки, Бен. Если ты еще хоть как-то можешь повлиять на него, то на нас он кладет хуй. — Отмаза тоже "продуманная". Эти пятнадцать-двадцать минут прошли незаметно, и как сказал "водитель", мы остановились. Троица быстро свалила на поиски ближайшего магазина, а я снова возвращаюсь в гостиную, чтобы дождаться Дэнни. Даже не знаю, с чего начать разговор: сказать ему, что он последнее хуйло, или сразу плюнуть в морду. Я услышал шаги. Понятно, что это Дэнни, но почему-то он решил пойти не ко мне, а на кухню. Вот козел, еще и вставать из-за него. Довольно громко выдохнув, я встаю с дивана и иду к нему. Уорсноп балует себя очередной сигареткой, смотря в пустую чашку Сэма, совсем не обращая внимания на меня. Все точно по сценарию! Я уже начинаю этому удивляться. Пока вокалист пребывал в прострации, я, сложив руки, оперся на хрупкий проем, соединяющий кухню и главную комнату. — Ты ничего не хочешь мне сказать, мудак? — Мой голос помог другу очнуться, и парень поднял на меня глаза. Мои брови вздернулись, как бы подталкивая его этим к началу разговора. Моего разговора с самим собой, разумеется. Он все равно будет молчать. Дэнни провел рукой по лицу и снова опустил глаза. — Бен... я... — Да, наверное, трудно подобрать синонимы к словам, которые сто раз говорил. — Ты..? — Знаю, я вчера напился... — Да, и еще пару миллионов людей об этом знают, — опять перебил я. — Ну да, да! — не выдержал он. — Я мудак, алкаш, хуйня, что ты там еще мне говорил? Я спокойно уже сидел напротив него и наблюдал за его психами. — Я знаю все это! Можешь не повторять. Да, я хуевый друг, хуевый вокалист, да и как человек я тоже полная хуйня! У меня нет совести, ответственности и прочей поеботы, которой обладают нормальные люди! Но мне насрать, Бен, понимаешь? Я плевал на все это с высоких сцен. Меня заебало все это, ты видел, что я пытаюсь измениться... — он остановился, дыхание сбилось от своего же крика. — Но не получается у меня нихуя, Брюс, — негромко добавляет он, разводя руками. — Ну чего ты молчишь? Вставь уже свое любимое словечко! — Гондон ты, Уорсноп, — спокойно констатирую я, небрежно кидая ему его же телефон. — Тебе Майка звонила раз сто. И мне столько же. Я сказал, что ты в отключке. — Бляяять... — протягивает он, опускаясь на стул и даже не глядя на только что пойманный телефон. — Что же делать со всем этим дерьмом... — то ли спрашивает, то ли утверждает он, потирая глаза руками. — Знаешь, Дэнни, — постукивая зажигалкой по столу, говорю я, — никогда не думал, что скажу тебе это. Ты прекрасно знаешь, что ты мой лучший друг. И даже зная то, что ты — последний хуеплет, я все равно не оставлю тебя в такой ситуации, как бы мне это все ни настопиздело. Но ты стал забывать о группе. Дэнни, если у тебя больше нет сил или, может, совести, не хватает ума, терпения, силы воли или еще чего-нибудь, тебя в группе никто не держит. Тупая ситуация: говорю это лучшему другу. Но я на самом деле больше не могу так, Дэнни. Устал уже. Мы постоянно приводим тебя в чувства или до концерта, или после него. Поверь, это надоедает. Поэтому теперь у тебя есть выбор. Довольно простой, кстати. Это все, что я хотел тебе сказать, — последний раз ударяю зажигалкой о стол и встаю. Натягиваю майку и выхожу из автобуса. Теплый ветер быстро смешивается с окружающим меня запахом сигарет, и в паре метрах от себя я слышу знакомые шаги. Нет смысла оборачиваться, когда заранее знаешь, кому они принадлежат. Еле заметно ухмыляюсь и выбрасываю наполовину выкуренную сигарету. — Бен, — хрипит он и сразу же пытается откашляться. Я поворачиваюсь к нему лицом, ожидая продолжения. — Давай нормально поговорим. — О чем, Дэнни? — невесело улыбаюсь. — Ты видишь смысл повторять тысячный раз одно и то же? Лично мне уже лень, знаешь ли. — Я не знаю, что со мной, — на выдохе произносит он. — Знаю, что я уже заебал всех своими выходками и реально не понимаю, почему ты терпишь это, поддерживаешь меня. Я, блять, тоже не понимаю. Наверное, я все-таки повернутый слегка. Вот знал же, что общение с тобой, Уорсноп, до добра не доведет. Пожалуйста: что и требовалось доказать. — Да-да, — лениво протягиваю я, — давай, попытайся сейчас довести меня до слез своими красивыми речами. Вчера ты, конечно, тоже пытался это сделать, но половину твоих речей я не понимал. Еще попытка. — Ты можешь подъебывать меня, сколько влезет, мне на это насрать, ты знаешь, — абсолютно спокойно ответил мой лучший друг. Я, ничего не сказав, пошел обратно в автобус, Дэнни — за мной. — Слушай, я не знаю, зачем и почему ты это делаешь, но я хочу сказать тебе за это спасибо. — "Спасибо". Ахуенно, Уорсноп. Я тебя из говна вытаскиваю сутки через трое, а он мне "спасибо". Да не за какой хер, дружище! — ударил его по плечу. — Обращайся. Мне очень нравится, как ты, бухой, называешь меня Майкой, любимой, кем там еще... Сэмом, что еще не самое страшное. Я же так похож на них. Особенно, на Мику — с ней мы вообще один в один. — Дэнни едва заметно улыбался, выслушивая это, хотя мне было не до смеха. — Смотри не трахни меня по пьяни. А то ты удовольствие получишь, а пострадают мои самолюбие и задница. — Даже если и так, то удовольствие я тебе гарантирую. Вот мудила. Не могу сдержать улыбки от этой идиотской шуточки. Сажусь на диван и одной рукой закрываю глаза. Дэнни садится рядом и ждет, пока я успокоюсь, чтобы начать. Понятия не имею, что еще ему может быть нужно. — Ааа... — издаю я какой-то непонятный звук, убирая руку от лица, и открываю глаза. — Какой же ты придурок. Ему нечего ответить. Ну, конечно, я же правду сказал. — Знаешь, я и сам не тащусь от того, что не могу остановиться, стоит мне только присосаться к бутылке. Может, это болезнь, я не знаю. — Угу, болезнь. Алкоголизм называется. — Даже если я не хочу напиваться до состояния невменяемости, я все равно напиваюсь. Мне предлагали хуеву тучу способов, как с этим справиться, но все они — сплошное наебательство. — Ты просто не хочешь ничего с этим делать, а мне втираешь про какие-то способы. Не того надуть пытаешься, малыш. — Не знаю, что он несет, но это мало похоже на правду. — Да и не по теме твоя болтовня. Это скучно, Дэнни. И неинтересно. Ну, по крайней мере, для меня. У тебя есть два варианта: пить дальше и валить из группы или завязывать и продолжать карьеру. Выбирай, — развел я руками. — Ты прекрасно знаешь, что я выберу. — Ответ прозвучал быстро. — Но вряд ли я смогу бросить всю эту хрень так быстро. Мне нужна помощь. — Я предлагал тебе помощь. Но ты так уверенно плевал мне в лицо, что я заебался вытираться. Ты выбрал то, что считаешь нужным, и теперь мне плевать, как ты будешь из всего этого выбираться. — Ай да Бенни, ай да пиздабол! — Сейчас мне нужно, чтобы ты трезвым выходил на сцену и пел. Я хочу, чтобы ты ПЕЛ. Пообещай мне. — О, а вот и моя любимая фраза прозвучала. Я даже скучать по ней начал. Да ладно, одним обещанием больше, одним меньше... разница? — Я обещаю, Бен. — Очень уверенно. Даже слишком. Настолько уверенно, что я просто не могу не поверить. Уже который раз, Бен, который раз... Кстати, а который? — Надеюсь, ты не в обиде? — Нет, — спокойно улыбаюсь я. Дэнни подходит ко мне и по-дружески обнимает, затем неожиданно целует и убегает на кухню, заставляя кричать ему вслед "Пидор" и вытирать щеку. Парни пришли через полчаса. Значит, магазин был недалеко, и они таки не заблудились, что странно. Они принесли кучу продуктов, Джеймс опять приготовил что-то непонятное, что невозможно было есть, ведь сегодня его очередь. Так прошло полдня, мы ехали около девяти часов и к шести были уже на месте, как и сказал "водитель". Мы взяли вещи и вышли из автобуса, а он отогнал его на стоянку. Дом был небольшой, но выглядел очень даже ничего. Радовало, что здесь только один этаж, а то эти вечные лестницы, синяки после пьянки. Я быстро занял комнату, повыбрасывал вещи из чемоданов и лег на большую темно-красную кровать. Вообще плевать, какого она цвета. Но поспать мне, разумеется, не дали. Надо же было отметить приезд, поэтому Касселлс стянул меня с этой чудесной постели. И вот я уже повеселел, увидев на большом обеденном столе несколько бутылок качественного спиртного. Сэм начал разливать все это по бокалам. Единственный, кто вел себя сейчас слишком спокойно, это Дэнни. Ну да, он же пообещал, что больше не будет пить. Надо было уточнить, что я не хотел, чтобы он пил в других компаниях, а когда рядом я и ребята, ему можно выпить. Надеюсь, я прав. Подвигаю стакан ближе к Дэнни. Он поднимает на меня удивленный взгляд. — Ну ты же с нами, — как бы объясняю я. Он улыбается. На кухне стоит дикий шум, Кэм включает музыку, и уже через пару минут я пытаюсь перекричать ее. Наплевав на бокал, не выпуская бутылку из рук, я наблюдаю за тем, как Дэнни делает какие-то странные движения, напоминающие...танец? Вместе с высокоградусной жидкостью по моему телу растеклось приятное тепло и легкая истома, и теперь отвести взгляд от танцующего Уорснопа было еще ленивее. *** Я не знаю, сколько прошло времени, не знаю, сколько я выпил. Перед глазами начинает все привычно плыть, ровно идти или стоять не получается, но это не мешает исполниться моему желанию. Я подхожу к Дэнни, подпевая вокалисту Skid Row, и, прижимаясь своими бедрами к его, двигаю ими в такт. В голове крутятся до боли знакомые строчки "18 and life, you got it, 18 and life, you know...", но я не успеваю их допеть: Себастьян постоянно меня опережает. Руки Дэнни плавно съезжают по моей талии и останавливаются на бедрах. А мне все равно. Мне будет все равно, даже если он выебет меня прям здесь, на полу. Сейчас мне слишком хорошо, чтобы о чем-то думать или чему-то сопротивляться. Я наслаждаюсь отличной музыкой, хорошим виски и уже слишком привычными гейскими замашками Уорснопа. Может, сегодня он придумает что-то поновее? Голоса парней сливались в один, да мне было, в принципе, насрать, что они говорят. Джеймс, будучи не в силах стоять на ногах, уже лежит на диване и активно машет руками, пьяно улыбаясь. — Мы взъебем всех на следующем концерте! — в избытке эмоций кричу я, сам не зная, почему. Дэнни начал ржать, даже не дослушав мою фразу до конца, но он явно со мной согласен. Кэмерон и Сэм заорали мне в поддержку, Джеймс похлопал себя по коленям, видимо, в ладоши было лень, и медленно встал, подходя к ребятам. Через секунду он повис на них. Беттли достал телефон и повернул его камерой на себя. Барабанщик зажмуривает глаза и делает губы дудочкой, а Кэм и Сэмюэль целуют его в обе щеки. Насмотревшись на них, я поворачиваюсь лицом к Дэнни, чьи руки до сих пор лежат на моих бедрах, и смотрю своими пьяными глазами в не менее пьяные его. Его губы расплылись в уверенной ухмылке, и я не могу не ответить ему тем же. — Че, хочешь засосать меня, педик? — спрашиваю я, абсолютно готовый к этому. — Ну на большее ты же пока не способен, — хмыкает он. Это заставило меня рассмеяться. Да, смешного в этом было мало, но спасибо всему выпитому. — А ты большего хочешь? — улыбаюсь во всю ширину рта. — Бенни, у тебя кишка тонка согласиться на большее. Ты же слабак. О эта язвительная ухмылочка в стиле Дэнни. — И это мне говорит человек, который не может выпустить бутылку из рук? Сделай сначала концерт шикарным, а потом уже выебывайся. — То есть если концерт пройдет на отлично, я могу тебя трахнуть, как последнюю дешевую шлюху? Думать было слишком лень. — Да, можешь, — уверенно произношу я. — Ок. Только учти, Бен, я эти слова запомню, — подмигивает он. Только представив себе сцену, в которой Дэнни жестко ебет меня, я начал дико смеяться. Уорсноп не понимал, что меня так развеселило. Да я и сам толком не понимал, но прекратить ржать не мог. — Дэнни, — кричит Сэм, — давай традиционную фотку с Брюсом, пока телефон держу. Уговаривать его было не нужно. К тому же, бедный Сэмми с большим трудом стоит на ногах. Но вся проблема во мне: какое-то внезапное веселье охватило меня, и мой смех, кажется, еще долго не остановить. Одна рука Дэнни ложится мне на затылок, а другая, лежащая на бедре, вплотную прижимает меня к себе. И срать он хотел на то, что я уже плачу от смеха. Его губы не сразу находят мои — сначала они останавливаются где-то на уровне подбородка. Ах, да. Я же хотел чего-то поновее. Я начинаю смеяться еще сильнее, когда понимаю, что в жопу пьяный Уорсноп не может отличить губы от подбородка, ебать его в рот. Сил стоять на ногах больше нет — они удачно подкашиваются, и я падаю прямо на Дэнни. Что ж, в любом случае, мне будет мягко. И не прогадал ведь. Но в этом нет заслуги Дэнни. Я упал на диван, а вокалист — на меня. Мне было даже лень открывать глаза: все равно через несколько секунд их придется закрыть. Что-то теплое касается моих губ. Что-то теплое со вкусом виски, выпитого пару минут назад. Надо же, попал. Языком он разводит мои губы, заставляя приоткрыть рот. Доля сознания возвращается ко мне, и я чувствую, как Дэнни практически сует свой язык мне в глотку. Но мне нравится. Моя рука неудобно свисает с узкого дивана, на котором мы лежим, поэтому я кладу ее на талию друга. Он что-то невообразимое делает с моим ртом, заставляя наслаждаться каждым движением своего языка. Ах, Дэниэлс, что же ты делаешь с людьми. И сейчас мне абсолютно насрать, что я сосусь с лучшим другом. Он вообще меня хочет — это же никого не смущает. Ведь никого..?