I'm not insane

Это так знакомо. Так привычно. До тошноты, до скрежета зубами, до машинальных действий, которые выполняю как будто не я. И вот я снова стою с белоснежной гитарой в руках за кулисами, не моргая, смотрю на сумасшедшую толпу. Еле касаясь, провожу пальцами по грифу, все еще не понимая, зачем я это делаю. Не понимаю, зачем я здесь стою. Я ничего не понимаю. Сейчас. Сглотнув, я отхожу дальше и ставлю гитару около колонки, а сам сажусь на нее, закуривая. На мне болтается уже другая майка, целая. И почему-то она пахнет новыми духами Дэнни. Надеюсь, сигаретный дым заглушит этот запах, и я затягиваюсь настолько глубоко, насколько могу. Его снова нет. И теперь нет ни единой капли сомнения в том, что он не придет. Но мне не хочется ни орать, ни психовать. Да, он не придет абсолютно точно. Знаю, что это из-за меня. Какие же мы ахуенные. Довыебывались. И за это буду платить не только я, мой дорогой. Ты тоже заплатишь. Теперь уже обещаю я. Хоть сейчас я буду выкручиваться как-нибудь сам, но немного позже я все равно достану тебя, ты же знаешь. Я буду делать так же, как и ты. Знаешь же: я могу. И чувствовать ты будешь то же самое. Но мне же похуй будет. Как сейчас тебе. Ничего, Дэнни. Я потерплю. Пусть мы въебем еще пару концертов — это будет того стоить. Если бы ты сейчас был здесь, ты бы спросил: чего стоить? Хах. А я бы не ответил. Но сейчас ты не здесь, и я могу ответить на этот вопрос, который задал не ты. Надеюсь, это будет стоить того , чтобы я наконец узнал, чего ты этим добиваешься. И как же хуево, что мне не плевать на это. Как же жаль. — Ты прячешься, что ли? — подошел Джеймс, забрав мою сигарету. Шагах в десяти я увидел и нашего басиста. Мне уже начинает казаться, что Сэм постоянно ходит с ним. — Нет, — не глядя на него, отвечаю я. — А хотелось бы. — К чему я это сказал? — Да не загоняйся, Бен, — тянет почти всегда позитивный Сэмюэль. Достаточно идиотский совет, когда все, стоящие здесь, прекрасно знают, что мы медленно уже проебываем этот концерт. Актеришка сраный. Как будто я не вижу, что его самого чуть ли не трясет от таких действий нашего любимого вокалера. Жжет парень. — Кстати, хорошо выглядишь. О да. Я почти в этом уверен. А если серьезно, кого вообще ебет, как я выгляжу? Молча киваю Сэму, глядя все в ту же точку на полу. Отличная картина: я молчу, Сэм молчит, Джеймс молчит — заебенно сидим. Гитара есть, осталось только костер развести. — Ладно, видимо, мне придется сказать, — нарушил такое красивое молчание Касселлс. — Мы все прекрасно знаем, что Дэнни не придет. Отсюда вопрос: так какого хера мы тянем кота? Давайте уже скажем, что этого ебаного концерта не будет и свалим отсюда! — Парень начинал нервничать, и его можно понять. Но я-то что могу сделать? — Мне-то похуй, но люди как бы ждут. Чего-то… — Джеймс сжал губы дудочкой и отвел удивленный взгляд куда-то в сторону. — Чего же они ждут-то, блять… — Спокойно, ребят. Тогда он тоже пришел почти в последние минуты, — говорит Сэм. — Чувак, ты видишь время? Тогда он пришел за 10 минут до начала. Сейчас осталось столько же. Ты где-нибудь видишь Уорснопа? Я, например, нет. Если ты да, то поделись с нами тем, чем ты только что закинулся. — Как же плохо умеет скрывать свои эмоции Джеймс. У меня поучился бы, что ли. — Не ори на него, — устало произношу я, вставая. — Я не ору, — бурчит он. После этой фразы снова виснет тишина. Я по-прежнему думаю, что делать, хотя вариантов не так много. То есть их вообще нет. — Ладно, прости, Сэм, — барабанщик кладет руку ему на плечо. Добряк Сэмми улыбается, как бы говоря, что все нормально. — Где Кэм? — Он в гримерке оставался. Может, сейчас на улицу вышел. — Я за ним схожу. Побудьте пока здесь, может, Дэнни все-таки придет. — Охохо, как смешно. Я ухожу, оставляя Джеймса и Сэма. Уверен, что Сэм будет долго смотреть на толпу, выглядывая из-за кулис — он любит это делать. Какая-нибудь ненормальная фанатка увидит его выглядывающую голову и заорет, а он улыбнется и помашет рукой. Даже жалко его. Он так ждал этого концерта… Кажется, даже больше, чем я. Огромный зал, шикарные эффекты. У него, как у ребенка, загорались глаза, когда он о нем говорил. Его пьяная фантазия не имеет границ, и пусть мы осуществили бы не все, о чем он говорил, но все равно как-то жалко. Мне уже второй раз за такое долгое время чего-то жалко. Все повторяется. Я снова иду по длинному темному коридору. Еще пара шагов, и я встречу Дэнни, правда? Встречу ведь? Он будет пьяным до абсолютного бессилия, будет ждать меня в этом гребаном коридоре. Потом скажет, что его все заебало, что не хочет больше жить так, что он жутко устал, но пришел… Потому что не хотел подводить нас, ведь он делал это не один раз. А сегодня переборол свое нежелание идти сюда и смотреть мне в глаза, потому что знает, как мне неприятно и обидно. Затем обнимет меня со всей силой в руках, которая осталась после выпитого, и попросит прощения. Ему тоже будет очень хреново, он будет невнятно говорить о том, как ему не везет, как сильны его чувства к некоторым людям, но он не может им этого показать. Я скажу ему «Успокойся», а он ответит: «Бен… Спасибо тебе за то, что никогда не кидаешь меня». Я улыбнусь, глядя в его пьяные глаза, и поведу к ребятам в гримерку приводить в сознание. Правда? Все будет так же? Ахаха, а хуй тебе, Бен. Сейчас заиграет та самая «Welcome», с которой у меня немало связано, и на сцену мы будем выходить не по очереди, как это было всегда: сначала Джеймс, потом Сэм или Кэмерон, потом я, и последний Дэнни — а выйду я один, и в который раз попрошу прощения у тех, кто пришел. Только уже не за то, что мы тупо засрали концерт, а за то, что его просто не будет. И уйду. Потом напьюсь до состояния невменяемости и буду думать, почему же Дэнни все-таки не пришел, прекрасно зная ответ на свой вопрос. Знаю, что я тоже немало перед ним виноват. И мне тоже надо было бы за многое извиниться, чего я так и не сделал. А сколько раз он извинялся передо мной? Я знаю, что я не самый идеальный друг, и Дэнни это тоже говорил. Я часто шутил над его проблемами и называл его долбоебом, что, по сути, так и было. Читал ему мораль и говорил, что все, что сейчас происходит, он заслужил. Иногда срывался, хватал его за рубашку и хотел ударить, но всегда останавливался. В такие моменты у него наливались слезы в глазах от излишка выпитого алкоголя, но он никогда не плакал, слушая меня до конца. Но я его не оставлял, вытаскивал из любого говна, даже если попадал в него сам. А я всегда в него попадал. Дэнни не боялся сказать мне, что любит. Тогда мы были выпившие, но я отчетливо помню эти слова, которым ни разу до этого момента не придал значения: «Знаешь, Бен, я люблю тебя. И пусть сейчас ты смотришь на меня, как на последнего дебила, и звучит это по-пидорски, я просто хочу, чтобы ты знал, что в этой жизни для меня ты играешь самую важную роль». Я усмехнулся и ответил: «Ну ахуеть», — пожимая плечами. И только сейчас я понимаю, что это была та минута, когда Дэнни был нереально откровенен. Понимаю это, прокручивая тот момент, спустя столько времени. Понимаю, что эти же слова я мог бы сказать ему. Мог бы. Но все равно никогда не сказал бы. Я вышел на улицу, ища глазами Кэма. Парень обернулся и, увидев меня, подошел. — Нет, — отвечаю я, заранее зная, что он спросит про Дэнни. — Не пришел. — Значит, отменяем все, да? — Угу. — Я много раз киваю, глядя в конец улицы. — Пошли, сейчас опять увидите, как я ахуенно умею толкать речи. *** — Сэм, скажи им, чтобы они не включали никакую музыку, — попросил я, и парень сразу пошел выполнять просьбу. В голове пусто, как никогда. Что говорить на этот раз? То же самое? Пора бы мне набросать пару текстов на бумаге для двух случаев: когда Дэнни будет пьяный отжигать в толпе фанов и когда он просто не будет приходить. Отличная идея. Жаль только, что появилась поздновато. По сути, меня ничего не держит, и нужно сделать только шаг — переступить провод и выйти на сцену. Хм. И какого же хрена я стою? Ну да, правильно. Поволнуйся еще. Все бывает в первый раз. Только я подаюсь вперед, как начинает играть «Welcome», о которой я вспомнил сегодня больше сотни раз. — Какого хрена? — Я возвращаюсь обратно. — Я же просил все выключить! Сэм, — я нахожу глазами парня, — ну какого хуя? — Но парень только смотрит на меня с удивлением и пожимает плечами. — Спокойно, мальчики, не психуем, — я слышу голос Дэнни, взявшийся ниоткуда. Черт. Нихуя не понимаю. — Извиняйте, опоздал чуть-чуть. — Он берет в руки микрофон, как ни в чем не бывало, и смотрит на нас. А мы на него, как четыре идиота. Представляю, насколько ахуевшее у меня сейчас лицо. — Ну что? — непонимающе спрашивает он, явно не ожидая такой реакции. — Я уже извинился, что вы еще от меня хотите? Может, вас еще на сцену вывести по одному? — Ладно… потом разберемся, — все еще отрешенно бросает Джеймс и выходит на сцену. — Отлично выглядишь, — хмыкнул Сэм, растягивая губы в улыбке. Его заело, что ли? Что за конченная фраза? Надо будет ему потом сказать, что она меня бесит. Парни вышли по одному, остались только я и Дэнни. Я смотрю на него спокойно, но с тем же непониманием его действий и слов. — Бен, по-моему, тебе пора, — ухмыляется он, кивая в сторону сцены. Сквозь визг толпы я слышу его слова и, взяв гитару, ухожу. *** Капли пота медленно стекали от висков к шее. Волосы снова завились и прилипли к влажной коже. Мокрые, они делали мои взмахи головой в пару раз сложнее, и смотрелось это не так эпично. Дэнни мелькал передо мной, кажется, каждую секунду, заставляя поднимать на него полный экстаза взгляд от во всех смыслах жаркой атмосферы. А если я не делал этого, он сжимал мои волосы и поднимал голову, заставляя смотреть себе в глаза. Я чувствовал его дыхание на своей влажной щеке, и от этого становилось еще жарче. Он мог без всякого смущения поцеловать меня и в щеку, и в губы, и в шею. Мог провести языком по тыльной стороне моей ладони или схватить за задницу, вызывая оглушительный крик сумасшедшей толпы. Я старался, но не мог сдержать улыбки или смеха — это было действительно ахуенно. Все было ахуенно: его прикосновения, фразы, вопросы, диалоги со мной. Он с искренней улыбкой говорил, как хочет меня, спрашивал, сколько я стою. А я на полном серьезе отвечал взаимностью и говорил, что его шлюхой я готов быть бесплатно. Это реально смешно. Но, как любит говорить Сэм: в каждой шутке есть доля правды. И эта — не исключение. Я задыхаюсь. Кажется. Я знаю, что задыхается он. Воздуха слишком мало, сухость в горле делает попытки вдохнуть почти невозможными, и из последних сил я произношу губами те слова, которые практически выкрикивает Дэнни: I should've known the tides were getting higher We can still survive… И мы же еще можем выжить? Ты можешь, Дэнни? *** Без сил падаю на диван гримерки, закрывая глаза. Да, сейчас у меня нет сил, но минут через 20 я подзаправлюсь в одном из отличных пабов этого города, и жизнь снова станет прекрасной. Но сейчас осталось только заехать домой, привести себя в относительный порядок и… и все. — Бен, ты едешь? — Кэмерон просунул голову в дверной проем. — Пошли, — кивнул он. Дома (ну да, «дома») я быстро принял душ, нашел белую майку, слегка помятую, и вроде бы чистые джинсы. Волосы всегда быстро высыхали и, взяв телефон и сигареты, я пошел в гостиную. Как ни странно, но я опять первый. Да что за херня? Сначала напиваюсь первый, потом собираюсь. Что дальше? За дверью я услышал голос Кэма и его слова: «Да, Джейми, и я по тебе тоже очень скучаю». Хм. Как мило. А вот моя Сэм, судя по всему, положила на меня неплохих размеров хуй. Ну ладно, постараюсь не умереть. Сидеть одному было скучно, можно было, конечно, пойти к Кэмерону на улицу и покурить, но, так и быть, не буду прерывать их чудесную беседу. Под самой дверью, блять. Я подхожу к окну и открываю его. Быстро прошел этот день. Достаю сигарету и зажимаю ее губами, пытаясь найти в карманах зажигалку. Блять, да что за день такой, даже покурить нормально не получается. Все через жопу. Ломаю так и неподкуренную сигарету и выбрасываю в окно с первого и единственного этажа в этом доме. О, кому-то будет работа. Я оперся обеими руками о широкий подоконник и опустил голову. Быстрее бы напиться. — Бен? — Мое имя, еще пара шагов, и в комнате снова становится тихо. Я поднимаю голову, но еще не поворачиваюсь. — Занят? — Любезный Уорсноп. Ну ясно. Уже закинулся. — Конечно, занят, — неохотно отвечаю. — Я как раз собирался выброситься из окна. — Наконец-то поворачиваюсь и сталкиваюсь с абсолютно серьезным взглядом Дэнни. А нет, все-таки еще не закинулся. Опираюсь задницей о подоконник, сложив руки, и спрашиваю: — Ну и что ты хочешь? — Короче, — вздохнул он, — я знаю, что ты слышал это сотню раз, и тебе уже точно похуй на мои слова, но мне как бы нетрудно повторить их еще раз. — Я безразлично смотрю на него в упор, а он периодически отводит взгляд, но если все-таки смотрит мне в глаза, то уверено. — Я был неправ, — он поднимает кисти рук, чуть отводя их в стороны. Как хорошо я знаю этот жест: ему не хочется этого говорить, но это что-то типа долга. Иначе остатки совести замучают. — Оу. — Я делаю удивленный вид, но получается очень неправдоподобно, ибо лень. — Ты бы хоть подготовил меня к такому заявлению, а то мало ли какой будет реакция. Ты с этим не шути. — Я помотал головой из стороны в сторону и готов был вылить еще очень много сарказма в его сторону, но не успел. — Бен, — перебивает он таким тоном, как будто просит меня заткнуться, и слегка улыбается, опуская взгляд ниже. — Послушай меня, ок? Я был неправ, — снова повторяет он, — и я понял это три часа назад. Я не хотел идти на концерт, потому что просто не видел в этом смысла. Да и отношения у нас с тобой сейчас складываются… ну, скажем, не особо ахуенно. Но я же пришел. И ты не думал, почему? — А ты не думал, что мне похуй? Дэнни практически без эмоций ухмыляется и садится на диван. — Знаешь, Брюс, наверное, я бы никогда не сделал ни для кого столько, сколько ты сделал для меня. — Или все-таки закинулся? Вот так сразу хрен поймешь. — Мне до последнего момента было насрать, но ты был прав, когда сказал, что так не может продолжаться вечно, и я это прекрасно знаю. — Наклоняю голову вправо, искривляя линию губ. Ну я знаю, что ты знаешь, дальше давай. — В общем, прости меня. Я не буду на коленях вымаливать у тебя этого прощения и ничего не буду обещать. Просто я решил завязать с наркотой, надеюсь, у меня получится. Что завяжу пить, об этом даже не зарекаюсь, но на концерты буду приходить трезвым. — Это ты меня предупреждаешь? — щурюсь я. — Что-то типа того, — Дэнни повертел ладонью. — Ну? — приподнимает брови он, благодаря чему сильно напоминает ребенка. — Прости меня, ладно? Мир? Я улыбаюсь, кивая головой. Мне все равно, говорит он правду или опять пиздит. Он давно уже не мальчик, да и меня заколебало постоянно подтирать за ним слюни и, как у последней малолетки, выхватывать из рук бутылку вискаря. Сейчас он ничего не обещает, а значит, мне нечего с него требовать в дальнейшем. Уорсноп протягивает мне руку, я ее пожимаю и сразу же обнимаю его, как мы делали это всегда. Наши объятия как-то задержались, но понял я это не сразу. Ручка входной двери повернулась, и вошел Кэм. — Вау, — с долей удивления и сарказма произнес гитарист. — Вам уже без легкого петтинга совсем никак? — ухмыльнулся. — Неужели помирились? Вот опять я чувствую себя какой-то девкой. Очень странное ощущение, но Кэм вгоняет меня в него мастерски. Да и не только он. — Помирились? Да ладно? — глаза Джеймса округлились. — Ну, значит, сегодняшний вечер не должен быть говеным. Надеюсь, сегодня никто не будет пиздиться? Да, Бен? Дэнни? — Да все, хорош уже, пошли, — Сэм толкнул Джеймса в сторону выхода, за ним двинулись Кэмерон, Дэнни и я, захватив куртку. *** Странный сегодня день. Даже сейчас я ни разу не выпустил стакан из рук, только иногда мне меняли его содержимое, что я даже не всегда замечал, но на подвиги меня сегодня явно не тянет. Не хочется танцевать, орать, ломать в очередной раз стулья или хотя бы один стол, разбивать бутылки и стаканы — мне просто скучно. Даже ебаный Дэнни сидит, как кусок старого дерьма, и пялится на Джеймса, вокруг которого сексуально пляшет Сэм, как он сам считает. Блять, даже они веселятся. А я, еще минут пять, и вырублюсь. — Бенни, зайка, че ты сидишь, как школьница на первой дискотеке, которая даже не сосалась ни разу? — ухмыльнулся Уорсноп, вспомнив обо мне. — Может, тебе еще сока принести? А то рано тебе такие напитки пить, напьешься, изнасилуют и все. — Он отбирает у меня стакан и подносит к своим губам. — Шикарный вечер, блять. — Я потираю глаза, стараясь не залипать. Ладно, сейчас сгоняю в кабинет и наебенюсь. Может, вырублюсь быстрее. Иначе сдохну со скуки. — А ты что хотел? — Он щелкнул пальцами и показал два из них. Официант сразу понял и пошел еще за двумя бутылками. — Ну, я думал, что мы нажремся в дюпелину, соберемся в кучку и надерем друг другу задницы как следует. — Передо мной появились две новые бутылки. Шикарно. — В каком смысле? — поднял бровь парень. — Во всех, Дэнни, во всех, — устало улыбаюсь я, открывая бутылку. Несколько больших глотков, и осталось чуть больше половины. — Да шутка, расслабься, — то ли Дэнни напрягся, то ли обрадовался, то ли реально воспринял мои слова всерьез. — Ага, пизди больше, — коварно улыбнулся парень. В голову ударили те несколько глотков, сделанные мной ранее, и я широко улыбнулся другу в ответ. Наконец-то, весь вечер этого жду. Медленно цвета татуировок Дэнни и остальных, кто находился в клубе, начали сливаться, и я, дождавшись этого невъебенного состояния, облокотился на спинку дивана, откинув голову. Следующая песня заиграла намного громче остальных, ну или мне так кажется. Голос Оливера орал из колонок, рядом с которыми я сидел, прямо мне на ухо. «It Never Ends» — одна из моих любимых песен в его исполнении, поэтому улыбка снова появилась на моем лице, и экстаз было все ближе. Надеюсь, не кончу. Кажется, вечер налаживается. Давление на низ заставило меня очнуться. Кинув фразу «Я скоро» парням, которые всем составом вернулись за стол, и нелепо поднимаясь с места, я медленно, путаясь в своих же ногах, вышел из-за стола. Быстрее бы найти туалет, а то мой меньший брат сейчас пошлет меня нахуй и сделает то, что хочется ему. И я таки нашел его. Сходив в туалет, я умылся. Очень жарко. По-прежнему слышу голос Сайкса в главном зале и выхожу. Я подхожу к нашему столику, мысленно прокручивая в голове строчки, которые сейчас выплеснет Сайкс. И точно знаю, что будет после них. Every second, every minute, every hour, every day… — It never ends, it never ends! — заорал я и парни, повторяя эту фразу несколько раз в поддержку друга в колонках. Я был уверен, что они не промолчат. Почти весь клуб повернул свои головы в сторону нашего стола, широко улыбаясь. Или не широко. Или не улыбаясь. Хуй знает, я уже навеселе. Заиграло что-то другое, но мне уже похуй, что это. Я с огромной жаждой прильнул к бутылке, боковым зрением видя, как Дэнни довольно смотрит на меня залитыми глазами. Снова за столом остались мы вдвоем. Пару раз я увидел голову Сэма, ныряющего в толпе, а где остальные, я не имею понятия. Поставив на стол бутылку, на дне которой я оставил чуть-чуть виски из принципа, я повернулся к Дэнни. Интересно, ему на самом деле так же скучно, как и мне, или он так, чисто поддержать своего друга, который со скуки скоро начнет пузыри из сопель надувать. Ладно, сегодняшним вечером буду выбирать варианты, идущие мне в плюс. — Весело, правда? — Язык заплетался, губ я вообще почему-то не чувствовал, но это все-таки сказал. Эх, на воздушек бы сейчас. Чтоб вообще вынесло. — Да ахуеть вообще, — поднял брови вокалист. — Вертел я такие вечеринки… — Да, знаю-знаю, — перебил я его. — Любишь ты выебываться тем, на чем вертишь почти все. — Свалим? — Поступило первое разумное предложение. Последний раз эту фразу я слышал в 2008-м, когда милейшие дяденьки из полиции хотели поболтать с нами о том о сем, а я даже не понимал, кто я и как меня зовут, ибо принял немало. Тогда Уорсноп задал мне этот же вопрос, даже с этой же интонацией — так же спокойно и ненастойчиво. Ну, как я понимаю сейчас, это было предложение, от которого я не мог отказаться. По двум причинам. Первая: я не мог не то что сообразить, а даже слова нормально произнести; вторая: мне было ну ооочень насрать. Вот и сейчас я полностью согласен. — Да, — киваю я, что-то более длинное мне произносить было впадлу. Дэнни встал не сразу: сначала он допил то, что осталось в бутылке, заставил меня сделать то же самое, и только потом, опираясь о стол, он поднялся. Мне тоже пришлось поднапрячься, чтобы вылезти из-за столика. Заебали, почему я вечно сижу у стенки? А потом: «Бен, какого хуя ты там так долго? Уснул, что ли, пока вылезал?». Дэнни обвивает своей рукой мою шею. Ой, блять, и так иду хрен знает как, еще и ты. Мы поймали такси — какое-то старое, ржавое ведро, в которое Уорсноп никогда бы не сел в трезвом состоянии. Опять я не заметил, как Дэнни прихватил еще бутылочку, «чтобы нам скучно в дороге не было». И скучно не было, да. Все, что бы он ни сказал, пробивало меня на дикий ржач, плюс это ахуевшее лицо водителя в зеркале заднего вида, огромными глазами смотрящее на двух упоротых в доску. Дэнни внимательно смотрел на меня, лопающегося от беспричинного смеха, и, спустя 20 моих тычков пальцем в зеркало, наконец-то повернул свою башку туда. Мужик быстро и, как он посчитал, беспалевно перевел взгляд на дорогу. — Да что ж ты так прожигаешь нас похотливым взглядом? — Снова волна смеха окатила меня, и, кажется, я обплевал все лицо Уорснопу. — Нехуй так таращиться, а то глаза сейчас вылезут. На секс втроем я тебя все равно не приглашу. У меня уже не было сил смеяться. Голова кружится пиздецки, а от запаха дешевого одеколона водителя меня скоро стошнит. — Приехали! — в голосе этого мужчинки я услышал непередаваемую радость и бесконечный восторг. Хм. От поездки, наверное. От этой довольно смешной мысли на данный момент, меня снова унесло, и, откинув голову на сиденье, я снова начал ржать. Господи, как же давно мне не было так весело. Может, он еще что-нибудь подкинул мне в бутылочку? Ну не мог же я так быстро нажраться от пары бутылок. Именно ВОТ ТАК нажраться. Пока я составлял логическую цепочку, что получалось очень неплохо, Дэнни успел вылезти и сейчас тянет меня за руку. Мое тело поддается ему бесп… беспрк… беспрекословно, блять. И я втыкаюсь лицом в сиденье. Теперь уже смеется Уорсноп, вытягивая меня за плечи из машины… ну или что это. Он вытащил меня, затем поднял с асфальта и заставил повиснуть на себе. Я хотел закинуть руку ему на шею, но пальцы запутались в его дурацких волосах. Ты их до пола собрался отращивать? Блять, да отцепись. Ай, ладно, насрать. Мне и так удобно. — Долго ты меня за волосы тянуть собрался? — спросил Дэнни, пытаясь оттянуть свои волосы от моих пальцев. — Вообще-то мне больно. Мудак, ты мне скоро скальп снимешь..! — с возмущением мямлил он. Смешно. Мне опять пиздец как смешно. Бляяя, я сейчас сдохну. Дэнни достал ключи из кармана и даже не уронил их. Жаль, был бы еще повод посмеяться. О, он же сейчас будет засовывать их в замочную скважину. Вашу мать, этот день идеален! Мужчина выглядывал из окна своего трактора и огромными глазами наблюдал за нами. Дааа, до чего молодежь дошла. Входная дверь открылась и ударилась ручкой о стену. Дэнни оторвал меня от другой стены, на которую я опирался, пока он взламывал нашу дверь, и уже хотел войти в дом, но все-таки увидел выражение лица подвозившего нас мужчины, который, кажется, еще минуты две, и обосрется от перенапряжения. — Номерок оставь, кисуля! — крикнул Уорсноп. Машина быстро завелась и рванула с места с совсем не характерной для нее скоростью. Наверное, дядя еще и проклял нас напоследок. Дэнни обнял меня за талию, и мы наконец-то вошли. Он включил в гостиной свет, потом на кухне, пока я пытался разуться. Шустряк. Там же что-то загремело, а парень вроде как не обратил на это внимания. — Что тебе там надо? — спрашиваю я, проходя в гостиную. — У нас есть что-нибудь выпить? — Что-то оставалось с прошлого раза… — А, нашел. — Да я счастлив просто, что ты нашел. Я усердно пытался разблокировать свой телефон, который нашел на диване, но Дэнни, подойдя ко мне, выхватил его и сунул себе в карман. Ну, блять, у меня почти получилось. В руках вокалист держал маленькую бутылку «Jim Beam»-а. Меня дико шатает, люстра ходит ходуном, а лицо Дэнни я даже уловить не могу. Я очень хочу догнаться, но одновременно понимаю, что во мне уже больше, чем достаточно. А что меня останавливает? Здесь только я и Уорсноп, мы дома — что может случиться? Но мне очень хочется лечь, я так устааал. НО! Завтра вечером мы уже уезжаем отсюда, должен же хоть чем-то запомниться этот город. — Чувак, кажется, мне нужно лечь, — говорю я, идя в свою комнату. — Ты че, спать собрался? — с издевкой спрашивает Дэнни. — Я сказал «лечь». Меня шатает в разные стороны, как на карусели: скоро блевану. — Я открываю дверь и, не включая свет, прям в одежде заваливаюсь на большую мягкую кровать. Дэнни прыгает на эту же кровать, отчего подпрыгиваю уже я и недовольно мычу. Голова была отвернута от Дэнни, но сдаваться он не собирался. — Брюс, ну ты дурак, что ли? — со смешком спрашивает он. — Мы в таком ахеренном городе… Что ты внукам потом рассказывать будешь о нем? «Отыграл, набухался и набоковую»? — Дааа… — лениво тяну я, уже готовый задремать. — Бен. — Он дергает меня за волосы один раз. — Отвали, Уорсноп, — он дергает второй раз. Дергает, а затем тянет. — Ай, блять, не тяни, — я поддаюсь его рукам и через секунду уже кладу свою голову на его колени. — Вот че ты до меня доебался? Я хочу спать. И не только спать. Но это сильнее меня. — Ну ты же знаешь, что я не дам тебе уснуть, — ухмыляется он. — Знаю. — Я поднимаю голову, приподнимаюсь на локтях и пытаюсь хотя бы сесть. О да. Получилось. — Это-то и самое херовое. Ну и что ты хочешь? — Он без труда открыл бутылку и выкинул крышечку на пол. — Вспомни те времена, когда мы всю ночь просто пили и разговаривали. — Сейчас с трудом верится, что такое когда-то было. Не было этих вечных проблем и ежедневных ссор, мы реально говорили ночи напролет, хрен знает о чем. — Я просто хочу поговорить, как раньше. — Всю ночь? — я попытался вытаращить посылающие друг друга нахуй глаза. Да, фигово, наверно, получилось. — Дэнни, я ненавижу тебя, — простонал я. Отползаю от него подальше, чтобы облокотиться о спинку кровати. Эй, а попытки все удачнее и удачнее. Вокалист сделал пару глотков из бутылочки и тоже подвинулся ближе. Я внимательно смотрю на него, а он на меня. Медленно его лицо меняется из серьезного на… — Ахахаха, что за пиздец? — спрашивает он, нарушая дибильную тишину. Ямочки. Как мне нравятся его ямочки. — Что? — улыбаясь, спрашиваю я. — Какого хера ты так пялишься на меня? — Он все еще смеется, но уже не так громко. — Я даже забыл, что спросить хотел. — Да ладно, как будто ты когда-нибудь спрашивал что-то серьезное. Твоя любимая тема, с которой начиналась любая наша беседа, это сколько раз за этот месяц трахался я , сколько трахался ты , и как это было. — Я самодовольно хмыкнул и отобрал бутылку у Дэнни. — Ну надо же с чего-то начинать. — Я хотел уже сделать глоток, но он остановил мою руку и взял бутылку. Он больновато сжал мои щеки двумя пальцами, заставляя издать недовольный стон и открыть рот. Капля бурбона коснулась моего языка, затем все больше и больше. Я не успел проглотить все то, что влил мне Дэнни и подавился. Начался кашель, на глазах появились слезы, а Уорсноп усердно пытался мне помочь, стуча по спине и смеясь. — Пизда ты… Дэнни… — прохрипел я, проглатывая слюну и вытирая слезы. — Чуть не убил, ебантяй. — Медленно глотаешь, — усмехнулся он. — Ха-ха. Оборжаться. — На, запей, — он протянул мне эту идиотскую бутылку. — Надеюсь, теперь уже без твоей помощи? — Кажется, помогло. Горло першит уже не так сильно. — Бен, а ты помнишь свой первый секс? — спросил Дэнни, подвигаясь еще ближе. — Секс? Вроде помню. Сейчас слабо, ну а вообще помню, — поднял я брови. — А теперь вопрос на уровень сложнее: а поцелуй свой первый помнишь? — Нет, вот этого я не помню. Кажется, меня напоили тогда, — честно ответил я, поднося бутылку к губам. — Слушай, ты согласился бы на секс с пацаном? — почему-то этот вопрос появился в моей голове. — Ну смотри: большинство девушек соглашается на секс с девушками. Не знаю, короче. Хотя, смотря с каким пацаном… — задумался парень. — А ты сосался когда-нибудь с парнем? — что-то меня понесло. — Один раз. С тобой, кажется, в прошлом году, — улыбнулся Дэнни. — Вау, — без эмоций произношу я. — Мило. Но я этого не помню. — Пить меньше надо. — Он допивает остатки виски и бросает бутылку туда же, куда недавно бросил пробку. — Хотел бы узнать, как это было? Какое-то странное желание появилось у меня. Захотелось сделать то, чего я никогда не делал. Как-то разбавить мои скучные будни в этом городе. Дэнни прав, хотелось бы запомнить его. Но точно никому не рассказывать, чем он мне запомнился. — Хотел бы, — я даже произнес это как-то странно. О боже. Дэнни перекинул ногу и сел на меня сверху. В процессе он умудрился надавить мне на живот рукой, это было неожиданно, и я издал какой-то непонятный звук, похожий на тонкий намек, что мои кишки сейчас вылезут. Эм… Тяжеловато. Ну ладно, потерплю. Тем более, другого выхода у меня нет. Уорсноп нагнулся ко мне, и я уже не мог сдержать кривоватой улыбки. Мои руки легли ему на бедра, затем спустились почти до колена и поднялись снова. Он приподнимает мой подбородок двумя пальцами правой руки и медленно, не совсем удачно обхватывает своими губами мою верхнюю губу. Отпускает. Обхватывает снова и засасывает ее. Я не делал абсолютно ничего: мне нравился Дэнни в роли распинающейся передо мной девки. Но это тоже надоедает. Вокалист отпустил мою губу, но еще держал подбородок, смотря на меня с полуухмылкой. Я не обращал внимания на начинающие затекать ноги и все смотрел на него. Парень немного пошатывался. Да все немного пошатывалось — сколько я выжрал за этот вечер? Мне надоело ждать, и я медленно запустил руку под его футболку, проводя кончиками пальцев по боку. Какого же хрена ты ждешь? Дэнни приоткрыл рот, а рука с подбородка переместилась мне на шею. Убрав руку из-под его футболки, я приподнялся на обеих руках, принимая вертикальное положение, и максимально приблизился к его лицу. Мне просто захотелось увидеть его реакцию, и неожиданно, наверное, даже для самого себя я врезался своими губами в его губы. Он за шею притягивает меня к себе как можно ближе и проскальзывает языком в мой рот. Надавливает на него, делает круговые движения. Я отвечаю на поцелуй, ни черта не соображая: что я делаю, как я это делаю и, вообще, зачем. Иногда я слышал, как колечки на моей губе негромко ударяются о его зубы. Дэнни так сильно держал меня за шею, что у меня не было сил даже нормально вздохнуть, не говоря о том, чтобы вырваться — я просто вжимался со всем появившимся минуту назад желанием, оттягивал его потрескавшиеся губы зубами, стараясь случайно не прокусить. Я не рассчитывал силы, потому что не знал, сколько ее во мне сейчас: слишком много или слишком мало. Губы онемели, руки затекли уже давно и начали трястись. Не могу я больше так сидеть. Руки согнулись в локтях как-то машинально, и я рухнул на кровать, а Дэнни — сверху. Комнату освещал только свет из гостиной, и я почти не вижу его лицо. Зря пытаюсь восстановить сбившееся дыхание, понимая, что того, что только что было, мало не только мне, но и Дэнни. Раздвигаю ноги, насколько это позволяют плотно облегающие джинсы, чтобы он лег поудобнее. Снова становится очень жарко, и я не хочу признавать, или не знаю из-за чего на самом деле. Одной рукой он оперся о кровать, а другой сжал мою задницу. Машинальный хриплый стон вырвался из моего горла, и я обнял его за шею, уже точно не контролируя свои движения. Я не заметил, как Дэнни перешел на мою шею, проводя по ней языком, слегка посасывая и не специально царапая щетиной. Наверное, в другой раз это было бы больно. Но сейчас я запрокидываю голову назад, давая больший доступ к своей шее. Шепчу что-то непонятное, убивая силы на слова, которые он точно не слышит. А его рука оттягивает вырез моей майки еще ниже, чтобы оставить пару засосов на ключице. — Ты же помнишь, что обещал мне? — подняв глаза на меня, спросил он. — Концерт. — Он нагнулся к моему уху и, проводя рукой по животу, дошел до низа, раздвигая ноги. — Ты же хочешь этого, я вижу, — он специально шепчет, как будто знает, что я возбуждаюсь от этого в разы сильнее. — Чтобы не было так, как будто я тебя изнасиловал, — его рука слишком близко к моему члену. Все шатается, лицо Дэнни выглядит ужасно нечетким, я с напрягом слышу его слова, но, кажется, понимаю, что уже хочу его. Пальцами я врезаюсь в его спину через футболку, пытаясь хоть чуть-чуть унять возбуждение, которое за полминуты зашло слишком далеко. Губы Дэнни засасывали мою шею, а рука, поглаживающая внутреннюю поверхность бедра, медленно поднималась к эрекции. Я сглотнул, чувствуя, что в штанах стало слишком тесно, и Дэнни, ухмыльнувшись миллионный раз, смял мои губы грубым поцелуем. Мне нравилась эта игра. Сейчас я хотел и мог сделать все, что угодно, но почему-то лежал, потрясываясь от нахлынувшего возбуждения, как целка. Язык Дэнни коснулся моих губ, и все, что я мог сделать, это открыть рот и впустить его. Снова застонал, когда языки встретились, и по телу прошла волна экстаза. Кладу руку на затвердевший член вокалера и сжимаю через джинсы, слыша тихий стон. Прогибаюсь в спине, чувствуя, как пальцы Дэнни расстегнули молнию на моих джинсах. Он сунул руку в мои трусы и обхватил вставший член, начиная медленно сжимать, проводить сжатой ладонью по всей его длине. Притягиваю его за футболку к себе, убирая руку, и переворачиваюсь, нависая сверху. С каким-то сумасшествием я целую его, ни капли не жалею и без того потрескавшихся губ. Абсолютно уверенный в том, что я оставил хотя бы один хороший засос на его шее, опускаюсь ниже и устраиваюсь между ног Дэнни. Дрожащими руками расстегиваю гребаный ремень, который сейчас точно не к стати, и спускаю штаны. Дэнни тяжело вздохнул и прикрыл глаза, когда почувствовал, что я наклонил голову и облизал головку его члена. Я играл с ней, проводил языком вверх и вниз по всей длине. Теперь уже выгнулась его спина, когда я обхватил плоть губами. Он приподнялся и схватил меня за волосы, толкаясь глубже. Он с тяжелым дыханием и редкими стонами вдалбливался в мой рот. На данный момент, это было все, что я понимал и слышал. Мои губы двигались вверх-вниз. И Дэнни уже не сдерживал стонов, которые еще несколько секунд назад я слышал очень редко. Я резко отстранился, чувствуя, что парень на пределе, но все-таки снял с него джинсы до конца. Горло побаливало, но я не думал об этом, смотря на почти удовлетворенного Уорснопа. Дэнни поднялся и обхватил меня руками, пытаясь содрать майку. Он уверенно сжал мои губы своими губами, заставляя открыть рот и пропустить его язык настолько глубоко, насколько ему этого хочется. Железная пуговица, болтающаяся на расстегнутых джинсах, не выдержала грубости Дэнни и оторвалась, звякнув где-то на полу. Он толкнул меня на кровать и, стянув с меня джинсы вместе с нижним бельем, навис сверху. Болезненные поцелуи покрывали мои грудь, шею, лицо. Было больно. Но это была какая-то странная боль. Приносящая удовольствие. Извращенное удовольствие, которое всегда превозносил Дэнни. Короткие ногти царапали его спину, оставляя красные следы. Я постанывал, как последняя шлюха, кажется, с ней он меня сравнил перед концертом? Сжимаю его волосы и чувствую жжение на ключице. Сколько раз ты меня уже укусил? Но мне нравится. Нравится, блять. Дэнни облизал свои губы и посмотрел на меня, и я прекрасно знал, что будет дальше. Два пальца приблизились к моему приоткрытому рту, и я начал нетерпеливо их облизывать, зная, для чего. Пальцы были убраны, и на их место пришли слегка шершавые губы. Другая рука раздвинула мои ноги, а влажные пальцы нашли вход в мое тело. Я простонал в губы Дэнни, когда один палец вошел в меня. Больно не было, но… как-то непривычно. Но когда к первому пальцу добавился второй, я выгнулся дугой. — Больно? — спросил он. Я, будучи не в силах говорить, помотал головой. Выдыхаю, когда Дэнни убирает оба пальца. Он пристраивается между моими ногами, держа мои напряженные бедра. Головка его плоти нажала на проход, и я громко застонал. Он стал медленно входить внутрь. Блять, как больно. БЛЯТЬ. Такого я не испытывал никогда. Было ощущение, что моя задница разрывалась пополам от любого его движения. Мне было стремно даже вздохнуть при одной мысли, что может стать еще больнее. Я закусил губу и сильно сжал простыни. Уже не сдерживаю криков, когда Дэнни начинает двигаться. — Дэнни, это пиздец… — не выдержав, сморщившись, говорю я. — Это пройдет, просто подожди, — выдыхает он в ответ. — Сомневаюсь… Ааа… — я почувствовал, как Дэнни изменил угол и задел какую-то точку. Боль уходила, и на ее место приходило все большее наслаждение, заставляющее меня выгибать спину, упираясь в тело Дэнни, нависающего надо мной. Он понял, что мне уже не так больно, и ускорил движения. Я сходил с ума от непередаваемых ощущений, сжимал и отпускал блядские простыни по сто раз. Контроль был давно потерян, и я не сдерживал стоны, достигаемые предела громкости. Капли пота стекали по лицу, шее, груди, а я, сморщившись, кричал, чтобы Дэнни не останавливался. Я слышал и чувствовал шумное дыхание на своей шее и просто медленно сходил с ума, уходя все дальше от реальности. Я. Схожу. С ума. Крик, который заставляет удивиться яркому выражению эмоций Дэнни, тяжесть его тела на мне и горячее дыхание у самого уха. Он целует меня в шею, зарываясь рукой во влажные от пота волосы. Что-то теплое наполнило мое тело, я пытался сглотнуть, чувствуя, что уже на пределе, но во рту ужасно пересохло. Из груди вырвался сиплый стон, еще секунда, и я кончаю. Он лежит на животе рядом, его рука плотно обвивает мою талию, глаза закрыты, но я вижу, как он улыбается, хоть половину лица закрывает подушка. Он не хочет ничего говорить, а мне лень. Свет из гостиной падает на разбросанные по полу вещи и сверкающую на свету мою пуговицу. Ухмыляюсь, закрывая глаза и забывая про боль в заду. *** — Касселлс, ты можешь быстрее?! — орал кто-то, тарабаня в дверь, которая была не так далеко от этой комнаты. — Я еще не все. Ну сходи в другую ванную! — Этот голос был тише, значит, в ванной был Джеймс. — Там Сэм! Блять, если я обделаюсь сейчас, то убирать будешь ты. — Класс. А теперь пойди и скажи то же самое под дверью Сэма. — Ясно. У всех утро начинается бодро, у всех все в порядке, один я боюсь вставать с кровати, представляя, что со мной сейчас будет. Я еще не встал, но уже чувствую, как мой череп трещит и… не только череп. Опускаю глаза и вижу лежащую на мне руку с до боли знакомыми татуировками. Поворачиваю голову и вижу теперь уже рожу, знакомую до боли. Настало время ахуевать. Если бы я мог, то пизданул бы его ногой с кровати, чтобы он проснулся и ахуевал вместе со мной. Но… немного дискомфортно. Поэтому будем считать, что такую возможность я просрал. Без доли стеснения скидываю с себя его руку и пытаюсь встать. Так, спокойно. Из данной ситуации два варианта, приходящие мне в голову: либо вчера мне весь вечер вкручивали в задницу болты, и это делал лежащий рядом Уорсноп, либо мне… Либо мне Дэнни вчера вкрутил болт. Один. Но смачно. А-ху-еть. Быстро поднимаюсь, насколько позволяет адская боль в заднице, и толкаю Дэнни в плечо. Он ворочается и приоткрывает глаза. Если нас сейчас увидят парни… Ой блять. Ой бляяяяять… — Дэнни, — я толкнул его еще раз. — Да ну что? Что ты хочешь от меня? — нервно спрашивает он, приподнимаясь. — Вау… — усмехается он, сонно осматривая меня, всего такого пятнистого, в багровых засосах на шее, ключицах и груди. ВСЁ болит нахуй. — Слушай, ты выглядишь ахуеннее всех, кого я делал таким. — Утренний бред? Какого хуя ты лежишь? Может, хочешь одеться, пока сюда кое-кто не вошел и не заценил мой, да и твой тоже, внешний вид, м? По-моему, заебенное предложение! — Могу ошибаться, но, по-моему, ему насрать. Подхожу к зеркалу, оценивая свой видок и вывод вырывается сам: — Пиздец… Нахожу свои трусы и джинсы, а затем и его, кидая это все прямо ему в лицо. Он лениво натягивает нижнее белье и так же сидит на кровати, наблюдая за тем, как я пытаюсь натянуть на себя джинсы, стараясь причинить как можно меньше вреда своему растянутому анусу. Хм, звучит. — Я не пойму, ты че так психуешь? — он как будто издевается. — А что я должен сказать? «Отлично потрахались, кореш»? «Спасибо, что теперь я не могу сесть»? «Спасибо, что у меня в жопе дыра больше, чем в выхлопной трубе»? — Меня бесит, что он так спокойно об этом говорит. Неужели он не понимает, что нас подъебывать будут до конца жизни, если узнают? Да и не в этом дело вообще. — Слушай, мы спорили? Спорили. Ты проиграл спор — всё. В этом нет ничего особо страшного. — Он издевается. — Слушай, мы трахались? Трахались. И этот факт волнует меня чуть-чуть больше, знаешь ли. — Я хотел застегнуть натянутые джинсы, но не увидел на них пуговицы. Шикааарно. Психуя, бросаю майку на кровать. — Как же у меня болит жопааа… — откидываю голову назад и наигранно простанываю я, забыв и об открытой двери, и о парнях. — М, Бен? — Закатываю глаза и опускаю плечи. Ну, конечно, в нужное время, в нужном месте. — М, Сэм? — поворачиваясь, передразниваю я. — У вас… все нормально? — с огромным сомнением спрашивает он, и из-за его спины выходит Джеймс, вытирая волосы полотенцем. Как по сигналу, блять. Нормально ли? А что, у кого-то есть сомнения?! — Да, конечно, нормально, — закидывая руки за голову, Дэнни снова ложится на кровать. — И выглядим мы отлично, — парень облизал губы. — Да, Сэм? — Беттли по-любому должен был это сказать. Прости, опередили. На лице Джеймса я увидел прозрение. Только идиот не догадался бы этого «тонкого» намека по лицу ужасно довольного Дэнни. — Вы что, вчера..? — Он не закончил фразу, поднимая брови, а голову опуская, как бы прося этим кого-нибудь закончить за него. — Да, мы вчера ебались. — Мне кажется, он не выдержит и начнет ржать. — У него теперь задница болит. — Боже мой, сколько гордости. — Че, серьезно? — спрашивает охреневший Сэм. — Это похоже на шутку? Ну, сопоставь факты, которые видишь сейчас, — он самодовольно ухмыльнулся и посмотрел на меня. Ну почему ты такой идиот? — Блять, конечно несерьезно! — психанул я. — Я просто упал вчера с лестницы! И все. Пиздец у вас фантазия. — Понимаю, что отговорка более, чем тупая, но это первое, что пришло в голову с такой уверенностью. Дэнни молчал, не переставая улыбаться и смотреть на каждого из нас по очереди. — А все это, — я раскинул руками, — устроил придурочный Дэнни вместе со своей озабоченной фантазией и вечным недотрахом. — Слава богу, — с облегчением произносит Сэм, подкатывая глаза. — Ты придурок, Дэнни, — посмеиваясь, констатировал Джеймс. — Мы же реально поверили. — Дэнни только улыбался. Улыбался и кивал. — Там на кухне такая жесть у холодильника, надо бы убрать, а то уезжаем скоро. — В голове пронеслось что-то про Дэнни и холодильник, но сразу же забылось. — И это было до нашего прихода, поэтому убираете вы. Где-то зазвонил мой телефон. Я нашел его под кроватью и побежал в ванную, готовый задушить в объятиях того, кто позвонил. Дэнни остался в комнате один, потому что дверь в мою комнату закрылась, и я услышал шаги Сэма и Джеймса, проходящих мимо ванны, в которой был я, в сторону кухни. Дверь была приоткрыта. Я рассматриваю засосы в зеркале, отдаленно слушая вспомнившую обо мне Сэм. — Джеймс… — Шаги затихли, Сэм остановился. — Ну что? — Было слышно, как Касселлс развернулся на пятках. — Но в этом доме нет лестницы…