***
С первыми лучами они наконец достигли ущелья. Теодред почувствовал невероятное облегчение, слезая со своего Вульда. Его бёдра дьявольски ныли из-за натёртостей, которых за ночь бешеной скачки появилось хоть отбавляй. Последний раз Теодрад так скакал девять лет назад. Пройдя суровую школу воина рохирим, его записали в десяток Кроэла, сына Голдора. Огромного усатого эорлинга, от которого постоянно пахло мёдом и никогда не упускавшего возможности пропустить по кружечке. Какая-то шайка дунландцев совершила набег на деревню где-то в восточном Истфолде, туда их и направили и этих дикарей пришлось преследовать днями на пролет, хлеща и хлеща коня. "Эх... а ведь я тогда был ещё совсем зелёным мальчишкой, - ухмыльнулся Теодред, - хоть и был охотником, а не жертвой". Теодред всегда чувствовал себя зелёным мальчишкой, даже дослужившись до десятника. По-настоящему понять суть своего ремесла он смог лишь около полугода назад, когда второй маршал Эомер повёл пятьдесят сотен рохирим на север, где первые отряды уруков сожгли Исенский лес. Им удалось отбить и удавалось удерживать его до сей поры. Эту область назвали прорывом Рохана. Он там рубился как отчаянный, в его сотне его даже прозвали демоном, а потом он получил эту сотню в своё командование. "Сюда бы тех парней. Они бы здесь не помешали" - вздохнул Теодред. - Маршал, - голос Эодрейда вывел его из размышлений о прошлом, - мы ждём приказа. - Выстроиться вдоль ущелья. Занять весь периметр. Две сотни встанут в четыре шеренги, остальные досыпайте, потом сменитесь. Коней вглубь ущелья. Мне нужен человек наверху. Пусть сообщит, как увидит облако. Войско принялось выполнять приказ, расседлав коней, войны быстро распределились. Половина, взяв щиты и копья, начала строиться у входа в ущелье, остальные, расстелив шкуры, сразу улеглись спать. - Эодрейд! - позвал командующий. - Да, маршал? - Временно повышаю тебя до сотника. Командуй ими, а мне чертовски необходимо отдохнуть. - Благодарю, маршал. - Благодаришь за отсутствие возможности поспать? - ухмыльнулся Теодред и сам, забыв о шатре, подошёл к мирно посапывавшему Вульду и, расстелив шкуру, улёгся рядом. Эодрейд поклонился и направился к выходу из ущелья. Две сотни солдат в пять шеренг перегородили проход, но долго в сомкнутом строю не простояли. Побросав щиты, полуспящие эорлинги уселись на землю. Он не винил их. Ночь и впрямь была изматывающая. Десятники уселись кружком за остальными воинами и о чём-то перешептывались. - О чём болтаем? - поинтересовался усаживающийся рядом Эодрейд. - Да так, ни о чём, - ответили хором трое человек, остальные потупили взоры. - Тогда считайте это приказом! Я временно повышен до сотника, - Эодрейд начал волноваться. - Эодрейд, ты же видишь, что с маршалом что-то не так, - тут же вступил с ним в диалог Хикар - один из сорока десятников отряда. - Это не моё дело, - отрезал сотник. - И тем более - не ваше. - Птица, - вставил другой десятник. - Что? - вопросил Эодрейд. - Какая птица? - Огромный орёл, - вступил в диалог очередной десятник, - и щит маршала. Эодрейд промолчал. Он и сам понимал, насколько странен был случай с птицей. - Помнишь певца, что пел об Анкалагоне в Медусельде? - спросил Хикар. Эодрейд коротко кивнул. - Он называл их "орлы Манвэ" и они драконов убивали. Стало быть, это твари светлые. И на кой им, скажи мне, нападать на нашего маршала, если они с тьмой борются. - А ещё целитель нам о странных вещах, произошедших в госпитале, говорил. Сказал ты там был, так что объяснять не будем, - вступил в разговор Фолнорд. - Говорю я тебе, в нём сам дьявол сидит, - прошипел Хикар. - Говорят, что он в бою у той злопамятной деревни, уруков голыми руками рвал. - Не надо, Хикар, - остановил его Эодрейд. - Я был там и уверяю тебя, победу он добыл доброй сталью и отвагой, а не демоническими силами, - Эодрейд гнал от себя зарождавшиеся сомнения, но перед ним так и вставала картина обглоданного Эймора и чёрной сетки на руке Теодреда. - Нет, нет, это невозможно. - Ты слишком верен ему, что бы увидеть правду, - сказал десятник, доселе молчавший. - Нет Шоран, единственное, что связывает этого человека с демонами, это его прозвище в родной сотне. Он прошёл через весь Исенский лес, благодаря его отваге и отваге подобных ему мы обрели прорыв Рохана. Этот человек ковался тысячепудовыми Исенгардскими молотами и закалялся прямо в адском пламени. Ему я как никому другому готов доверить свою жизнь и положить её за него, если понадобится! - Эодрейд сам не ожидал от себя подобного красноречия. - Как знаешь, - сказал Хикар, - а я отделюсь от отряда, если мы выживем и поведу свой десяток на восток в Гондор. Кто со мной? Его поддержали семеро из двадцати. "Что же, большинство стоит за маршала. Это хорошо" - подумал Эодрейд, повернувшись и отправляясь на осмотр постов вокруг ущелья. - Эодрейд, постой, я с тобой! Сотник остановился и развернулся на носках. За ним бежал Хайндерт - самый молодой из десятников. В его верности маршалу Эодрейд не сомневался. - Ну что же, пойдём, - согласился он. - Всегда хотел спросить, в скольких сражениях ты побывал? - Считая последнее? - Да. - Четыре. - А под командованием маршала Теодреда? - Четыре, - повторил Эодрейд - То есть, ты с самого начала под его командованием? - Да, с той деревни. - И ты бился в прорыве Рохана? - Не-е-ет, в этом пекле мне побывать не довелось, и слава Валар. Явно слегка разочарованный Хайндерт замолчал и стал рассматривать землю под ногами. Вот и первый пост. Четыре человека сидели у костерка и слушали пятого, который хвастал тем, что во время осады на вылазке "этих тварей пачками валил". Дозор был на месте, вина видно не было. Удовлетворённый Эодрейд направился дальше, но Хейндарт явно о чём-то задумался. - Странно, - тихо сказал он. - Что именно? - Почему мы относимся к урукам, как к паразитам, а не достойным противникам. Называем их "тварями", ведь мы с ними не такие уж и разные. Эодрейд рассмеялся, приняв это за шутку. - Даже ты, Эодрейд, не понимаешь меня. Ведь уруки не только мужчины. У них есть и женщины. Мне дали десятника, когда семьдесят рохирим отправили на один уручий аванпост где-то у подножия Белых гор. И там были не одни лишь мужчины. В домах жили нормальные семьи с работающими мужчинами и женщинами, чьи животы уже серьёзно вздулись. Быть может, если бы не мы, через пару месяцев эту деревушку огласил бы детский смех. Я знаю, что это странно, но мне жаль их. Особенно теперь, когда демоны тёмного леса захватили Исенгард и они остались без верховного командования. Они ведь вовсе не орки, но и не люди, и они не в состоянии прибиться ни к одним, ни к другим. Они такая же раса, как и мы, как и эльфы, как и гномы. А мы говорим "твари". Ясное дело, война есть война, а приказ есть приказ. Мы перерезали там всех, но я всё еще мучаюсь из-за этого. - И напрасно. Вспомни, сколько наших деревень они пожгли. - Если мы сжигаем их деревни, в виде возмездия за свои, тогда чем мы лучше тех, кого называем "тварями"?! Эодрейд не знал ответа на этот вопрос и сохранил угрюмое молчание. Спустившись обратно в лагерь, они застали солдат за перестройкой. Бодрые эорлинги вставали на места валящихся от усталости. - Я пойду к своим, - сказал Хайндерт, идя к заваливающимся спать воинам. Эодрейд кивнул ему и взглядом начал искать Теодреда, который стоял на скале рядом с одним из постов и вглядывался в тянущееся к зениту солнце. Эодрейд собирался было подняться к нему, но внезапно обнаружил, что его веки стали в сотни раз тяжелее панциря. Кое как доковыляв до своего десятка он, расстелив шкуру, забылся во сне.***
- Что-то их слишком уж долго не видно. Теодред, поднявшись к одному из постов, глядел на Восток, высматривая вздымающуюся пыль. - Может, потеряли след и сменили направление? - предположил один из четырёх эорлингов, занявших эту высоту. - Попробуй потеряй след тысячи двухста с лишним копыт, - усомнился маршал. - Может, просто окончательно отстали и бросили погоню? - Другие могли бы, но не урук-хай. Не зря их прозвали "Ортханские гончие". Они будут преследовать тебя даже в самом пекле. - А они знают об этом ущелье? Если да, то они вполне могли просто отчаяться. - Ты бы бросил погоню, обладая шестью тысячами против четырёх сотен? - Шесть тысяч? Помнится мне, их было четыре. Откуда у вас эта информация, маршал? - От того разведчика, - солгал Теодред. - Да, пустой разговор, - махнул рукой эорлинг. - Не буди лихо, пока оно тихо. - Что это там?! - воскликнул эорлинг, до этого молчавший. Теодред повернул голову на запад. Там, тонкой полоской вздымалась пыль, а шла она из-под копыт одинокого всадника. - Наш что ли? - удивился тот же эорлинг. - Разведчик, - Теодред сам не верил своим словам Это было настоящим чудом. Тот разведчик был отослан относительно недавно, его возвращение хоть и было маловероятным, но возможным. С отсылки предыдущего разведчика прошло дней пять. На его возвращение нечего было и надеяться. Теодред сбежал вниз в ущелье и, расталкивая других воинов, вырвался наружу. Всадник был уже совсем близко. И это был вовсе не разведчик, а урук. Об этом говорила чёрная пластинчатая броня и тяжёлый воронёный клинок за спиной, слишком длинный, чтобы носить его у пояса. Воины в первых рядах схватились за мечи, а пешие лучники вскинули своё оружие в сторону всадника. - Не стрелять! - скомандовал маршал. Громким свистом подозвав Вульда, он вскочил на него прямо так, без седла и узды и, ударив коня в бока, помчался навстречу всаднику. Оставались считанные метры. Теодред молниеносным движением выхватил клинок и обрушил его на всадника. Вернее, на кожаные ремешки, привязывающие двуручник к его спине. Клинок с глухим ударом упал в пыль. - Маршал?! Стойте! Это я, Эон! Теодред остановился в недоумении. Он приставил клинок к горлу всадника и резким движением вверх сбросил с него шлем. Там на него смотрел голубоглазый, светловолосый эорлинг. - Уж постарайся всё объяснить, - помолчав, сказал маршал, убирая меч в ножны и поворачивая Вульда. Эон поскакал за ним, так и оставив свой меч в пыли. Воины молча расступились, давая дорогу. Их лица показывали крайнее недоумение. - Пойдём на высоту, подальше от чужих ушей, - бросил Теодред всаднику, спешиваясь. Поднявшись на скалу, он обратился к дозорным. - Разрешаю вам ещё отдохнуть, спускайтесь. Трое из четверых встали и начали спускаться, косясь на броню Эона. Последний отвернулся, всем своим видом показывая, что его здесь нет и они могут спокойно разговаривать. - Эйнарт, - слегка надавив, произнёс Теодред. Выругавшись в густую бороду, эорлинг встал и пошёл за остальными. - Теперь говори! - обратился Теодред к Эону. - Что именно? - Всё и с самого начала. И Эон начал свою повесть. Найти уруков не составило большого труда. Он, держась на расстоянии, неотступно следовал за ними. Они рассылали во все стороны дозорных на варгах. Одного такого Эон и перехватил. Надев его броню, он подобрался к урукам как можно ближе и, дождавшись их привала, незаметно проник в их ряды. Их там тысячи, так что появление ещё одного никто не заметил. Дальше Эон чуть не погиб от бешеной гонки уруков. К началу нового привала у него чуть не разрывалось сердце. Тут он уже и начал делать то, что положено разведчику. Из разговоров уруков он узнал, что Сарумана разбили под Хельмовой Падью, а демоны леса помогли людям одержать победу. Так же что-то говорили о десятках тысячах рохирим, что следуют за ними с востока. - Это Эркенбранд что ли? - удивился Теодред - Полагаю, да. Слух он и у уруков слух. Раздули из мухи мумака. Все в лагере, как один, говорили о том, что им нужно на север в Морию, а не на запад, там места на всех хватит и что для Шарку эта погоня - дело принципа. Эон решил подобраться к Шарку и убить, если предоставиться такая возможность. И она предоставилась. Шарку найти было легко, он в самом центре лагеря орал на кого-то урука. В конце концов, он просто махнул рукой и его огромный чёрный варг загрыз беднягу. Труп так и бросили. Эон подошёл и взял двуручник убитого, ведь со своим оружием тоже пришлось попрощаться. Шарку говорил с каким-то очередным уруком. - То есть он выжил? - шипя, спросил Шарку. - Мы ему болтом плечо пробили и, слетев с лошади, он прям о камень носом. Он попросту кровью истечёт. - А если он до Лошадников доберётся!? - закричал Шарку. - Да что он им расскажет то? - ответил урук, делая шаг назад и опасливо поглядывая на скалящего зубы варга. - Ты идиот! Они же понятия не имеют, что их дружки у нас на хвосте. А мы даже не знаем сколько их, этих дружков. Они всех наших на милю не подпускают. Их там может быть и впрямь, десятки тысяч. - Ты! - обратился Шарку к Эону, который уже готовился обнажить клинок и отдать свою жизнь в руки судьбы. - Возьми варга и убей Лошадника. Езжай дальше на запад, ты понял? Эон нервно кивнул. Повернулся и хотел было уйти, но тут к Шарку подбежал ещё один урук. - Шарку, мы свалили трупы в кучу, как ты и просил, зачем не понимаю. Сожрать было бы куда полезней. - Заткнись, Крышнак! С благословением того, кто стоял даже на Саруманом, мы легко уничтожим и тех, кто впереди нас, и тех, кто у нас за спиной. - Может, это всего лишь слух и никакими душами он не питается! - Если там и впрямь десятки тысяч, то какая тебе разница, как подыхать, с набитым брюхом или нет? И не забывай, кто здесь командует, - в последних его словах прозвучала угроза, которую усилил рык варга. - Ладно, ладно. Пойдём. Урук повёл Шарку куда-то от лагеря, где Эону, следовавшему за ними тенью, открылась ужасная картина. Сотни трупов сбросили в одну гигантскую кучу. А затем, начали происходить очень странные вещи. Шарку, поднявшись на гору трупов, заорал во всё горло: - Великий властелин! Прими эти души и нашу покорность в обмен на твою силу!***
Саурон голодал. Он устал от постоянного бессилия и хотел, хоть какой-то подпитки. его силам было не до того, они и так гибли сотнями, а то и тысячами в итилиенских пущах. его красное око шарило по всему средиземью в поисках хоть кого-то подходящего. пока не наткнулось на Шарку. Урук боялся. Боялся того что сзади и не доверял тому, что спереди. Его войны вымотались и на солнце реагировали так же, как обычные орки. Они слабели изо дня в день. И Саурон предложил сделку, от которой Шарку не мог отказаться. Только он никак не сможет пригнать туда тучи, по крайней мере пока. Чтож, придется импровизировать***
С минуту ничего не происходило, но потом, откуда-то с востока, на гору опустился красный луч. - Стой, стой, стой, - остановил Эона Теодред. - Красный луч с востока? Что за бред ты несёшь? - Я говорю лишь то, что видел. И расхохотавшийся Шарку спрыгнул, дал подзатыльник Крышнаку и уставился на трупы. Те будто начали иссыхать. Их кожа таяла, как весенний снег, а из под неё, видимо из-за нестерпимого жара, испаряющаяся кровь полетела вверх. И крови этой было так много, что те небольшие тучи над равниной, что там были окрасились в багровый и раздулись на огромных размеров. Увидев Эона, Шарку напомнил ему о его поручении, и направился назад в лагерь. Эон побежал к северной части, где спали варги. Он понятия не имел как, но он собирался оседлать эту тварь. Там он увидел группу уруков. Они говорили о каком-то коне без всадника в миле от лагеря и спорили кто его сожрет. Поражённый таким подарком судьбы, он побежал прочь из лагеря и отбежав метров на шестьсот пронзительно засвистел. Немного подождав он засвистел вновь. На этот раз на свист отозвалось конское ржание. Он вскочил на своего коня, так и не бросившего хозяина и, найдя истоптанную копытами землю, пошёл по следу вестфольдской дружины. - То есть, Хорнбург выстоял и Исенгард разгромлен? - спросил Теодред, выслушав повествование Эона. - Да, всё так, - подтвердил тот. - Ладно, в это я ещё могу поверить, но в красные лучи и кровавые тучи, в это я поверить не смогу. - Не веришь моим глазам, так положись на свои, - сказал Эон, показывая пальцем на восток. Теодред проследил по направлению, указанному Эоном, и его глазам представились алые тучи, под которыми вздымалась песчаная буря. Громко выругавшись, Теодред посмотрел на противоположный пост. Четверо эорлингов валялись на земле. Вокруг каждого из них лежало бутылки по две. Выругавшись ещё громче, Теодред поднял свой рог и трижды продудел в него, поднимая дружину.***
- Эойдрейд! Эодрейд, вставай! Сотник тут же раскрыл глаза. Последние дни он спал очень чутко. Хейндарт тряс его за плечо. - Началось? - коротко спросил он юного эорлинга Тот молча кивнул. С мрачным лицом, он направился к своему десятку, который только-только начал просыпаться. Эодрейд повернулся к своим. Они уже, почти проснувшись, накидывали панцири, нагрудники и прочий доспех, навешивая на себя железо, словно кузнец на стену в оружейной. Две сотни, перекрывающие вход в ущелье, стояли в боевом порядке, надвинув забрала и сдвинув щиты. Теодред был всё на том же посту, вглядываясь на восток. Эту высоту и противоположную занимали лучники. Остальные эорлинги спешили встать в строй. За луки взялась почти сотня. И сотню не задействованных копий привязывали к другим копьям. Таким образом, из-за щитов атаковали не только копья первой шеренги, но и второй, и третьей, положив удлинённые копья на плечи товарищей. Из стены щитов торчали сто двадцать копий, как вёсла из борта корабля. А щиты привязали к щитам удлинив их так, чтобы они могли полностью закрыть воина. - Долго же я проспал, - сказал Эойдрейд, вглядываясь в сгущающиеся тучи, - уже закат, а когда я ложился, солнце ещё и в зените не было. - Тучи алые не из-за заката, - ответил Хайндерт. Их с Эодрейдом десятки были шестой шеренге. - Мы проспали чуть больше часа. - Не к добру это. Я вообще не помню, чтоб за милю отсюда были хоть какие-то тучи. - Говорят, что их принесли уруки. На несколько секунд нависло молчание. Вдали, минутах в десяти конской скачки, поднимая столпы пыли, неслись Ортханские полки. И их отдалённый топот и еще не особо слышимый рев, был единственным, что нарушало тишину. - А ведь правду в песнях говорят. Затишье перед бурей. - Интересно, а кто-нибудь сложит песню о нас? - вступил в диалог Борри. Эорлинг из десятка Эодрейда - Живи, и сам её споёшь, - ответил тот. - Не хотел бы я в этот момент находиться рядом. От твоего пения, Борри, только птицы дохнут, - Сказал Истори из того же десятка и все вокруг рассмеялись, так не вежливо нарушая идеальную тишину. - Орднунг, ты же, если бы не воля отца, певцом бы стал. Вот ты и сочини балладу о неустрашимом Истори. - О да! - ответил он. - картинка так и встаёт перед глазами. Бело-зелёные знамена, ровные ряды рохирим и Истори, пытающийся выкарабкаться из собственного дерьма, которое при виде уруков сдержать не удалось. - И вновь раздался хохот. - А если серьёзно, то, пожалуй, и напишу. Сотни великих воинов, готов сложить головы ради своего короля. Вот так драма. - Нет, не драма. Драмой можно назвать песнь о убийстве Скаты. Но никак не наш случай, - сказал Хейндарт. - В драме герои борются ради какой-нибудь цели. Убить дракона, спасти близкого человека, а в трагедии у них не остаётся надежды и борются они лишь ради самой борьбы. Твоя песнь будет не драмой, а трагедией, Орднунг. - Ну, приободрил ты нас, десятник, - ответил тот. Он обернулся и понял, то что их диалог захватил всеобщее внимание. Он поймал взгляд маршала, стоявшего прямо за ним. Закованного в сталь и державшего в руках копьё и сдвоенный щит. - Трагедия или драма, всё это не важно, - сказал он. - Важно лишь то, что если мы проиграем, то остановить их будет уже некому. Эон принёс неутешительные вести. Хорнбург пал. Эдорас захвачен, а золотой чертог предали огню. Саруман собрал всех уруков здесь. И если мы погибнем, то они уничтожат всё, что осталось от Рохана. Уруки совершили какую-то волшбу. Они сожгли сотни трупов. И испарившаяся кровь напитала облака. Они настолько густы, что не пропустят ни одного солнечного луча. Мы будем биться на условиях белодланных, - все округлившимися глазами смотрели на него. Прекратились все звуки, кроме нарастающего грохота. - Они вот-вот нагрянут. Стройтесь. Вышедшие из оцепенения эорлинги перекинули щиты со спин в руки и сплотили ряды. У многих на глазах были слёзы. - Что ты обычно чувствуешь идя в бой? - обратился Хейндарт к Эодрейду. Его лицо оставалось таким же мрачным. Но волосы еле блестели. Он явно вспотел. - Всегда был только боевой азарт. Мне нравилось звенеть мечами. Но сейчас я ничего не чувствую, только боль - он немного помолчал. - Моя жена и дочь жили в Эдорасе. И отправились в Хорнбург вместе с королём. - В отличии от Хейндарта он своих эмоций не скрывал, он еле заметно дрожал, а лицо его перекосила гримаса, сопровождаемая всдымающейся грудью и тяжелым дыханием... он был в ярости. - Я сочувствую, - Хайндерт опустил голову. - А у меня никогда никого не было. Родители отказались от меня. Меня оставили в корзине под дверью дома одного воина. Он любил выпить и частенько бил меня. Когда мне исполнилось восемь, он отдал меня в Медусельд слугой. Там я познакомился с первым в моей жизни другом. Он, как и ты, обожал сражения. Он воспитывал меня. Учил меня владеть мечом. Иногда даже брал меня на королевскую охоту как своего оруженосца. И учил ездить верхом, и конному бою. А когда я достиг шестнадцати, отправил в устье Исены. Отбиваться от умбарских пиратов. Я отслужил там долгих 3 года. А потом началось вторжение Сарумана. Наш гарнизон перебросили в Истфолд. Мы зачищали уручьи патрули и аванпосты, - он ненадолго замолчал. - Потом нас призвали в Эдорас. Добравшись до туда, я попытался найти своего друга, но он с королём отбыл в Хельмову Падь. Сотню, с которой я прибыл, назначили в гарнизон Стонбурга. И вскоре его осадили. Вы спасли нас оттуда. А потом оказалось, что звание шестого маршала, звание моего единственного друга. Теперь принадлежит Теодреду. Я понимаю, что это значит, - Эодрейд положил ему руку на плечо. - Извини за это душе излияние. Сам от себя не ожидал. Просто, возможны ты последний с кем мне придется разговаривать. - Ничего. Всем нам порой нужно выговориться. Всегда удивляла в бою твоя бесстрастность. - Я всегда иду в бой пустым. Забываю про чувства и эмоции. Так гораздо меньше шансов умереть. Болт звякнул о его наплечник. - Щиты! - раздалась команда маршала откуда-то из первых рядов. Сотни эорлингов вновь закрылись за своими щитами, время от времени вздрагивающих от попадающих в них болтов. Расстояние между уруками и Эорлингами таяло.***
- Вы им солгали, - гневно прошипел Эон. Он настоял на том, чтобы встать в первую шеренгу вместе с Теодредом. Он уже успел переодеться. Чёрной брони не было, но для него нашли куртку из варёной кожи с нашитыми стальными пластинами. Она закрывала руки, плечи, живот и грудь. Теодред своим клинком укоротил кольчугу Вульда и натянул на Эона. Огромная конская кольчуга была ему чрезвычайно широка. Но кольчуга есть кольчуга. Он протестовать не стал. На его ногах были те же вороные уручьи сапоги. Им замены не нашлось. На голове была единственная во всём его доспехе сталь. Обычный стальной шлем с высоким забралом. Его украшала конская грива. На кожаном поясе, в ножнах сплетённых из конского волоса, покоился стальной клинок. В руках были, как и у Теодреда, сдвоенный щит и копьё. - Я сделал необходимое, - прошептал он в ответ, так что бы их не услышали. - Отчаявшийся зверь, зверь не верящий в спасение, самый опасный зверь. - Меня семья ждёт. Я умирать ещё не готов. - Почти всех эорлингов в этом ущелье ждет семья. - Я - эорлинг только по отцовской линии. Моя мать из вольного народа Минхириата. Это западнее Энедвайта, чуть южнее городка Бри. Мой дом там. Я думал заработаю деньжат в королевской армии и назад отправлюсь. Выкуплю какую-нибудь таверну и буду там со своей женой и двумя сыновьями, так нет, обязательно нужно развязать войну - Не мы её развязали, - напомнил ему Теодред. - Неужели тебя дома никто не ждёт? - Моим домом стал военный лагерь. Мать умерла при моём рождении. Отец, быть может, тоже погиб, я его десять лет не видел. Как-то раз влюбился в одну девчонку из соседней деревни, но тяга к воинскому делу была сильнее и вскоре я уехал в Эдорас. Потом патрулём я побывал в Исенском лесу. Мы на пару недель остановились в одной деревне. Там я познакомился с девой по имени Мавен. Потом меня, как особо отличившегося во время зачистки дунландской шайки, призвали в Эдорас для приставлению к награде и повышению. Так я получил десятника. Я пообещал ей, что по возвращению мы поженимся, но назад я вернулся уже вместе с маршалом Эомером и пятьюдесятью сотнями рохирим. На месте той деревни я обнаружил лишь пепел и толпы уруков. Так что нет... никто. - Мне жаль, - сказал Эон. Его недовольное и слегка испуганное выражение лица, сменилось каким-то подобием стыда. - Язык будто развязывается, когда у тебя появляются все шансы не дожить до завтрашнего утра. Послышался бешеный свист арбалетных болтов. И звон стали, от которой они отлетели. Было ещё слишком далеко, чтобы они могли пробить её. - Щиты, - выкрикнул он. Первые шеренги и так стояли стеной, но в дальних навряд ли сохранили порядок, так что, на всякий случай, он дал команду. Уруки были уже совсем близко и расстояние сокращалось. Его щит вздрогнул от удара болта. - Лучники, отвечайте! - скомандовал он. Вспарывая воздух, слетевшие с тетив стрелы, подобно изголодавшимся хищникам, бросились на добычу. И собрали обильную жатву. Промахнуться в такой толпе было невозможно. А броня у уруков была хуже не куда. Теодред подозревал, то что это из-за того, что вся добротная сталь ушла на броню штурмовавших Хорнбург. С предсмертным рыком десятки уруков повалились в пыль. Их тут же растоптали тысячи лап. Огромная толпа белодланцев с бешеным рёвом неслась на Вестфольдскую дружину без всякого строя. - На испуг берут! - крикнул Теодред эорлингам. Он знал, что чем больше они разгоняться, тем большими потерями им это обойдётся. Левый фланг уруков на несколько секунд застыл. Лучники сосредоточили на нём огонь и сотни трупов затрудняли движение. Уруки спотыкались о них и валились рядом. Их тут же затаптывали свои же сородичи. Их положение усугубляло ещё и то, что у Шарку не было возможности растянуть фронт и окружить рохирим. Из-за этого они бежали тесной колонной в надежде прорвать фалангу сходу. Застой на левом фланге продолжался. Трупов было уже сотни две. Раздалось несколько громких выкриков на орочьем. И левый фланг сменил направление. Обойдя застой слева, они двинулись дальше. Лучники перевели огонь на дальние ряды центра. Стрелять урукам под ноги они уже не могли, рисковали попасть по своим. Оставались считанные метры до того, как волна нахлынет на скалу. - Копья! - скомандовал Теодред. Копья второй и третьей шеренги стали для Шарку сюрпризом. На плечи воинов первого ряда опустилось по два древка. Мгновенно остановиться для такой массы невозможно. Уруки попытались остановиться, но их толкала вперёд остальная толпа. Авангард армии Исенгарда налетел на копья. Некоторые обломались из-за своей длины. Вновь несколько выкриков на орочьем. И задние ряды уруков остановились. А передние отскочили назад, как лиса, увлёкшаяся погоней за кроликом и влетевшая в терновый куст. Но это тоже было ошибкой. Они вновь стали удобной мишенью для лучников. Арбалетчики пробовали отвечать, но мало того, что лучники били сверху вниз, что давало им преимущество в скорости и в точности, так ещё и их позиция делала их практически неуязвимыми. Им не нужно было целиться. В такой толпе стрела сама бы нашла свою цель. Поэтому они выглядывали с утёса лишь на секунду, чтобы выпустить стрелу, и все болты уруков летели впустую. Поняв свое положение, Шарку начал перестраивать армию. Подняв щиты, уруки сменили клинки на пики. И построились аналогично эорлингам. - Им с этого надо было начинать. Теперь момент уже упущен! - крикнул Теодред на ухо Эону. "Черепаха" надвигалась на строй эорлингов. Спотыкаясь о трупы своих собратьев. - Клинки! - раздался возглас маршала. Развернувшись вполоборота, первый ряд передал копья назад и бросил щиты. Заскрежетала сталь о сталь. Клинки выпорхнули из ножен. Теодред намеренно собрал в первую шеренгу лучших мечников. За исключением Эодрейда и Хайндерта. Они оба владели клинком не хуже самого маршала и он оставил их в резерв, в дальние ряды. В первую же секунду, эорлинги поотрубали по крайней мере треть копий урукской "черепахи". Арбалеты бить уже не могли. Разве что по задним шеренгам. А копьями задеть мечников, чьи движение ничего не стесняло, было практически невозможно. Теодред подскочил вплотную к урукам и засунул клинок в щель. Раздался сдавленный хрип, и щит повалился в грязь, вместе с его владельцем. Не теряя ни секунды, Теодред наотмашь рубанул клинком в образовавшейся бреши. Уручье железо для его клинка было подобно сухим веткам. Ещё двое щитоносцев, изрыгая проклятья, выронили щиты. Одному из второй шеренги этот взмах стоил головы. Подоспели остальные, покончив с копьями. Для уруков потерять строй, означало вновь открыться лучникам, а это означает судьбу левого фланга, только обойти уже не получится. Поэтому за клинки похвасталась только вторая шеренга уруков. Каждым взмахом клинка Теодред в такой гуще забирал несколько жизней. Остальные четыре десятка не отставали. Первый ряд просто не успевал заменить копья. Один из щитоносцев не выдержал. Крича что-то неразборчивое, он бросил тяжёлый щит и набросился на одного из эорлингов. Рохирим, обменявшись с ним парой ударов, резким выпадом рассек урука от пояса до плеча. За одним потянулись другие. Строй посыпался, несмотря на явно протестующих командующих. - В строй! - выкрикнул Теодред, пробиваясь назад. И всё же без потерь не обошлось. Они потеряли троих, ещё двоих ранили. Подхватив брошенные щиты, рохирим скрылись за задними рядами, их место заняла вторая шеренга, лучники продолжили свою кровавую работу. Пока что выходило, что за каждого погибшего, они забирали сотню врагов. Всё шло как нельзя лучше. Но тут огонь лучников серьёзно ослаб, а через пару минут и вовсе прекратился. Вниз полетели обычные камни. Большая часть лучников спустилась. - Что произошло?! - накинулся на них Теодред. Фрабар, которого Теодред назначил главным на высотах, молча показал свой пустой колчан. Перестали лететь даже камни. - У вас ни копий, ни щитов. Не знаю... исследуйте ущелье, может есть пути отступления. - Дела наши всё хуже и хуже, - ответил тот. - вот бы Эркенбранд поторопился. Весь следующий день прошёл в одном изматывающем сражении. Ряды первых шеренг изрядно поредели. Время от времени чья-то удачливая пика проскакивала под щит и выдергивала кого-то из рядов рохирим. Они потеряли около полусотни, может больше. Враг, после того как перестали бить лучники, серьёзно осмелел. Повторить самый первоначальный ход Шарку не мог из-за горы трупов эорлингов и уруков, перегородившей ущелье. Пикинеры белой длани залезали на эту гору и беспрестанно обменивались выпадами с копейщиками Рохана. О мечниках заботился Теодред со своим отрядом. Ущелье было пустым. Один вход, один выход. В какой-то момент наступило затишье, но, как это обычно бывает - перед бурей. В какой-то момент спрятавшиеся за трупами арбалетчики резко вскочили из-за горы. Посыпали справа и слева от неё. Сотни болтов полетели в поднятые щиты. Но их разделяло всего лишь метров десять и болты прошили насквозь и щиты, и броню, и самих эорлингов. Тут уже подоспел Фрабар и, вместе с Теодредом, они, теряя и теряя людей под дождём болтов, смогли отбросить их. Эта выходка уруков стоила жизни доброй сотне эорлингов. Потеряв почти половину отряда, они навряд ли убили больше тысячи уруков. - Все! Второго такого выпада мы не переживём, - обратился Эодрейд к Теодреду, заполняя бреши в третьей шеренге своими людьми. - Вся надежда на Эркенбранда, но его всё нет. Раздался громкий уручий выкрик. Такой же был перед атакой арбалетчиков. - Нет... нет!. Мечники за мной! - Он выхватил клинок и прикрываясь щитом помчался обратно к баррикаде. С проклятьями, выжившие из его отряда мечников бросились за ним. Но уже перед самыми трупами он остановился. Раздалась какая-то еле ощутимая звуковая вибрация. - Слышали? - обратился он к мечникам. Он замер. Звук повторился, но это была уже не вибрация, а яростный рык. - Все назад! Было уже поздно... огромный, черный варг прыгнул на Теодреда, буквально скользя мехом по мертвым телам. Теодред вскинул клинок и пригнулся так низко, как только сумел. Варг пролетел над ним, однако, не миновав его клинка. туша рухнула позади со вспоротым брюхом. Мечники кинулись назад, но вылитающие варги были быстрее, тбуквально рвя их на части. Еще один десяток остался там. А после того, как скрылись мечники они не остановились они навалились на фалангу. Длинющие копья на полметра погружались в шкуры варгов и твари умираю врезались в щиты из-за набранной скорости. из-за этого фаланга все пятилась. На верхушке баррикады замелькали орочьи шлема. Казалось, что выхода нет, фалангу теснят, а мечники бессильны, но тут на Теодреда снизашло озарение. - Эодрейд! - Сотника нигде не было видно. - где же он? Ай! - Камушек упавший со склона ударил четко по макушке шлема, вызвав звон в ушах. Земля затряслась. - В сторону! Живо! - заорал Эодрейд верхом на коне вместе с двумя десятками всадников у себя за спиной. - Ты ж моя умница - сказал Теодред, лишь через секунду поняв, что он только что сморозил. Эорлинги, каким-то чудом сохроняя строй разделились на две части и разошлись по двум сторонам ущелья. Лошади накинулись на варгов с небывалым остервенением, не свойственным добрым травоядным. Они своими копытами били не хуже, чем эорлинги копьями. Осознав свою ситуацию, выжевшие варги бросились на утек, попутно сбивая тех уруков, что уже начали залезать на баррикаду. Уруки вновь были отброшены. - Эодрейд, мои поздравления! - Сказал Теодред временному сотнику. - С чем? - С тем, что ты больше не временный сотник, а постоянный. - А? Правда? Спасибо! Вновь раздались уручьи выкрики. - Строй! - скомандовал маршал. - Уруки отброшены, но отброшены ненадолго. - И что нам черт возьми делать? - Спросил Хейндарт, он весь покрылся испариной, то ли из-за рубки, то ли из-за волнения. - Я... Я,- Теодред задумался, а ведь и вправду. Да они отогнали орков, но вновь расплатившись немалыми жизнями и никаких сюрпризов для уруков у них не осталось. Следующая атака укуков станет для них последней. - Я не знаю. А может... Все? - Что все? - спросил Эодрейд. - Обнажить клинок, сесть на коня и отдать свою жизнь по дороже. - Для меня было честью служуть под началом такого человека - Эодрейд склонил колено. - И для меня. - Хейндарт последовал его примеру. - А для меня биться бок о бок с вами. Вновь раздались уручьи команда. - Эорлинги, седлайте коней! ломайте телеги и кладите доски на Трупов, чтобы лошади проскокали! Уничтожте эту нечисть. Во славу Эорла, Пусть он Гордится деяниями своих потомков! Вперед, эорлинги! За всех кто погиб под хорнбургом и в Эдорасе, за всех ваших близких! Толпа взорвалась сотрясающим ревом, перекрывшим даже орков. Все, кроме одной линии, что следила за действиями врага, бросились в глубь лощини разламывали телеги, седлали коней, кто то из мечников поддачивал меч, что успел покрыстья зазубринами. Но вся суматоха внезапно застыла. - Стоп! - крикнул Хикар. - Мы нашли выход из ущелья! Там едва может протиснуться один человек. Но выйти там можно. Теодред повернулся к нему. - Они уже не отстанут, Хикар. Теодред отвернулся и направился к лошадям. - Я не собираюсь так глупо погибать! Я и мой десяток уходим! - Хикар выкрикнул это и, обгоняя Теодреда, пошёл в глубь ущелья. Но за ним никто не пошёл. Развернувшись на носках, он посмотрел на свой десяток. Те не шелохнулись. - Мы уходим, ведь так? - поинтересовался он холодным голосом. - Тысячи уруков... какие у нас шансы?! Дойдём до Энедвайта, соберём местных. Дальше отступим, займём Форност. Он хоть и разваливается, но крепостью остаётся, а там и до серой гавани рукой подать. - Он прав! - крикнул кто-то из толпы. Его поддержало человек двадцать. Около сотни скопившихся воинов с задних шеренг разделились на два лагерья, стараясь перекричать друг друга. - Тихо! - громом прогремел голос маршала. - Посмотри на небо, Хикар. Тучи алые от крови сотен невинных жертв! Из-за чего все они погибли?! Из-за нас. Мы отступали, отступали уходя от сражения, и уруки жгли и грабили всё подряд безвозмездно. В том, что над нашими головами, лишь наша вина. Отступив к западному побережью, мы откроем урукам весь Эриадор. А Рохан останется лишь в легендах. - Как и мы, если не уйдём отсюда сейчас же! - Я приказываю тебе встать в строй, десятник! - При всём уважении, маршал, вы проявляете исключительною глупость. Вот вы и вставайте! Я слышал, демонов боятся даже уруки! - завершив свою гневную тираду, Хикар резко повернулся, намереваясь исполнять задуманное, но его остановил холодный, как вершина Карадрас, пронизывающий до самого сердца голос Теодреда. - Хикар, сын Хокура. Именем короля Рохана и круга маршалов в коем я состою я обвиняю тебя в измене родине, и ослушании приказания. Приговор... смерть. Серебристой молнией клинок метнулся к Хикару и, одним легким движением, перерубил десятнику горло. - Эорлинги! - возвысил голос Теодред перекрикивая вздохи солдат. - Над Вестфольдом сгущаются кровавые тучи. Дадите ли вы бой, как требует того кровь Эорлингов, иль побежите, уподобившись оркам... Кровь сегодня прольётся... Кровь тех, кто погибал с вашими именем на устах. Ваших жён, отцов, детей, матерей. Они подарили вам жизнь ценой своей крови. Настала вам пора вернуть им свой долг. И пускай этот день, станет последним в истории Рохана, но каждый урук будет дрожать от страха при воспоминании о нём! Наконь, Эорлинги! Ответом ему был бешеный рёв одобрения. Воины вскакивали на своих верных боевых коней, кто-то даже без седла. Копья с зелеными флажками лесом поднялись над всадниками. Доски с треском падали на баррикаду образуя широкий мост. С пару секунд ничего не понимающие урук-хай смотрели на ровные конные ряды. Возвышающиеся над ними. - В бой! В бой, Эорлинги! Вдохнув поглубже, маршал поднял командирский рог к губам, и по равнине разнёсся чистый звук роханского рога. И внезапно ему завторил ещё один рог, но с совершенно другой стороны. И ещё один... и ещё. Тут уж оцепенели рохирим. Кровавые тучи полностью закрыли солнце, но один, последний луч, упал на холм на юге долины. Ровные ряды всадников сияли начищенной сталью. Похрапывая, кони переступали с ноги на ногу в предвкушении схватки. Над рядами реяло знамя. Белый скакун на фоне зелёных холмов. - Эркенбранд! - счастливо завопил кто-то из солдат. - За Медусельд! За Медусельд и короля, - воскликнул Теодред, поудобнее перехватывая копьё. - За Медусельд! За короля! - вторили ему сотни глоток, сливаясь в единый рёв. Раздавались зычные орочьи выкрики, почти перекрываемые воинским рёвом. Остолбеневшие уруки не обратили внимание на своих командующих. Они лишь поражённо следили за накатывающимися на них конскими лавинами. Лишь в последний момент они попытались создать подобие строя, но было слишком поздно. С мягким хрустом вспарывалась серая плоть, режась как старый пергамент. Зелёные флажки окрасились в чёрный от хлестящей уручьей крови. Кони валились, насквозь пронзённые копьями, но прорывали хлипкий строй белодланцев. Выскакивавшие из сёдел всадники выхватывали клинки и вновь вступали в сражение. Дикий скрежет метала о метал, ржание коней, стоны людей и рык орков. Команды командиров и боевые кличи солдат. Звучала столь знакомая Теодреду симфония битвы. Симфония боли, страдания и смерти. Реки чёрной крови смешивались с алой, создавая отвратительный болотный оттенок. Рассвирепевшие орки бросались на Роханские копья и последние жизненные силы тратили на то, чтобы зацепить противника. Трупы уруков, людей и лошадей, валились и валились в кровавую жижу. Лошадям становилось всё труднее двигаться. Спотыкающиеся и падающие воины, утопали в крови своих же товарищей. Место сражения Вестфольдской дружины превратилось в кровавое озеро, запруженное трупами. Очередной урук напрыгнул на молодого эорлинга. Его тут же пронзило три-четыре копья, но последним усилием он вогнал кривой нож тому в живот и, упав в грязь, потянул за собой кишки молодого воина. Тела уже свободно плавали во всё наполняющемся кровавом озере. Попытка пробиться к Эркенбранду с наскока остановилась, налетев на стальной наконечник уручьей пики. И отшатнулась назад в приступе мучительного кровавого кашля. Наступление уже рисковало превратиться в паническое бегство, но тут рога запели совсем рядом. И метрах в двадцати развевался зелёный стяг. Вот только эти двадцать метров были битком забиты уруками. Но воины, заметно воодушевившись, продолжили отбиваться. "Надо отсюда выбираться", - пронзив очередного урука, Теодред бросил Вульда прорывающегося сквозь трупы на всё прибывающих и прибывающих уруков. - За золотой чертог! Воскликнув это, он вогнал копьё между глаз первому попавшемуся уруку. Он уже хотел замахнуться для второго удара, но откуда-то из задних рядов ему прямо в грудь влетело брошенное копьё. Теодред повалился в кровавую кашу. От участи утопленника его спас лишь плавающий труп урука, которому он только что вогнал копьё меж глаз. Жадно хватая ртом воздух, он пытался отдышаться после такого удара. Нагрудник выдержал лишь чудом. Так и не остановившийся Вульд рухнул в озеро, пронзённый десятком пик. Теодред сжал зубы в беззвучном проклятии. Собрав волю в кулак и из последних сил не поддаваясь приступам тошноты, он окунул руку в вывалившиеся внутренности какого-то коня и вытащил выпавший клинок. Но ему пришлось разжать пальцы, впечатанные в конскую тушу окованным сталью сапогом. Теодред с вскриком боли прижал к себе повреждённую руку. Над ним подобно скале возвышался Шарку. Скалясь или ухмыляясь, понять было трудно. Он занёс свой, уже окрасившийся в алый, ятаган. Одна быстрая серая вспышка и голова Шарку, сохранившая свой ужасный полуоскал-полуухмылку, повалилась в кровавое болото, за ней последовало и тело. Так, вовремя подоспевший Хайндерт, спешился и подскочил к командующему. - Вы в порядке? - Рука, - коротко бросил Теодред, показывая на пальцы. Хайндерт протянул Теодреду руку, тот, взявшись за неё подтянулся. Глаза Хайндерта остекленели и выпучились, едва не вылезая из орбит. На губах выступила пена из которой тонкой струйкой тянулась кровь. В следующий миг Хайндерт рухнул на Теодреда. Из шеи десятника торчал арбалетный болт. Спихнув с себя труп, Теодред приподнялся на локте и наконец огляделся. Эркенбранд к ним так и не прорвался. Видимо, его бросок ,так же успеха не возымел. Эорлингов всё теснили и теснили. Трупов в кровавом озере становилось всё больше. Дружина недосчитывалась уже почти сотни. Превозмогая боль, Теодред наконец поднялся.жижа была ему уже по колено. Сколько он не вглядывался, он не мог найти свой меч. Видел лишь очень похожий. Эфес, гарда, рукоять, перекрестие - всё было таким же, кроме лезвия. Вместо серебристого, оно было иссиня-чёрным. Клинок так и манил его, но какой-то голос внутри требовал, чтобы он поискал другое оружие. Но, игнорируя его, Теодред потянул левую руку к клинку. Его прошиб чудовищный жар. Вскрикнув от боли он отдёрнул руку. На ней появились и столь же стремительно исчезли ужасные чёрные ожоги. Превозмогая боль, он попробовал вновь протянуть руку к самой рукояти и тут его рука просто вспыхнула, точнее, не его рука, а окутывающая её черная сеть. Игнорируя боль в правой руке, он достал ей свой кинжал и, недолго думая, полоснул по сетке. В ушах раздался истошный визг, затянувшийся на всё время падения белых обрывков в кровавую жижу. Как только опали нити, он схватил клинок. Боль в правой руке сразу утихла. Прикосновение к клинку каким-то образом вливало в него новые силы. "Я так долго ждал тебя потомок Драконоборца!", - зазвенел холодный, как сталь, голос в его голове. Но у Теодреда не было времени удивляться. Вскочив на ноги, он прогремел: - Вперед, Эорлинги! Рохирим, посчитавшие его мёртвым, тут же воодушевились. Последняя сотня Вестфольдской дружины, сбившись плотным строем и ощетинившись копьями, построилась клином и шаг за шагом, стала пробиваться туда, где громче всего был шум битвы, к Эркенбранду. Идя по колено в грязи, клин вцепился в уручий строй, подобно клюву хищной птицы. Почерневший клинок Теодреда был воплощением смерти в образе железа. Этот дивный меч резал сталь, как бумагу. Ничто не препятствовало его кровавому танцу. Наконец, выйдя за пределы кровавого озера, Теодред выскочил вперёд, описав широкую кровавую дугу. Вдалеке, раздался гром. А потом капля упала на щеку маршала. "Хоть что, то хорошое, смыть бы с себя это кровь" капли падали все больше. Одна упала в рот Теодреду, но вместо прохла, чем кровавый ливень забил стеной" И Белодланцы радостно заулюлюкали. Уруки зря радовались. Кровь затекала в глаза и слепляла веки не только людям, но и им. Урук в ночи видит так же хорошо, как сова, но тут всё было алым, а не чёрным, кроме самих уруков. Это и служило Рохирим ориентиром. Они убивали всё чёрное. Обезглавив троих самых смелых уруков, Теодред наконец вырвался на свободное от них место. На глаз чуть меньше тысячи людей, большинством уже спешившиеся, бились в полном окружении, но, тем не менее, держались очень неплохо. В центре круга сидели раненные и отдыхающие. Они-то и заметили подоспевшее подкрепление первыми. - Маршал! - завопила сотня глоток. Утерев чёрную и алую кровь с лица, Теодред оставил своих передохнуть, а передохнувших снова повёл на линию обороны. Потоки кровавого дождя начали мельчать, но все воины всё равны были измазаны кровью с ног до головы. Кому-то даже пришлось разрезать слепившиеся от неё веки. Эркенбранд бился в первых рядах, размахивая полуторным клинком во все стороны, не подпуская к себе врага. Одного он пропустил. Урук бросился на сотника, обойдя с боку и миновав выставленные на него копья, но лишь для того, чтобы налететь на чёрный меч Теодреда. Эркенбранд резко обернулся в сторону опасности, но увидел лишь перерубленный труп. Он, поражаясь, воззрился на Теодреда. - Мы думали вас там всех положили, маршал. Выйдя из секундного ступора, сотник отсалютовал и упал пронзённый насквозь. Секундное отвлечение на передовой стоило ему жизни. Все вокруг него гибли и гибли, даже самые близкие на протяжени всей жизни. Теодред отбил выпад урука в последний момент. И собой заняв прореху в строю врубился в схватку, приступая к знакомой кровавой работе, которую он сам выбрал, о чём порой жалел. Через минут десять подоспели остатки Вестфольдской дружины.***
Теодред не знал сколько часов прошло, не знал сколько сотен он уже зарубил. Натруженные мышцы болели, ныли и молили об отдыхе. Звон стали, стоны боли, хлюпанье сапога ступающего в кровь, отрывистые орочьи команды - всё слилось в один монотонный звук, начавший раздражать хуже любого скрежета. Даже чудо-клинок, будто слабел вместе с хозяином. Теперь вражеские клинки не резались, а отбивались с великим трудом. Всё что изменилось за эту бесконечную битву - это численность войск. Очень сильно поредели людские ряды, ещё сильнее уручьи. Вяло отбив очередной выпад, он хотел было контратаковать, но уставшие ноги подвели его. Еле волочась, они споткнулись о чью-то отрубленную конечность. Теодред упал на одно колено. Заулюлюкавший урук тут же замахнулся клинком, но чудовищным усилием, он поднял меч для защиты. Сталь заскрежетала о сталь и отражённое лезвие упало в кровь. Лишь лезвие, а эфес, продолжая своё движение, врезался Теодреду в висок, продавив шлем. С секунду маршал пробовал удержать сознание, но не найдя в себе и капли сил, отдался в сладостные обьятья небытия.***
С громким криком Теодред вышел из сновидений. Он приподняля на локтях, потирая щёку в том месте, где его клунул ворон, сочтя маршала мертвецом. Эти птицы сотнями кружили над полем брани. Клинок так и остовался в руке эорлинга. Не черный, а его серебристый клинок, будто произошедшее вчера ему привиделось. Поднявшись он с ужасом побрёл сам не зная куда, переступая через трупы. Сотни... тысячи уруков и людей грудами валялись то тут, то там. Он жадно хватал ртом воздух, задыхаясь от омерзения и запаха гниения. Ноги вновь подвели его. Он споткнулся упав лицом, во что-то мягкое. Подняв голову он понял, что лижит во внутренностях выпавших из перерубленного живота молодого эорлинга. Вороны выклевали его трупу глаза, но он всё равно узнал Эодрейда. Это было уже слишклм, даже для него, маршала Рохана повидавшего массу ужасных вещей. Его скрутило и всё содержимое его желудка вырвалось из его рта в туже секунду. Он поднялся и шатаясь побрёл к ущелью, отгоняя мух с трупов, задыхаясь и пытаясь мечом дотянуться до ворон, которые кружили вокруг него, пророчя ему скорую смерть. На его глаза навернулись слёзы. Не слёзы злости, а слёзы обычного отчаяния. Он уже не мог бороться. "Неужели меня ждёт ТАКАЯ участь. Быть обглоданным вороньём, даже не сумев достойно погибнуть?" Он сделал ещё несколько шагов, а потом силы окончательно оставили его. Он повалился в то кровавое озеро, с которого всё началось. Но оно не затянуло его. Всё засохло. Прежде чем снова погрузиться в небытие, он ощутил, как чьи-то дрожащие руки пытаются поднять его.***
Вновь он проснулся с криком, но не от боли. Ему снились ужасные сны... или это были воспоминания? Рядом с ним горел небольшой костерок. А напротив Теодреда сидела фигура. - Кто ты? - спросил маршал. Ответа не последовало. Маршал повторил вопрос, но столь же безрезультатно. Он подполз к фигуре и потряс за плечо. Никакой реакции. Фигура оказалась эорлингом. Щит, броня, копьё с зелёным флажком. Он был из Вестфольдской дружины. Дыхания у него не было. Вокруг губ тянулась засохшая пена. Правая нога была перевязана. Теодред приподнял завязку. Там была рана, вся чёрная от гноя. Видимо, парень спас его, а потом скончался от ран. Судьба зачем-то берегла его. "Чтож... будь по твоему". Теодред поднялся. Он находился в ущелье. Набив сумку остатками припасов он ,увы, не нашёл ни одного живого коня. Он не хотел, а вернее просто не мог возвращаться на королевскую службу. Пускай его и назовут дезертиром. "Куда мне теперь податься?" Он долго мучился над этим вопросом. Пока откуда то из подсознания не поднялось, выбив прочие мысли. "На запад, туда, куда зовет голос" И он, повинуясь, покорно зашагал в сторону Минхириата. К Синим горам и дальше...