Aliis inserviendo consumor

[Джейкоб] Все валилось из рук. Это ничем не отличалось от вчерашней рассеянности Джейкоба, кроме того, что на этот раз он был взволнован совсем по другой причине. Словно гигантская антенна, Джейкоб старался поймать как можно больше настроения Еноха. Он отвлекался лишь тогда, когда звонил Хью и спрашивал насчет Клэр, но каждый звонок подтверждал то, что они вместе с Фионой упорно впадают в детство и не собираются оттуда вылезать до самого вечера. К своей радости, Джейкоб однажды даже поймал смех Клэр, хотя совсем забыл, как он звучит. Он был благодарен Хью не только за эту помощь, но и за искреннюю симпатию к девочке. Джейкобу так и не удалось понять Фиону и природу их отношений, которые, очевидно, кончались с неизвестным эмоциональным финалом, однако Клэр нужна была им не меньше, чем они ей. Этот вечер должен был восполнить ей хотя бы часть утраченного детства. И Джейкоб пытался устыдить себя за то, что почти не думает о Клэр. Он начал ощущать это еще по пути сюда, в ресторан. Держась за поручень в автобусе, он старался смотреть в окно и не улыбаться, но это не получалось. Все выглядело ярче, асфальт, поручни, обивка сидений, даже собственная куртка. Это было похоже на легкое опьянения, причина которого оставалась рядом в своей извечной молчаливой и напряженной манере, однако теперь Джейкоб словно видел маленькие лазейки в стене, что защищала Еноха от окружающего мира. Джейкоб не собирался наглеть, как раньше, но не мог перестать поглядывать на него украдкой. Почему-то уставился на его колено, обтянутое старыми джинсами, затем на руку, что держала рюкзак на коленях, когда им досталось по месту на каждого. Джейкоб снова переводил взгляд в окно и ощущал, как внутри него расцветает что-то похожее на весну, хотя впереди еще была целая зима. Ему было совсем не до мыслей о Бронвин, и он обязательно устыдился бы тому, что радуется во время того, как ей предстоит осознать потерю, но он жил настоящим моментом и совсем не умел еще ничего планировать и переживать заранее. В чем-то он еще был настоящим ребенком, способным на самое простое общение, и именно это помогло найти ему таких же открытых и искренних людей, на которых он мог положиться. Закрывая глаза, Джейкоб понимал, что знает их лица до последней детали, в отличие от тех, кто долгое время сопровождал его со школы или на бесконечных пьянках. Это даже не был Джейкоб, даже не в собственных воспоминаниях. Он родился в тот момент, когда оказался в больнице после серьезного сотрясения. Губы предавали его. Он улыбался каждый раз, когда против воли в его голове вспыхивал разговор, который случился всего полчаса назад. Он стыдился своей улыбки, прятал ее, потому что боялся спровоцировать Еноха, но тот, казалось, был целиком и полностью в своих мыслях, куда Джейкобу все еще не было доступа. Это помогало скрывать Джейкобу свое приподнятое настроение, это помогало ему красть то, что он еще не успел заметить в лице Еноха. Ему нравились даже морщинки возле глаз, даже крошечные линии на лбу, что делали его серьезнее, чем он был. Джейкобу нравилось в нем все. И даже то, что он остается собой, что бы ни случилось. Все началось со случайного взгляда. Джейкоб томился в районе фритюрницы, от скуки изучая наклеенные напоминалки о весе каждой порции картошки фри, когда поймал его взгляд. Если бы можно было загореться физически от нескольких секунд, Джейкоб бы так и сделал. Внутри себя он был словно из бензина, тогда как взгляд стал искрой. Схватившись за металлическую границу решетки, где медленно умирала живущая всего семь минут картошка, Джейкоб убеждал себя, что не должен так реагировать, ведь иначе он снова начнет давить на Еноха. Но не получилось. Он шарил взглядом по широкой спине впереди себя, что была видна ему через открытые пространства выдачи и фритюрницы, надеясь поймать еще один такой. Он не услышал нужных слов, но Джейкоб стал ближе к нему примерно на километр, хоть пока это никак не ощущалось физически. Хотя как, ощущалось, но с отчаянием в мыслях Джейкоб помнил, что ничего не запомнил из-за своего волнения. Он старался отвлечься на работу, на посетителей, что начали прибывать на поздний завтрак, но вместо этого прислушивался к голосу Еноха. Когда он хотел, он мог привлечь любого человека, когда хотел, он разговаривал так, что невозможно было ему отказать, и Джейкоб сожалел, что не стоит сейчас перед ним и не делает заказ. Он был рад тому, что Енох не поменялся в одну секунду. Он не был уверен, выдержит ли подобное. Ему стоило бы стыдиться своей вновь открывшейся эмоциональности. Последний раз он так реагировал на происходящее еще до школы. Школа отучила его от этого. Школа была все равно, что филиалом ада, несмотря на внешнюю свою прилежность и приличия. Но теперь школа давно кончилась, а он не обязан играть перед остальными наследниками и богатыми людьми кого-то достойного их общества. Он мог быть просто Джейкобом, который больше всего на свете, как оказалось, любил заводить друзей. Во всяком случае, он никак не мог иначе объяснить тот факт, что испытывал к Бронвин и Хью уже одинаковое притяжение, готовность помогать им, несмотря ни на что – почти то же, что родилось в нем когда-то в отношении Еноха, пусть Енох провоцировал множество иных чувств. Джейкобу казалось, что он мог бы знакомиться еще и еще, лишь бы не быть одиноким. Однако в этом кафе он натолкнулся на нелюдимость. Майк был туповатым хиппи, которого не интересовало ничего, кроме старой музыки и травки. Адам был не менее тупым качком, что пил и вел ночную жизнь, будучи специалистом по всем клубам города. Менеджер, девушка-латинос, вообще предпочитала не разговаривать, только бросала замечания, за что ее быстро невзлюбили. Пожалуй, единственным, с кем Джейкобу хотелось говорить здесь, был Енох. И Джейкоб не знал, готовы ли они оба к этому. В какой-то момент он вышел за прилавок, чтобы проверить по визгливому напоминанию Дайаны все комплектующие для заказов вроде стаканов, вилок и салфеток. Джейкоб сдерживал бурю в себе, подобную на волнующееся море, когда выходил туда, где последние несколько часов Енох работал к нему спиной. Какой-то своей частью Джейкоб искренне боялся того, что все снова станет по-прежнему, как в каком-нибудь шизофреничном фильме. Однако, разворачиваясь на пути в холодильник, Джейкоб снова наткнулся на его взгляд, мгновенно загораясь во второй раз. Наверное, он уже не мог и не хотел этого скрывать. Он даже замер рядом с ним, с Енохом, что спокойно пил себе кофе возле кофемашины, прислонившись к прилавку бедром. Джейкобу вдруг захотелось подтвердить, что каким-то образом они уже связаны. - Я не думаю, что они привезут Клэр поздно ночью, - произнес Джейкоб первое, что пришло ему в голову. - Она быстро устает, - согласился с ним Енох. Взгляда он не отвел. Джейкоб покраснел против воли. Получалось, что он фактически обозначил свободную ночь, едва ли не вывесил объявление о том, чего хотел бы получить. Один этот краткий разговор вызывал в нем температурную реакцию, так что смертельно захотелось залезть в ближайший холодильник, что Джейкоб и сделал, благо именно туда ему и нужно было. Он открыл тяжелую дверь, чтобы забраться в тесное помещение, где хранилось все, что нельзя было замораживать. Джейкоб прислонился спиной к стойке с полками, встав рядом с огромным бидоном майонеза. Близость Еноха серьезно мешала ему думать, тогда как Джейкоб прекрасно помнил, как легко ему давалось подобное рядом с Хью. Хью вызывал в нем тихую нежность, абсолютно идентичную с Бронвин, но если Бронвин Джейкоб уважал и несколько побаивался ее силы, то Хью был все равно, что его собственной частью. Енох был словно с другой планеты. Джейкоб понимал, что ведет себя, как дурак. Точнее, как глуповатая девочка, но это невозможно было остановить. Можно было ругать себя часами в одиночестве и обещать, что он будет выглядеть адекватно и ничем не выдаст себя хотя бы перед остальными, но все это вылетало в ту же секунду, как Енох появлялся рядом. Джейкоб воспользовался моментом в благословенном холоде, чтобы четко вспомнить каждый объективный момент их совместной истории. От крошечных проявлений заботы Еноха, от последнего момента его защиты, от веского приказа заткнуться в этот же день, когда он снова и снова пытался спросить, замечает ли его Енох Джейкоб начинал думать, будто бы все это не просто так. Будто бы он действительно стал ближе. Дверь открылась с негромким звуком разгерметизации, и Джейкоб поднял голову, понимая, что его, наверное, ищут. - Огурцы жрешь втихаря? Джейкоб фыркнул. Бидон с вкусными солеными огурцами действительно был популярен у большинства, кто работал здесь, особенно с учетом того, что в холодильнике не было камер, но Джейкоб начисто лишился аппетита где-то неделю назад, когда впервые с ним случилась эта болезнь. Даже если его организм и хотел есть, самого чувства голода просто не было – Джейкоба на это уже не хватало. Возможно, через пару лет он перерастет свою эмоциональность. - Нет, - покачал головой Джейкоб, хотя придумать, что именно делает, так и не смог. Он чуть согнулся, словно искал что-то на нижней полке. Но грибы на разморозке ему точно не подходили. Дверь захлопнулась. Джейкоб постарался сосредоточиться на том, чтобы изобразить какую-то деятельность. Выглядеть придурком не хотелось, но тесное помещение и человек, что сводил его с ума, как-то возражали против решительности Джейкоба. Вздохнув, он поднял голову. Вряд ли он сильно удивляет Еноха тем, что ведет себя по-идиотски. Вообще сложно удивить того, кто изначально считал тебя кем-то вроде умственно отсталого. - Я вдруг понял, что до Рождества всего несколько недель, - произнес Джейкоб назло своей нервозности. Енох невозмутимо подошел к нему, как подходят, когда цель явно за спиной человека. Джейкобу некуда было деться и никак не обойти. – И еще Бронвин, наверное, будет грустно одной. Так что я, наверное, буду с ней. Все равно я… - Я не против Бронвин. Джейкоб застрял взглядом где-то в вырезе его форменной рубашке. Енох доставал контейнер с крошечными порционными соусами прямо над его головой. - Фиона тоже уезжает, так что Хью тоже… Тоже будет с нами, - продолжил Джейкоб, нервно сжимая руками холодную полку позади себя. – Они ведь дружат, да и без Виктора… - Ладно. - Ладно – это… Это значит, что мы будем все… Все вместе? – уточнил Джейкоб, хотя такая идея даже звучала глупо. Тот Енох, которого он знал, не пошел бы на это. Или сказал, что дежурит в праздник ради денег. Именно это и прозвучало в ответ Джейкобу, и он раздраженно отвернулся, понимая, что Енох просто веселится за его счет. Его волнение, очевидно, действительно выглядело смешным. - Бронвин не выпишут до Рождества. У нее перелом черепа, так что да, все вместе. Это было похоже на гром перед началом грозы. Джейкоб недоверчиво посмотрел на него, пытаясь найти хотя бы один признак того, что он снова издевается. Но Енох оставался серьезен, и даже в глазах его не было ни капли язвительности или иронии. Он словно бы ждал такого же искреннего ответа. А Джейкоб все равно, что проехался по одним из самых крутых американских горок. - Клэр будет счастлива, даже если мы все соберемся в больнице, - пробормотал Джейкоб непослушными губами, не понимая, что послужило причиной того, что все так круто поменялось. Сумасшедшая догадка того, что Енох принимает его на какой-то процент, дала ему сил сделать шаг вперед. Смотреть в район плеча было не так страшно, как шагнуть. Это было немой просьбой подтверждения того, что Джейкоб все понял правильно. Крошечный ураган делился между его грудной клеткой и брюшной полостью, кидая органы то туда, то сюда, заставляя его дышать так поверхностно и так беспокойно. Ему хотелось бы в который раз спросить Еноха, видит ли он, что происходит. Как можно сходить с ума по другому человеку, даже не касаясь его. Кажется, Джейкоб позорно всхлипнул, когда на его затылке оказалась рука Еноха. Он простоял бы так вечность, положив голову на его плечо, перебирая в голове весь этот невероятный день. Он надеялся, что однажды Енох ответит на простой вопрос. Почему? Почему вдруг да? Деньги, поведение преданной и доступной собачки, прямое предложение себя не сделало Джейкоба ни на миллиметр ближе. Теперь же он стоял, привлеченный к себе его рукой, и просто смотрел на канистры с соусами, освобождая голову от лишних мыслей. - Клэр должна быть счастлива. Джейкоб постарался кивнуть. Сказать что-то у него не получалось. Перед ним вдруг открылось вероятное будущее, в котором, может быть, каждый день он сможет красть понемногу такие моменты. Это воодушевляло его, хотя и не толкало на очередные глупости. Он отстранился. - Возьму обед, - пробормотал Джейкоб, стараясь обойти его. Он не сбегал, не передозировался, просто поймал этот момент, когда пора было заканчивать. Ощутил это солнечным сплетением, легким напряжением в руке Еноха, бог знает как. Со временем это время толерантности станет больше. В этом не могло быть никаких сомнений. Джейкоб действительно взял обед, хотя совсем не хотел есть. Переодевался, задумчиво отправляясь мыслями в приятное никуда. Сейчас он не был так глупо счастлив, как перед самой работой, так что, похоже, ему тоже придется пройти некоторую адаптацию. Он как раз натягивал футболку, когда в его открытом ящике зазвонил телефон. - Я требую бургер с любовью и обожанием, - послышалось оттуда. Слышно было, как в машине играла громкая музыка. – Решили, что до пиццы не доживем. Через пять минут подъедем. Джейкоб улыбнулся, выныривая из воротника своей футболки. Он никогда раньше не понимал, насколько приятно вдруг посреди рабочего дня узнать, что к тебе заглянут друзья. Он вообще не знал, что такое друзья. Джейкоб засунул телефон в карман джинс, опуская футболку. Разве он когда-нибудь улыбался просто так, потому что в данный момент счастлив без всяких моральных предметных выражений этого счастья? Это было странное ощущение, как если бы он наглотался мыльных пузырей. - Мобильник? Джейкоб закрыл шкафчик. - Подарок от друга, - ответил он, не стремясь быстро поворачиваться. На это потребовались силы, но у него, кажется, получалось. Джейкоб накинул на шею карточку, которая все равно понадобится при заказе своего бесплатного рабочего обеда. Енох занял собой весь проход, и по нему сложно было сказать, что именно он подразумевал своим кратким вопросом и как отреагировал на ответ. - Они привезут Клэр через пять минут. Стоит сделать по бургеру, - как можно спокойнее ответил Джейкоб, хотя сам факт простого разговора с Енохом не укладывался в голове. Нежное счастье от обычной жизни, в которой наконец-то появилось для него место, несколько отступило, как если бы Джейкоб стыдился за это чувство. Ну уж нет, он это не отдаст. - Я пройду? – спросил он почти шутливо, хотя на самом деле не знал, чего ждать. Енох был непредсказуемее погоды. Джейкоб еще только начинал его предсказывать, самую малость, и сейчас он абсолютно не понимал, что происходит. Енох игнорировал его столько времени, что переизбыток прямых взглядов мог грозить Джейкобу чем-то нехорошим. - Ладно. Ладно, и Джейкоб прошел мимо, задев его бедром просто потому, что в этом дверном проеме не было места для двоих. У Джейкоба сложилось ощущение, что Енох не собирался его отпускать. Старое предположение о ревности возродилось в воспоминаниях, и Джейкоб, выходя через черный ход ресторана, несколько замер, чтобы отдышаться. Ведь заказ ему делать у него же. У Еноха. Это было похоже на сложную игру вроде шахмат. Джейкоб не знал последствий своих действий и ничего не мог предсказать, хотя знал, что игра сегодняшнего дня будет закончена так или иначе, но совершенно непонятно, чем. Когда температура тела поехала вниз, когда симпатическая его система успокоилась, Джейкоб обошел помещение ресторана и вышел в ресторанный дворик. Проведя рукой по гладкой поверхности стойки, он замер перед кассовым аппаратом. - Я отдам его Клэр, так что, - Джейкоб пожал плечами, демонстрируя, что ему, в общем-то, все равно, что будет в этом обеде. Он избегал смотреть в глаза Еноху – нужен был перерыв, тактическая пауза, какой-нибудь дельный совет, потому что это напоминало плавание в незнакомых водах. Джейкоб протянул Еноху карточку. Краткое соприкосновение пальцев отдалось внутри так, словно он как минимум поцеловал Джейкоба. Еще почти четыре часа работы вместе и совместное же закрытие ресторана, на которое они оставались вдвоем, не считая, наверное, менеджера, что будет считать свои деньги в каморке управляющих рядом с кассой. Будет шторм. Пусть Джейкоб никогда не жил долго на побережье и понятия не имел, как шторм можно предугадать, но сейчас он чувствовал это едва ли не всем своим телом. С некоторым облегчением он в поисках места в переполненном людьми зале обнаружил компанию своих друзей. С некоторой ревностью он обнаружил, что Хью несет Клэр на руках, а она крутит в руках какой-то воздушный шар на палочке. Затем он подумал о том, что, должно быть, примерно такую реакцию, если не сильнее, вызвал у Еноха в первый раз, когда нес его сестру на руках. - О, это мы были в тире, а парень там заявил, что Хью не выбьет все эти банки. В общем, у парня было такое смешное лицо, когда Хью вытащил свой пистолет и вынес там все, - рассказывала Фиона, крутя локон на палец в тот момент, когда они уже заняли целый стол. Джейкобу пришлось ходить к кассе дважды, сперва он забрал свой обед, с облегчением ставя его на стол, как общий, а затем за обедом Еноха, который он велел отдать сестре. Это вызвало у Джейкоба негативную реакцию, и он вдруг растерял все это растущее напряжение. - Ты идешь обедать с нами, - произнес Джейкоб вдруг так уверенно, как не мог еще минуту назад. - И не собираюсь, - вполне ожидаемо отозвался Енох. - Я все равно тебя вытащу, - возмущенно ответил Джейкоб, прекрасно понимая, как. Идея пришла к нему в голову за несколько секунд. - Ну рискни, - почти нежно предложил ему Енох. Джейкоб не терял ни секунды. Он зашел в каморку, где обитала их временная командирша. Дайана набирала на компьютере столбик чисел. - Я не отпускаю на обед двоих сразу, - отозвалась она довольно занудно, едва Джейкоб заглянул. – Кто мне работать будет, я? Джейкоб доверительно расписал ей, что Енох с легкостью сможет угодить в больницу снова, если не будет ходить на обед, как предписано врачами, и как только Джейкоб упомянул, что все это документировано и лежит у нее на столе, лицо Дайаны моментально перекосило от кислой миной. - Валите, - произнесла она недовольно, поднимаясь из-за стола. – Только попробуйте опоздать, - Дайана яростно выбила Еноха из системы на обед. Джейкоб победоносно взглянул на Еноха. Тот и бровью не повел, чем здорово расстроил собиравшегося радоваться победе Джейкоба. Ему пришлось вернуться за стол в одиночестве и без вкусного ощущения победы. - Все нормально? – спросил его Хью, когда Фиона отвела Клэр в киоск с замороженным йогуртом. - Это мне стоит у тебя спросить, - довольно виновато отозвался Джейкоб. – И сними ты эти очки, ну ради бога, - Джейкоб щелкнул его по носу. Хью вздохнул, но послушался. – Ты меня специально выводишь? – поинтересовался он шутливо, в основном потому, что напряжение последних часов искало выхода. Ему хотелось бы поговорить с Хью искренне и не при большом количестве народа, потому что он серьезно ничего не понимал. - Безусловно. Всю ночь лежу и думаю, как бы тебя побесить, Портман, - Джейкоб доверился его широкой улыбке. Он слушал рассказ о том, куда они успели съездить все вместе, слушал о том, как Клэр танцевала и смеялась, и, откинувшись на спинку стула, Джейкобу вдруг показалось самым естественным на свете то, что Енох мог бы подойти и обнять его прямо сейчас. - Земля вызывает Портмана, - Джейкоб очнулся от своих несколько фантастичных мыслей, виновато оглядываясь. Он слишком поздно заметил то, что Енох уже стоит рядом. И что ладонь Хью лежит на колене Джейкоба. - Да я что-то задумался, - пробормотал он, чувствуя себя почему-то очень виновато. Енох ведь не мог знать, что Хью в принципе насколько болтлив, настолько же и тактилен. Клэр спасла неловкую ситуацию, подбегая к столу со стаканчиком в руках. Она молча обняла Еноха и с некоторым сомнением – Джейкоба, и стена между ней и Джейкобом оказалась вдруг толще той стены, что осталась между ним и Енохом. Джейкоб с завистью смотрел, как легко Клэр забирается на колени к Хью – наверное, в тот момент ревность его и Еноха была примерно одинаковой силы. Фиона болтала за всех: об автоматах, которые катали детишек в торговом центре, о бесплатных курсах плетения кос, на которые они случайно попали, о том, как они попробовали какую-то большую вафлю с шоколадом, о том, как Клэр нашла для Фионы идеальные туфли. Ее разговор спасал все то неудобство между Джейкобом, Хью и Енохом. Или же Джейкоб один замечал это. Он не ел, занятый вопросом о том, не эгоистично ли оставлять Клэр у Хью и Фионы. Затем он догадался о том, что для них последняя ночь перед отъездом Фионы, о котором она сообщила безо всякого стеснения, могла бы стать неловкой без Клэр. Жизнь была похожа на бесконечный тетрис, где кто-то появлялся, а кто-то исчезал в особенный момент. Всего пару дней назад Джейкоб считал, что влез в жизнь Хью и лишний там, а теперь видел, что без Фионы, Виктора и Бронвин он так же одинок, как и сам Джейкоб. Пока рядом находился Енох, Джейкоб не допускал даже мысли о том, что считает нужным коснуться Хью, хотя это вообще-то был единственный способ оказать поддержку. - Четыре минуты, и она начнет мстить, Портман, - Джейкоб разочарованно посмотрел на большие часы на стене. Действительно, весь перерыв прошел. Он собирался попрощаться, хотел обнять всех, даже Фиону, но был остановлен рукой Еноха. Как заколдованный, он смотрел на то, как рука Еноха нашла его руку и потянула за собой. Он не разрешал. Джейкоб встал на ноги весьма поспешно, чтобы не упасть. Енох не давал ему даже лишней секунды, и последнее, что Джейкоб успел уловить – это улыбка Хью, которая сказала ему все о том, как это выглядело со стороны. Он развернулся полностью, чтобы постараться успеть за Енохом. Енох держал его за руку. Словно… Словно все на самом деле только начиналось. До входа в ресторан была какая-то несчастная пара метров, но Джейкобу этот момент показался вечностью. Он первым прошел – был пропихнут – в ресторан, так же непреклонно Енох впихнул его в крошечную раздевалку, что была сразу рядом со входом напротив импровизированной моечной, а, по факту, торчащего из стены крана за перегородкой. Джейкоб открыл свой шкафчик, настраиваясь на волну Еноха. В нем что-то изменилось за этот обед, словно он растерял всю свою флегматичность. Знакомое раздражение поселилось в нем снова, и Джейкоб решил, что это из-за того, что Клэр привязывается к Хью. Джейкоб допускал, что Енох может ревновать, но ни на секунду не верил, что его, а не Клэр. Он стянул футболку, чтобы переодеться в форму, и в момент, когда футболка скрыла от него окружающий мир, он оказался вдруг развернут на сто восемьдесят градусов и прижат к шкафчику. Замок нижнего шкафчика врезался Джейкобу в поясницу, и он непроизвольно охнул от боли, ничего не видя из-за футболки и порываясь ее стащить до конца. Когда он наконец выпутался, то оказался нос к носу с Енохом. Вся его злость клубилась в окружающем пространстве невидимым вихрем, и Джейкобу оставалось лишь принять любой его взрыв. Джейкоб надеялся, что это хотя бы будет лишено боли, как в прошлые разы. Ему совсем не хотелось быть избитым в очередной раз, ни за что. Джейкоб опустил руки, начиная мять в руках рубашку. Пауза затягивалась, и он взглянул на часы. - Сейчас ведь придет, орать начнет, - беспомощно прошептал он, не понимая, чего ждать. Енох оказался с ним настолько близко, что их носы соприкасались. Джейкоб в ужасе зафиксировал движение его руки и просто закрыл глаза. Черт с ним, с сумасшедшим. Однако вместо удара рука Еноха оказалась вдруг на его спиной, и Джейкоб тут же открыл глаза, понимая, что прижат к шкафчику в совсем не угрожающем смысле. Весь его страх моментально превратился в неимоверное возбуждение, он хотел бы видеть лицо Еноха, но тот воспользовался длиной своих волос и склонил голову. Все это было необъяснимо и в то же время дьявольски возбуждающе. Джейкоб не мог даже пошевелиться, удерживаемый поперек спины между бедрами Еноха и шкафчиком, и ожидание мучало его уже совсем не ужасом. - Чтобы ни одной чужой конечности я на тебе не видел. В каком-то смысле Джейкоб был рад, что ему не приходится доверять свой вес своим ногам. Они бы не справились. В тот момент его словно парализовало, а разум отказывался думать. Смысл фразы доходил сквозь вату, причем сначала что-то про конечность, а потом только чужая. Чужая конечность. Он говорил про руку Хью. Он ревновал. Джейкоб собирал себя по частям. Ожидание взорвалось самым сильным всплеском гаммы чувств, что жили в нем по отношению к Еноху, и самым сильным было восхищение тем, как он сообщил это. Джейкоб не сдержал улыбки, не сдержал ощущения того, что он только что пробежал марафон и порвал эту треклятую ленточку победы перед новой дистанцией, и слабый смех рвался наружу, но Джейкоб постарался сдержать его. Ревность ощущалась как что-то неописуемое, что-то жаркое и возбуждающее, и это вернуло ему на миг утраченную наглость. - Только если мне будет достаточно твоих конечностей, - прошептал Джейкоб, убирая его волосы с лица. Даже если взгляд Еноха был близок к новому виду оружия, это уже не могло задеть Джейкоба. В тот момент он был все равно, что бессмертен. - Ты не в том положении, чтобы ставить условия, - Джейкоб улыбался даже несмотря на руку, что пыталась очередным грубым прикосновением все исправить. - Еще как, - покачал головой Джейкоб. Это был его момент, Енох упустил преимущество, дал ему самые выгодные карты, назначил ему цену, позволил понять, что в этой игре еще можно выиграть. – Еще как, - снова прошептал он, привлекая Еноха к себе, опутывая его руками так же бесстрашно, как когда-то обнимал Хью, но получая от этого подъем, схожий с отправлением в космос. Даже если Енох еще не принадлежал ему в полной мере, даже если это было чем-то совершенно зыбким, Джейкоб раз и навсегда оставил мысли о том, чтобы сдаться. У него уже была цена. – Я готов даже поцеловать его, если это… - Он задохнулся от того, насколько сильно Енох заткнул ему рот поцелуем. Горячая ладонь держала его лоб на месте, чтобы Джейкоб не мог пошевелиться даже на миллиметр. Он все же рассмеялся, потому что снова был все равно, что пьян. – Если это действует на тебя, - совершил Джейкоб почти самоубийственный выпад, вжимаясь в шкафчик как можно сильнее, лишь бы отстраниться и сказать это. Он бесил Еноха намеренно, еще сильнее, надеясь, что почувствует тот момент, когда нужно будет остановиться. Фактически, он едва не перешел грань терпения Еноха, застыл на самом краю, и только это помогло ему остаться в желанном объятии. Эйфория заставляла его смеяться, хоть и тихо, лишь бы никто не вздумал зайти сюда. - Ничего на меня не действует, - Джейкоб не смог бы улыбаться еще шире при всем желании. - Тогда я пошел, - почти рефлекторно сболтнул он, лишь бы Енох прижал его к шкафчику еще сильнее. Веселье испарилось, обнажив сильное возбуждение. Улыбка растаяла, когда Джейкоб обнаружил в себе мучительное желание запереться здесь, желание продолжить все это до того, на что его фантазия даже не способна. Волна мурашек добралась даже до скул, и он уже дрожал от потребности тела в любом движении между ними. Джейкоб посмотрел ему в глаза, надеясь, что это тоже заметно. Он еще не имеет никакого права. Никакого. Даже если его бедра свело судорогой от желания подняться и перевести всю эту позу во что-то недвусмысленное, даже если кожа его горит каждым сантиметром, он все еще не может дерзить. Не сейчас. Только умолять. И то молча. Потому что его выбесит каждый звук. Джейкоб чувствовал, как взмок, как пот скопился на лбу и наверняка выдает все его возбуждение, если это не сделал более демонстративный орган, но от него буквально ничего не зависело. Он застонал негромко в ответ на то, как рука Еноха спустилась от его пояса к бедру. Застонал, не закрывая глаз, потому что мог бы взорваться, если бы не этот зрительный контакт. Он был готов умолять. Скрипнула ручка двери. Джейкоб согнулся пополам, переживая то, что не должно было быть прекращено так резко. В одной лишь позе рядом с Енохом он оказался так же возбужден, как и после самой умелой прелюдией. Дышать было трудно, но Джейкоб постарался выглядеть как можно более нормальным. Он вытер лоб и постарался прикинуться, что завязывает шнурки. И черт, он не мог не проверить. Не мог не посмотреть на Еноха, на его недобрый взгляд по отношению к Дайане, что открыла свой накрашенный рот, чтобы высказать им все, что она думает. Джейкоб едва смог встать на ноги. Нельзя было понять, подействовало ли это на Еноха хоть как-нибудь, но сам он с трудом справлялся. В его жизни не было ничего восхитительнее, чем этот жест хозяина на его теле. Рука Еноха двигалась так, словно он прекрасно знал свою власть над Джейкобом. Он с трудом вышел из этой комнатки. Они снова разошлись по станциям, но Джейкобу потребовалось почти пятнадцать минут на то, чтобы понять, что произошло и что еще может произойти. Осознание того, что Енох никуда не исчезнет от него даже вечером, даже ночью, возвращало Джейкоба в опьяняющую эйфорию. Невольно он повторил этот краткий путь чужой руки по бедру своей же рукой, застывая перед фритюрницей. Это вызвало какое-то сумасшедшее сокращение мышц, и Джейкоб закусил губу, пытаясь отвлечься. В его джинсах не так просто было остаться незамеченным. Он взглянул на Еноха. Енох видел его импровизацию. Оперевшись на прилавок, он лишь взглянул через плечо на Джейкоба, но этого было достаточно. Джейкоб натолкнулся на его взгляд, ощущая его как что-то физическое, как часть жара его близости. Сердце пульсировало где-то под лопатками, явно не там, где должно было. Несмотря на близость греющей поверхности над корытом для готовой картошки, Джейкобу было почти холодно. Мурашки не проходили, как обычно, а накрывались новыми и новыми волнами. Джейкобу не нужно было больше гадать. Все снова валилось из рук. Черт возьми, похоже, что так теперь будет каждый день, потому что Джейкоб оказался втянут в его игру. Он застывал с коробкой салфеток по пути на кухню, проходя мимо Еноха под его пристальным взглядом, словно Енох оценивал его заново. Проходил обратно и сам зависал на его длинных пальцах, что держали стаканчик с очередной порцией кофе. Все это копилось и копилось, и Джейкоб намеренно придумывал себе какие-то идиотские обязанности по другую сторону станции, ту, что ближе к проходу на прилавок, лишь бы оказываться рядом. Лишь бы это напряжение в воздухе между ними росло. За два часа до конца рабочего дня кончились смены у двух других работников. Джейкобу было приказано идти на кассу, хотя он никогда там не был и почти ничего не понимал в том, как и что на кассе нажимать, однако в последние часы обычно не бывало много народу. Джейкоб стоял спиной, и теперь ему приходилось оборачиваться, чтобы наблюдать за тем, как Енох разбирает всю эту кухню по деталям привычными движениями и кидает в мойку в отдельном помещении. Джейкоб не знал, торопить ли ему время или оставить все как есть, наслаждаясь этими непонятными моментами, обменом взглядов, предвкушением того, что обязательно случится и бог знает почему. Джейкоб рассеянно принял очередной заказ, протупив почти пять минут над тем, куда нажимать сначала, но все же справился, считая деньги. Мысли его были далеки от гавайских бургеров и картошки фри, очень далеко. Он развернулся к тому месту, где обычно собирали заказы, и механически начал собирать стандартный набор в пакете – салфетки, вилку, заказанные соусы, упаковал стакан с напитком, и все это без единой мысли. Из-за поверхности выдачи ему были видны лишь руки Еноха, несмотря на весь жар кухни скрытые длинными рукавами, и Джейкоб поймал себя на первом вопросе по отношению к нему. Спустя несколько минут у него родился почти десяток вопросов к Еноху. Он хотел бы с ним поговорить. Действительно поговорить. Дайана велела Джейкобу разобрать кофемашину. Джейкоб уставился на ее поверхность, как баран на новые ворота. Ему нужно было бы сразу сообщить ей, что он вообще первый раз на закрытии ресторана, но вместо этого он опять утонул в своих мыслях. - Я бы хотел закрыться хотя бы до двенадцати, - тихий голос Еноха раздался прямо над его плечом. Джейкоб моментально пришел в себя, пытаясь как-то отступить, чтобы Енох разобрал эту машину за него. Но отступать было некуда – с одной стороны его подпирал холодильник с мороженым, а с другой – машина с газировкой на прилавке. Джейкоб покорно замер, смотря на то, как руки Еноха открывают перед ним машину и демонстрирует, какие шланги и откуда нужно отсоединять. - Я бы тоже, - запоздало ответил Джейкоб. Какая-то деталь кофемашины оказалась вручена ему буквально через минуту, и Джейкоб послушно принял ее, хотя не понимал, что с ней делать. Он едва не взвыл, когда вместо устного приказа он получил приказ тактильный. Прикосновение руки к обнаженному животу под футболкой было похоже на разряд тока. Джейкоб поспешно сбежал с прилавка, надеясь, что это не приведет его к очередной борьбе с собственным возбуждением. Он выходил из моечной, снова наталкиваясь на взгляд Еноха. Как во сне он смотрел на то, как Енох усмехается – едва заметно, но все же. - Я готов помочь, - сообщил он Еноху, не зная, как вступить в эту игру. Он понятия не имел, что могло бы подействовать на Еноха так, как действует простое прикосновение на него самого. И это вдруг случилось само собой. Джейкоб метался с кухни на кассу, принимая последние заказы до закрытия, а потом слушался тихих приказов Еноха, вытаскивая то, что казалось невытаскиваемым. Он снял полку для бекона из-под специальной лампы, потом разобрал половину корыта для фритюра, выкинув из ящика старую картошку. Часть железных бадеек из-под ингредиентов Джейкоб отнес в моечную, тогда как Енох продолжал выполнять заказы на половине работающей кухни. Все эти метания не проходили просто так, и вскоре Джейкоб уже не реагировал так остро. Он ощущал это как своего рода танец. Он забирал пластиковые контейнеры с ручками над станцией, в то время как Енох заканчивал один из последних заказов, и хотя он здорово мешался Еноху, он предпочитал двигать Джейкоба руками. Джейкоб намеренно носил по две вместо четырех, лишь бы снова ощутить прикосновение к себе. С двумя последними контейнерами он просто замер перед станцией, закрывая Еноху поверхность для работы и тут же пожалел об этом, оказавшись в очередной ловушке его тела. Возбуждение сохранялось единым фоном, ровно настолько, чтобы это не было заметно, но и не так, чтобы сознание оставалось ясным. Джейкоб потерял всякое ощущение реальности, не помнил, что за день сегодня и что вообще было вчера, было ли когда-то иначе. С огромным удовольствием он нажал кнопку, закрывающую ресторан чем-то похожим на огромные жалюзи, после чего с таким же удовольствием выполнил просьбу Дайаны закрыть дверь в ее каморку и не мешать ей считать. Джейкоб положил руку на кафель рядом со входом в моечную, где не было двери. Он скользил взглядом по закатанным рукавам, привыкая к мысли, что имеет некоторое право на прикосновения. Обнаженные рисунки на руках привлекали его взгляд. От старого душа для посуды пол, стены и все вокруг тонуло в воде, потому что Еноха не особенно заботило, как аккуратно он выполнит свою работу. Джейкоб сделал всего два шага вперед, не веря тому, что может обнять его со спины. Однако вместо этого он вовремя удержал себя, замечая, что волосы Еноха мешают ему и лезут вперед из резинки, которую он, похоже, совсем слабо завязал. Джейкоб поднял руки и собрал его волосы заново, завязывая их крепче. Это в некотором роде было даже приятнее объятия. - Дай мне, - попросил он тихо, почти сроднившись с похожей мойкой в кафе Бронвин. Енох, похоже, хотел что-то сказать по этому поводу, а затем вовремя вспомнил про то, что Джейкоб теперь не так безнадежен. Секундами спустя Джейкоб оказался один на один с посудой, которую было даже проще мыть, чем у Бронвин. Соусы смывались легко, так что бадейки быстро оказались на сушке. Сложнее выходило с массивными деталями фритюрницы, которые все еще были теплыми и чрезвычайно жирными. Рубашка Джейкоба вымокла вместе со штанами, но так время проходило явно быстрее. Джейкоб считал минуты до того момента, как сможет выбраться отсюда. Выбраться, чтобы оказаться в их комнате. Джейкоб запрещал себе даже гадать, на что это будет похоже. Запрещал всяческие мысли, потому что иначе время почему-то предательски растягивалось. Когда вокруг не осталось ни единой грязной части этой кухни, Джейкоб выглянул. Он обнаружил Еноха под фритюрницей. Он подошел ближе и услышал, как Енох тихо материт старое оборудование. Весь пол вокруг был залит темным маслом, и Енох, похоже, пострадал от того же. Джейкоб присел рядом, положив руку на его спину. - Там шланг лопнул, это я уже склеить не могу, - пробормотал Енох, выбираясь из фритюрницы. Весь он был измазан в темном масле, взъерошен и недоволен происходящим, даже рубашка его красовалась потеками масла и парой тысяч брызг, как будто фритюрница решила отдать концы лично ему в руки. Он казался усталым, но не более того. Джинсы Джейкоба моментально пропитались похожими пятнами. Он опустился на колени с Енохом, положив руки на его испачканные щеки и целуя его самым нежным поцелуем, на который был способен. Возможно, он удивил Еноха так же, как удивил себя, ведь антураж с этим запахом жареного масла абсолютно не подходил под то, что Джейкоб вдруг почувствовал. Неважно, сегодня или завтра. Может быть, даже на неделю или на месяц. Он принадлежит Еноху и связан с ним. Он может стать частью его семьи. Уже стал, как и Енох для Джейкоба. И во всем этом масле, во всем его простом недовольстве оказалось вдруг столько правильного, столько естественного, что Джейкоб перестал думать. Зачем-то он пытался объяснить это вслух, то, что вот это масло и вообще вся эта грязь, и вся эта работа, они вдруг сделали из Еноха снова обычного человека. Совсем не инопланетянина. - Какого, блять, инопланетянина? – поинтересовался Енох в конце его сбивчивой речи. Джейкоб попробовал ответить, но вместо этого получился только смех. Джейкоб постарался успокоиться, уткнувшись в его плечо, прекрасно понимая, что, наверное, после всей этой смены, с таким слоем грязи и порядочной усталостью ночь не принесет ничего, кроме сна, но это его и не пугало. Когда он все же поднялся, он вдруг увидел то, на что даже не рассчитывал. То, на что его фантазии никогда бы не хватило. Енох улыбался, и улыбался искренне, как улыбаются дурацкой шутке, которая совсем не смешная, но по-своему милая, и противостоять ей невозможно. Он смотрел на чертовски затоптанный пол, но Джейкоб прекрасно понимал, что эта улыбка предназначена ему. И если он не научился немедленно летать после этого, то испытал что-то похожее. Как будто он только что оттолкнулся от самого дна. *** Завернувшись в полотенце, Джейкоб проскользнул в комнату. Было где-то около половины первого, и усталость давала о себе знать. Душ в безликой ванной заставил его чувствовать себя чуточку бодрее после автобуса, в котором его просто укачало. Он проснулся на плече Еноха у самой последней остановки и не смог проснуться даже тогда, когда заварил себе кофе, рискуя не спать вообще. Но сейчас сон все равно маячил где-то рядом, делая веки свинцовыми. Джейкоб с облегчением закрыл дверь коридора – все стиранные вещи все еще не высохли, а старую нужно было хорошенько отстирать со всем этим маслом. Он повесил полотенце на крючок, обнаруживая Еноха на кровати. Это заставило его немного разочароваться, ведь частью себя он надеялся, что после великолепных возбуждающих моментов в ресторане между ними все же что-то будет. Джейкоб сел на край кровати, не зная, не будет ли изгнан на кровать Клэр. Все же эти кровати совсем не подходили для совместного сна, а Клэр сейчас, скорее всего, спала на диване у Хью и Фионы. Устроившись на боку, на крошечной части подушки, Джейкоб уставился в обнаженное плечо. Сердце его снова пропустило удар – обычно Енох спал в футболке. Считать ли это сигналом? Или нет? Или просто под одеялом вместе слишком жарко? Джейкоб отпихнул все вопросы прочь. Или да, или нет, это можно лишь проверить. Он положил руку на плечо Еноха, затем чуть соскользнул по нему под одеяло, находя его руку. Джейкоб ждал ответа с нарастающим волнением, почему-то остро вспоминая возбуждение от момента в раздевалке. Чем дольше Енох не отвечал его руке, тем больше Джейкоб разочаровывался в себе. Надежда в который раз причиняла ему много неприятностей. Он разочарованно уткнулся лбом в плечо Еноха, понимая, что он имеет полное право устать и уснуть, учитывая завтрашнюю работу. И все же Джейкоб продолжал ждать. Наконец Енох сжал его руку. Это было похоже на зажигание. Джейкоб нажал на его плечо, заставляя перевернуться, оказываясь над ним и вглядываясь в его лицо ища хотя бы малейший признак того, что он не должен сейчас снова нападать. Однако ответом ему была лишь легкая усмешка, свидетельствующая о том, что Енох издевался над ним намеренно. - Ты просто отвратителен, - сообщил он Еноху, и тот усмехнулся еще шире. Впрочем, это был максимум речевых талантов Джейкоба в тот момент, когда он получил негласное разрешение. Предыдущий раз вспомнился ему во всей красе совершенных ошибок, и Джейкоб снова замер, понимая, что не хочет так. Он хочет, чтобы это стало знакомством. Рука скользнула по груди Еноха к другому плечу. Джейкобу приходилось напоминать себе, что он не спит, что Енох наблюдает за ним с пренебрежительным весельем, ну и пусть. Енох может думать все, что захочет, но Джейкоб больше не хочет лажать. Вообще-то он даже не хочет так уж быстро переходить к сексу. Он хочет просто… Просто близости. Хочет сна в объятиях. Но все это недоступно, потому что они даже не знакомы. - Расскажи мне что-нибудь. - Что? – Енох казался сбитым с толку. Это явно не вписывалось в сценарий, который он придумал себе. Джейкоб сел, сложив руки на коленях. - Расскажи мне что-нибудь, - повторил он, ощущая, как пылают уши. На самом деле внутри него все было не так уж и спокойно, учитывая то, что вряд ли бы нашелся кто-то, кто спокойно бы смотрел на полуобнаженного Еноха О`Коннора с такого ракурса. - Я же сказал, что я ненавижу разговаривать, - тон его изменился, но Джейкоба это не испугало. Он лишь сильнее поджал губы, не собираясь сдаваться. - Иного способа знакомиться я не знаю, - возразил Джейкоб, сверля Еноха взглядом. Сейчас он не думал о том, что Енох красив, для него эта красота давно превратилась в дополнительный слой колючей проволоки вокруг его личного пространства. – Пожалуйста, - попросил он еще тише, понимая, что сейчас не самое лучшее время, но это было нужно ему даже больше разговора. Енох поднялся на локтях, изучая его, как вероятного психа. - Ты ебанутый, - сообщил он Джейкобу настолькло искренне, насколько мог. – Да и я тоже, - пробормотал он себе, садясь на кровати рядом с Джейкобом. Джейкоб старался не смотреть на него ниже плеч, лишь бы не отступать от первоначального плана. Он действительно должен поговорить с Енохом прежде всего, прежде чем близость с ним лишит его последних крох разума. Енох велел ему одеться, и Джейкоб поспешно исполнил его приказ, выходя за ним на какую-то незнакомую лестницу. Несколькими минутами спустя он вышел на свежий воздух, оказываясь на огромной крыше, даже больше той, что была у дома Хью. Высота поражала, и Джейкоб даже не сразу осознал, как близко к нему темное небо, на котором зажигались звезды по мере привыкания его глаз. Он запрокинул голову, впитывая в себя весь масштаб свободы, что раскинулась над ним. Холод сочетался с тем, насколько Джейкоб ощутил себя миниатюрным по сравнению с тем миром, что существовал за пределами планеты. Он моментально замерз, но упрямо пошел за Енохом к самому парапету, на котором крепился крепкий и ржавый металлический поручень. Щелкнула зажигалка, и крошечный огонек на мгновение осветил ладонь Еноха. Джейкоб отказался. - У тебя есть пять минут, - наконец глухо объявил Енох, изучая далекую цепь фонарей загородного шоссе. - За что тебя посадили? – наконец сформулировал Джейкоб. – И как… как долго? - На год. За разбойное нападение в состоянии алкогольного опьянения, - довольно спокойно ответил Енох, по-прежнему разглядывая россыпь огней перед ними. Джейкоб тоже отвел взгляд от его лица, стараясь вспомнить, что же за вопросы были у него в голове. Но это анкетирование было совсем не похоже на то, что он хотел услышать. Он хотел бы, чтобы Енох рассказал об этом сам, но не так. - А Клэр уже… Уже болела? - Нет. Джейкоб глубоко вздохнул. Не получалось. Лучше бы выбрал секс. Он не понимал, почему с Енохом невозможно просто заговорить, как это легко получается с Хью или с Бронвин. Даже с Фионой. Енох, безусловно, отличался от них всех, но это же не значило, что с ним вообще невозможно разговаривать. - Ладно, прости, я просто хотел… Не знаю, чего я хотел, - признался Джейкоб, опираясь на локти на поручень и смотря себе под ноги. – С тобой тяжело. Прямо невозможно, - пробормотал он себе под нос. - Что я должен тебе рассказать? Тачки угонял? Пил с утра до ночи? Что из этого сейчас так уж нужно? Джейкоб посмотрел на него в замешательстве. - Ну, - не нашелся он с ответом. – Я не знаю, - признался он искренне. – Не знаю, как подойти к тебе. - Молча. Это был, в общем-то, неплохой совет. Холодные руки на замерших щеках под огромным небом. Танец фонарей вокруг. Холод пробирался под одежду вместе с чужими руками, но это не имело абсолютно никакого значения. Джейкоб не мог стоять спокойно, и на каждое прикосновение он хотел ответить миллионом новых, потому что только этим языком он мог разговаривать с Енохом. Енох раздражал его, но раздражение таяло под необъясним объятием, в котором так легко обнаружить совпадение, симметрию, что позволяет людям не сталкиваться носами, что позволяет определять, склоняешь ты голову вправо или влево, и Джейкоб не замечал ни холода, ни рассыпанных над ним звезд, ни далеких фейерверков, что пускали пьяные студенты на другом берегу, одни лишь губы и руки, что имели единственно существующее значение. Он задыхался, потому что все еще хотел что-то сказать, а затем сдавался слишком быстро Еноху, что не позволял ему издать хоть один звук. Куртка предательски сползала с плеч, и он прижимался к Еноху, прячась между полами его куртки, теряя каждую мысль на самой ранней ее стадии. - Я же все равно не отстану, - прошептал Джейкоб, убеждаясь еще больше в том, что за спиной у Еноха может быть самое красивое место на планете, но Джейкоб все равно не отведет от него взгляда. - Я догадался. Пальцы оказались в ловушке руки Еноха во второй раз, и Джейкоб едва успевал за ним, возвращаясь в тепло темной лестницы, спотыкаясь на ступенях, возвращаясь в грязные коридоры, где никому не было дела, вместе они или нет. Дверь комнаты выпрыгнула словно из ниоткуда, но Джейкобу не хотелось, чтобы возвращение сюда снова уничтожило все, как будто сама комната против того, что они могут быть вместе. Он остановился, прижавшись спиной к двери. Джейкоб размышлял над тем, какие слова станут новым сигналом. Он боялся, что если уснет без этого, без чего-то нового в близости с ним, то завтра все это исчезнет. - Ах да. Никаких демонстраций, - Джейкоб покорно вжался в дверь, слушаясь руки на своем животе. – Только здесь, - низкий тон этого обещания отозвался с такой же силой, что и жаркое полуприкосновение губ Еноха к шее. Джейкоб протестующе замычал, когда не ощутил почти ничего, кроме дыхания. Он чуть сполз по двери, надеясь оказаться на одном уровне с лицом Еноха. - Как скажешь. Он поднял голову, подставляя шею. Медленное и мучительно горячее изучение ее никогда не было настолько потрясающим. Каждый задетый миллиметр кожи отзывался новым сигналом, новой каплей в море сумасшедшего возбуждения, которому предстояло лишь ожидать. Он все же не сдержал непонятного звука, когда рука Еноха повторила путь по его бедру, и Джейкоб с готовностью повиновался, обхватив его бедрами, удерживаясь лишь стеной и его руками. Он хотел склонить голову, чтобы завладеть губами, чтобы разделить поцелуй, но Енох без труда лишил его возможности двигаться, представляя возможность лишь терпеть. Джейкоб то закрывал, то открывал глаза, пытаясь понять, что медленнее всего подводит его к невыносимой потребности кончить. Когда он открывал глаза, то скользил по красивому лицу, что заставляло его испытывать в два раза больше ощущений, ведь именно этот человек оказывался в отношениях с Джейкобом. Когда он открывал глаза, он подтверждал то, что именно Енох издевается над его кожей, оставляя после себя немеющие укусы и влажные следы от языка, что заставляет Джейкоба изгибаться даже в таком плотном захвате. Джейкоб держался за его плечи, как если бы боялся, что без этого обязательно грохнется, хотя на деле вес его вес приходился на Еноха. Он просил возможности двигаться, потому что не мог не касаться тогда, когда это наконец было можно, и сумасшедший беспорядочный хаос рук отвлек его от того, как чужие зубы задевают ключицу. Руки путешествовали по скулам и шее, забирались под волосы и собирали их вместе, чтобы затем снова отпустить, поднимали их в безумном желании привлечь к себе. Джейкоб ерзал как только мог, стараясь привлечь внимание к губам до тех пор, пока не добился глубокого поцелуя, что был отчасти хуже, чем простые прикосновения. Он скользил языком по языку Еноха, уступая и подчиняясь, стараясь не отступать слишком уж явно, но все равно сдаваясь в тот момент, когда его руки оказались под футболкой. Джейкоб снова застонал, не отрываясь от поцелуя, испытывая страшное желание избавиться от ткани, что мешает ему прижаться к Еноху всем телом, и плевать, что это выдаст все его возбуждение, все его жалкое желание секса, которое не выражает даже доли того, что он по-настоящему хочет. - Тебя невозможно не хотеть, - бормотал он Еноху, позволяя избавлять себя от футболки. – Нельзя забыть, - продолжил он, прижимаясь губами к его скуле. – Я так и не смог, ни на секунду, - каждое мгновение оставалось в памяти, как если бы было последним. Каждое движение пухлых губ против его собственных было не просто поцелуем, а знанием, которое давало Джейкобу право требовать подобного после. Но он не будет требовать. Он будет лишь подчиняться. - И это коп так плох? – услышал он наконец язвительное предположение, и это заставило его вспыхнуть. Он даже не помнил, сколько раз был с Хью, не помнил, что ощущал, как вообще можно ощущать что-то кроме этого ошеломляющего желания отдаться. - Нет, - прошептал он, стыдясь того, что все же спал с Хью. Стыдясь того, что позволил себе сдаться и едва не потерять то, от чего медленно умирал сейчас. Руками он просил Еноха раздеться, не уверенный в том, что сейчас сможет это перенести. Прошлый раз был безликим, лишенным всяческих эмоций, но сейчас Джейкобу казалось, что каждую новую секунду уже невозможно пережить. Енох отпустил его, и Джейкоб вцепился в ручку двери так же, как вцепился взглядом в него, в это простое движение, призванное снять футболку. Джейкоб не выдержал даже секунды отдельно от него. В потребности прикоснуться он тут же двинулся вперед, обнимая его, прижимаясь так сильно, насколько мог, сходя с ума от жара, что способно дарить его тело. От ответного объятия, лишившего его воздуха, Джейкоб мог лишь задержать дыхание. Руки его склеились насмерть вокруг шеи Еноха, а сам он снова спрятался, дыша его запахом. – Прости меня, - и слова эти утонули в тонкой коже шеи, над напряженными мышцами, в сильном запахе, которому не нужен ни один единственный компонент, чтобы запомниться. - Посмотрим. Он улыбнулся, носом раздвигая кудрявые и влажные пряди. И пусть нужно было как-то перебраться до кровати, Джейкоб не собирался разжимать руки. Если бы можно было прилипнуть надолго, Джейкоб бы обязательно сделал именно так, сходя с ума от того, как восхитительно просто обнимать кого-то безо всякой одежды, как достаточно просто дышать им, чтобы ощущать себя счастливым. Он мог лишь просить время не идти так быстро, собственный организм не поддаваться физиологии, лишь бы все не кончилось так быстро. Енох пытался отцепить его от себя, но Джейкоб не собирался сдаваться, и его негромкое ворчание заставило Джейкоба лишь сильнее обнять его. - Разбежался, - пробормотал он в ответ, устраивая губы на шее Еноха. – Вот еще – добавил он, аккуратно вылизывая крошечный участок под углом челюсти, как будто это было самое вкусное место в мире. Язык скользил все смелее, оказываясь то под самым ухом, то где-то на середине шеи, и чем ближе Джейкоб подбирался к уху, тем сильнее становилась хватка на его спине. Он нежно обхватил губами мочку его уха, добиваясь негромкого рычания, сменил губы на легкое прикосновение зубов и ахнул от того, как Енох укусил его в ответ. Укус пульсировал, заставляя Джейкоба провести вдоль собственного возбужденного члена, опустив руку вниз. Его рука оказалась под контролем Еноха и сама же расстегнула джинсы. Дразнящее прикосновение ничуть не помогало Джейкобу справиться с сильным напряжением в животе, никак не просветляло его мысли, занятые только тем, что еще немного, и он просто не выдержит. Он добровольно опустился на кровать, снимая надоевшие джинсы, пытаясь хотя бы парой прикосновений унять потребность, похожую на боль, сжимая член сквозь ткань, стараясь помешать самому же себе кончить. Он напрягся, наблюдая за тем, как Енох оказывается над ним. С глухим стоном он заставил Еноха опуститься на себя, не замечая ничего, ни веса, ни высокой температуры, ощущая лишь восхитительный контакт кожа с кожей, ощущая лишь пересохшие губы напротив, скользя языком по губам, что он так старательно искусал. - И что, черт возьми, делать, - прошептал он Еноху, убирая волосы с его лица, не давая ему даже на секунду спрятать свой взгляд, не скрывающий его возбуждения. – Что делать, если я не смогу вытерпеть даже пару часов? Что теперь, если я хочу больше, хотя ничего не получил? – Он снова застонал, когда рука Еноха оказалась на его члене. Задыхаясь, Джейкоб кусал свое же предплечье, надеясь хоть как-то дотерпеть до того момента, когда Енох перестанет мучить его. Он мог бы попросить, согласен был умолять, но понимал, что это будет бесполезно, потому что это знакомство для них обоих. Он толкался бедрами в его руку, съезжая мимо и встречаясь с его возбужденным членом, до боли сжимая его плечи. В этой паузе не было никакого смысла, кроме максимального физического контакта, который Джейкоб вообще не собирался прекращать. - Сделай хоть что-нибудь, - наконец попросил он. – Пожалуйста, или через полчаса я все равно разбужу тебя, - обещал Джейкоб, и чертова усмешка Еноха была прекраснее любых существующих. Он целовал эти издевающиеся губы, продолжая просить о сексе, просить, потому что каждый рецептор в его теле требовал нужного удовлетворения. Кожа взмокла до предела, а губы болели от сильных поцелуев, глубоких и таких же властных, как и все, что Енох делал с ним. Его руки оставляли на бедрах Джейкоба синяки, сжимая их так, как будто были его собственностью, его зубы оставляли следы как признак того, что он принадлежит Еноху. И он был совсем не против принадлежать полностью. Было что-то особенно невероятное в том, как его темные волосы спускаются до плеч, едва ли их касаясь. Было что-то неправильное в том, что он все еще спокоен, тогда как Джейкоб стащил своей спиной простынь с матраса, сминая ее под собой. И если бы не возбужденный его член, который не остался бы без внимания, если бы у Джейкоба вообще оставались силы, не было бы ни единого признака того, что он вообще заинтересован в происходящем. Джейкоб пребывал в лихорадочном полусумраке, почти не понимая того, что происходит. Все его резервы уходили на приказ не двигаться, приказ не кончать, который прозвучал так восхитительно дерзко буквально несколько секунд назад, и можно было бы кончить просто от этих слов. Но Джейкоб старался изо всех сил. Он впился взглядом в потолок, абстрагируясь от того, как легко ладонь Еноха скользит по его бешено вздымающейся груди и животу, как если бы недостаточно было предыдущих прикосновений, чтобы Джейкоб осознал, что готов. Он не заметил даже холодной смазки неизвестного происхождения. Не заметил, потому что считал свой же пульс, как будто он был явно больше трех сотен. Боль заставила его снизить градус сумасшествия, и эта же боль помогла Джейкобу очнуться от своего сумрака. Он потянул Еноха на себя, принимая весь вес, как никогда не делал раньше, боясь задохнуться. Но сейчас ему нужно было как можно ближе, как можно больше, и он развел бедра, подставляясь, прогибаясь так, как только позволяла кровать, понимая, что его хватит не больше, чем на пять движений. Он перепутал пальцы с длинными прядями, удерживаясь лбом ко лбу Еноха, стараясь уловить хоть единый признак того, что он испытывает нечто похожее. Каждое движение заставляло его держаться еще больше, еще дольше, за гранью невозможного, потому что больше всего Джейкобу хотелось запомнить не то, как ощущается каждый толчок, а что значит в принципе принадлежать ему. Принадлежать Еноху. Он соскальзывал руками с волос на плечи, на спину, стараясь заставить его проникнуть еще глубже, как если бы это было возможно, руководствуясь сумасшедшей потребностью в нем, для которой секса было мало. Джейкоб сжимал его бедра своими, мешая двигаться, заставляя просто остаться внутри, чтобы дать ему хотя бы секунду того, о чем он будет отныне думать даже слишком часто. - Даже пару минут, - прошептал он в продолжение своей же фразы, и от улыбки Еноха он отпустил себя, прислонившись лбом к его плечу. Никакая самая физиологичная волна удовольствия не принесла ему столь же много эмоций, как его улыбка. Даже пару секунд, понимал он чуть позже, слепо шаря по груди спящего Еноха, снова и снова утыкаясь носом в его плечо, украдкой проводя по волосам, прижимаясь то ближе, то стыдливо отстраняясь, без единой возможности уснуть. Он воровато дразнил сам себя тем, как легко его руки путешествовали по телу Еноха, но с некоторым разочарованием возвращались, ведь тело почти ничего не значит без ответной улыбки. Без взгляда, которому можно отдаться так же, как и телом. Без своенравных губ, которые почти никогда не улыбаются. Джейкоб умолял себя закрыть глаза, но каждый раз пугался, что, открыв их, не найдет Еноха. С каждой минутой это чувство не ослабляло. И Джейкобу показалось, что отныне это чувство останется с ним навсегда, ведь любовь к человеку всегда идет рука об руку с паническим страхом его потерять.