I fell in love this summer

Все утро Миша ходил в Даниной мантии. Она грела его, когда дождь, срываясь с медленных туч, вдребезги разбивался о редкий, ровный асфальт. Черная ткань не позволяла холодным кристалликам коснуться смугловатой кожи хрупкого омеги, охладить ее, оставить мокрый и хаотичный след, незаметный для глаз. Мантия защищала темноволосого и от жаркого солнца, иногда проходящего сквозь толстую пелену серости. Его золотые лучи попадали на мелкие горошины, что удобно устроились на траве, камнях, крышах домов и игл сосен, отчего весь старый комплекс становился похожим на усыпанную драгоценностями диадему, по-королевски украшающую макушку Питера. Парень заматывался в ткань с ног до головы, и это безумно радовало. Теплая, уютная и пахнет особым запахом. Аромат, впитавшийся в каждую прошитую нить мантии ласкал его щеки, словно кистью окрашивая кожу лица в мягко-розовый цвет. Это был Данин запах. Миша все утро пытался его описать у себя в голове разнообразными красивыми словами, даже искал в интернете что-то похожее на него, перечитал многие страницы книг, дабы найти такое описание, полностью подходящее к этим благоуханиям. Тщетно. Парню казалось, что все эти слова совершенно никак не описывают изящность оттенков аромата. Будто бы украшение не достойно властной царицы. Сначала, вздохнув, Миша чувствовал кислинку. Он был уверен, что это какая-то парфюмерия, отдающая цитрусом и конфетой, шоколад которой сладко смешивался с кислым фруктом в живописном вальсе. Позже аромат раскрывался, как какой-то бутон в жаркий день. Начинало тянуть оттенком некой свежести ветра, бриза, дующего со спокойного моря. Вспыхивал особый запах розово-желтого заката, горячо обнявшего прозрачно-голубые воды. Это было несравнимо ни с каким другим душком, сделанным человеком в виде дорогущего одеколона. Дальше море, шумевшее под легкую музыку слабенького ветерка, исчезало, а на его место подкрадывался следующий феромон Дани - дождь, со своими яркими тонами, перемешанный в единый аромат. То звездопад из капель, проходящий где-то в городе, то морось, создававшая приятно-мелкие круги на озере, то ливень, мешавшийся с лесной земляникой и смолой, касались носа кареглазого, отчего тот стремился вдохнуть глубже, чтобы в легких, как в надежном сейфе, сохранить это благоухание. В конце, после такого фейерверка, наступало успокоение. Буйные краски запахов беспощадно высыхали, скрывались, прятались в карманах мантии, уступали место аромату Даниных волос. С этим призрачным отпечатком Миша не мог совладать и закатывал глаза, чувствуя, как расплывавшаяся в крови нежность просто топила корабли мыслей. Она вновь и вновь окутывала омегу, крепко обнимала его, и Мише казалось, будто сам Данька дышит ему в шею, а потом нежно касается ее губами, заставляя паренька вновь чувствовать налетевшие птицами душистости тела альфы. - Миша, ты опять розовеешь, - Скучно пробубнила Алиса, распластавшись на своей кровати, - Ты скоро хамелеоном станешь. Омега закутался в мантию сильнее, поджав под себя ноги, и теперь они тоже были прикрыты черной тканью. - Ну буду, - Урчит парень в ответ. - Господи, когда этот дождь кончится? - Взмолился Макс, - Я хочу гулять. Мы тут уже пятый час сидим. - Не пятый. Мы ж на улицу выходили, когда ливень прекращался... - А потом снова забегали, потому что это явление природы начиналось заново. Дождь, будто услышав злые отголоски ребят в свою сторону, забарабанил по крышам своими мокрыми, рассыпающимися ручонками по крышам с новой силой, будто бы крича, что еще долго будет покрывать эту землю кристаллическими горошинами. - Сволочь, - Смиренно произнесла рыжеволосая, грея свои плечи в тепле лисьих прядей, - Может во что-нибудь сыграем? - В карты - нельзя, в монополию - сильно много раскладывать, шашки - скучно. Больше игр нет. - Мы такими темпами весь день просидим в корпусе. А у нас не все лето в руках! - Еще четыре недели, ну будут же они дождливыми. - Гребанный Питер! - Горячился Костя, - Всегда какая-то странная штука с погодой! - Ребя-я-я-ят, - Протянул еще один Миша из компании, - давайте спать? - Еще чего. - Давайте поговорим об альфах, - Безнадежно промямлила девушка, - Вот ты, Миш, кого любишь? - Ну, никого не люблю, - уверенно ответил Луковских, накрывшись покрывалом, - Мы альф-то практически не видели, кого тут можно любить? - Может тебе приглянулся кто-то? - Пока нет. Я на дискотеке вчера не особо-то был. Семья приехала вчера проведать, вкусностей привозила. Пропустил все. - Вот ты неудачник. Ну, зато сегодня точно не упустишь шанс с кем-то станцевать! - Да ну. - Не "да-нукай"! Твои глаза сразят любого! Омега улыбнулся, все же удобнее устроившись на кровати. Сон все-таки побеждал его, и, словно колдун, сморил парня едкой невесомостью. - Мне кажется, или я влюбился, - Резко, с медленным осознанием и смятостью проговорил Макс, уставившись синими глазами в однотонный потолок. - В кого?! - В ди-джея. - Чего? - Алиса уставилась на парня, замерев, - В Руслана? - Походу. - Он слишком взрослый для тебя. Хотя, если судить по романам, у любви нет возраста. - Наверно. Я еще не уверен, но он... красивый. Прямо очень. - Сегодня на дискотеке, я обязательно скажу, чтоб он тебя пригласил! - Не смей! - Ну, не стесняйся! - Алиса. Нет. - Окей, - девушка, понурив голову, перебирала в руках складки одеяла. Но, все же в ее рыженькой головушке возникли мысли о том, как же все-таки свести Максима и Руслана, или, как говорилось в тех самых книжках, количество сих она перечитала не мало, две противоположности. "Они притянутся. Они идеально подходят друг другу" - раздумывала Алиса, - "Надо всего-то их сблизить и - оп! - фокус проктит!" Довольная девушка легла на кровать. В ее черепушке горели, бурлили, кипели мысли и планы, которые она собиралась воплотить. Казалось, настолько большой алгоритм просто не вместится внутри нее, и дама, обожавшая яркие и сочные цвета, взорвется, как шарик с гелием. Рыжеволосая даже усмехнулась вслух, когда мысленно приняла на себя роль какой-то подруги-сводницы, которая есть в каждом романе. Да, она будет всех бесить своей настырностью, конечно, на нее будут рычать за любознательность, но именно она подтолкнет Максима к Руслану, и в последний момент их уста сольются воедино. Как же ей грели душу ее же фантазии... Примерно три часа омег никто не трогал. Они лежали на своих местах, просыпаясь от шагов за окнами и засыпая под плавную колыбель, что так заботливо напевала им трава, смывая с себя жар прошедшего дня, горевшего под палящими лучами огненного светила. Многие из них укутались в одеяла, другие же распластались на своих кроватях, сладко сопя под дирижерскую палочку сна, а кто-то зарывался в своих мыслях, как пухе тополей, наслаждаясь незабываемыми ощущениями успокоения. Дождь хорошо смешивался с раздумьями, он будто просачивался сквозь помыслы в голове и приятно окутывал тело звуком и запахом, своим хрустальным звоном сводя в прекраснейшую морфею. Все было бы идеально и дальше, но, как только в корпус зашла Татьяна Валерьевна, проявившаяся липкая тишина улетучилась, просачиваясь сквозь толстые стекла окон. - Вставайте, ребятки, - легко протянула она, - Надо репетировать наш номер к открытию. - На улице дождь, - Миша кое-как смог сказать это, ведь язык заплетался в фантазиях, где он небрежно целуется с обладателем прекрасного запаха. - Пойдем в "Стекляшку". Все отряды придумали подвижные номера, за нами что-то нежное и кроткое. Темноволосая танцорка парящим шагом пошла вдоль кроватей, мягкими прикосновениями пробуждая заснувших омег. От ее рук тянуло весною и слегка лаком, и этот контраст смешивался в нечто приятное, отчего сверстники не могли разлепить глаза. Это как к трем теплым пледам в колкую стужу добавить еще один. Но, в конце концов, девушке удалось собрать своих подопечных у "Стекляшки", в коих стенах уже стояла группа альф. - Как обычно, они быстрее... - Сонно протянула Лиса, чуть не врезаясь в дверной косяк. - Потому что они собраннее. Омеги становятся в неровный ряд возле альф, иногда опуская свои головы и жмурясь, чтобы ярко-желтый свет одинокой лампы не так больно резал их затуманенные сном глаза. - Итак, семь отрядов уже подготовили подвижные номера, - Начал воспитатель, смотря на подопечных, - За нами остается медленный заключающий танец. Парень пробежался глазами по ребятам, усмехнувшись непонимающим взглядам со стороны заспанных ребят. - Медленный танец. Он будет таким же, как вы танцуете на дискотеках, только с немного другими переходами, и более хорошей музыкой, - Он еще раз обвел подростков взглядом, - И мы уже знаем, кого с кем можно поставить. Татьяна Валерьевна, восприняв эту фразу как сигнал, начала распределять ребят по парам, ориентируясь на подходящий рост. Девушка, постоянно сдувавшая челку со лба, подзывала одного альфу и омегу, закрепляя над ними галочку "подходят". Таким образом она совместила Алису с Димой Малиной, отчего рыжая обильно покраснела, искоса смотря на шатена. А его, кстати, поставили с Даней, и парень, прилепив свой взгляд к полу, боялся поднять глаза на русоволосого, который лишь усмехнулся, заметив на плечах омеги свою вещичку. - А она на тебе еще лучше смотрится, чем на мне, - Сказал светловолосый на вдохе. Кареглазый наконец-то посмотрел на лицо альфы, а потом плавно улыбнулся, еще теребя ткань мантии в тонких руках. Он немного стыдился своих мыслей о поцелуях, ведь они до сих пор всплывали перед ним, заставляя на секунду прослушать то, что говорит вожатая. Благо, последнюю фразу шатен уловил. Все таки было бы неловко перед Даней, если бы Миша не знал, что делать, потому что глупо таял в аромате, исходящем уже не от черной ткани, а от самого голубоглазого. И этот запах уже гораздо сильнее кружил голову. - И помните: сначала вы все танцуете, как на дискотеке, а потом перестраиваетесь. А потом альфы приопускаете омег, и держите. Все, танец окончен, ленты перестают кружиться, - Вожатая посмотрела на некоторых девочек - ее учениц, которые добродушно согласились станцевать групповой танец с лентами вокруг отряда, - ...Музыка затихает и все чики-пуки! Руслан, включай музыку. Коротко подстриженный парень лет двадцати пяти накинул на свою шею наушники и прикоснулся к ноутбуку, после чего от стен здания начал отбиваться звук, словно карабкаясь по ним к окнам. Но покрытие слишком скользкое от недавно нанесенной краски, поэтому ноты, так жаждущие выбраться из черной сетки колонок на улицу, вынуждены топтаться на полу, цепляться за зеркальный шар и удобно сидеть на плечах танцоров, заряжая их кровь чем-то неземным и приятным. Даня взял Мишу за талию. Миша обнял своими руками Данину шею. Они начали медленно двигаться, синхронно подражая своим сверстникам. Правда, на своих товарищей шатен вовсе не смотрел. Парень таял, словно шоколад на солнце, в руках нежного альфы, который, только прикоснувшись, оставил на теле тлеющий ожог. Целый день кареглазый думал о нем, о светлых волосах, что вчера слегка намокли от бушующего вечернего дождя, капли которого по запаху, кажется, пришли с лесов, усеянных дикой и красной земляникой. Представлял те глаза. Серо-голубые, со своим бездонным омутом, движущимся в вечности пространства вселенной за тонкими, прозрачными стеклышками. Миша видел в них оттенки пастели, нежные и мягкие штрихи ее поверхности. Сама природа постаралась нарисовать его глаза, и ей как-то удалось сделать их настолько живыми, что судорога, колким ударом молнии проходящая в теле, перевела спокойное дыхание омеги в рваное. Такого он никогда не чувствовал. Резко что-то произошло, и Миша, вместо разлетающихся по коже ощущений, почувствовал легкое головокружение. В "Стекляшке" критически не хватало воздуха, хотя на улице с особой проворностью лил дождь, а свежесть, девушкой в прозрачном платье присаживалась на ветки сосен, пуская свой длиннющий шлейф виться и ластиться благодаря седому ветру. Внутри было невероятно душно. - У меня голова кружится от духоты, - Смято проговорил Солодков, зажмуривая глаза от крутившейся в черепе боли. Даня, ничего не сказав шатену, что-то шепнул вожатой, стоявшей как раз рядом, на что она утвердительно кивнула, с легким беспокойством посмотрев на своего подопечного. Светловолосый подхватил Мишу на руки, и вынес на улицу, тайком заходя за здание "стекляшки". Кареглазый там не был, но его затуманенные от боли глаза просто поразились такой красоте. И почему сюда он никогда не забегал? Тут было невыносимо тихо. Дикое множество сосен, черными столбами уходящее в серо-черную гущу неба, не издавало ни единого звука, даже не смотря на свое могущество. Трава своими темно-зелеными мокрыми кудрями вилась у корней деревьев, медленно покрываясь их душистой вымокшей смолой. Забор, что огораживал комплекс от глухого леса, был совсем старенький, видно, что его не меняли больше десяти лет. Яркая краска уже почти слезла, оставляя лишь темные железные трубки, переплетавшиеся в замысловатых узорах. Они уже не были такими страшными, ведь мох, господствующий в этом маленьком сжатом месте, покрыл своим мятным покрывалом ограждение, которое теперь казалось сделанным из приятного плюша. Вдали лес жутко темнел. Молодая красавица Темень, зашедшая в глубину смолистого дворца, превратилась в дряхлую старуху, чьи длинные волосы обвивали толстые стрелы. Они будто ползли, заграбастывая в свою бездонную черноту все, что попадалось на пути. Хорошо, что здесь было завитерье, неприступной крепостью защитившее два теплых тела, усевшихся на маленькую лавочку у задней стены "стекляшки". Даня мягко усадил парня на скамейку. Легкий ветерок подул со стороны хвойных, именно поэтому он так сладко пах корой и небом, что, кажется, медленно опускалось на землю, превращаясь в окладистый туман. Порывы плавно растекались у омеги на лице. Они обводили призрачной прохладой его нос, глаза, цепляясь за ресницы, обнимали горло, спотыкались о кадык, а потом вновь уносились куда-то в толщу белого пятого океана. - Лучше? - Добродушно поинтересовался светловолосый. Миша перевел взгляд на альфу, заметив, как поменялись его глаза. Ныне голубые и вязкие, как-то медленно изменились на темный и острый тон, отразив на своей светлой гуще мрак молчавшего леса. - Да, спасибо... - Омега улыбнулся, - Я должен отдать тебе мантию... - Нет, не надо. - В смысле? Это твоя вещь и... - Оставь, - Перебил шатена темноглазый, - Я вижу, как она тебе нравится. Тем-более, она мне уже мала. Хочешь, я тебе свою толстовку отдам? - Ты... серьезно? - Да, почему нет? Некоторые вещи мне изрядно малы. Я могу отдать тебе парочку. Ты такой мелкий, поэтому для них будешь лучшим кандидатом, - Парень сел рядом, - И они на тебе будут красиво смотреться. - Спасибо тебе большое. Я Миша. - Ну, я Даня. Хотя ты меня уже знаешь. - Знаю, - Небольшая пауза, - А который раз ты здесь? - С шестого отряда, как никак, езжу. А ты? Ах, да, с восьмого. - Именно. Слушай, а ты ходишь на дискотеки? - Иногда. Бывает такое, что мне хочется посидеть в тишине. А ты как на них, если от духоты голова болит? - Я после каждой песни выхожу, дышу. - Смотри, осторожнее, мелкий. - Мелкий? - Миша порозовел. - Да. Ты самый мелкий в отряде по телосложению. Буду тебя именно так звать, а то у вас еще один Миша есть. - Хорошо. Ну, второй день, друг-альфа появился. - А тебе тяжело находить друзей? - Нет, среди омег я хорошо адаптируюсь. Но, среди альф...Только Диму знал. - Не грусти на счет Малины, - Даня усмехнулся, - Он бы в будущем, если бы вы все-таки продолжили быть вместе, оказался ненадежным. - Правда? - Да. Хоть он мой друг, но такой... Бабник. Серьезные отношения? Пф, нет, извольте, не для него. Лучше тебе найти такого альфу, который даже после отъезда отсюда был с тобой. - Найду. Обязательно! - Расхрабрился Миша, - А где ты живешь? - Далеко отсюда. В очень красивом городе. - А я не далеко... - Омега поник. - Жаль, что разное место жительства. Я был бы не против общаться с тобой. Шатен снова широко улыбнулся, чувствуя, как через него, словно через сито, проходит туман, сея на его спину холодные мурашки... ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕ +35