Нацуноджикан
Перед Хитсугаей стала величественная фигура мужчины с деревянным посохом в правой мускулистой руке. Он немного грустно и вместе с тем с какой-то мягкой, незлой иронией в голосе посмеивался, глядя на шинигами - своего потенциального противника. И вправду было, над чем смеяться - Тоширо выглядел сейчас не лучшим образом из-за жары: пот лился со лба маленькими горячими струйками, волосы прилепились к голове, да и вообще капитан 10 отряда выглядел сейчас так, как будто просидел в бане около часа, не выходя из нее ни на секунду. Сейчас он больше походил на старую плюшевую игрушку, упавшую в лужу, а затем оттуда поднятую и невысушенную, чем на легендарного обладателя не менее известного зампакто - Херинмару, мощнейшего и красивейшего. И не надо винить Бога Нацу в этом его смехе, видели бы вы Тоширо таким - смеялись бы уже во весь голос. А самому Хитсугае было не до смеха. У него даже не было сил на то, чтобы просто убрать мешающие обзору, прилипшие ко лбу и налезавшие на глаза волосы. Голова шинигами по его внутренним ощущениям раскалывалась на части, все лицо стало красного цвета, кое-где уже начала облезать кожа, как, например, на носу. Щеки просто горели. Что-то подсказывало Тоширо, что даже крем от загара теперь ему не поможет. И становилось с каждой минутой все хуже. Жаркий климат давил на шинигами все с большей силой. И Хитсугая нутром чуял, что это далеко не самая худшая температура, какая может быть в этом мире. И если сейчас не ослабить противника, климат станет еще более жарким. Капитан 10-ого еще не начал сражения, а уже чувствовал усталость и напряжение. Уже почти дошел до своего боевого предела, максимума, апофеоза, выше которого, как выше головы, не прыгнешь. Плечи задирались вверх от тяжелого дыхания, грудная клетка нервно трепыхалась так, будто шинигами не был уверен, стоит ли ему делать очередной вдох или все же не стоит - взять да и не дышать, лишь бы не чувствовать в легких эту духоту. Не дышать - смерть, дышать - та же смерть. Вот что значит безысходность. Тоширо медленно вынул меч из-за спины, положил на рукоять обе руки и крепко сжал, приняв боевую стойку: ноги на ширине плеч, тело слегка накренено вперед для быстроты реакции, клинок наготове. Лезвие меча раскалилось на солнце, отчего держать его стало невыносимо и, как следствие, маневрировать. Было непростительно сделать случайно лишнее движение. Ненужный мускул сократился, - считай все. Энергия растрачена на совершенно бесполезное действие. А вокруг - одни пески и ни хотя бы одного жалкого намека на спасительную влагу. Чистое голубое небо, не предвещающее никаких дождей и уж тем более снега, палящее солнце… И нигде нет теней. Негде перевести дыхание, хотя бы приостановиться на секунду. «Черт, тупой климат! - ругался про себя Хитсугая. – Мне становится все хуже! Надо быстрее заканчивать и помочь Орихиме! Она не справится сама! Я ближе всех к ней. Надо быстро расправиться с этим Нацу и помочь. Держись, Орихиме!» - Сейчас не время думать об этом, - величественным голосом приказал Нацу, и песок, взметнувшись вверх с вершин холмов и превратившись в огромную волну, полным ходом устремился на Хитсугаю. Шинигами скрестил руки перед лицом, чтобы ни в глаза, ни в нос, ни в рот не попал песок, а потому не смог дать достойный отпор. Да и сил ни на что другое не хватало, кроме как просто спрятать лицо за руками. А Хитсугая тем временем все пытался осмыслить слова Бога Нацу: «Что именно из всего того, что я…подумал, я не должен был… думать? Минуту, он читает мысли?!» Тоширо отнесло на приличное расстояние, прежде чем он успел ответить на свой же вопрос, потому как защититься он не смог; Хитсугая упал на внезапно ставший твердым под ним песок. Боль, резким толчком зародившаяся в затылке, начала пульсировать по всему телу, особенно больно отдаваясь в лобной доле. Руки задрожали крупной дрожью, меч вывалился из кисти и остался лежать рядом с правой рукой. «Черт. Орихиме… Она не сможет справиться сама! Мне надо ей помочь!! С ДОРОГИ!!!» - Что за шинигами, который не верит в своего накама?! – каверзно поинтересовался Нацу, стукнув своим длинным деревянным посохом по затвердевшей земле, которая в ту же секунду вновь рассыпалась на песчинки и рассеялась по ветру. «Опять?» - шокировано вопросил Хитсугая, одарив Нацу недобрым взглядом. - Читаю мысли, думаешь ты? Да. Я читаю мысли. И не только я. Все Боги. Однако это никак не относится к причине твоего здесь местонахождения. А я повторюсь: что это за шинигами, который не верит в своего накама?! Ты беспокоишься за нее, а сам еле дышишь! Так подумай же, почему ты не можешь найти внутреннего спокойствия в битве?! Хитсугая, крепко сжав пальцы на рукояти Херинмару и почувствовав ладонями раскаленный солнцем металл, опираясь на локти, приподнялся. Голова жутко болела, все расплывалось перед глазами. Кажется, стало еще жарче. Хитсугая подождал несколько долгих секунд и затем медленно поднялся на ноги. Картинка перед глазами стала налаживаться. По шее с затылка пробежала струйка крови. - Сотен ни дзасэ, Херинмару! С неба спустился огромный ледяной дракон и закружил вокруг Хитсугаи, а затем исчез, оставив на спине владельца огромные ледяные крылья. - Дайгурен Хе… - хотел было уже сказать Хитсугая, но вдруг заметил, что… - Крылья растворились?! - А ты что думал?! При такой температуре любой лед растает. Такая жара, а ты в снежки играть собрался! – совершенно по-детски похихикав и при этом надев на свое лицо бесподобную, обворожительно-наивную улыбку, сказал Бог Нацу, для забавы в очередной раз воткнув примерно 1\3 своего посоха в песок. Такой детский темперамент явно не подходил этому мускулистому, по пояс обнаженному мужчине с зеленым посохом в руке. Зрачки его глаз были такого же цвета, как и травяное украшение на конце его орудия, его детскому характеру было присуще простодушное выражение лица. Мужчина только внешне выглядел грозно и задумчиво. Но когда он смеялся, вся его шуточная манера говорения выдавалась с потрохами. Хитсугая, использовав шумпо (сам не понял, откуда у него взялись силы, может, это самовнушение?), быстро приблизился к Богу Нацу и занес меч над головой. Затем последовал выпад со стороны противника, и соперники скрестили орудия. Хитсугая отшатнулся. Перед глазами опять все поплыло. Все, температура повысилась еще на несколько градусов. Такого напора он уже не выдержит. - Но… я должен помочь Орихиме!!! Я не могу сейчас проиграть!!! - раздался последний мощный крик, который отозвался незвучным эхом по всем джиканам. Хитсугая понесся на противника, но промахнулся и получил мощный удар в живот. Капитан из последних сил попытался смягчить падение, пытаясь проскользить по песку на пятках. Но вскоре пятки от трения заболели, и, дабы не утратить часть тела, Хитсугае пришлось упасть вниз спиной. И Тоширо грохнулся на землю. - Опять… воспоминания? Какой… банальный метод… промывать мозги... Капитан 10 отряда в последний раз судорожно вздохнул и отключился.Хитсугая Тоширо
Я лежу на земле. Я определенно чувствую под своей спиной холодный асфальт. Прохлада, как тебя мне не хватает в моей битве. Конечно, прохлада! Это все объясняет… Этот шум. Похоже, ведется битва. Это, конечно, мои воспоминания. Я быстро прихожу в себя. Разумеется, после сорокаградусной жары местность с температурой около 20 градусов кажется мне просто Северным Полюсом. Это очень трудно… переживать свою жизнь во второй раз, при этом ничего не изменяя. Сколько раз меня высшие силы заставляли переживать мое прошлое, чтобы я увидел, где совершил просчеты. Но от этих бессильных возвратов становится только хуже. Я понимаю, что натворил, и не могу изменить прошлое. Видеть, как ты сам (теперь уже невольно) совершаешь ошибку в прошлом, которая, возможно, изменила всю твою жизнь, и не иметь возможность исправить ее… это… Глупо, на мой взгляд. Смысл прокручивать в голове ошибки прошлого? А тело жутко ныло. Я не могу сказать ни слова, не могу открыть глаз, боюсь ненароком сделать лишнее движение. Я много раз не по своей воле переживал собственные воспоминания. Но не понимал зачем. Однако к этим тяжестям я привык. Дело в том, что в настоящем у меня сражение с Богом Нацу, а в этом прошлом я после битвы с кем-то… может, с каким-нибудь арранкаром или с той «Экзекуцией». Я слышу голос Куросаки-младшего. Значит, мы в Мире Живых. В общем, мое тело переживает двойную нагрузку, хотя с другой стороны - отдыхает. Погода здесь меня радует. Интересно, в каком же временном отрезке я нахожусь? Куда меня отправил Бог Нацу? - Иноуэ! Давай, как договаривались! Этот голос… Определенно, это Кучики. Но зачем она зовет Орихиме? - Простите меня, Хитсугая – сан, - сказала мне явно Орихиме, поднимаясь с колен. Ее детский голосок я узнаю где угодно. Судя по этому шуму, с которым по асфальту скользят подошвы ее туфель, она до этого момента сидела со мной. Это значит, что она меня лечила. Кажется, я снова влип по самое «не балуйся». - Стой, Иноуэ… Тебе его не победить! – собрав всю свою волю в кулак, не открывая глаз, промямлил я, пытаясь остановить девушку, но она меня не послушала и продолжила бег в противоположную от меня сторону. Это так странно. Хочу встать и даже чувствую в себе силы, но все равно не двигаюсь. Почему? Да потому что всего-навсего переживаю воспоминания. Чтобы выйти из этого замкнутого круга воспоминаний, мне нужно вспомнить о том, что же говорил мне Бог Нацу прежде, чем отправить меня в путешествие в собственное прошлое. Но… я не могу сосредоточиться на Боге Нацу. Я переживаю за Орихиме. Сейчас сражение… Она ведь может пострадать, убиться! Да что угодно! Кучики, ты дура вообще?! Ты ж ее на верную смерть ведешь! Но… погодите. Ведь… Орихиме же осталась жива после этой битвы. Значит, что она справилась. Орихиме победила врага. И эта интонация в ее голосе: «Простите меня, Хитсугая - сан». Прозвучало не обреченно, не всепрощающе, а уверенно, надежно. Даже не открывая глаз, я мог точно определить, что она уверена в своих действиях. При прошлых моих встречах с Орихиме я бы ее ни за что не пустил. Но эта интонация… Неужели Орихиме настолько сильна? Хотя, наверное, я должен был сразу догадаться. В Каракуре никто из шинигами не был целых два года. И с «Пустыми» справлялись товарищи Куросаки-младшего. Видимо, за это время они тоже набрали мощь. И Орихиме не исключение. К тому же, Айдзен ведь тоже говорил про то, что силу Орихиме можно приравнять к божественной. Возможно ли, что у нее огромный потенциал? Но при всем при этом… Орихиме не создана для драк. Ее сила нужна для того, чтобы защищать, а не убивать… Я сделал усилие над собой и открыл глаза. - Печать Шести Связанных Миров!!! Я застыл. Иноуэ…победила его? Арранкар исчез. Я не успел в этом воспоминании вспомнить слова Бога Нацу, значит, путешествие в мои воспоминания продолжится. Я застыл на месте, как будто приклеился ногами к земле. Тело не хочет слушаться меня. Не могу пошевелиться, не могу ничего сказать… Хочу предупредить кого-нибудь, но не могу открыть рот. А вот это случилось совсем недавно. Да, тогда мы были в Харуноджикан. Да, это точно оттуда! На меня летит что-то. Да эта та самая острая штука. Не могу увернуться… Но в тот момент… - Сантэн Кэссюн!!! Иноуэ встала передо мной и образовала впереди себя оранжевый щит треугольной формы, защитивший нас. У меня в ту же секунду, как гора с плеч свалилась. Я облегченно вздохнул. Но, признаться, меня это немного шокировало. Так как Иноэ стояла ко мне спиной, я не видел ее выражение лица, поэтому позвал ее: - Орихиме?! А ведь зря я, видимо, волновался. И тут же мне вспомнились слова Бога Нацу: «Что ты за шинигами, если не веришь в своего накама?» Разумеется, классика жанра. Вот, что не дает мне сосредоточиться в битве. Беспокойство. Иноэ, как ни в чем не бывало, повернулась и спросила: - Ты в порядке, Хитсугая? Все я понял. Я был в тебе не уверен. Прости меня. Черт возьми, это путешествие много чего дало понять… Теперь я многое понимаю… Это все не зря. Я обещаю, что буду верить в товарищей. Еще я понял… Эти ошибки… то, что мы их не можем исправить, это еще не конец жизни. Эти ошибки в воспоминаниях нужны нам, чтобы не повторили их в настоящем.Нацуноджикан
«Какой же я придурок!» - это была первая мысль, которая пришла в голову Хитсугаи после его пробуждения. Он быстро вскочил на ноги и возвел меч к небу: - Еще раз! Сотен ни дзасэ, Херинмару! С неба вновь спустился ледяной дракон и одарил Хитсугаю крыльями. «Верю! Верю, что Орихиме и Куросаки победят! Верю, что Кучики вернет себе зампакто!!! ВЕРЮ!!!» И долгожданный прилив сил. Как долго это ждал Тоширо. То, что охладит даже самый жаркий мир. Второе дыхание. Облегчение. Беспокойство как рукой сняло, теперь Хитсугая может полностью посвятить себя бою. А Бог Нацу уже не сопротивляется. Его миссия уже выполнена. - СЭННЭН ХЕРО!!! Вокруг Бога Нацу появились огромные ледяные столбы и закружили по часовой стрелке. Тот довольно улыбнулся, занес шест над головой, резко выпрямил оружие вперед, разрубив одну из пяти колонн. - ЧТО?! – сдавленно произнес Хитсугая. Неужели все это путешествие в собственные воспоминания, самоотрицание и, наоборот, соглашение - все это напрасно?! - Не бойся, я не трону, - успокаивающим тоном произнес Бог Нацу, выпрыгнув из ледяной ловушки. И снова по-детски хихикнув, произнес: – Ты прошел. Теперь ты имеешь право отдохнуть. Король Нацу махнул на прощанье рукой и исчез, забрав с собой солнце и пустыни, оставив после себя сады Сакуры и приятно ласкающую прохладу. Теперь Хитсугае стало гораздо лучше. Крылья за спиной исчезли - в них Тоширо теперь уже не нуждался. Но он все равно упал от усталости на мягкую зеленую траву, сжимая в руке Херинмару. - Наверное, после такой температуры, какая была, мы с тобой еще долго будем оправляться, - сказал шинигами зампакто. Тоширо перевернулся на спину и устремил взгляд в голубое небо. В выси мелькнула серебряная хрустальная морда Херинмару, который напоследок подбадривающе фыркнул. Тоширо вяло улыбнулся и закрыл глаза. Как же приятно осознавать, что очередная битва позади, как же сладко понимать, что из этого сражения вынес намного больше, чем просто новые боевые навыки… И какое-то приятное ощущение на правой щеке. Будто кто-то щекочет пальчиками. Тоширо открыл глаза и увидел рыжие кончики волос. Улыбнулся. Закрыл глаза и провалился в сон.