***
― Ты где прохлаждаешься? Сам сказал, что будешь через пять минут, а заявился через полчаса!.. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? Не успел Куроо дверь распахнуть и протиснуться в кабинет Иваизуми, как на него тут же накинулись с шипением, многозначительно тыча пальцем в наручные часы. Хаджиме гневно хмурил брови и даже привстал в своём кресле, но тут же плюхнулся обратно, устало вздохнув. Он принялся массировать виски и только и смог, что взглянуть исподлобья на своего нерадивого подопечного, выставившего вперёд как щит бумажный пакет, издающий чарующие ароматы кофе. — И я рад тебя видеть, приятель, — невинно подмигнул Иваизуми Тетсуро. Последний вопрос он благоразумно проигнорировал, смысл отвечать на него, если всем и так уже ясно, что писать ему очередную объяснительную, а то, может, и наказание посерьёзнее получать, вроде разгребания архива. — Пойми, этот мир полон бабушек и котов, которых нужно снимать с деревьев и переводить через дороги ― не мог я пройти мимо. А ещё, в знак мира и дружбы, я привёз кофе, ― Куроо снова тряхнул пакетом, опасливо подбираясь ближе. Иваизуми даже не улыбнулся, хотя и не стал возражать на откровенную ахинею о старушках на деревьях. ― Ну же, Хаджиме! Я больше не буду. Улыбнись! — Ты просишь невозможного, — фыркнул Иваизуми, всё же не сдержав короткой улыбки. — День ещё не начался, а я уже готов кого-нибудь придушить. И ты первый в очереди, между прочим. — Ой, да что я мог такого пропустить? Лучше побереги нервы, капитан, они не восстанавливаются, — добродушно усмехнулся Куроо, распаковывая пакет и вручая один стакан Хаджиме. — Чёрный, как души наркоторговцев, и без сахара ― всё как ты любишь. Хэй, привет всем, почему я не слышу радостных возгласов? Тетсуро быстро пробежался взглядом по лицам присутствующих, услышав лишь один «радостный возглас». Пока он посылал Бокуто, сидящему на другом конце комнаты выстрелы из невидимого пистолета, метящие Котаро прямо в сердце, к пакету с гостинцами потянулись руки, совершенно беспардонно начиная там рыться. — Знаешь, Куроо-чан, пока мы тебя тут ждали, я думал, что Ива-чан и правда кого-нибудь придушит, так что будь так ласков, в следующий раз подумай о том, что на кону не только твоя шкура, но и наши тоже, — Ойкава наконец нашёл в пакете карамельный латте с сиропом, который так любил, и его лицо просветлело от удовольствия. — Ты, вообще-то, второй в очереди, сразу после Тетсуро, — пожимая плечами, оповестил Иваизуми, жадно припадая к своему стаканчику. Понемногу он стал отходить и растекаться в широком кресле, сползая всё ниже ― сдаёт позиции, ну или просто ужасно устал от бесконечных переработок и ночных смен. Куроо горделиво задрал нос и сощурился, всматриваясь в лицо коллеги, удобно устроившегося по правую руку от капитана. — Я вот всё никак не пойму: кто тебя приглашает на наши совещания, Трупокава? Это же вроде как тебя вообще не касается. — Ива-чан, он меня обижает, — надул губы Ойкава, пожаловавшись меланхолично сюрпающему кофе начальству. — Подай на него гражданскую жалобу, я рассмотрю её в течение десяти рабочих дней, — посоветовал Хаджиме, приканчивая остатки кофе. Он отставил опустевший стакан в сторону, приосанился, сел ровнее, наконец, переходя к утренней планёрке. — Так… Куроо, раздай уже всем их напитки и прижми задницу к стулу, разговор есть. Тетсуро понятливо кивнул и принялся огибать стул Ойкавы, борясь с желанием опрокинуть ему на голову пакет с кофе. В самый последний момент таки удалось сдержаться, хотя вопроса о том «На кой чёрт ты нам тут сдался?» никто не снял, и Куроо искренне недоумевал почему сотрудничающий с ними судмедэксперт принимает участие в штатном совещании полицейских. Ойкава Тоору парень не самый приятный парень из тех, что он знал. Выскочка и язва, жуткий вредина с отвратительным характером. Считали так практически все, ровно как и соглашались с тем, что Ойкава выдающийся профессионал своего дела, поражающий своими навыками, щепетильностью в любом начинании и желанием докопаться до истины во что бы то ни стало. За это самое «во что бы то ни стало» он частенько получал по лохматой макушке от Иваизуми, постоянно курировавшего работу вверенного ему сотрудника. Зачастую Ойкава забывался за работой, запросто мог проигнорировать элементарные потребности вроде еды и сна, постоянно вредя не только себе, но и работе ― выведенный из строя эксперт пару раз серьёзно тормозил дело. Преодолев блокировавшего проход Ойкаву, Куроо добрался до самых младших членов их небольшой команды. Из пакета по очереди он достал сперва холодный фруктовый чай, следом американо, безошибочно раздавая напитки владельцам ― Ямагучи и Тсукишиме. Тадаши, служивший под управлением Ойкавы, смущённо потупился, дрожащими руками обхватил стаканчик с чаем, забормотав что-то насчёт того, что он обязательно расплатится. Даже полез в карман за деньгами, благо Куроо на подлёте успел поймать его руку и опустить на стол, добродушно хлопнув его по плечу. Ямагучи благодарно расцвёл, опять засмущался и сразу же припал к трубочке, втягивая душистый напиток. Куроо умилённо заулыбался ― ну что за чудесный ребёнок! Мало того, что будто лучик солнца в их царстве мрачных рож, так ещё и умница-то какой: расторопный, отзывчивый, трудяга под стать наставнику. Ойкава не скупился на комплименты в адрес своего помощника, при том, что ни один из них не был приправлен сарказмом, ни на долю ― неслыханно просто. Куроо нравился этот пацан, а его смущение и быстрые взгляды всегда слегка щекотали самолюбие и поднимали настроение. И если Ямагучи был исключительным милахой, то вот его приятель и ещё один «новичок» в управлении оказался полной противоположностью. — Благодарю вас, Куроо-сан. Сколько я должен? — Ну надо же какая у нас правильная молодёжь! Берите пример с бессовестных наставников, пирующих за чужой счёт, ― усмехнулся Куроо, кивая на Ойкаву, облизнувшего губы. ― Забей и пей. На здоровье, Тсукки. Он снова оскалился, подмигнул и стал пробираться дальше, мысленно отсчитывая секунды до ответа. Три, две, одна… — Моя фамилия — Тсукишима, Куроо-сан, — чётким и выверенным движением поправив квадратные очки в роговой оправе, холодно отрезал «Тсукки». — Постарайтесь запомнить. Пожалуйста. — Да не вопрос, Тсукки, — хихикнул Куроо, показывая большой палец закипающему юнцу. Он готов был поспорить, что про себя Кей обложил его проклятиями до седьмого колена, может, не так уж и незаслуженно ― очкарика Куроо вечно поддевал, и ещё бы, он ведь так забавно бесится!.. Этот зловредный очкарик и был тем, кто достался в противовес Ямагучи, впрочем, ничуть ему не уступал, наоборот ― превосходил во многом, отхватывая от Иваизуми похвалы за добросовестную службу одну за одной. Сойдя с университетского порога, Тсукишима по распределению угодил в протеже к Акааши, на удивление сойдясь с ним характерами: оба спокойные, как удавы, холодны и невосприимчивы к вредоносным факторам окружающего их социума, чертовски умны, помешаны на науке и криминалистике. Так что Акааши, обычно скупой на похвалы просто из-за неумения их толково делать, таки выучился этому нехитрому делу и регулярно наглаживал внутреннее эго своего ученика. Но, конечно, не просто от нечего делать ― Тсукишима действительно был хорош, даже несмотря на свою педантичность, граничащую с сумасшествием. Он всегда делал всё чётко по уставу, в срок, опираясь на свои нерушимые моральные устои и принципы, прислушиваясь лишь к аргументированным доводам и оперируя лишь проверенными фактами. Ему не было равных в работе с любого рода техникой, и любые компьютеры и ноутбуки в его руках в один миг отдавали свои самые секретные знания и информацию. И это было лишь малой частью, чем мог прихвастнуть этот блистательный, но совершенно невыносимый тип. Хотя Тетсуро, стоит признаться, по-своему любил и этого мальчишку — они с Ямагучи были самыми молодыми боевыми единицами их управления и негласно считались кем-то вроде общих детей, за которыми порой глаз да глаз нужен. — Бро, ты слишком долго!.. — Что поделать, — Куроо пожал плечами, выуживая из пакета два последних стакана: один с невероятно сладким какао с зефиром, а другой с капучино со специями. — Кабинетик Ива-чану пора бы и побольше выделить, пока тут через всех перелезешь… — А может быть пора сократить штат, — хмыкнул Акааши, аккуратно принимая из рук Куроо свой кофе. Тетсуро нахмурился и сощурился, плюхнувшись на свободное кресло аккурат между Бокуто и Акааши. — Это на что это ты намекаешь, а? — Ни на что, — пожал плечами Кейджи, пряча хитрющую полуулыбку за картонным стаканчиком. — Аккуратнее, Бокуто-сан, вы прольёте какао на форму. Отстирывать будет сложно. Куроо перевёл хищный взгляд с Акааши на Бокуто и не смог сдержать умилённой улыбки. Забавно, но в их управлении так вышло, что каждый уравновешивал причуды другого. Вот и Бокуто с Акааши были очередной такой «парой». Один спокойный, тихий, всегда сосредоточенный на сто двадцать процентов, пусть и не чуждый веселью и смешливости, когда ситуация располагает. Другой шумный, сеющий разрушения вокруг себя, непоседливый и ребячащийся при любом удобном случае. Так и сейчас — Бокуто всем «взрослым» напиткам (алкогольные не в счёт) всегда предпочитал что-нибудь сладкое. В чём можно было вымазаться и потом об этом хныкать Акааши, который и посочувствует, и поможет с проблемой, любезно предоставив или платок, или что поинтереснее. Но в то же время не стоило забывать, что эти двое имели и другую сторону. Тетсуро всегда помнил о том, что Бокуто Котаро ― последний человек, которого он бы хотел иметь во врагах, потому что в схватке с таким парнем ни у кого не будет и шанса. Так же и вставать на пути Акааши Куроо бы не пожелал даже врагу. Несмотря на свою явную неприязнь к какому-либо виду физического насилия, Кейджи мастерски владел некоторыми видами холодного и огнестрельного оружия, а также знал ряд приёмов джиу-джитсу, о чём любил похвастаться Бокуто, расписывая умения своего коллеги и близкого друга как свои собственные. Впрочем, у самого Котаро умений тоже было предостаточно, о чём можно было даже не говорить ― достаточно только глянуть на то, в какой физической форме находится Бокуто, и всё сразу станет понятно. Отвлёкшись от размышлений о том, какие же все они разные и кто в таком случае смог бы уравновесить его самого, Куроо обратился в слух как раз вовремя. Иваизуми привстал в кресле, отодвигая его от стола. Все присутствующие уставились на капитана, на время прекратив утренний кофе-брейк. Только Бокуто задумчиво жевал зефир, который время от времени вылавливал из сладкой шоколадной жижи. — Ладно, раз мы все собрались, я наконец могу огласить главную новость сегодняшнего совещания. — Капитан приосанился, перестал хмуриться и, вздохнув, негромко произнёс: — К нам переводят нового сотрудника. Полицейские недоумённо переглянулись. Такие новости не сулили ничего хорошего. ― С какой это стати? ― недовольно нахмурился Куроо, привставая со своего места и тут же падая обратно на стул ― было чертовски тесно! Иваизуми и правда не помешал кабинет побольше. ― На кой чёрт нам новички? У нас же укомплектованный состав, все единицы закрыты. ― Куроо-чан, ты что, специалист по кадрам? ― ехидно хихикнул Ойкава, придирчиво разглядывая свой и без того идеальный маникюр. Он подпёр лицо кулаком и пристально вгляделся в недовольную мину Тетсуро. ― Сказали, что перевод — значит перевод, наше дело ведь маленькое: примем его, ознакомим с работой и пристроим в подчинение кому-нибудь. Что ты так завёлся? Или боишься, что новенького тебе навяжут? Я угадал? Куроо сощурился, бросив Тоору колкий взгляд. И всё же при всей своей идеальности Ойкава порой жутко бесит. С высоты пьедестала Короля Дохликов он-то, конечно, не был в курсе того, чем перевод грозит им всем, а именно — отсутствием работы, следовательно, и кровно заработанных. И к тому же новый рот придётся учить премудростям профессии, показывать и рассказывать всякое, а это займёт немало времени. Пожалуй, это Куроо беспокоило больше всего, нежели отсутствие зарплаты. ― И снова: кто тебя позвал, Ойкава? — сквозь зубы проскрежетал Тетсуро. — Ты же спец по другой части, на кой чёрт тебе знакомиться с живыми? И ни черта я не боюсь, понял? ― огрызнулся он, складывая руки на груди. ― Хватит вам. Я его позвал, Куроо, доволен? Ойкава часть нашей команды, ― строго отрезал Хаджиме, разом пресекая развитие конфликта. Он как никто другой знал сколько могут зубоскалить друг с другом Куроо и Ойкава, так что лучше было пресечь всё на корню. ― Новичку работать с нами всеми, а это значит, что он должен знать всех в лицо, так что лучше познакомиться разом, чем потом по одному отлавливать вас, идиотов. Этот парень будет с минуты на минуту. Хотя, уже бы должен быть… Иваизуми плюхнулся обратно в своё кресло, в нетерпении взглянув на дверь кабинета. Он снова начинал злиться, так, совсем немного, видимо предвкушая ещё одного опоздуна на свою голову. ― О-о-о, ну тогда, конечно, ― угодливо потянул Тетсуро, недовольно бормоча что-то непонятное себе под нос. Не то что бы он был против новичков. Тсукки и Тадаши, например, ему действительно нравились. Было даже интересно наблюдать за тем, как молодые и неопытные мальчишки постепенно превращаются в дельных специалистов, уже начиная давать фору своим учителям. Но вся соль конкретно этого случая заключалась в том, что их и правда уже слишком много. Вон, даже в кабинет Иваизуми не влезают! А новенького, раз так, куда девать? На колени сажать прикажете? Нет, дело так не пойдёт. Куроо устало вздохнул и вдруг встрепенулся, вспомнив кое о чём любопытном: ― Так если к нам переводят новичка, то и Ушиджима заявится? То-то я смотрю не хватает кого-то для полного официоза. Иваизуми поднял голову, уставившись на Куроо. Немного помедлив, он откинулся на спинку своего кресла, отрицательно качнув головой. ― Нет, Ушиджимы не будет. Последнее время у него другие заботы, ― спокойно поделился с коллегами Хаджиме, спешно добавляя: ― К тому же, ему незачем знакомиться с этим парнем ― он тут по протекции самого Вакатоши. И да, я забыл сказать: новичок не студент, как наши Тсукишима и Ямагучи, ― вежливый кивок в сторону младших коллег, ― он, кажется, твой ровесник, Куроо. И это действительно просто перевод из полицейского управления одного города в другое. Так что нечего так напрягаться по этому поводу. Эти слова капитана благоприятно подействовали на полицейских. Даже воздух в кабинете, казалось, стал не таким густым, каким был до этого. Парни расслабились, Бокуто снова начал жевать зефир и что-то бубнить сладкими шоколадными губами на ухо Акааши, который морщился и кривился, но послушно слушал громкий шёпот Котаро, не спеша отодвигать его от себя. Куроо, краем уха подслушав предположение друга о том, что новичку, скорее всего, всучат архив на разбор в качестве боевого крещения, даже расслабленно заулыбался. Всего лишь перевод! Отлично, просто отлично. Оставалось лишь одно опасение, но Иваизуми ни за что не допустит его исполнения, так что оно само себя изживало. Забавно, кстати, что этот тип кто-то, присоветованный самим Ушиджимой Вакатоши, бывшим в их управлении далеко не последним человеком, наоборот ― самым первым. Глава полицейского управления, самый молодой и перспективный «шеф» полиции за последние сорок лет истории города. Ушиджима был хорош во всём, начиная от переговоров с представителями местной прессы, и заканчивая работой на улицах города в условиях, граничащих с опасными для жизни как самого Вакатоши, так и мирного населения. Он был идеален и в то же время несколько «легендарен» ― подчинённые видели его самого крайне редко, а знали о нём что-либо или по рассказам коллег, или из газет, день за днём штампующих статьи об очередном удачно раскрытом деле полицейского участка за управлением блистательного Ушиджимы-сана. ― А вот интересно, ― задумчиво подал голос Куроо, привлекая внимание Иваизуми. ― По какой причине этот новенький перевёлся? И что вообще могло толкнуть его на подобное. По-моему, это похоже на собственноручное закапывание карьеры. При переводе теряется и звание, и все привилегии. Хаджиме, ты не в курсе в какой должности он был, когда служил в прежнем управлении? Иваизуми заглянул в какую-то тонкую папку, лежащую на краю стола. Куроо решил, что это было личное дело новичка, и попытался вытянуть шею, чтобы разглядеть его фото, но сделать подобное с другого конца стола практически невозможно. ― В звании сержанта, как и ты, ― вновь обратив взгляд к подчинённому, улыбнулся Иваизуми. Куроо эта улыбка совсем не понравилась. Было в ней что-то такое, что будто бы говорило, мол, смотри мне, такими темпами и сам в должности опустишься. Тетсуро невольно вздрогнул, прогнав стайку мурашек с плеч и спины. ― У нас он будет служить в звании старшего офицера полиции. ― Простого офицера? ― удивлённо присвистнул Бокуто, вклиниваясь в разговор. ― Да это же понижение на три пункта — вот это серьёзно! Этот парень просто сумасшедший. ― «Старшего офицера», Бокуто-сан, ― угодливо поправил Котаро Акааши, любезно протягивая ему упаковку влажных салфеток, выуженных из внутреннего кармана лабораторного халата. ― Да один фиг — это серьёзное понижение в должности. Это что же, он будет патрулированием улиц заниматься? ― скучающе спросил Ойкава, взглянув на капитана. ― Не обязательно, Ойкава-сан, ― раздался меланхоличный голос Кейджи, решившего ответить за Хаджиме, ― раз наш новый сотрудник в прошлом служил в более высоком звании, а значит выполнял более сложные должностные обязанности, то сейчас он теряет лишь своё звание, а обязанности может иметь различные: как патрульного, так и детектива. Ну и сержанта, разумеется, тоже. Вообще, звания «старшего офицера» официально нет, скорее всего это небольшая привилегия для проверенного сотрудника правоохранительной системы. Чтобы не так обидно было, скажем так. ― А удобно, вы не находите? ― ехидно хмыкнул Куроо, укладывая локти на стол и подпирая лицо кулаками. ― Должность потерял, зарплату урезали, вручили какой-то сомнительный «утешительный приз», а работы всё равно выполняй в два раза больше! Темнит наша система, ох и темнит… ― Напиши донос Ушиджиме, он его рассмотрит, ― вновь посоветовал Иваизуми, не сдержав колючего смешка. ― Только вряд ли это вообще поможет. ― Тебе смешно, а парню ― горе, ― с видом мученика, посочувствовал будущему коллеге Тетсуро. ― А кстати, как зовут наше новое приобретение? И где он? Теперь пришла очередь Хаджиме мученически закатывать глаза. Он взглянул на часы над дверью и раздражённо цокнул языком. ― Понятия не имею, где его носит. Он не местный, может, потерялся по дороге, ― развёл руками Иваизуми. ― А представится он сам, когда появи… ― Ива-чан! Коридор. Иваизуми не успел договорить, отвлёкшись на Ойкаву, самым беспардонным образом дёрнувшего его за рукав рубашки. Хаджиме нахмурился и хотел было указать этому балбесу на своё место, которого тот не знал от слова «совсем», но дёргающий его Тоору всё продолжал указывать на дверь, неприлично тыча в неё пальцем. Приглядевшись, капитан понял в чём дело и довольно улыбнулся, облегчённо вздохнув. ― Ну вот и он сам. Постарайтесь не шокировать… ― тихо сказал Иваизуми, оглядывая строгим взглядом всех собравшихся, удостаивая Бокуто с Куроо взглядом «повышенной строгости» ― эти двое вечно были источником проблем и шума, часто вели себя как болваны, однако, в этот раз неугомонная парочка сидела полностью во внимании, ожидая, когда пока что неясная фигура, прячущаяся за полупрозрачной дверью, войдёт в кабинет и явит свой светлый лик заждавшимся его копам. ― Ладно. Ведите себя прилично, поняли? ― Да поняли уже, ― проворчал Ойкава, подтолкнув капитана в спину. ― Иди открывай. Иваизуми явно нервничал. Их капитан далеко не робкого десятка, да хотя бы вон, недавнее его одиночное приключение взять. Оно чуть было не стоило ему жизни: парень в одного полез туда, куда лезть не следовало, за что поплатился, пусть и оставшись в конечном итоге в выигрыше. Но вот что касательно подопечных, тут Иваизуми всегда аккуратничал. Не могло не показаться, что он как-то слишком уж печётся о будущем новичка, который свалился как снег на голову в конце октября. Куроо, наблюдая за старшим по званию, предположил, что тот может быть тоже чуял, как и он, некую «надвигающуюся бурю» ― просто паршивое предчувствие, какие обычно бывает при больших переменах. Иваизуми на секунду замер у двери, разглядывая широкоплечую тень, неловко поправившую волосы на макушке. Хаджиме чему-то улыбнулся и распахнул дверь. На пороге стоял невысокий темноволосый молодой мужчина. Он был чуть выше самого Иваизуми, но комплекцией обладал примерно такой же, что и у него. Когда одинаково удивлённые взгляды начальника и подчинённого встретились, новичок сразу же принял официальную стойку и бодро отдал честь старшему по званию. Хаджиме удивлённо моргнул и тоже отдал честь, но не так резво, как новичок. С его бравой командой, содержащей в себе совершенно разных людей, Иваизуми, сказать по правде, успел отвыкнуть от любого вида официоза и теперь вляпавшись в него по самую макушку только и мог, что удивлённо пялится. ― Савамура, надо полагать? Новичок быстро кивнул. ― Так точно, сэр. За спиной Хаджиме раздалось удивлённое многоголосое «О-о-о!», полное не то восхищения, не то удивления. Иваизуми сделал шаг в сторону, жестом указав новенькому, что он может входить. Дверь кабинета тихо прикрылась; новенький быстро прошёл вперёд, останавливаясь у стола, рядом с креслом, которое занял Хаджиме, скользнув бесшумной тенью за спиной Савамуры. Парень набрал воздуха в лёгкие и приятным громким голосом представился по всем канонам и правилам, склонившись в изящном поклоне: ― Здравствуйте, я старший офицер Савамура Даичи. Рад с вами познакомиться. Все присутствующие молчали, разглядывая офицера со всех сторон. Внешность у него была приятная во всех отношениях: мягкая слегка смущённая улыбка, тёплые глаза, с интересом осматривающие присутствующих и окружающую обстановку, да и выражение лица крайне приятное. Этот новенький Савамура был явно за команду «хороших копов», что в принципе было неплохо. ― Савамура-сан, а что случилось с вашей одеждой? ― Ойкава по-лисьи растянул губы в улыбке, откидываясь на спинку своего кресла на колёсиках. ― Вы решили, что стоит пренебречь униформой в свой первый день? ― Ойкава, перестань, ― тихо зашипел Хаджиме, но новенького тоже одарил весьма неодобрительным взглядом. ― Не слушайте этого парня. Однако завтра я вас жду в полагающем виде. Савамура неловко потоптался на месте, пытаясь одновременно и стоять по стойке смирно и прикрываться полой расстёгнутой тёмно-серой олимпийки под которой была чёрная футболка, отлично сидящая и демонстрирующая все плюсы его подтянутой фигуры. Новичка явно смущало то, что на него все пялились, но вида он старался не подавать. ― Прошу прощения за свой внешний вид, ― виновато потупился парень, опуская глаза в пол и принимая на самом деле пристыженный вид. ― Дело в том, что моя форма пришла в негодность. По дороге в управление, какой-то… какой-то болван окатил водой из лу… ― Савамура явно с трудом сдерживался, чтобы не выругаться. Он внимательно оглядывал собравшихся, добродушно и виновато одновременно улыбаясь новым коллегам. Когда его глаза остановились на изучавшем его Куроо, улыбка новенького мгновенно померкла, а взгляд стал холодным и резким. ― …жи. Вы? Это ведь были вы! Это возмущённое обращение адресовано было в самый конец стола. Карие глаза Савамуры удивлённо и оскорблённо смотрели на Куроо, который непонимающе хлопал ресницами. ― Э? Что «я»? Я чего-то не понял? ― невинно улыбнувшись, спросил Тетсуро, разглядывая коллег, чьи взгляды теперь были прикованы к нему. Первым просёк фишку Ойкава, весело расхохотавшись. ― Ну и ну, Куроо-чан! А ведь похоже на то, что это ты был тем самым болваном, который обрызгал Савамуру. Тут и детективом быть не надо, чтобы понять это! ― Я?! Оу… ― Тетсуро нахмурился, пытаясь припомнить было что-нибудь такое или нет. Он сегодня вообще по лужам гонял? Да вроде бы и нет… А может, всё же?.. Оу-у-у… Вот чёрт, до чего же неловко вышло. В памяти свежо встала картинка сегодняшнего утра: дорога, ремонтники, его «копотачка» подпрыгивающая на кочках. ― Кажется, и правда я тот самый болван… Чёрт, приятель, прости! Я так торопился… Новичок сперва удивлённо выгнул брови, потом вдруг хмыкнул и сложил руки на груди, нахмурившись и с упрёком заметив: ― «Торопился»? Вы за рулём пили кофе и по сторонам явно не смотрели. И судя по всему, вы никуда особо не торопились. К слову, если бы я был патрульным при исполнении, то я бы оштрафовал вас за подобное вождение, ― безапелляционно выпалил Савамура, и все прыснули. Всё-таки не каждый день становишься свидетелем того, как кто-то с лёгкостью умудряется осадить Куроо Тетсуро. Единственным (кроме ошалело хлопающего глазами Куроо, разумеется), кто не веселился, был Иваизуми. Вот теперь он по-настоящему разозлился. ― Пил, значит, кофе? ― с ужасающим добродушием переспросил Хаджиме, и Куроо поёжился. Хихиканье в кабинете резко смолкло. ― Х-Хаджиме, ну а откуда бы я тогда взял напитки для вас, а? ― попытавшись выдавить из себя улыбку, промурлыкал Тетсуро, стоически снося на себе уничижительный взгляд начальства, собирающегося сделать в нём дырку, не иначе. ― «Пять минут», да, Куроо? Я жду от тебя объяснительную, а лучше сразу пачку за все предыдущие разы. А за кофе спасибо, ― устало потерев большими пальцами переносицу, Иваизуми ненадолго зажмурился, потом снова открыл глаза и бодро произнёс, будто бы и не было всего этого спектакля с лужами и этим грешным кофе. ― Ладно, дела насущные оставим на потом. А теперь вот: Савамура ― прошу любить и жаловать. И не обижать. И больше никаких луж, ради Бога. А с тебя, Куроо… ― Да понял я, понял! ― огрызнулся Тетсуро, скрипнув зубами. ― Будет тебе бумага, чёртов бюрократишка. ― Я всё слышу, между прочим, ― как бы невзначай предупредил Иваизуми, вновь оборачиваясь к новенькому. ― Савамура, сегодня только знакомься, можешь сходить на половину отдела по борьбе с наркотиками, познакомиться с их звездой… Ойкава показательно наморщился и громко фыркнул. ― В первый же день соваться на глаза к Терушиме? Да ты спятил, Ива-чан! Может, лучше глянешь на мою лабораторию? ― «Ваш морг», вы хотели сказать? ― обворожительно улыбнувшись, поинтересовался Акааши, переводя взгляд глубоких синих глаз с медленно закипающего Ойкавы на Савамуру, вежливо ему кивая: ― Буду рад, если загляните в нашу криминалистическую лабораторию. ― Да-да, к Акааши и Тсукки давай, а потом я покажу тебе наш зал для тренировок и стрельбище, и… ― Бокуто завёлся не на шутку и всё перечислял, перечислял и перечислял. Другие тоже понемногу стали оттаивать, улыбались и по очереди звали Савамуру посетить именно их вотчины, посмотреть, что там да как и, разумеется, оценить. Новенький только и успевал согласно кивать и когда, наконец, гомон немного стих, он благодарно улыбнулся и произнёс: ― Спасибо вам всем, я думаю, что успею за сегодня всё посмотреть, ― пообещал Савамура, снова раскланявшись и принявшись выслушивать, как коллеги по очереди представляются, добавляют что-то и выспрашивают интересующие их подробности. ― Надеюсь, что мы сработаемся. Все были довольны и счастливы. Все, кроме Тетсуро, который тихонько скрипел зубами и хищно смотрел на этого сверкающего и любезного «Мистера я-бы-тебя-оштрафовал», болтающего с Тсукки и Тадаши. ― Вот уж не думаю, дружок, что мы с тобой сработаемся… ― тихо шепнул себе под нос Куроо, поглядывая на Савамуру, жмущего Ойкаве руку.***
Их город всегда делился на две части, незримо перетекал из одной своей ипостаси в другую, безошибочно давая понять даже приезжим, что теперь они уже на совсем другой территории. Блестящий неон вывесок и яркий пластик детских площадок сменялся облупленной краской скрипучих качелей, рыжими, работающими через раз, фонарями, одиноко стоящими на краях тротуара. В Старом городе всегда было как-то угнетающе тихо, меньше машин, меньше людей, лишь частые вспугнутые кошки тенями шныряли из одного серого угла в другой. Всякий житель знал, что здесь вечером лучше не прохлаждаться. Знал и Нарита, решивший срезать путь до дома. Хотя, говоря «срезать» ― означало поболтаться на улице подольше перед тем, как вернуться домой с долгой-долгой тренировки, результатом которой снова стало лишь одно расстройство. Под ногами хрустели осколки стекла и крошево бетона ― в стене напротив Нарита заметил странные углубления, напомнившие кадры из фильма, где главный герой от отчаянья палил в стену и просто кричал в угрюмое небо. Парень чему-то коротко усмехнулся и качнул головой, топая дальше. Он двигался зигзагами, всё время останавливаясь, чтобы отдышаться, чтобы поправить сумку с формой, болтающуюся на плече словно якорь. Она, эта старая потрёпанная сумка, причиняла ему боль. Всякий раз беря её в руки, чувствуя в ладонях её вес, Нарита Казухито ощущал, что умирает. Физически чувствовал, как мышцы отстают от костей, а голова разбухает, готовая взорваться. И он снова останавливался, понуро смотря себе под ноги, дыша тяжело и сбивчиво. В последний раз, когда это произошло, он услышал свисток тренера, разом отправившего его на скамейку. Хорошо, что это была тренировка, в противном случае он бы вылетел из команды. Хотя и сейчас его положение было не лучше. После той злополучной тренировочной игры, собирая сумку, Нарита слушал разговоры за своей спиной, держась из последних сил, чтобы не сорваться и не крикнуть: «В ничего не знаете, абсолютно ничего!». Это строжайшее табу, и сейчас действительно не время. Врачи говорили, что ещё пару месяцев, не больше, и волейбол придётся бросить. Нарита отказывался их слушать, не слушал сестру и мать, твердивших, что это для его же блага. Нет. Он всё уже решил, ещё с того раза. Так он будет биться за самого себя до последнего. И так, немного приободрившись, Нарита завернул за угол, нырнув в тёмный проход между домами. Здесь света не было совсем, и ноги постоянно угождали во что-то чавкающее. Парень старался не думать о том, что это может быть, и побыстрее преодолел самый тёмный участок, заворачивая в ответвление-коридор, такое узкое, что там и пара человек с трудом разминётся. Нарита достал телефон, подсвечивая им дорогу. Пока он шёл, быстро написал пару сообщений, предупреждая о встрече через пару дней, и когда уже почти вышел на небольшую скудно освещённую площадку между домами, кто-то преградил ему путь. Отвлёкшись на телефон и не заметив высокую плотную тень, Нарита врезался в неё на полном ходу, автоматически отскакивая на шаг, стараясь не потерять равновесия. Под ногами зашуршал целлофан, что-то жутко чавкнуло, запахло мусором и гнилью пропавшей еды. Ладони Нариты заскользили по кирпичной кладке стены, оцарапываясь о торчащие кусочки кирпича. Цокнув языком, он вытер руку о штаны и тихо произнёс, стараясь вглядеться в тёмное и совсем не различимое лицо незнакомца, застывшего в проходе. ― Прошу прощения, я вас не заметил, ― он коротко кивнул, делая шаг вперёд с намерением пройти дальше. Фигура в проходе даже не шелохнулась. ― Разрешите?.. Нарита медленно, будто в замедленной съёмке, поднял голову, рассматривая серьёзное и какое-то отрешённое лицо человека напротив. Понимание того, что это ― конец всего: его мучений и его жизни, приходит быстро и странно тихо. Оно приходит вместе со страшным ударом куда-то в район шеи, жаром, бульканьем в горле, и ощущением того, что что-то липкое неизменно ползёт по коже, струясь густой дорожкой, заляпывая одежду горячей кровью. Последним, что видел Нарита, был холодный и тяжёлый взгляд незнакомца. Кажется, он выглядел вполне довольным.